Пристань надежды

скачать книгу бесплатно

Пристань надежды
Лилия Фандеева

Надежда Романова становится виновницей ДТП и попадает в больницу. А дальше, как в пословице: "Не было бы счастья, да несчастье помогло". Но не все так радужно в ее жизни. Предательство близких людей оставляет от ярких полос только следы "зебры" на пешеходном переходе, откуда все и началось, да пристань, которая тонкой нитью связывает прошлое и настоящее. А ведь для того чтобы стать счастливой в настоящем, достаточно отпустить прошлое.

Лилия Фандеева

Пристань надежды

В оформлении обложки была использована фотография с https://www.hqwallpapers.ru/nature/pristan-na-zakate

Пролог

Небольшой теплоход пришвартовался у пристани города Солнечный, когда диск летнего солнца еще не достиг линии горизонта, окрасив собою реку в оранжево-розовые цвета. Прибывших пассажиров было не более десяти, большинство из которых через двое суток отчалят к месту постоянного проживания, проведя в этом небольшом городке свои выходные. В числе последних, теплоход покидала молодая девушка, лет двадцати пяти. Она поставила дорожную сумку на дощатый настил, положила руки на перила и засмотрелась на воду. «В одну воду нельзя войти дважды, как не вернуть прошлого, – грустно подумала она. – Я возвращаюсь домой. Жизнь не заканчивается, просто в ней начинается новый этап. Больно? Да! Но время лечит, и в памяти будут храниться счастливые моменты. Мне не стоит жаловаться на судьбу. В моем сердце живет любовь, а под сердцем новая жизнь». Она подняла сумку и не спеша пошла в сторону дома. «Дом» – не совсем точное выражение. Дом, конечно, был, но в нем ей принадлежала только однокомнатная квартира в двадцать квадратных метров с совмещенным санузлом. После смерти родителей, ее сводные братья, которые по возрасту годились ей, скорее в отцы, посоветовали и помогли обменять родительскую квартиру на квартиру меньшую по площади с доплатой. С тех пор прошло семь лет, шесть из которых она сдавала квартиру в аренду на длительный срок. За это время она закончила учебу и вышла замуж. Теперь очередные квартиранты в мае съехали, и хозяйка решила сделать в ней ремонт. Окончив институт в 1996 году, и получив хорошую работу с приличной зарплатой, она могла себе это позволить. Рассчитавшись со строителями, которые закончили работу в середине июня, успев сделать многое, она продолжала ездить сюда каждый выходной. Заменив старый замок на входной двери, она не спешила сдавать квартиру, как будто чувствовала, что она может понадобиться ей самой. И угадала. Располагалась квартира на третьем этаже, почти «новенького» панельного дома. Это теперь и был ее дом. Красивый небольшой коттедж в областном центре, который «приютил» ее четыре года назад, перестал быть для нее родным гостеприимным домом. Здесь она была счастлива, но недолго. В последнее время в ее отношениях с мужем появилось какое-то напряжение, потом оно переросло в откровенную агрессию и закончилось полным равнодушием. Надя даже мысли не допускала о том, что такое возможно, но случилось то, что случилось. Разговор с мужем, которого она «дожидалась» две недели, ничего не дал, кроме обвинений в ее адрес во всех смертных грехах. А ведь начиная его, имея на руках «красочные» фотографии измены мужа, Надежда не собиралась ни ссориться с ним, ни устраивать скандал, выясняя отношения, она просто хотела понять, почему это произошло. Что она сделала не так или вообще не сделала, чтобы избежать того, что случилось? И узнала о себе много нового. Теперь она не сомневалась в том, что место жительства она сменит уже в понедельник. Она шла знакомой дорогой, которая проходила рядом с домом ее детства и юности, где раньше жила ее счастливая семья. «Родительский дом начало начал, ты в жизни моей надежный причал…» – вспомнила она песню и грустно улыбнулась. Ей стоило принять единственно правильное решение в отношении других членов семьи и решить чему отдать предпочтение. «Можно, собрать вещи и молча уйти, не прощаясь. Можно, остаться в городе, где есть работа, и найти жилье. Можно, остаться здесь, где есть жилье, и найти работу. Можно, жить здесь и работать в городе. Но кроме этих множественных «можно», мне обязательно нужно поговорить с Лизой. Мы за четыре года подружились с ней, и мне не хотелось стать для нее предателем. Лиза прилетит в понедельник, ей семнадцать, она должна понять меня. А до этого времени, нужно потерпеть всего один день, оставаясь в доме. Из дома меня никто не выгонял, все внешне оставалось, как прежде, кроме отношений с хозяином дома. Для него я стала кем-то вроде «бедной родственницы», которую хочешь, не хочешь, а терпеть приходится, которую не замечают, как часть знакомого интерьера, – думала Надя, поднимаясь в свою квартиру. – Я потерплю, ради девочки».

Она и предположить не могла, что разговор с Лизой, из-за которого она осталась в доме, принесет ей не только горькое разочарование, но и круто изменит ее жизнь. Что любовь, поселившаяся в ее сердце, сделает ее сильнее, а эта пристань, в городе ее детства, станет тонкой нитью, связывающей прошлое и настоящее.

