скачать книгу бесплатно
– Лекарство не притупит боль утраты, и мозги не затуманит. Вы просто уснёте, и организм отдохнёт несколько часов. Вам нужен небольшой перерыв.
– Делайте ваш укол и оставьте меня одну.
– Держите таблетки при себе. Давайте ей по таблетке утром и вечером. При малейшей истерике или панике таблетку под язык, – говорил доктор Ланскому, покидая комнату. – Максимальная доза не больше шести в день.
Лиза проснулась, когда солнце ещё не встало, и вспомнила, что произошло вчера. Она вышла из комнаты и прошла в кабинет, где на диване спал Ланской. В квартире был порядок, и ничего не напоминало о трагедии, кроме закрытых зеркал. Стоя у кухонного окна и глядя на улицу, не слышала, как сзади подошёл Ланской.
– Давно не спишь? Как самочувствие? Таблетку примешь?
– Расскажите, что произошло и почему? – Лиза смотрела на него пристально, отставив вопросы без ответа. – Вы обещали.
– Расскажу. Присаживайся, а я чайник поставлю, – Ланской включил чайник и неспеша начал своё повествование, с подозрений водителя автовоза. Он не прекращал рассказа, заварил свежий чай и поставил две чашки на стол. – Пей и слушай дальше. – Он говорил, а сам наблюдал за Лизой. Когда рассказ дошёл до вчерашнего вечера, Роман Борисович пригласил её в кабинет. – Ты должна сама это увидеть и сделать для себя свои выводы. – Запись закончилась. – Люди теперь будут говорить о чём угодно и как угодно каждому. Что ты скажешь?
– Отец любил маму, и он не мог причинить ей вреда. Он и не знал, что мы будем в эту ночь у деда. На звонки не отвечал, и мы ему оставили дома записку. Третий выстрел был, но кто и как его сделал. Вернитесь назад и остановите кадр. Он не видит вошедшую маму и ни разу не оглянулся назад после второго выстрела. Здесь уже «борьба» и выстрел. Вы сами посмотрите: мужчины, в момент выстрела, находятся спиной к двери. Куда мог быть направлен пистолет? Куда угодно, но не назад, иначе пострадал один из них. Мамина пуля – это рикошет. Отец не убивал маму.
– Лиза, подожди, я позвоню следователю. Пусть пришлёт экспертов, и пусть разбираются, как положено.
– Какая теперь разница. Дед зря не доверился отцу. Он со своей принципиальностью сделал не меньше ошибок, чем мой беспринципный отец. Он же его провоцировал. Почему не сказал, что всё сделает? Он мог позвонить вам и дать распоряжение. Вы были в курсе всего и поняли, что это ложь для Кузнецова. Чего дед добился? – Лиза тихо заплакала. – Как мне теперь жить, Роман Борисович?
– Если бы я знал, девочка моя. Начнём с малого. Нужно поехать к вам домой и взять вещи для мамы. Сама справишься? Я костюм Павла Петровича с рубашкой и обувью нашёл. Вещи ждут в девять утра. Машина отца стоит у дома. Куда её?
– Я поеду на ней домой и оставлю в гараже. Сюда вернусь пешком. Вы предлагали мне таблетку, давайте её. Говорите, что я должна ещё сделать?
– Не волнуйся. Я прослежу за всем. С тебя вещи, паспорта и фото.
Лиза собрала вещи для мамы, нашла фотографию и, проводив Ланского, осталась в доме. «Два дома и оба пусты, – подумала она, открывая свой шкаф в поисках тёмной одежды. – У меня никого не осталось. Отец после всего не останется прежним, сломается, не простив себе мамы. А его родители, что будет с ними? Года не прошло, как мы похоронили бабушку. Нет больше в городе семьи по фамилии Тумановы». Вспомнив о бабушке, она вспомнила и о траурных вещах в коробке, которую они убирали вместе с мамой на антресоль. Надев своё чёрное платье и оставив платок, поставила коробку на место и позвонила Кузнецовым.
