скачать книгу бесплатно
– Больше ничего. Спасибо.
Энни вышла из палаты, закрыв за собой дверь. Билли лег на подушку и закрыл глаза.
“Как я понимаю, тебе больше нравятся худенькие”, – спросил внутренний голос.
“Ты как будто не я, – ответил Билли мысленно, – это ты мне скажи, кто мне больше нравится, ты ж моя память, сам сказал”.
“Хм. сейчас подожди, пробегусь по воспоминаниям… Надо же, как интересно, Билли, а тебе действительно больше нравится биться о камни, чем качаться на волнах. Согласно статистическим данным, пухленьких у тебя было…. Да считай, что и не было, – кроме той свинки Пеппы когда ты учился в восьмом классе, и вот еще Энни. А так ты у нас больше по костям специалист”.
“Слушай, а у тебя режима выключения нет? Тебя никак нельзя заткнуть? Ты все время гадости говоришь.”
“Увы, синьор, тут только терпеть. И потом, это не гадости. Это факты. А они не всегда приятны.”
Дверь в палату снова открылась, прервав внутренний диалог. Сначала Морган решил, что Энни что-то забыла, и поэтому вернулась, но вместо нее в дверном проеме показалась спина здорового мужика в плаще, поверх которого был накинут белый халат. Мужик что-то тащил в палату. Следом за ним и его грузом, в комнату разом ввалилось еще пятеро здоровых лбов, в которых Морган опознал всю свою бригаду.
Шеф, – а в плаще и халате был именно он, – развернулся вокруг себя, и продемонстрировал Билли огромную металлическую тележку, наверху которой лежала прямоугольная крышка.
– Морган, сукин ты живучий кот! Как же мы все рады, что ты выкарабкался!!! Но особенно я!
Шеф бросился вперед, и обнял одной рукой Билла за голову. Левая рука была спрятана под сложной повязкой. Поднимать Моргана с кровати он не рискнул, чтобы не повредить трубки системы, но обнять голову было можно. Ребята по очереди подошли к Биллу и пожали ему руку.
– Как дела, парни, – спросил Билли, – все хорошо?
– Все просто отлично, теперь, когда ты очнулся.
– Как рука, шеф?
– Ну, ты не поверишь. Современная медицина творит чудеса. Даже палец пришили на место. Будет работать, или нет, вопрос второй, но меня держали в больнице всего один день. Сделали столько рентгеновских снимков, что я теперь могу ночью в квартире ночник не включать, рука светится. Шучу, конечно. Но, сказали, что жить буду. А ты-то как, герой?
– Герой…
– Герой! Ты человека спас!
– То есть она выжила?
– Выжила, выжила, только сбежала, после того как вся эта катавасия началась, так что ее полиция до сих пор ищет.
– А пострадавших сколько? – спросил Билли, двигаясь вверх к изголовью кровати.
– Один погибший псих, – его взрывом так разметало и прожарило, что до сих пор пытаются опознать, двое с обосранными штанами из толпы зевак, ты, находившийся в коме четыре дня, и лейтенант полиции, с травмами средней тяжести.
– А с ним-то что случилось? – удивленно спросил Морган.
– Ну… тут такое дело… – замялся шеф.
– Какое?
– После того как ты вылетел из окна, Билли, – подхватил Мэтт, – и рухнул на крышу нашей машины, мы были уверены, что ты “все”.
– Что, прямо так страшно было?
– Чувак, ты бы видел взрыв, – сказал Стьюи, – шарахнуло так, что мы думали, что дом развалится.
– Стьюи, он был в нем – вдруг сказал Оливер, – он его видел даже лучше, чем мы…
– Так, а что с лейтенантом-то случилось?
– Сломанная челюсть и три ребра, – полушепотом сказал Мэтт, потирая нос, и отводя взгляд в сторону.
– Ничего не понял, я что, на него упал что ли? – удивился Морган.
– Нет, – сказал Стью, – ты упал на машину. А шеф взял один из наших пожарных рукавов, и одной рукой отмудохал этого засранца так, что его тоже увезли на скорой.
– И что теперь будет с тобой, шеф?
Фред насупился, посмотрел на свою замотанную руку, а потом на Билла.
– Знаешь, Билли-бой, если бы дверь не отрубила бы мне пальцы, я бы двумя руками его бы вообще убил.
– Если б она тебе пальцы не отрубила, ты бы сам и пошел, – напомнил ему Морган.