Глава 1

Надя была в семье Романовых поздним ребенком, родившись в 1974 году. Ее отцу Николаю Ивановичу было сорок шесть, а маме, Марии Ивановне, тридцать восемь. Мало кто ожидал такого чуда. Отец, став вдовцом, женился на ее маме четырнадцать лет назад, имея «богатое приданое», в лице двух сыновей. Старшему Геннадию было десять лет, младшему Валерию – пять. Оба родителя работали в средней школе. Отец преподавал историю, а мама была учителем начальных классов. Оба сына окончив среднюю школу, поступили в институты, получив инженерные специальности. Родители воспитали настоящих мужчин, и к рождению Нади они оба отнеслись с радостью. Порадовались скорее за мать, чем за отца. Она не была для них мачехой, она была их мамой. Геннадию исполнилось двадцать четыре, и он собирался жениться, через год подарил родителям внука, а годовалой сестре племянника. Отношения в семье были родственные. Сыновья были благодарны родителям, но вот виделись с ними не часто. Они приезжали в гости на две недели раз в два-три года. Наде нравились их приезды. В квартире становилось празднично. Ей привозили подарки, она считала себя взрослой, играя с племянниками. К тому времени, как Надя пошла в первый класс, старший брат с семьей, в которой было два сына, жил в Красноярске, младший с женой и дочерью обосновались в Омске. Оба получили квартиры и работали по специальности. Надя помнила, как они втроем с мамой и папой, ездили на поезде в гости к братьям через год. Одно лето посетили старшего брата, а на следующее поехали к младшему. Ей было лет десять, когда родители получили путевку на море. На следующий год, когда она училась в четвертом классе, ее отец стал директором школы, а мама, через год, ушла на пенсию. С этого времени жизнь Нади очень изменилась. « Не заставляй меня дочь краснеть и веди себя соответственно», – сказал отец, получив новую должность. Училась она без троек, в классе отношения со всеми были ровные, но подруги постепенно исчезли, хотя она не была, ни ябедой, ни доносчицей. Увлечений, на чем бы она остановила свой выбор, тоже не было. Она играла за сборную команду школы в волейбол и баскетбол, участвовала в лыжных соревнованиях, летних легкоатлетических мероприятиях, даже в драмкружке умудрилась отметиться, но, ни на чем не остановилась. « Это я делаю для школы. Надо же поддерживать ее престиж, чтобы не выглядеть, хуже, чем другие», – объясняла она маме, возвращаясь с победой. Единственное маленькое увлечение у нее появилось, когда начали изучать английский язык. Сразу был просто интерес к новому предмету. Но через пару лет, сама учительница, видя такой интерес, нашла с ней общий «язык», и Надя очень полюбила предмет. У нее появилась цель – поступить на факультет иностранных языков, пусть сразу и в педагогический институт. Родители не были против выбора дочери, а зная ее характер, вовсе не были уверены в том, что этот выбор окончательный.

На шестидесятилетний Юбилей отца приехали оба сына с внуками. Старшему внуку было тринадцать лет, младшим – девять и семь. Надя заканчивала восьмой класс, когда отец собрался уходить на пенсию. Ему исполнился шестьдесят один год. Выглядел он моложе своих лет, а вот чувствовал себя не очень, видимо накопилась многолетняя «школьная» усталость. Вместе с мамой они уехали в местный дом отдыха, сразу после выпускных экзаменов в школе, отправив четырнадцатилетнюю дочь в молодежный лагерь. Здесь она впервые влюбилась. Ее избранник, как ей казалось, был самым красивым и самым умным во всем отряде. Дело было за малым – она не была его избранницей. Мало того, он вообще ни с кем из девочек не дружил, предпочитая компанию ребят постарше. Сезон был бы окончательно испорчен, не покинь он лагерь через десять дней. Надя очень переживала, но не долго. Жизнь в лагере была насыщенной и интересной, время пролетело быстро, и она вернулась в город. Ей было пятнадцать, она очень любила своих родителей, понимала, что их надо беречь, и в первую очередь не огорчать. Начиная учебу в девятом классе, она неожиданно встретила своего «принца». Он был в их классе новеньким. Его мать преподавала в школе литературу и русский язык, а отец был военным. Подружились они с первых дней учебы и дружили все два года, учась в школе. Им нравились одни фильмы, одни книги, даже фамилии у них были похожи – Надя Романова и Роман Ромашин. В школе их так и называли «три ромашки». У них было свое любимое в городе место. Если поход в кино отменялся, а погода была хорошей, они шли на пристань. Здесь было тихо и безлюдно. Можно было сидеть на дощатом настиле, свесив ноги вниз к воде и мечтать, глядя на медленное течение реки и слушая тихий шум берез. С прибытием последнего теплохода, они возвращались домой. Заканчивая десятый класс, они планировали вместе поступать в вуз в областном центре. Роман мечтал стать врачом, а Надя, продолжить изучение английского. Все у них получилось! Успешно сдав вступительные экзамены, они стали студентами. Виделись влюбленные, первые полгода, теперь только по вечерам или в выходной. После зимней сессии Надя собралась навестить родителей, провести неделю дома. Роман этой инициативы не одобрил, они впервые поссорились, но она поехала. Отец был болен, но от нее эту болезнь скрыли.

– Девочка моя, ты не сердись на нас. Я обязательно выкарабкаюсь, – говорил отец, в глазах которого стояли слезы. – А уж если случиться непоправимое, не хмурься, всякое может быть, не бросай мать одну. Переведись на заочное отделение и будь с ней рядом. Обещаешь?

– Обещаю. Что говорят доктора? – спросила дочь.

– Что они могут сказать? Оперироваться мне нельзя, сердце не выдержит, а химия поможет или нет без гарантии. Я слышал разговор доктора с мамой, поэтому говорю с тобой как есть. Мне тоже не просто принять то, что происходит. Мама думает, что я ничего не знаю, пусть и дальше так считает. Ты же меня не выдашь? Расскажи лучше об учебе. Как сессию сдала? Как живется в общежитии? Как там твой Роман?

Надя коротко рассказала отцу обо всем, отвечая на его вопросы. Глядя на отца, она заметила, что за какие-то четыре месяца, он похудел и стал как будто меньше. Теперь она каждый выходной уезжала домой, чем очень расстраивала Романа. Он понимал и принимал ее отъезды, но при этом очень огорчался. Чем ближе приближалась весна, тем хуже становилось отцу. Надя написала братьям письма о случившемся, но приехали они только тогда, когда получили телеграмму о смерти отца, в конце мая 1992 года. Она плохо помнила прощание, похороны и поминки. Все ее внимание было приковано к матери, которой накануне дважды вызывали неотложку, и дважды она отказывалась от больницы. Мать словно окаменела. Она не причитала, все время молчала, даже не всхлипывала и не утирала бегущие слезы с лица.