– Дед, это Лиза. Я у себя дома, зайди ко мне, пожалуйста. – Минут через семь дед появился на пороге. – Что слышно о папе?
– Он в областной психиатрической больнице. Продержат дня три-четыре, после этого переведут в наш изолятор.
– Дед, папа не убивал маму, – она внимательно посмотрела на деда и рассказала о том, чему была свидетелем. – Ты должен сам пойти в отделение, всё увидеть и рассказать адвокату. Собери для папы вещи, какие нужны в изоляторе до суда и на суде. Они все в шкафу. Дедушка, ваша принципиальность часто до добра не доводит. Я понимаю, как тебе сложно это принять, но у тебя не будет другого Павла. Пожалей бабушку.
– Мне такое даже в страшном сне не могло присниться. Срок он в любом случае получит. Хорошо успел выйти на пенсию. Я даже не спрашиваю, что ты чувствуешь.
– А ведь у меня никого кроме вас не осталось. Мне очень страшно и одиноко. Я не знаю куда идти и что делать.
– Это нужно пережить, Лизонька. Болеть будет сильно и долго. Хочешь, я пришлю к тебе бабушка? Будут новости об отце, я зайду.
Похороны состоялись в четверг из траурного зала. Народу было много. Туманова давно знали в городе ещё по заводу. В тот момент, когда началось погребение, раздались гудки всех машин транспортной компании. От громких сигналов Лиза вздрогнула и потеряла сознание. В последние сутки она практически не спала. Отказавшись от таблеток, которые всё-таки притупляли восприятие действительности, она или плакала, или была ко всему безучастна. Машина Ланского отвезла её и бабушку домой.
В пятницу Лизе позвонили из нотариальной конторы и пригласили приехать в понедельник, назвав время и адрес. Лиза перезвонила Ланскому, договорившись о поездке. Один выходной она провела дома, а второй – в доме деда Туманова. Дома в гараже сиротливо стояли коробки, которые родители собирались перевезти в её квартиру к учебному году. Не тронутой оставалась только её одежда и обувь. Она сама не смогла определиться что оставить, а что брать с собой. Единственной заботой в эти дни для неё была собака в доме деда – её следовало кормить. Пёс прожил в доме ни один год и привык к «одиночеству» и своему призванию, но оставлять его голодным Лиза не могла. В который раз, открывая шкаф с вещами мамы, она не решилась ничего убрать.
В понедельник Ланской заехал за Лизой, и они поехали к нотариусу. По завещанию Туманова Павла Петровича всё его имущество переходило Кузнецовой Елизавете Павловне.
– Я могу вступить в права наследства и передать часть имущества в доверительное управление? – спросила Лиза. – Мне ещё три года учиться, а предприятие деда должно работать – там люди.
– Если я вас правильно поняла, частное предприятие вы передаёте в доверительное управление одному из работников, а всё остальное мы переоформляем на вас?
– Правильно. Дом, машина, счета – это моё, а доверительные документы оформляйте на Ланского Романа Борисовича.
– Почему ты так решила?
– А кто знает производство лучше вас? Вы проработали с дедом больше десяти лет. Кому я могу доверять больше? – У меня к вам будет просьба: сделайте, пожалуйста, всё в короткие сроки, в рамках закона конечно. Начнутся занятия в университете, и мне будет трудно объяснить своё длительное отсутствие. Кроме того, я должна рассчитаться с людьми за помощь, – обратилась она уже к нотариусу. – Мой номер телефона у вас есть.
– Лиза, ты не поторопилась? – садясь за руль своей машины, спросил Ланской.
– Нет, Роман Борисович. Как сработаете, так и заработаете. У вас жена бухгалтер. Поговорите с ней и возьмите к себе на работу. Хотите, устройте ревизию и начните всю бухгалтерию с нуля. Как вы смотрите на то, чтобы переехать в дом деда? Аренду я с вас брать не буду, но платежи за услуги и налог за вами.
– Лиза, ты соображаешь, что предлагаешь?
