скачать книгу бесплатно
Слова Альтаира стали пощёчиной. Насир давно привык к обвинениям, но не к всепоглощающему чувству трусости, которое их сопровождало. Стиснув зубы, он бросил взгляд на генерала. Жалость к себе может подождать.
– И, боюсь, то, что ты добудешь, станет последним, что ему нужно, – заключил Альтаир.
«Нужно для чего?» – чуть было не спросил Насир.
Тревога отразилась в гордых чертах Альтаира, искривила его гордый рот. Чувство, которого Альтаир, владея собой, никогда бы не выдал.
Происходило нечто более зловещее, чем Насир мог вообразить.
Где-то на даамовом острове Шарр, не меньше.
Глава 7
Умм всегда знала, что её дочь не боится Арза так, как трепещут перед ним другие дети. Укладывая Зафиру спать, мать шёпотом слагала истории о суровых стражах султанши. Наслушавшись сказок, Зафира видела во снах погони и мужей в серебряных капюшонах. Пускай мать и уступала отцу в сказительстве, в умении слагать страшные истории не было ей равных.
Теперь, когда султанша погибла, в каждой тени Зафира замечала разнообразные оттенки серебра.
Письмо… Женщина в серебряном плаще…
Она лежала в постели. Кожа болела от адского платья, которое всего несколько часов назад туго облегало её тело. Как и всегда, Ясмин находилась на расстоянии одного дома от Зафиры, но новое чувство тоски и недосягаемости одолевало душу.
«Что за бескрайний эгоизм».
Она зажмурилась, со стоном открыла глаза, стараясь выбросить из головы Ясмин и Миска. И Дина, который, взвалив на плечи громоздкую сумку, с горько-сладкой улыбкой отправился к другу. Там ему предстояло провести несколько ночей, пока Ясмин не переедет в дом Миска.
«Милостивые снега».
Теперь в жизни Зафиры появился новый повод для беспокойства. Предстоящий через два дня поход. На даамов Шарр.
Зафира выбралась из кровати. Худой матрас не заглушил скрипа старого дерева. Придётся просить Дина взглянуть на каркас. Он любил возиться с разнообразными материалами и создавать вещи, которыми мечтал поделиться с пелузианцами, живущими в двух халифатах от родного Деменхура.
Зафира надела выцветшую тунику и тяжёлый плащ Бабы, набросила небольшую сумку, оттолкнув в сторону громоздкий мешок отца. Пузатая сумка будет сопровождать её в путешествии на остров. С собой Зафира думала взять запасную одежду, любимое мыло и набор редких лекарственных средств, которые Баба собирал долгие годы: полоски ткани, тоники, мази для ран, травы, смолу от ожогов. Всё это богатство было собрано во времена, когда Деменхур ещё не был проклятой снежной пропастью. Во времена, о которых Зафире оставалось только мечтать.
Поднявшись со вздохом, Зафира услышала вой ветра и стук входной двери, но в комнате находилась лишь Лана, свернувшаяся на подушках с книгой на коленях. Когда Зафира открыла рот, чтобы спросить о позднем госте, она вдруг заметила предмет чтения сестры.
В свете очага сверкнуло серебро.
Kharra. Kharra, kharra, kharra.
– Что делаешь? – отрывисто спросила Зафира.
Лана вздрогнула. Глаза остановились на сумке и охотничьей одежде. Рядом с сестрой, сверкая сладким сиропом, стояла тарелка Айш эль-сарая, которую Лана принесла со свадьбы.
– Ты собиралась рассказать мне и Умм? – спросила Лана с обвинением в сладком голосе. Она подняла письмо. Морщина на лбу сестры обеспокоила Зафиру больше, чем ей хотелось.
– Я только сегодня его получила. Потом мы ходили на свадьбу.
«А ещё есть другая небольшая проблема. Я больше не разговариваю с Умм».
Какое-то время Лана молчала. Обвинение на лице сменилось болью, ранящей сердце Зафиры.