– Мама, может, поживешь у нас временно, надоест, поедешь к Генке, или наоборот? – спросил Валерий спустя пару дней. – Так Надя сможет продолжить учебу.

– Нет, ребята. Занимайтесь вы своими делами, а я справлюсь. Надюша после сессии пойдет на каникулы, вот тогда я и лягу в больницу, подлечу мотор. До холодов будет приезжать на выходные, а уж зиму я перезимую или к вам наведаюсь.

– Не нравится мне все это, – говорил Геннадий, в отсутствии матери. – Нельзя ее оставлять одну. У меня аврал на работе, у Сашки выпускной класс. Что будем решать?

– Гена, у меня предложение, только не перебивайте. Мама, пока не пройдут девять дней, не двинется с места, как бы ей плохо не было. Кто из вас может остаться на неделю после этого? Мы определим ее в стационар, кто-то из вас побудет здесь, а я сдам два экзамена и возьму академический отпуск или переведусь на заочное отделение. Вам будет спокойнее, и я буду рядом с мамой. Что скажете? Устроюсь на работу и год проведу с ней, а там посмотрим, – говорила сестра братьям.

– С учебой я в принципе согласен, – подумав, ответил Валерий. – Тебе всего семнадцать, выучишься. А где ты собираешься работать? Торговать на рынке? Санитаркой в больнице? Куда тебя возьмут без профессии?

– Можно подумать, что сейчас все работают по специальности. Мы не проживем на пенсию мамы, что здесь непонятного, – обиделась Надя.

– Не переживай, сестра. Золотых гор мы тебе не обещаем, но деньгами поможем. Если два перевода составят сумму зарплаты санитарки, не будешь искать работу? – спросил Геннадий. – Вот и договорились. На этом пока остановимся. Будем решать проблемы по мерее их поступления.

Мать «упиралась» и не ложилась в больницу, пока не прошли девять дней со дня смерти отца. Потом дети начали действовать по заранее оговоренному плану. Надя управилась за неделю, сдав два экзамена и написав заявление о переводе. В деканате без особого желания приняли такое известие.

– Давай начнем с причины и перейдем к следствию. Я тебя слушаю, – заговорил декан факультета. – Говори все как есть, часть твоей истории я знаю.

Леонид Аркадьевич был пожилым человеком, и Наде не хотелось врать ему. Она рассказала свою ситуацию, ничего не скрывая. Надя была хорошей студенткой, если не лучшей. Ей предложили, через год, закрыв разницу в экзаменах, вернуться обратно в свою группу.

– Даю тебе шанс, – сказал он, протягивая ей листы бумаги. – Здесь список предметов и тем, перечень экзаменов и зачетов. Осилишь?

– Осилю! Спасибо Вам большое. Я буду очень стараться.

Она набралась смелости и сходила в общежитие Романа. Там она узнала, что в общежитии он больше не живет, а снимает квартиру, адрес которой не известен. Она не стала рассказывать о последнем предложении ни маме, ни братьям, посчитав преждевременным это сообщением. Брат, с ее возвращением вернулся к себе домой, а мама продолжала лечение в больнице. С подачи своей бывшей учительницы английского языка, она занялась репетиторством в рамках программы средней школы. Это приносило в семью дополнительный заработок. Братья каждый месяц присылали денежные переводы, а сама она три месяца получала пенсию за папу, пока не достигла совершеннолетия. С этой стороны не было никаких неудобств, денег на скромную жизнь им хватало. За лето она лишь однажды встретила в городе мать Романа. Она рассказала, что он не приезжал на каникулы домой, устроившись на станцию скорой помощи санитаром. Писем не пишет и звонит очень редко, когда нужна помощь. Прошло полгода. Собираясь на зимнюю сессию после Нового 1993 года, Надя поговорила с лечащим врачом матери.

– Зинаида Павловна, мне нужно ехать на сессию, но возможно ли это? Мама не жалуется, а я замечаю, как она украдкой пьет таблетки.

– Надюша, я не могу тебе ничего гарантировать. Может положить ее в стационар? Поговори с ней, объясни, пусть пройдет поддерживающий курс, полгода прошло, это возможно устроить, а потом придешь ко мне с результатом. Сама попытайся уложиться дней в 12-14. Сумеешь?

– Спасибо вам, я поговорю с мамой и обязательно приду, чтобы она не решила.

Мать Нади была мудрой женщиной. Она понимала, что дочери надо учиться. Из-за ее болезни дочь перевелась на заочное отделение, нельзя допустить, чтобы и это обучение пришлось оставить. Она согласилась на предложение Нади, но не потому, что ей необходимо было лечение, а чтобы дочь была уверена в том, что она, ни одна и под присмотром. Надя уехала в середине января, проводив мать в кардиологическое отделение, и вернулась через две недели, сдав досрочно еще один экзамен. Романа за две недели она не видела ни разу, хотя написала ему письмо на адрес общежития, в котором сообщила, что будет в городе две недели и поселится в своем общежитии. Возвращаясь, домой, она была уверена в том, что «трех ромашек» больше не существует. Забрав маму из больницы, она под предлогом «всеобуча», оградила ее от домашних дел. Теперь мама была теоретиком на кухне, а Надя, под ее чутким руководством, практиком. Если простые кулинарные способности, она приобрела лет пять назад, теперь ей предстояло осилить мамины «шедевры». Мать принимала эти игры, ей самой очень хотелось научить дочь многому, тем более дочь сама проявляла инициативу. Так они каждый день готовили небольшой обед на двоих. После обеда у Нади были занятия, а мама отдыхала. Кончилась зима, заканчивалась по календарю весна. Они обе готовились к годовщине. Геннадий пошел в отпуск и приехал за два дня до годовщины. Они втроем сходили на кладбище, планируя завтра закупить продукты и заказать памятник отцу. Но к вечеру все планы их изменилось. Маме стало плохо, вызванная неотложка, казалось, не ехала очень долго, а потом слова доктора: – «Поздно! Мы не успели». От этих слов Надя потеряла сознание. Отец умер 25 мая, через год 22 мая умерла мама. Дальнейшие три дня для нее были самыми черными в жизни. Если бы ни Гена и, приехавший на следующий день Валерий, она бы сошла с ума. Гене было сорок три, он был мужчиной и соображал гораздо быстрее своей восемнадцатилетней сестры. А вдвоем с братом, при помощи коллег отца и соседей, они справились и с похоронами, и с поминками.

