скачать книгу бесплатно
Измена. Ты нам не нужен
Кира Фарди
– Наш брак фальшивый, – басит Кирилл.
– Понимаю, – лепечу я, едва дыша от страха.
Сама пришла в компанию к Владимирскому с протянутой рукой, до зарезу нужны деньги.
– Но раз я плачу за товар, то буду его использовать.
– Что? К-как?
– В постели. Ты будешь со мной спать. Усекла? – тяжелый взгляд из-под бровей пронзает до печенок.
– Но… мы так не договаривались. А вдруг… ребенок.
– Никаких вдруг! – он поднимает палец. – Я бесплоден!
И вот теперь я сжимаю в руке тест с двумя красными полосками и убегаю на мороз в домашних тапочках.
Кира Фарди
Измена. Ты нам не нужен
Глава 1
– Детка, ты такая сладенькая, – источая запах алкоголя, муж надвигается, теснит меня к стене.
– Кирилл, пожалуйста, ты пьян!
Отворачиваюсь от влажных губ мужа, который норовит меня схватить в охапку и поцеловать. Стараюсь не дышать, от аромата виски голова идет кругом и тошнота поднимается из желудка.
– Лапуля, иди ко мне!
Не слушает меня он и крепко прижимает к накачанному телу. Я кручу головой, пытаясь увернуться, но куда там! Разве могу справиться с гигантом на целую голову выше меня.
– Дорогой, иди спать!
– А это что? – Кирилл вдруг обнаруживает, что я прячу одну руку за спиной. – Покажи своему котику, что у тебя в ладошке.
Я еще крепче сжимаю тест на беременность с двумя полосками.
Черт! Черт! Черт!
Надо же так проколоться! До боли прикусываю нижнюю губу. Муж застал меня врасплох: только вышла из туалета, ошарашенная увиденным, а тут – он.
Я не успела сориентироваться, придумать отговорку, выбросить тест в конце концов. Ведь знаю же, что эта трубочка подействует на мужа, как красная тряпка тореадора на быка.
– Дорогой, ты пьян, – наконец выжимаю из себя.
Сейчас мечтаю превратиться в букашку и забиться в щелку от глаз подальше.
– Нет, детка. Ни за что! Что за секреты у тебя?
Игривость мгновенно исчезает из голоса. Муж с силой зажимает мою руку и вытаскивает ее из-за спины.
«Все, пропала!» – мелькает отчаянная мысль.
Муж вытаскивает из ослабевших пальцев тест и подносит его к глазам. Я сжимаюсь. Сердце отбойным молотком колотится в груди, от страха немеют пальцы, подгибаются колени. Кирилл стоит, покачиваясь, большой, сильный, уверенный в себе, а я тешу себя надеждой, что он спьяну не разглядит полоски.
Увы!
Разглядел.
Он вдруг встряхивается, как огромный лохматый пес, и смотрит на меня красными глазами.
– Нагуляла все-таки, коза?
– Н-нет что ты! Это наш ребенок, – сиплю я ответ и пячусь к выходу.
Только бы унести ноги! Только бы не успел достать!
– Издеваешься? – он говорит тихо, но я-то знаю – это предвестник бури, которая через миг обрушится на мою голову.
– Кир, так случилось, – тороплюсь я. – Не хочешь ребенка, никогда его не увидишь.
– Кто твой любовник?
– Дорогой, у меня никого нет.
И тут муж срывается: он бросается на меня, сжимает горло в ладонях. Я приподнимаюсь на цыпочках, пытаюсь ослабить захват, но в глазах темнеет, из горла со свистом вырывается воздух.
– Говори, стерва, от кого нагуляла? – ревет муж. – Убью!
Он резко отталкивает меня. Я падаю, еду попой по паркету, тут же вскакиваю и бросаюсь к органайзеру, стоящему на столе. Ножницы сами прыгают в руку.
– Не подходи, – выдавливаю помертвевшими губами.
– Давай, – муж рвет на себе рубашку, пуговицы разлетаются во все стороны. – Вперед! Прямо сюда? Смелее!
Он пальцем тычет в грудь.
– Кир, пожалуйста, – молю его я. – Не доводи ситуацию до абсурда. Давай поговорим.
– Дрянь! – орет муж и швыряет на пол стул.
Туда же летит кресло, посуда со стола, цветочный горшок. У меня есть миг, чтобы найти дорогу к спасению. Окидываю взглядом комнату: дверь в спальню, в прихожую, на балкон. Туда!
Но выскочить не успеваю: Владимирский догоняет, я – в сторону. Он промахивается и попадает кулаком по стеклу. Кровь брызжет во все стороны. Холодный ветер врывается в квартиру, штопором закручивает тюль, бросает штору в лицо мужа. Он яростно срывает ее с карниза.
– Успокойся! – умоляю. – Пожалуйста! Ты поранился.
Но слова на разъяренного гиганта солидно подшофе не действуют. Он, как бык, отключив мозги, несется на меня, не разбирая дороги. Я замираю: «Все, конец! Этому дерьмовому договорному браку конец, да и моей никчемной жизни тоже конец».