– Ну, твоя правда. Но речь сейчас не обо мне, а о тебе. У нас тут для тебя подарочек от муниципалитета. Точнее, они щедро выделили деньги, огромную сумму, и мы, добавив от себя, решили купить тебе вот это. Ребята, показывайте!
Мэтт подкатил к краю кровати столик, а Оливер снял крышку. Под ней был большой торт в виде пожарной машины, на крыше которой лежала распластавшаяся фигура. Билли засмеялся в голос. Остальные, кроме шефа, захлопали в ладоши.
– Ты настоящий герой Билли, – сказал Фред, – Чертовы мэрия, полиция, и прочие мудаки могут думать, что хотят. Ты зашел внутрь, не побоявшись психа. Ты спас девушку. Ты выжил при взрыве. Эти умники либо сидели в своих кабинетах, либо наблюдали с безопасного расстояния, как ты ходил по краю.
Он повернулся к команде:
– Ребята, мы же и до этого знали, что Билли парень что надо?
Парни одобрительно загудели.
– Но теперь, Билли-бой, – ты для нас самый настоящий пример. Мы гордимся, что ты с нами, и пусть так и остается!
Вся бригада захлопала, засвистела и заулюлюкала так громко, что в палату влетела мисс Евенсон.
– Что здесь происходит? – с напускной суровостью спросила она, уперев руки в бока, – мне вызвать охрану?
– Нет-нет, миссис, – шеф прищурил глаза, пытаясь разглядеть, что написано на бейдже, висевшем на пышной груди Аники, – миссис Евенсон, мы уже уходим.
Щеки Аники стали пунцовые, и она, глядя в глаза шефу выдала:
– Между прочим, я мисс Евенсон. Мисс. Аника. Евенсон.
– Тысяча извинений, мисс, – пробормотал смущенный шеф, – тысяча извинений. Можем ли мы в качестве примирения угостить вас этим тортом?
Аника перевела взгляд на стоящий на подкатной тележке торт и всплеснула пухлыми ручками:
– Кто это позволил сюда внести? Вы знаете, что это строго запрещено?! – она резко развернулась и направилась к двери.
Шеф печально посмотрел на парней из бригады. Ну вот и принесли подарок…
Мисс Евенсон, тем временем, дошла до двери, и нос к носу столкнулась с заходящей в палату Энни. Смерив ее взглядом снизу-вверх, она уступила дорогу, пропуская девушку внутрь, а сама вышла, закрыв дверь. Теперь в палате стало совсем тесно.
– Привет, Энни, – сказал шеф, – мы уже уходим, так что не волнуйся.
– Привет, Фред, – ответила она, – да я и не волновалась, у вас все в порядке?
– Да. Зашли вот передать гостинец, но эта медсестра, похоже, убежала ябедничать, так что мы пошли, пока тут не начались проблемы. Билли, поправляйся, мы тебя очень ждем. За мной ребята.
Олли, Гарри, Мэтт, Стьюи и Фил чуть ли не одновременно попытались пожать Моргану руку, но в итоге все закончилось шлепками по голове, плечам и по чему еще попадет. Шеф взялся за ручку двери, повернул ее и открыл. За дверью была Аника Евенсон с подносом, на котором стояло девять кофейных стаканов.
– Кушать торт всухомятку, – вредно, – заговорщическим шепотом прошипела Аника, бедром отодвигая от проема шефа, и закрыв ногой дверь обратно, добавила – я принесла нам всем восемь стаканов с кофе, и один с ромашковым чаем для мистера Моргана. Кофе ему пока рановато.
Смирение
Тесты показали, что Билли в порядке, и, за исключением, пост-шокового состояния и небольшой мышечной атрофии, может быть полностью пригоден к самостоятельной жизни за пределами больницы. Доктор Майлер, однако, рекомендовал повременить с выпиской до утра, чтобы проверить стабильность состояния ночью. Билли продемонстрировал стабильность в лучшей ее форме, – дрых как младенец. А потому, рано утром за ним приехала Энни. По настоянию доктора, Моргану было выдано инвалидное кресло. Увидев его, Билли отчаянно замотал головой.
– Я не сяду в него!
– Билли, – Энни посмотрела на него, склонив голову на бок, – не будь лялькой, садись и поехали.
– Я сам могу идти!
– Ты можешь ходить самостоятельно до туалета, можешь прогуляться по квартире. Ты можешь даже сам подойти и открыть дверь. Но за пределами квартиры доктор велел пользоваться креслом.
– Я хочу еще раз с ним поговорить, – взвыл Морган, – я не чувствую себя полноценным, сидя в кресле!