– Что мне теперь делать? – спросила Надя у братьев на следующий день после похорон, вернувшись с кладбища. – Как жить дальше? С чего начинать?

– Надюша, ты ведь догадываешься, что мы сюда если и приедем, то только на один день? Поэтому, пока я в отпуске, нужно все твои дела решать сейчас и не по-братски, а по-отцовски. Ты подумай о переезде ко мне или к Валерию. Будем жить одной семьей. Свой институт можешь закончить и заочно.

– Я не хочу уезжать. Мне предлагали вернуться на дневное отделение, в свою группу. Вы же понимаете, что очное отделение дает мне больше шансов получить хорошую работу. Я справлюсь, только помогите мне советом, как все сделать правильно, – сказала Надя. – А сюда я буду приезжать на выходные.

– Ваша квартира приватизирована? – задал вопрос Геннадий.

– Да.

– Отец умер год назад, значит, ты можешь вступать в права наследства. Мы с братом от своей доли отказываемся. Предлагаю обменять квартиру на меньшую квартиру по площади, в доме, построенном лет на десять–двадцать позже. Доплата будет для тебя, как неприкосновенный запас. Нашему дому много лет, ремонта требует капитального. Пока будешь учиться, можешь ее сдавать, а надумаешь вернуться, квартира есть. Тебе самой будет легче в другом жилище. Я буду здесь столько, сколько понадобится. Даю тебе неделю, чтобы прийти в себя. Когда вернешься, сдав экзамены и решив там все свои проблемы, займемся пенсией для тебя. Маму с папой не вернешь, а тебе надо устраивать свою жизнь, чтобы там наверху они гордились тобой, а не огорчались, – говорил Геннадий, обняв сестру.

– Решите с Геной вопросы по квартире и учебе, позвони. Если, восстановишься на дневном отделении, приеду в конце августа, помогу с переездом и устройством в общежитии, – говорил Валерий. – Чего не будет хватать, купим на месте. Ты не стесняйся, обращайся и мы поможем. Проще было бы увезти тебя с собой, но ведь ты упрямая, не поедешь.

Они еще долго беседовали втроем, сидя за кухонным столом. Надя уехала 1 июня. За две недели она успела сдать все, что полагалось, и получила копию приказа о переводе в свою группу, с предоставлением места в общежитии. Теперь она могла вернуться туда, откуда съехала год назад. Геннадий успел сделать не меньше. Во-первых, он нашел варианты обмена, во-вторых, собрал документы для стипендии Нади, уже зная о ее восстановлении, в-третьих, собрал информации о переводе пенсии отца для Нади в другой город. Осталось обменять квартиру, но выбирать из предложенных вариантов, он доверил сестре. Только оформив документы на новую жилплощадь, и устроив сестру в новой квартире, Геннадий уехал домой. Почти месяц Надя прожила в квартире, полученной в обмен на квартиру родителей, и даже познакомилась с соседями. Они и помогли найти квартиросъемщиков на длительный срок. В конце августа, приехал Валерий, но не один, а со своею женой. Надя очень редко видела невестку и была очень удивлена ее приездом.

– Ты не удивляйся Надюша, я просто хочу тебе немного помочь. Посмотрим твой гардероб, проверим, чего не будет хватать – купим. Ты у нас не школьница, третий курс, как ни как. Я понимаю, встречают по одежке, провожают по уму, а мы с тобой это соединим. Пока начнешь получать стипендию и пенсию, мы о тебе позаботимся, а потом решишь сама, нужна тебе наша помощь или нет. Договорились?

Надя была рада такому повороту. Перебирая вещи в дорогу, она заметила, что в зиму у нее нет обуви, как в прочем и на осень. « Похожу до морозов в кроссовках, а там куплю» – думала она. Джинсы за год носки вытерлись, но у нее были резервные темные брюки. Кофты и пуловер на зиму есть, пусть и не новые. Два года назад, провожая ее на учебу, родители обновили почти весь ее гардероб, теперь она выбирала из него то, что можно взять с собой. Таких вещей было совсем немного. Куртка на осень, пуховик на зиму, шапка, шарф, брюки, пиджак, две блузки, белье, спортивный костюм и футболки для общежития – все уместилось в одну сумку. «Пока тепло, буду ходить в джинсовом костюме и рубашке», – думала она.

– Договорились. Только вы меня не балуйте особо, а то сяду вам на шею. Когда поедем? Мне нужно предупредить квартирантов, передать им ключи. В квартире ничего ценного нет, а все папины бумаги и фотографии наши, я определила на одну антресоль. Книги остались на своих местах, вещи я все раздала старым соседям.

– Завтра сходим на кладбище с утра, а вернемся, заберем сумки и поедем, – сказал Валерий. – А теперь пойдем в магазин, купим что-нибудь на ужин. Холодильник же почти пустой.

– Чего его наполнять, если я переезжаю. Яйца есть, масло, молоко и даже кусочек колбасы на полке. Чего тебе не хватает? С голоду я не пухну.