– Я адекватная и хорошо понимаю, что значит оставить дом без хозяина. У меня только одно условие: собака остаётся на месте. У вас есть время подумать, – она на минуту замолчала. – Как вы думаете, я могу встретиться с отцом?
– Ты должна это сделать. Тебе это нужно не меньше чем ему. Можешь его презирать, ненавидеть, но увидеть и поговорить ты должна. Ты же сама всё видела на записи.
– Везите меня в контору, скажу всё и сразу, чтобы не было сомнений и разговоров. – Лиза вышла на территории гаража и попросила собраться тех, кто на месте. Собралось человек пятнадцать. – Многие из вас меня знают. Чтобы не было вопросов – скажу сразу: предприятие будет работать как прежде. Я вступлю в права наследства и передам управление Роману Борисовичу. Теперь он ваш царь и Бог. Будете справляться – будете жить, ну а нет – извините. Я мало что понимаю в вашем производстве и хочу только одного, чтобы компания была вашим вторым домом. Ваши жёны как-то справляются с домашним хозяйством, значит, и вы можете освоить смежные профессии, без привлечения других людей. Вся прибыль остаётся в компании, но на повышение зарплаты это не повлияет первое время. Развивайте производство, находите новые виды услуг. Мойка, ремонт легковых авто, что ещё предлагают другие конторы. Пусть получится не всё и не сразу, но не стойте на месте. Ни мне вас учить, вы все взрослые люди. Это лишь просьба и пожелание.
– Сегодня «дояры» приходили. Требовали начальство.
– С чьей фермы были?
– А у нас один главный дояр. Не успели тело Павла Петровича придать земле, а они уже явились. Морозов бы к нему не сунулся.
– Вы знаете, где его найти? – Лиза вопросительно посмотрела на Ланского.
– Ты собралась его о чём-то просить? Не делай этого, не унижайся.
– А кто вам сказал, что я это буду делать? Поехали. – Лизе пришла одна очень сомнительная идея, но она могла сработать. Они подъехали к офису, и она решительно открыла дверь в небольшую приёмную, которая оказалась пуста, а дверь в кабинет приоткрыта. Начальник флиртовал с секретаршей.
– Извините, но у меня срочное дело и лучше решить его наедине, – она без приглашения прошла и села на стул, ожидая, когда секретарь выйдет. – Меня зовут Елизавета Кузнецова. Зачем вам небольшое предприятие моего деда? У вас есть свой бизнес и перспективы. Говорите как есть.
– Твой дед оказался не очень сговорчивым и подвёл хороших людей.
– Мой дед никогда не был курьером. Он предоставлял вашим хорошим людям всего лишь транспорт, а они его использовали в своих целях и тем самым подставили. Не смотрите на меня так и не думайте, что в восемнадцать лет все безголовые. Вы не ответили на мой вопрос. Вам это зачем? Хотите, чтобы я продала бизнес деда и оставила без работы людей с детьми, которых выросла сама?
– Мне твой бизнес не нужен.
– А зачем было посылать визитёров?
– Создать видимость деятельности. Что ты хочешь от меня, девочка?
– У меня к вам много всего накопилось, а сегодняшний визит только повод.
– Ты не много на себя берёшь, Елизавета Кузнецова?
– Ровно столько, сколько могу унести и не надорваться.
– Неужели не боишься? – он усмехнулся.
– Боюсь, но не думаю, что у вас поднимется на меня рука. И всё потому, что я могу оказаться вашей дочерью. А вот мне ничего не стоит испортить вам жизнь и карьеру даже при отрицательном тесте на отцовство. У нас любят копаться в чужом грязном белье.
– Ты что несёшь? – Морозов даже приподнялся в кресле.
– Павел Кузнецов не поверил любовнице на слово и сделал тест на отцовство, когда родился Арсений. Правда, сделал он это своеобразно. Он сравнил ДНК сына с моим, а мы оказались чужими друг другу. Он сделал анализ повторно, и оказалось, что я ему не дочь. Чуть позже я узнала уже от мамы историю, которая развела друзей в разные стороны, о вашей сделке и связи с мамой, о бракованном презервативе и о многом другом. Мне продолжать?