– Но ты собиралась сказать?
– Может быть. Не знаю. Разве теперь это имеет значение? – устало спросила Зафира и протянула руку.
Лана, прежде чем вернуть приглашение, сложила его пополам. Вскрытая печать ярко сверкала, подобно улыбке женщины в серебряном плаще.
Зафира потянулась к старому пледу возле входной двери и нечаянно коснулась пыльного плаща. Плащ Бабы. У него всегда находились самые сложные изречения на все случаи жизни. Цвет плаща он описывал как цвет вод Баранси в самые безветренные дни под самым облачным небом. Баранси при этом он никогда не видел.
Небеса милостивые. У Зафиры появился шанс увидеть море собственными глазами.
Баба не только коллекционировал истории, но и славился ораторским талантом. Он не застал падения Сестёр, но за все годы жизни собрал множество легенд: как Баранси стал опасным, как возник Арз, окаймивший халифаты и заслонивший море от Аравии. Именно благодаря его рассказам Зафира знала так много.
Часть Бабы до сих пор жила в доме – его сапоги, его любимая чашка. У Зафиры не было ни сил, ни воли, чтобы избавиться от памяти. Её раздражал вид бардака, но даже спустя годы, ежедневно прибирая дом, по вещам Бабы Зафира лишь проводила пальцами, вздыхая с бесконечной печалью.
В его смерти она винила только себя. И знала, что вина останется с ней до конца её дней. Как жаль, что она не была сильнее, лучше.
Пять лет назад, когда Баба вернулся из Арза – спустя несколько месяцев после своего исчезновения, – Зафира первой заметила его состояние. Одежда была разорвана. Плечи ссутулились. К тому времени, когда она увидела кровь и правильно прочитала выражение его лица, отец уже шёл к ней. Готовый напасть на дочь, ради спасения которой отправился в Арз.
Через несколько мгновений он был уже мёртв, убит…
– Сестра?
Зафира вздрогнула.
– Прости. Мне очень жаль, – быстро проговорила Зафира, подоткнув потрёпанный плед под плечи сестры. Живот сжался, когда она почувствовала выступающие кости. – Поспи. Умм может проснуться в любой момент.
И тут же вслед за словами из комнаты Умм раздался тихий стон. Что-то инстинктивно подтолкнуло Зафиру к выходу. Она вспомнила стеклянные глаза Бабы, растекающуюся по груди кровь. Стиснув зубы, она собралась с духом.
– Вот и поспала. – Сморщив нос, Лана сбросила одеяло. – Неужели путешествие на Шарр начнётся послезавтра?
Зафира отвернулась.
– Да.
Разочарование Ланы походило на удар кулака в живот. Зафира заставила себя посмотреть в эти глаза. Глаза Бабы, серьёзные, мудрые.
– Мне очень жаль, Лана.
– Ты возьмёшь кого-нибудь с собой? – спросила сестра, с тоской взглянув на спрятанный под одеяло роман. – Сафи стали бы тебе хорошими союзниками.
– Об участниках мне ничего не известно. Но мы с тобой обе знаем, что сафи на нас плевать.
Так называемые великие сафи, обладатели заострённых ушей, повышенных способностей и бесконечных жизней, покинули Аравию в самый тяжёлый для людей период. Халифаты полагались на волшебство так же сильно, как пьяные мужи на свои стаканы, за исключением, конечно, жителей Альдерамина. И теперь, когда волшебство исчезло, сафи, как и прежде, вели прекрасную жизнь, эгоистично накапливая ресурсы и не обращая внимания на страдания Аравии.
– Быть может, они и хотят помочь, но не могут, – предположила Лана. – С одной стороны у них раскинулась Пустошь, с другой – Арз.
– Если бы захотели – уже были бы здесь.
Лана задумалась. Милые черты лица исказились.
– Ты – хороший человек, сестра. Но ты не можешь делать всё, что вздумается.
Зафира расплылась в нежной улыбке, понимая, что слишком много времени прошло с тех пор, как она позволяла себе сомневаться.