Пока брат с сестрой ходили в магазин, Юля проверила одежду Нади. Теперь ей предстояло решить вопрос с мужем, на какую сумму она может рассчитывать, делая Наде покупки. После ужина Надя, под предлогом визита к подруге, отправилась на пристань. Глядя на воду, она думала о том, что ей повезло с братьями. «Не будь их рядом, сама бы я не справилась. Но надо и совесть иметь. У них дети почти мои ровесники, им тоже нужна поддержка и забота. Нельзя злоупотреблять их вниманием и вешать свои проблемы. Надо учиться быть взрослой и самостоятельной. Гена прав, надо делать так, чтобы мама и папа мной гордились. Их нет рядом со мной, но они у меня в сердце» – думала она, сидя на старом бревне. Потом она представляла, как вернется в свою группу, как встретится с девчонками, и как опять будет привыкать к жизни в общежитии, которая похожа на муравейник. Она вернулась домой, когда на улицах зажглись фонари. На следующий день они втроем отправились в областной центр. Начали свой поход с института, потом общежития, где оставили привезенные вещи. Теперь курс их лежал на вещевой рынок. Юля знала, что нужно купить, а Надя показывала ей дорогу к товару. Затем, Юля настояла на стрижке волос, и Надя согласилась, доверившись ей. Кардинально поменяв имидж Нади, брат с женой остались довольны. Надя же почувствовала себя другим человеком. Она стала увереннее в себе, не стесняясь своего внешнего вида. Одев и обув сестру, брат убедился еще раз в ее зачислении, передав все копии документов в собес, для перевода пенсии, и оставил ей все координаты для связи. Теперь она должна все контролировать сама. В августе, 29 числа, ей исполнилось девятнадцать. В этот день они втроем посетили уютное кафе, где подавали очень вкусные пирожные. Их вкус она, казалось, запомнила навсегда. Проводив брата с женой на вокзал, она обещала писать или раз в две недели звонить в выходной.

С началом учебного года, она нагружала себя учебой сверх программы, чтобы ни о чем не думать, посещала все студенческие мероприятия, принимала участие в культурной жизни общежития. Вскоре это вошло в привычку. Через год, после смерти мамы, старый памятник отцу она убрала и поставила один на двоих из мрамора, оплатив и памятник, и услуги из своего резервного фонда. Летом она навещала могилы родителей часто, приплывая в выходной первым теплоходом и возвращаясь последним, проводя время после обеда до отплытия на пристани. В летние каникулы она старалась найти подработку. Деньги, за аренду квартиры, ей перечисляли на сберегательную книжку дома. Бывая в городе, она проверяла суммы перечислений, и пока ее не обманывали. С братьями связи не теряла, звонила, как и обещала. Пенсии отца и стипендии ей хватало. Братья присылали небольшие переводы к Новому году и дню рождения. Все у нее в жизни складывалось не плохо, кроме одного, личного. Она сама не понимала того, что заставляет ее сравнивать молодого человека, с которым познакомилась, с Романом. Внешнее сходство она не рассматривала, как не рассматривала и его социальное положение, для нее было важно знать, как поступит он, окажись на месте Романа. Прямых вопросов, конечно, не было, но она умудрялась все изобразить так, что претендент сам выдавал себя с головой, а Надя прерывала такую дружбу. Со временем она убедила себя, в том, что большинство мужчин собственники, и Роман не исключение. Он ни один виновен в их расставании, здесь есть и ее вина. Чем больше она об этом думала, тем больше ей хотелось с ним встретиться. Но прежних чувств уже не было, и специально искать встречи с ним она не стала. На четвертом курсе она влюбилась. Роман с молодым человеком по имени Алексей Морозов был бурным, но не долгим, чуть меньше года. Парень был местным, и она даже умудрилась познакомиться с его родителями, несколько раз бывая у него в гостях. Наде нравилась простая и скромная семья Алексея. Простая и скромная не означала бедная. Простая семья – от простоты в обращении, в отношении между собой и окружающими. В них не было ни тени превосходства, хотя по меркам того времени, их можно было отнести к «коммерсантам» средней руки. У них было две точки на рынке, где они сами продавали привезенный товар. Выбор своего сына родители одобряли, а Надя им нравилась. О свадьбе молодежь речь не заводила, решив не спешить и закончить учебу. Может все и закончилось свадьбой, если бы не «добрые» люди, «открывшие» глаза Наде на ее избранника. По их рассказам, родители рады, что Лешка остепенился, и не таскает каждый день новых подруг на час. Что надолго его не хватит, не тот он человек. Что он если и любит, то только себя. Наде до слез было обидно слышать такое о нем, пока невольно не стала свидетелем его жарких поцелуев и объятий с девушкой из ее общежития, ее соседкой по комнате. Просто Надя вернулась раньше срока, когда ее меньше всего ожидали, как в анекдоте. Роман закончился, оставив после себя легкое разочарование и небольшой сексуальный опыт. « Ни каких романов пока не окончу институт» – дала себе слово Надя. Время от времени поклонники появлялись, но она держала слово, и, ни с кем из ребят не встречалась, просто дружила. Да и где, в каком городе, в педагогическом институте можно найти избыток кавалеров? Посещать клубы с подругами, только для того, чтобы познакомится с парнем, она считала бесполезным занятием. Надо их либо посещать часто, либо вообще не посещать. На частые посещения не достаточно было денег, тем все и закончилось. Отдыхать она привыкла в кафе «Лакомка». Это было то заведение, где ей доставляло удовольствие сама атмосфера. Тихо, уютно, а главное очень вкусно. После экзамена или зачета, она непременно шла сюда, заказав кофе и пирожные. Она могла просидеть здесь и полчаса, и час, к ее визитам одна из официанток даже привыкла. Она не оставляла больших чаевых, но всегда уходя говорила: – «Спасибо вам, все было очень вкусно».