– Этого не может быть!
– А если может? Хотите проверить? Или вы оставляете в покое нашу фирму, или я в суде доказываю или не доказываю ваше возможное отцовство и рассказываю историю в деталях. Главное, запустить механизм, а сколько он проработает, будет зависеть от вас. Многим это будет безразлично, а кое-кому скандал будет на руку. Простите, важный звонок, – Лиза выслушала звонившего, и лицо её стало бледным. – Только этого нам и не хватало.
– Что-то ещё случилось?
– Любовница отца принесла ребёнка Кузнецовым вместе с отказом от него. Как таких людей земля носит? Мальчику всего два года. Отца конвой привезёт в изолятор в пять часов.
– Ты мать Тереза?
– Анатолий Владимирович, у меня складывается впечатление, что вы никогда не жили в хрущёвке и с детства были приучены к золотому горшку. Вспомните афоризм «Из грязи в князи». Так как мы решаем вопрос с фирмой?
– И как ты собираешься управлять производством?
– Никак. Я вступаю в права наследства и передам всё в доверительное управление. Я не альтруистка, но мне ещё три года учиться, а людям нужна работа.
– Это всё?
– Этого достаточно. Я не усложняю вам жизнь, а вы забываете о бизнесе деда. Думаю, мне и так выпала не самая лучшая доля.
– Я принимаю твоё условие, но у меня будет к тебе просьба: не говори о нашей встрече отцу.
– Ваши люди доложат ему об этом раньше, чем я встречусь с ним. Я выясняла причину «наезда», а других тем для разговора у меня с вами не было. Чем-то же дед вас сдерживал от подобных шагов?
– Ты действительно очень сообразительная девушка. Отцу помощь нужна? Статья у него серьёзная.
– Не знаю. Его привезут в изолятор, буду просить свидание. Отец не убивал маму, а убийство деда – это аффект.
– Лиза, ты в это искренне веришь?
– Деда шантажировали, и он установил камеру в кабинете. Отец о ней не знал. Я видела запись с этой камеры и знаю, что говорю. Я рада, что мы нашли общий язык.
– Ты прости меня за мать. Я не принуждал её ни к чему, но поставил условие. Роман, Павел и Андрей были, как три мушкетёра и все трое были влюблены в Таню. Тогда мне казалось, что отомщу им всем. Не знаю конкретно за что, может за то, что они жили всё это время лучше меня, хотя родителей не выбирают. Таня любила Андрея, но Павел с Романом не сдались бы без боя. Роман, потеряв ногу, сам отошёл в сторону, Павел просто использовал ситуацию, чуть сгустил краски, Андрей струсил, а я повёл себя гнусно. Вот как-то так. Прости.
– Бог простит.
– Будет нужна помощь – заходи.
Лиза взглянула на часы, вышла из здания и села в машину.
– Роман Борисович, мне нужно в отделение милиции. Я вас не особо напрягаю?
– Поедем, куда скажешь. Что Морозов?
– Наездов больше не будет.
– Это хорошо. Что хочешь в отделении?
– Конвой привезёт отца в пять часов. Я хочу договориться о свидании с ним со следователем.
– Пойдём вместе. Нужно узнать, что Павлу можно передать из одежды и еды. Сегодня шесть дней как его забрали.
Разговор со следователем состоялся. Лизе позволили свидание на полчаса и назвали целый список того, с чем она может прийти.
– Отвезите меня домой, а дальше я сама справлюсь.
Первым делом Лиза собрала вещи и обувь для отца. Она не поехала к Кузнецовым по той причине, чтобы не волновать их раньше времени. Она не знала, как поведёт себя отец, как отнесётся к её визиту, что она ему скажет и как. Собрав сумку, она к пяти часам была у отделения. Следователь попросил подождать и удалился с её сумкой, а минут через десять в кабинет привели отца. С него сняли наручники, он прошёл к столу и увидел дочь.