Лана остановилась по пути в комнату Умм.
– Тебе не обязательно соглашаться. Это лишь приглашение.
Но всякий раз, допуская эту мысль, Зафира чувствовала, что отказывает себе в чём-то. Отчего-то ей казалось, что она всегда этого ждала. И нынче, когда возможность наконец-то появилась, она просто не смела её упустить.
Её манил Шарр.
Манила опасность, даже невзирая на смерть в худшем из возможных исходов. От одной только идеи в жилах закипала кровь, и она не могла найти тому правильного объяснения.
– Обязательно, – сказала Зафира, удивив их обеих.
Лана не смотрела ей в глаза. Зафира прекрасно знала, что сестра не будет настаивать. Лана доверяла ей. Тем не менее, когда она кивнула и наконец-то промолвила согласие, Зафира ощутила глубокую тоску.
– Я скоро вернусь. Пойду на рынок… Мне нужно подумать.
Зафира медленно отступила, но вскоре набрала темп. Она зашнуровала сапоги, вложила в ножны джамбию Бабы. Баба научил её многим вещам: как натягивать тетиву без единого звука, как видеть ушами и ориентироваться по сердцу. После их первого похода в Арз он научил дочь защищаться. Научил, как приручить Арз. Но главным его уроком была привычка никогда не оставаться без оружия.
Что бы сказал Баба о желании притворяться мужчиной, которое Ясмин называла глупым? Какой бы дал совет? Хотел бы он, чтобы она отважилась поехать на проклятый остров, чтобы вернуть Аравии былое волшебство?
Зафира подняла защёлку двери.
– Сестра. – Лана наклонила голову, а затем протянула небольшой свёрток с едой. – Это поможет тебе думать.
Зафира бросила еду в сумку и прикоснулась пальцем к носу Ланы. С улыбкой она дотронулась до лба, оставив сестру с матерью, которую отказывалась видеть.
Глава 8
Насир и Альтаир настолько неожиданно появились возле громоздких дверей, что стражники даже не успели скрыть изумление. Насир и сам с трудом верил в случившееся: он ходил в таверну в компании Альтаира, чтобы пропустить стаканчик воды и посмотреть на дымящийся кофе.
– Доброй ночи, принц, – пробормотал Альтаир, отступая в коридор. – Постарайся обо мне не грезить.
Насир, проигнорировав шутку, поплёлся наверх по мрачной лестнице. Шарр. Шарр. Шарр. Слово опьяняло сильнее арака, от которого в таверне он предусмотрительно отказался.
Но стоило Насиру открыть дверь в свои покои, как он тут же позабыл о проклятом острове.
Насир замер.
Кто-то, затаившись справа от него, едва сдерживал приглушённое дыхание. Не теряя времени, Насир щёлкнул механизмом на запястье, но тут же вспомнил, что лезвия от наручей остались в прикроватном ящике. Чуть не рассмеявшись от собственного «везения», Насир потянул за ониксовую рукоять, обнажив джамбию. А затем, переведя дыхание, сделал медленный шаг вправо. Ещё один шаг… Вдох. Ещё два шага… Выдох.
Вдох. Принц повернулся, крепче сжав клинок… И наконец вытащил незваного гостя под серебряный луч лунного света. Выдох.
Волосы цвета воронова крыла, золотистая кожа, бездонные глаза. Мягкий изгиб тёмных губ.
– Кульсум, – выдохнул Насир, уронив на пол джамбию.
Руки его скользнули к её лицу. Ладони коснулись гладкой кожи. Пальцы погладили щёки. Напряжение в плечах пропало. Кульсум глядела в ответ с непреодолимым голодом, какой томился в глазах Альтаира в тот момент, когда он жадно провожал служанку взглядом.
Быть может, причиной был мрак. Или желание, отчётливо выраженное на её лице, которого Насир не видел слишком много месяцев. Или, возможно, всё дело было в беспорядочных мыслях и любопытстве Альтаира.