Глава 2

Надя сонная, но довольная сдачей последнего государственного экзамена, не спеша шла по улице. Больше всего ей хотелось сейчас съесть пару пирожных с ароматным кофе, а потом, вернуться в общежитие и хорошо выспаться. Всю торжественную часть, по случаю окончания вуза, они с девчонками отложили до выходного, после получения дипломов. Последние две ночи, она практически не спала, зарабатывая сегодняшнее «отлично». Голова была абсолютно пустой, а на душе светло и радостно. Она пять минут назад сообщила по телефону эту новость братьям с переговорного пункта и теперь шла «полакомиться». « Хорошо, что я отказалась от школы и приняла предложение профессора. Нынешние школьники, даже самой престижной школы, относятся к учителю ни как к педагогу, а как к врагу. Думая, что поставленная двойка доставляет ему удовольствие. Я всего пять лет назад окончила школу и мы, если и не «признавали» учителя, то не посылали его прямым текстом, куда подальше. Нет, я бы с ними не справилась», – думала Надя. Дойдя до пешеходного перехода, она чуть – чуть поторопилась, шагнув на проезжую часть, когда желтый еще мигал, а автомобиль с перекрестка пытался проскочить под сигнал уже мигающего желтого. Они «встретились». Последнее, что помнила Надя, скрип тормозов, сильный удар и свое падение.

В больницу ее, вместе с очевидцем, доставил водитель, который позвонил в милицию, и теперь в ожидании следователя и докторов, ходил по длинному коридору, одновременно ругая и себя и потерпевшую. Они оба были виноваты, их спешка не привела ни к чему хорошему. Прошло минут сорок, прежде чем к нему вышел доктор.

– Пока порадовать мне Вас не чем. У нее сильное сотрясение головного мозга, множественные ушибы, ссадины и переломы двух ребер. Вы что ее «подбросили» машиной? Падала она не с высоты своего роста. С какой же вы скоростью ехали? При ней были документы?

– При ней была небольшая сумка, в ней документы, мне ее вернули в приемном покое. Вот она. Девушка студентка, и судя по зачетной книжке, сегодня сдала очередной экзамен. Есть еще пропуск в общежитие. Чем я могу помочь?

– Пока ни чем. Свяжитесь с институтом, общежитием, найдите родственников, сообщите им. Решайте свои вопросы. Нам и вам остается только ждать.

– Я могу ее увидеть?

– Я не вижу в этом смысла. Она не приходит в себя, как будто сам организм противится этому, требуя передышки. Но, если вас это утешит, проходите.

Девушке было на вид лет двадцать. Она была бледная, с повязкой на лбу и ссадинами с левой стороны лица. Со стороны казалось, что она не дышит. « Господи, пусть она поправится. Накажи меня», – подумал он, покидая палату, представив на месте девушки свою дочь Лизу.

Следователь составил протокол и назвал адрес, куда ему следует прибыть в течение часа. В том, что водитель не сбежит, он был уверен, и ему совсем не хотелось самому ехать в общежитие.

Юрий Смирнов, так звали водителя, проехал по адресу, где находилось общежитие. Здесь он узнал все, что его интересовало, и рассказал, что произошло с их подругой. После общежития, он явился в отделение милиции и поделился своими сведениями. Его отпустили под подписку о невыезде, принимая во внимание его несовершеннолетнюю дочь, которую он воспитывает один. Согласно закону, этого делать не следовало, и Смирнова нужно было просто отпустить. Но следователь самостоятельно решил наказать его морально. Он посчитал: – « Потерпевшей сироте, может, понадобится помощь, а ее сделать проще, если Смирнов будет чувствовать себя «под колпаком». По протоколу, виноваты оба, оба и будут отвечать. Но один из них жив и здоров, а второй на ладан дышит. Доктор сказал, что надо ждать, вот и подождем».

После милиции, Юрий Смирнов отправился не домой, где жил с тринадцатилетней дочерью, отцом и домработницей, а к другу еще со школы.

– Что мне делать, Стас? – спросил Юрий, рассказав о происшествии.

– Доктор сказал ждать, будем ждать, – ответил Стас. – Девочка молодая, организм справится. Главное не паникуй. Начинай каждый свой день с больницы, если не едешь, то звони. Придет в себя, сразу езжай туда. Самое главное, не напоминай, что она виновата не меньше тебя. Тебе это чести не сделает, а она может подумать, что ты ищешь себе оправдание, тогда ничего путного может и не получиться. Да, подружки подружками, но наведайся сам в институт. Она училась очно, а значит, получит вместе с дипломом направление на работу. Реши и этот вопрос, с фантазией у тебя было всегда нормально. Можешь позже сходить с Лизой, она сама сирота, девочку пожалеет. Хотя, если честно, это уже перебор. Держи меня в курсе, нужна будет помощь, обращайся.

После разговора с другом, Юрий Владимирович поехал в институт. Здесь, он выяснил все, что его интересовало, рассказав о случившемся, и только потом поехал в компанию. Рабочий день был в самом разгаре. Коротко обрисовав ситуацию в общих чертах, он извинился за опоздание, не вдаваясь в подробности. До вечера время тянулось очень долго, а работа на ум не шла. Вернувшись после работы, домой, он, как мог, скрывал от дочери свое состояние. Отказавшись от ужина, прошел в свой кабинет.

– Что у тебя случилось, на этот раз, пап? Неприятности на работе или несчастная любовь? – спросила язвительно дочь. – Дай я угадаю. Раз ты сегодня рано вернулся, значит, не повезло в любви. Много запросили? Я права? Как же мне надоели твои похождения. Женился бы и жил дома, а не болтался.

– Я Лиза сегодня сбил человека. Молодую девушку, которая оканчивая институт, сдала сегодня очередной экзамен, и которая сейчас лежит без сознания. Я, дочка под подпиской о невыезде до суда, а будет ли он по статье вред здоровью или смерти, в результате наезда, пока не известно.

– Давай по порядку, – попросила дочь, а, выслушав отца, задумалась. – Пап, а как бы ты поступил, если бы на ее месте оказалась я? Что бы ты сделал с виновником? Наверняка прибил или я ошибаюсь? Конечно, свое, оно и есть свое, и неважно соблюдает оно правила или нет. Хорошо, что не уехал, а помог.