Звонок в дверь церковным колоколом гремит по пентхаусу.
– Что у вас происходит? – кричит кто-то. – Я вызвал полицию.
– Кирилл, Лиля, откройте! Немедленно!
С облегчением слышу голос Руслана, брата мужа, и всхлипываю:
– Спаси меня!
– От него нагуляла, значит, дрянь! – рычит муж.
– Нет же! Нет! – ужас охватывает холодом все тело. Сейчас ярость мужа перекинется на ни в чем не повинного Руслана. – У тебя кровь! Нужна скорая, – плачу уже навзрыд и ползу по стене к выходу. – Кирилл, успокойся!
И тут он выпрямляется и выдыхает:
– Убирайся! Чтобы ноги твоей не было в моем доме, тварь!
– Сейчас?
Растерянно смотрю на окно, где завывает осенний ветер.
– Ты не поняла? – муж подается ко мне, я шмыгаю за поваленное кресло. – В-о-о-о-н!
Он сопровождает крик пальцем, указывающим на дверь. Я больше не жду: срываю с вешалки куртку и в одних тапочках на босу ногу вылетаю на лестничную клетку. Сосед и Руслан отодвигают меня и вваливаются в квартиру.
Щелчок замка, и я остаюсь одна…
Без денег, без документов, без вещей…
Зато с ножницами в руках.
* * *
Лиля пулей вылетает из квартиры.
Я дергаюсь за ней, но на пороге показывается братец и сосед. Они перекрывают дорогу, не дают догнать подлую бабу.
В груди бушует такая ярость, что сам боюсь, ненароком двину фальшивой жене по сопатке и прибью, как муху. Пожалел эту стерву, денег дал, в дом пустил, а она…
«Гадина! Какая гадина!» – свербит в голове беспрестанно.
Руслан расставил руки, не пропускает. Наклоняю гудящую башку и иду на таран: перепрыгиваю через лежащий стул, но цепляюсь носком за спинку и с грохотом валюсь на пол прямо на что-то твердое и круглое.
– Твою ж мать! – зверею от боли, которая насквозь прошибает тело и мозги.
Прикладываюсь спиной так сильно, что на миг отключается сознание.
– Кир, ты как? – бросается ко мне брат. На его лице написано беспокойство, что еще больше бесит меня.
На заднем плане до кучи мелькает Михаил Андреевич, противный дядька, которому всегда есть дело до всех.
– Уйди! – цежу сквозь зубы, судорожно хватая ртом воздух. – Скройся!
Пытаюсь сесть, но боль еще сильнее скручивает тело.
– Успокойся! Давай руку, – Руслан протягивает пятерню. – Вот так, потихоньку, садись.
Бросаю на него быстрый взгляд и вдруг вижу в карих глазах смешинку.
– Издеваешься? Ты еще и издеваешься?
Бешенство вспенивает адреналин в крови, боль исчезает. Вскакиваю на ноги и выбрасываю кулак. Мечусь в челюсть, но Руслан уворачивается, гибкий, сукин сын! Мы принимаем бойцовские стойки и начинаем кружиться по комнате. Драка вот-вот вспыхнет, как факел.
А с нами кружится робот-пылесос, который невесть как выкатился с базы и мешается, сволота, под ногами.
Выброшу к хренам собачьим!
Но сначала разберусь с предателями в своем доме.
– Кир, остынь! – уговаривает Русич. – Ты сейчас на Кинг-Конга похож. Скажи, чего озверел вдруг, жену напугал?
– Это ты моей Лильке живот надул? – скриплю зубами.
– Что? – в его глазах мелькает растерянность. – Совсем кукухой поехал?
– За кукуху ответишь!
Делаю новый выпад, спотыкаюсь о пылесос и подпрыгиваю. Брат отскакивает, но натыкается на кресло, теряет равновесие, хватается за тюль. И тут я достаю его хуком справа. Русич складывается пополам, я торжествующе трясу кулаком.
– Кирилл, что ты творишь? – носится рядом с воплями сосед. – Я буду жаловаться в домовой комитет.
– Свали, брехло, в сортир! – рявкаю на него, не отводя взгляда от братца.
Сосед мигом исчезает из поля зрения. Трусливая тля! Мне надо выпустить пар, иначе сгорю изнутри от бешенства и злости. Ненавижу бабье племя! Ненавижу! Все одинаковые. Прикидываются ласковыми кошечками, а сами…
Но моя-то какова! Стерва!
Тихая, почти незаметная мышка. Скромница, мать ети с вечно красным от смущения лицом. Завтраки, обеды, ужины, пенная ванна и теплая кровать. И в постели податливая, как глина, лепи все, что хочешь.
Усыпила бдительность, гадина! Чуть не растворился в видимости благополучия, идиот!
Руслан трясет головой, приложил я его знатно, но встает, смешинки в глазах уже нет, там просыпается злость.
– Может, поговорим? – предлагает он.