Насир не мог не задуматься, зачем она явилась в покои во время его отсутствия и что там делала.
Нет, не мог. Но всё же подарил Кульсум поцелуй.
Губы приблизились к губам; пальцы коснулись волос; тело прижалось к телу. Кульсум жадно поцеловала Насира. Её руки потянулись к его плащу, привлекли Насира ближе. В тот момент они перестали быть принцем и служанкой. Они превратились в равных, стали едины.
Rimaal. Как же Насир скучал по Кульсум. Эта девушка, служанка его покойной матери, стала ему невероятно близка. Подле неё осколок больного сердца бился быстрее; тело охватывал жар.
Но как только губы Кульсум приоткрылись, а руки потерялись в его волосах, Насир внезапно замер. Он вспомнил.
Вспомнил всё.
Под непроницаемым взглядом Кульсум сын султана отступил на шаг. Света луны не хватало, чтобы полностью раскрыть её облик.
– Уходи, – прохрипел Насир.
Кульсум не двинулась с места. Ни один из них не дышал. Боль отказа ранила сильнее меча. Они были прокляты, обречены забывать и вспоминать снова.
– Убирайся. Отсюда, – потребовал Насир, и слова его ударили точно нож.
Альтаир оказался прав: некоторые из людей не заслуживают забвения.
Кивнув, Кульсум аккуратно потянулась к принцу, будто боясь спугнуть. Насир остался на месте, и тогда она провела пальцами по его правой щеке, как прежде делала множество раз. На долю секунды веки его задрожали. Спустя миг, не говоря ни слова, Кульсум ушла. А что ещё оставалось?
Она лишилась языка. Лишилась по вине Насира.
Глава 9
Ночь тяжело опустилась на Деменхур, принеся с собой призрачную тишь. Прячась от снежных вихрей, Зафира закуталась в шарф, да так, что лица не было видно. Даже в плаще с капюшоном скрыться Охотнику было непросто, ведь в западных деревнях было не найти мужчины с перевязью стрел за спиной. И даже сам Охотник не являлся таковым. Зафира улыбнулась собственной шутке. Будь Ясмин рядом, она бы точно фыркнула, выразив пренебрежение.
«Небеса святые! Думаю о ней, точно о покойной!»
Зафира вела Сахара по холмистым заснеженным улочкам, разглядывая по пути покосившиеся, словно ряд неровных зубов, дома. Подобного вида строения – каменные, рыжевато-коричневые, возведённые на бесцветном растворе – были обычными для пустыни.
Вот только Деменхур более не являлся оазисом, каким слыл в былые времена.
Зафира, выдохнув пар в морозный воздух, продолжила путь.
Рынок, залитый лунным светом, манил своей таинственностью. От свадьбы на джуму’а не осталось и следа, хотя церемония завершилась всего несколько часов назад. Зафира, пройдя мимо красочной кондитерской, заметила заколоченные ставни. Впрочем, большинство других магазинов давно закрыли двери для своих посетителей. От прежних лавок остались лишь украшения, которые теперь пугающе покачивались на ветру.
Зафира остановилась у магазина, обретшего славу благодаря обслуживанию безработных суеверных жителей. За тёмным окном на полке выстроились грязные стеклянные бутылки, и одной Аравии было известно их содержимое. Поверье гласило, что их нужно развешивать в четырёх углах дома, чтобы отпугнуть ифритов. Создания бездымного пламени искусно принимали человеческий облик, как правило превращаясь в близких жертве людей. Вопреки неспособности использовать магию, как использовали её люди и сафи, ещё до прихода Сестёр Забвения ифриты приносили больше бед, чем любая другая раса.
Все Шесть Сестёр происходили из самых известных кланов, объединённых стремлением к лучшему миру. Больше всего Зафиру интриговала их сущность. Сёстры относились к расе силахов. Они были существами, которых простые люди понять не могли. Даже благородные сафи не смели поставить себя на один уровень с ними.