–Глупости не говори. За нее не кому заступиться, она сирота. Правда, некоторые говорят, что у нее есть два сводных брата, но живут они далеко, а в личном деле таких сведений нет.

– Доигрался со своими куклами? Только не говори мне о том, что ты очень сожалеешь об этом. Я сейчас говорю не о наезде. Ехал бы с водителем, ничего бы не произошло. Ты хоть понимаешь, что сделал плохо не только ей и себе, но и мне? Если тебя посадят в тюрьму, что будет со мной? В детский дом я не пойду. Как ты скажешь об этом деду? Вот, что ты собираешься сейчас делать? Думаешь об адвокате? Не надо папа адвоката. Тебе самому не будет стыдно? Если все обойдется, нужно с ней договариваться мирным путем. Твой «танк» не пострадал? Нужно забрать одежду, которую с нее сняли, одежда же тоже пострадала, и купить новое, купить лекарства, передачу отнести.

– Купим и принесем, пусть только поскорее придет в себя, иначе я с ума сойду от неизвестности. Деду пока ни слова не говори, я потом сам.

Еще двое суток Смирнов не находил себе места. Осознание того, что он причастен к трагедии, даже косвенно, плюс «выводы» Лизы, морально давили на него тяжелым грузом. Утром третьего дня, на его телефонный звонок ответили, что Романова пришла в себя. Теперь не было смысла скрывать правду от отца, и Юрий рассказал ему о Наде. Они выехали втроем, прихватив с собой фрукты и сок. Перед тем, как навестить Надю, Смирнов с отцом зашел к врачу, который как будто ждал их.

– Девушка пришла в себя, но постарайтесь, ни о чем ей не напоминать, выслушайте сразу ее, тогда поймете все ли так хорошо или плохо, помнит ли она, что произошло, Только вы двое знаете правду. Неделю, как минимум, она проведет у нас, строгий постельный режим, а дальше посмотрим. В любом случае, ей в течение года будет необходимо наблюдение специалиста. Сейчас ей нужен только покой. Есть ей можно все, но лучше больше витамин, соки, фрукты. Ее одежду, лучше забрать, выбросить ее, мы не имеем права. Палату менять не будем до тех пор, пока не появятся клиенты из реанимации. Будут вопросы, заходите. Сумку мы ей вернули, она в ее тумбочке.

Смирновы нашли палату Нади и тихонько постучали в дверь. Не дождавшись ответа, приоткрыли дверь и увидели, что девушка рукой показывает им, чтобы они входили. Подойдя к ее кровати, и не зная с чего начать, посетители молчали.

– Мне трудно говорить громко, в груди болит. Присаживайтесь. Вы водитель той машины? – спросила Надя и, получив в ответ кивок головой, продолжила. – Я виновата во всем, что случилось, извините. У меня нет к Вам претензий. Все, что нужно, я подпишу. Нельзя быть такой рассеянной. Доктор говорит, что у меня сотрясение мозга. Нет там никаких мозгов, иначе я не пошла бы на желтый свет. Вот только не знаю, как мы решим вопрос с ремонтом Вашей машины? Я еще даже не начала работать.

– Давайте сразу познакомимся. Меня зовут Смирнов Юрий, а это мой отец Владимир Петрович и моя дочь Лиза. Ничего, что мы всем семейством к вам пожаловали? С машиной все в порядке, тебе не о чем беспокоится. Ты ее даже не поцарапала. Все, что сейчас тебе нужно, поправиться, как можно быстрее. Ты куда так торопилась?

– Вы очень похожи друг на друга. Ни куда я не торопилась, в этом не было необходимости. Я, практически не спала две ночи до экзамена, а сдала его и решила отпраздновать это событие в «Лакомке». Я видела желтый свет светофора, но почему не дождалась зеленого, не знаю, – сказала она тихо.

– Экзамен стоил двух бессонных ночей? – задал вопрос Смирнов старший.

– Пятерку я получила, а вот пирожных с кофе так и не попробовала, – ответила она с огорчением.

– А я тебя знаю. Ты была у нас на практике зимой. Точно. Ты тогда говорила, что присутствие на уроке дает нам шанс на слабую тройку. А еще говорила, что надеясь на деньги родителей, мы не станете грамотнее. Знания нельзя купить, так же как и дружбу, и любовь, – сказала Лиза.

– Ты учишься в 17 школе? Я отказалась от школы, у меня был выбор и я останусь в институте. Там «дети» постарше, с ними проще.

– А какие ты пирожные любишь? – спросила Лиза, с интересом наблюдая за девушкой.

– Мне нравятся корзиночки, с масляным кремом и эклеры. У мамы они получались очень вкусными. Правда, это было давно, но вкус я помню.

Она говорила, с какой-то секундной паузой, прикусывая губы, а на лбу выступали мелкие капельки испарины. Лицо было бледным со следами ссадин, что делало его совсем больным, а руки, лежащие вдоль тела, сжимали ткань пододеяльника.

– Надя, может, кому сообщить, что ты в больнице? – спросил Смирнов.

–Нет, что Вы, не надо. У меня есть два сводных брата, но беспокоить их по этому поводу не стоит, – возразила она. – Все обошлось, я жива и, будем надеяться, что скоро буду здорова. Через неделю мне разрешат вставать, и все будет хорошо. Моему старшему брату 46, младшему 41, у них семьи, дети. Хорошо, что я успела им позвонить до того, как это случилось. Узнав обо всем, один из них обязательно прилетит. Это же лишние затраты, беспокойства. Простите, но у меня есть другая проблема. Я, боюсь, что потеряв меня в общежитии, из которого мне через неделю следует съехать, мои вещи могут просто выставить. Никто же не знает, что я здесь. Диплом никуда не денется, а вот вещи, лучше сохранить.