“По-моему, в современном мире это называется оскорблением инвалидов, – тоном адвоката отозвался в голове внутренний голос, – на вашем месте, сэр, я бы внимательно следил за словами.”
– Окей, – Билли посмотрел на Энн и понял, что он действительно ляпнул лишнее, – просто я не чувствую себя настолько плохо, чтобы меня катали в кресле.
– Если хочешь, если тебе так прямо хочется, – Энни сделала ударение на последнее слово, – ты можешь сам толкать это кресло, опираясь на него, но!
– Но?
– Если ты почувствуешь, что силы на исходе, ты не будешь выделываться, и спокойно сядешь в него, чтобы я могла тебя довезти до машины.
– Идет.
Билли встал с кровати, и, сделав два не очень твердых шага, подошел к креслу.
“Вас шатает, сэр”, – теперь голос разговаривал тоном дворецкого.
“Цыц”, – ответил Билли. Голос затих.
Морган двумя руками взялся за рукоятки кресла, и качка поутихла. Он внутренне досчитал до десяти,
“Мог бы давно выучиться делать это по-немецки…”
“Цыц, я сказал!”
“Или по-гречески…”
и почувствовав, что стены окончательно перестали двигаться, а земля дрожать, повернулся к Энни и сказал:
– Ну что, пойдем домой?
Она посмотрела на него, и покачала головой.
– Даже падение с пятидесяти футов тебе мозгов не добавило, все так же бравируешь чуть что… Идем.
Они вышли из палаты, которая находилась в самом дальнем от лифта конце коридора. Их разделяло не менее ста футов, которые показались Моргану сущим пустяком. Он сделал первый, второй, третий, четвертый уверенные шаги. Пока все давалось очень даже легко. Особенно если не вертеть головой по сторонам. Это он обнаружил почти сразу, как вышел из палаты. Неосмотрительная идея осмотреться
“Отлично! Золотая медаль за каламбур!”
едва не выбила из-под него пол, который попытался начать вращение, вместе со стенами и потолком. После этого Билли сосредоточился на дверях лифта, и двигался к ним, стараясь даже не моргать. Примерно на тридцатом шаге по коридору, Билли понял, что свои силы он явно переоценил. Приближавшиеся, было, двери лифта, вдруг стали безмерно далекими. Словно их разделяло теперь не семьдесят футов, а все триста.[3 - 20 метров против 90.] Морган попытался остановиться, облокотившись на кресло, но оно предательски поехало вперед, и если бы не Энни, успевшая подставить ногу под колесо, Билл растянулся бы прямо посреди коридора. Энни с осуждением было посмотрела ему в глаза, но быстро поняла, что сейчас не до “аяжеговорила”. Она подхватила Билли под руку и аккуратно помогла ему сесть в кресло, которому он так противился.
– Набегался, марафонец? – спросила она, поглаживая его по голове.
Голова у Моргана кружилась так, что он даже боялся ею кивнуть, чтобы не заблевать весь пол. Сердце стучало где-то прямо в горле. Он медленно моргнул глазами в знак согласия.
– Водички холодной дать?
Билли еще раз медленно моргнул. Энни подвинула кресло в сторону, чтобы не загораживать проход, дошла до кулера, налила стакан воды, и вернулась к Биллу. Он забрал из ее рук стакан,
“Руки не трясутся, это уже хорошо. Ищи во всем позитивное!”
и отпил глоток. Живительная ледяная вода ворвалась в его горло, выдавливая сердце на положенное ему место. Еще пара глотков и стало значительно лучше.
– Прости, Энни, ты была права, бегать мне еще рано.
– А я тебе говорила, – ответила она.
“Вот видишь, сейчас самое время для “яжеговорилы”.
– Ты, как всегда, оказалась права.
Толкая впереди себя кресло, Энни зашла в лифт, и еще через пять минут они вдвоем загружались в старый Субару Форестер на парковке. Билли опять попытался героически помочь сложить кресло в багажник, но в этот раз был проигнорирован. Энни разве что не пинком заставила его сесть на переднее сиденье,
“Хочешь, давай начнем орать, что бьют инвалидов?”
а сама уложила коляску. После этого села за руль, проверила, что Билл пристегнут, пристегнулась сама, и повернула ключ в замке зажигания…
Самостоятельность
Билли шел на поправку с опережением графика. Он получил полностью оплачиваемый больничный аж на девяносто дней от пожарной части, но по прогнозам докторов должен был восстановиться не позднее двадцатого дня. Сам он старался форсировать события, пытаясь прийти в себя быстрее, несмотря на протесты Энни.