– Лиза? – чуть слышно произнёс он и упал перед ней на колени. – Прости меня ради Бога, – он заплакал.
– Пап, поднимайся и успокойся. У нас мало времени и много вопросов, – Лиза присела на стул рядом с отцом и взяла его за руку. Он похудел и как будто стал меньше ростом. Лицо бледное, а глаза полные скорби. – Ты можешь адекватно воспринимать то, что я буду говорить? – она посмотрела ему в глаза. – У меня для тебя есть одна хорошая новость и плохая. Сейчас ты посмотришь кино и убедишься в том, что не убивал маму. Понимаешь? Смотри.
Следователь развернул монитор компьютера и на экране Павел увидел себя, вошедшего в кабинет тестя. Когда запись закончилась, он вытер слёзы.
– Если он знал о камере, зачем провоцировал меня? Он же видел, в каком я состоянии. Соврал бы. А он даже на телефонный звонок не ответил. Почему? Тане пуля досталась рикошетом? Что говорит экспертиза?
– Рикошет от стального сейфа. Для вас – утешение, а для суда – особой роли не сыграет.
– Пап, есть и плохая новость. Мать Арсения отказалась от сына и принесла его твоим родителям. Как думаешь, дедушка сможет оформить опеку? Мне его никто не доверит, а больше у нас нет никого. Ко мне будут просьбы, пожелания?
– Лиза, попроси отца прийти. В сейфе должен быть анализ ДНК, хотя я у него вписан в свидетельстве. Что у вас с деньгами? Когда ты собираешься вернуться в город? Господи, как же вы жить будете?
– Ты приходи в себя и думай о сыне. Его вырастить ещё надо. Я решу все вопросы с наследством деда и будем жить не хуже других. Пап, если дед оформит опеку на Сеню, а я уеду в город, может, пусть они все переедут в наш дом? Он и больше и теплее, а я буду приезжать на выходные.
– Я не против переезда, но захочет ли этого наш дед. Спасибо, что пришла, дочка. Я не думаю, что следствие затянется. Я виновен и буду отвечать. Ты машиной пользуйся, не зря же доверенность делали.
– Не раскисай. Ты сильный и со всем справишься. – Когда мы можем ещё увидеться? – задала она вопрос уже следователю.
– Через неделю.
Только к середине сентября Лиза решила все вопросу по наследству, пенсии и перевезла вещи в свою квартиру. В это же время состоялся и суд. Отцу дали три года колонии.
– У меня для тебя хорошие новости, – говорила она отцу, – дедушка оформляет опеку, они переехали в дом, но оставили мою комнату за мной, а машина твоя в гараже. Пап, у нас нет долгов, и есть средства. В твоём сейфе мышь повесилась, – она улыбнулась, и отец понял, что дочь воспользовалась деньгами. – Сене купили всё на осень и зиму. Деду я оставлю карточку, буду её пополнять. Пап, я тебя не брошу. Часто приезжать не смогу, но адрес ты мне пришли.
– Я справлюсь, Лизок. Береги себя, дочка.
Через месяц Лиза ехала к отцу в колонию за семьдесят километров от города.
– Ты чем добиралась? – обнимая дочь, спрашивал он.
– Пап, я теперь «крутая». Приехала на машине деда, которую он мне оставил в наследство. – Пап, ты чего?
– Лиза, я тут подумал и хочу тебе предложить сменить фамилию. Ты не перебивай, а дослушай до конца. Скажи мне честно: наши с тобой отношения многие понимают? Молчишь? Ты должна взять фамилию мамы и у тебя будут для этого основания. Я подам заявление в суд об оспаривании отцовства. Моя судимость будет мешать тебе и в учёбе, и в работе. Прочитав анкету, где отец уголовник, перед тобой закроются все двери. А так, получив новые документы, внесут изменения в личное дело. Тебе особо и делать ничего не нужно. Сходишь в наш загс и в суд пару раз. Лиза, сделай это.