– В общежитии знают, что с тобой случилось. Я, два дня назад, заезжал к твоим подружкам. Думаю, они сегодня тебя навестят, – сказал Смирнов.

– Спасибо. Теперь уже проблем нет. Девочки решат, что делать со всем моим приданным, – сказала Надя, пытаясь пошутить.

– Давай мы их заберем к себе, у нас будет надежнее, – предложила Лиза. – Ты кто у нас по профессии?

– Учитель английского языка. Так напишут в дипломе.

–Значит, будем считать, что репетитора я уже нашла, – сказала Лиза улыбаясь. Мы принесли тебе фрукты и сок. Что тебе принести из твоих вещей? Я приду к тебе завтра. Можно?

– Приходи, если есть желание, – сказала Надя, прикрыв глаза.

Посетители еще не ушли, а в дверь тихонько постучали. Пришли подруги из общежития. Они тоже интересовались состоянием подруги, а узнав, что она пришла в себя, поторопились навестить, справится о здоровье, и рассказать последние новости. Они принесли ей халат, сорочку и тапочки. Смирновы попрощались с новой знакомой и ушли.

– Девочки, вы запомнили этих людей? Если они придут за моими вещами, соберите все и отдайте. Вы съедите с общежития, где я потом буду искать свое добро? Ну, а если не придут, тоже соберите и попросите коменданта сохранить их до моей выписки. Теперь рассказывайте свои новости.

Подруги по очереди рассказывали о событиях последних трех дней, о том, что завтра им вручают дипломы и у них будет большой праздник. Все это слышала Лиза, стоя под дверью палаты, которой было тринадцать и которая, как все «взрослые» дети, была очень любопытная. Узнав то, что ее интересовало, она догнала отца и теперь, шагая с ним к машине, мысленно давала оценку Наде. « Видно, что ей хорошо досталось, но она не сказала, ни одного плохого слова о папе, считает виновной во всем себя. Не верит, что мы заберем ее вещи. Старается держаться бодро, но даже я заметила, как она закусывает губы, а на лбу выступает пот. Она не корыстная особа, способная повесить на папу все. Но самое главное, завтра будут вручать всем дипломы – это праздник. Для нее он не состоится», – думала Лиза. Отец, шагающий рядом, тоже думал, но совсем на другую тему. « Не проспи я в объятьях «куклы», так дочь называет моих подруг, ехал бы с водителем, и всего этого можно было избежать, дорога совсем другая. Мои сексуальные похождения для Лизы давно не секрет. Это трудно не заметить, когда отец проводит ночь вне дома. Стас прав, мне нужна жена, а Лизе подруга, я плохой отец, думающий только о себе», – думал он, садясь в машину. Смирнов старший думал о том, что окажись его внучка на месте этой девочки, он бы «луну достал с неба», чтобы облегчить ее страдание и доставить маленькую радость. Он был уверен в том, что девушка искренне сожалеет о том, что случилось и не сделает его сына крайним. Но сын должен ей помочь, хотя бы потому, что больше не кому.

– Пап, не спеши, у меня есть к тебе разговор, – начала Лиза. – Завтра в институте всем выпускникам будут вручать дипломы. Я это слышала. Ты сможешь сделать так, чтобы Наде тоже вручили завтра диплом? Не говори сразу нет, подумай. Она шла к этому пять лет. Давай устроим ей завтра праздник. Цветы и шары я куплю, организую ей любимые пирожные и торт, пригласим доктора и медсестер. Что ты молчишь? Ты же занимаешься благотворительностью? Чем отличается от нее помощь одной девушке? От тебя нужно только одно – договориться с институтом. Привезти и доставить обратно того, кто вручит ей диплом. Ты сам можешь не присутствовать на этой церемонии, если тебе не интересно. Сделай это ради меня.

– Ты предлагаешь мне поклониться в институте, а потом поработать извозчиком? Ни куда ее диплом не денется. Выпишется из больницы и заберет сама, – ответил Лизе отец, даже не повернув голову в сторону дочери.

– А ты боишься переломиться в поклоне? Не рано ли загордился, барин? Профессура ему не по чину. Ты помнишь, как вручали тебе диплом? Что ты при этом чувствовал? – строго спросил отец, явно недовольный поведением сына. – Тебе не кажется, что ты слишком рано успокоился, услышав от девушки извинения и признание в случившемся? Я очень хочу надеяться, что все с ней обойдется, а тебе успокаиваться рано, не спеши.

–Ладно, забудь о моей просьбе, тебе к этому не привыкать. Ты слишком занят собой, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Я деда возьму в помощники. Сделаем все, что в наших силах.

Они оба вышла из машины, громко хлопнув дверью, и не спеша, пошли в сторону центральной улицы.

– Поехали в институт, – сказал Смирнов водителю. – Вот что с ней делать? Я должен исполнять все ее прихоти, и отец туда же. Ты тоже так считаешь?

– Я считаю, что Ваша дочь, Юрий Владимирович, права. Это не прихоть. Она не просит у Вас что-то для себя, она хочет сделать приятное почти незнакомому человеку, который оказался здесь, пусть и не совсем по Вашей вине. Значит, она не бездушная кукла, простите, а девушка, способная сочувствовать чужой беде, сделать доброе дело. Вы на меня не обижайтесь, Вы спросили, я ответил, – сказал водитель.

Юрий Владимирович не сказал ни слова до самого института, думая о своем. Он направился к ректору, где изложил свою просьбу. Тот вызвал к себе декана факультета, который не только согласился вручить Наде диплом, но и порадовался такой возможности, озвучив причину радости вслух. Они распрощались до завтра, договорившись о времени, когда подъедет машина. Выполнив частично просьбу дочери, он сам удивился своему внутреннему состоянию, поймав себя на том, что напевает мелодию, что бывает крайне редко и только в случае полного душевного удовлетворения. Смирнов поехал на работу, а через час позвонил дочери.