Квант добра

Владимир Фадеев

Квант добра

© Фадеев В.А., 2025

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2025

* * *

Квант добра

Да, всё квантовано в природе —В лесу ведь нет овцеволка,Арбузорепы в огородеЕщё не выросли пока.А те, из прошлого, примеры —Змеекозлы и козольвы —Обыкновенные химерыБольных фантазий и молвы.Во всяком случае, сегодняСмешенья не прокатит блажь:Во всех хранилищах господнихУ каждой твари свой этаж.И между теми этажамиКоторый век, который годКлыками, бомбами, ножамиБорьба смертельная идёт.И в человеческих подвидахЕдиноо́бразных – смотри! —Живут и ангелы, и гнидыНесовместимые внутри.Не от Ехидны и Тифона,Все – из адамова ребра,Но по неведомым законамВ них разный уровень добра.Добро квантовано, дискретно,Как не родятся львокозлы,Так не бывает святовредныхИ не бывает доброзлых.У соловецкого сидельцаИ сгинувшего в тьму обра́Отличье – маленькое дельце —Квант добра.

«Дождались – весна на российских просторах!…»

Дождались – весна на российских просторах!Резвятся русалочьи дочки в озёрах.И майских жуков меднокрылые бонзыРодню созывают из злата и бронзы.Ах, майские сумерки! Нега и сырость!Дымы и гитара, как счастье на вырост,На звёздных качелях надежды качанье,Цветенье – не просто плодов обещанье,Цветенье – смертельный экстракт вожделенья,Вначале – слиянье, лишь после – деленье.Русалочьи дочки в озёрах играют,Ах, если б вся жизнь состояла из мая!Ах, если б всю жизнь всё цвело и кипело!И пело – с гитарою иль а капелла!Какой ненасытной – зелёной и влажной,Хвалился б я неутоляемой жаждой!С каким нетерпеньем у белых сиренейТоропятся рваться набухшие почки!..Чу!.. учатся петь у заморской сиреныСмертельную песню русалочьи дочки…

Веснеет!

Надежде К.

Пила берёзы сок во сне я —И разгадать смогла самаСвой сон без сонника – веснеетУже уставшая зима.Кто нам расскажет всех честнее,Когда весне даётся старт?Как разобраться, кто веснее —Февраль иль март?Вовсю капель звенит, и с неюДуэтом льётся птичья трель.Простите, март, февраль, – веснееВас, стариков, пацан апрель!Пролески сциллами синеют,Пьянит земли ожившей прель,Конечно же, всех-всех веснееАпрель! Апрель, апрель, апрель!Листки в календаре краснеют,И площадь флагами красна.Нет, май апреля не веснее.Май – он уже сама Весна.

«Живущим кажется – они итог…»

Живущим кажется – они итогИсторий и цивилизаций,Их время от ума пальпацийСочится густо между строкВ почти заполненную яму,Осталось разровнять песок,Приладить с лентами венок,И сверху – томик Фукуямы.

«Жизнь выдаётся как аванс…»

Жизнь выдаётся как авансНа труд преодоленья лествиц.И не получится воскреснуть,Покуда сотворённой песнейЯ не избуду диссонансМеж слышимою, как в бреду,Пророка – обо мне – мечтою,В бреду запомненною мною,И настоящею судьбою,С которой по свету бреду.На непохожесть двух личинСмотрю угрюмо исподлобья.Увы – за это неподобьеПотом не спросишь у надгробья,Что толку в тысяче причин?А жизнь… а жизнь – великий шансСыграть и спеть по божьим нотам.Не в первый раз… Десятый? Сотый?Я не осилил сей работыИ по ветру пустил аванс…

«От напряженья знатный вышел пук…»

От напряженья знатный вышел пукВ стенах академических стенаний!Как пухнет академия наук —Паук на организме знаний!Как после дождичка в четверг рак на горе свистит!Каюк науке! Живописи – тоже,Ведь следом бюрократы от кистиСоздали академию художеств.Хотя бы вы, прорабы духа и души,Не суйтесь в иерархию обмана.Писатель? Так сиди пиши!Избави бог от академии романа!

«На мудрецов лекала нет…»

На мудрецов лекала нет,Всяк по своей линейке чертит:О жизни плачется поэт,Философ думает о смерти.Так обнажат два умника на мигДва самомнения из ножен:Ничтожный будет думать, что велик,Великий сокрушаться, что ничтожен…

«Душа металась в поисках родни…»

Душа металась в поисках родни.Она нашлась – иных родных роднее,И мы уже почти лет двести с нею,Среди похожих, но чужих – одни.Мы этих лет креплёное виноИз хрусталя небьющегося пили.Сказать словами: «Мы любили…» —Что промолчать… Мы с ней – одно.Два славных века длится этот пир —Слиянье душ в одну иную сущность.И это сделал Бог – собственноручно! —Чтоб показать, каким стать должен мир.

«Ты – вино без алкоголя…»

Ты – вино без алкоголя,До безумия пьянишь.Ты без каторги – неволя,Ты в провинции – Париж.Ты светила, и я мчалсяДо светила по лучу.Как мальчишка размечтался,Что в награду получуХоть одно прикосновеньеК алой розы лепесткуИ остановлю мгновенье,Прошептав: «Merci beaucoup»…

«Не уходи, родной, держись!…»

«Не уходи, родной, держись!» —Мольба в конверте…У непростой загадки – жизнь —Отгадка в смерти.Там – пустота. Она же – твердьВнутри и и́звне.У непростой загадки – смерть —Отгадка в жизни.

«Бредёт евангельский осёл…»

Бредёт евангельский осёлТысячелетья без простоя.Течение времени – дело пустое,Лишь крови течение – всё!И даже если твой народУдачлив и обласкан новью,Пока не напоишь историю кровью —И с места она не сойдёт.Но ведь и кровь ценою в грош:У Клио, хозяйки небесного Склифа,Одна панацея – целебные мифы,Лечебная грязь, или попросту – ложь.И ей плевать – цветёт? гниёт? —На самом деле племя божье.Пока не наполнишь историю ложью,Никто не поверит в неё…

Исус

Из десятка тысяч днейВдруг да вспомнится один,Когда сделался виднейСмысл отравленных годин.Помню вечер того дня:Солнце падало в реку́,Мы сидели у огняИ внимали старику:«Одиночество, жизнь “без”Не вытерпел даже Бог,Вот и выцедил из молока безднЧеловечий творог.Мысль свою осуществилТем, что мир овеществил.Всякой бессловесной твердиОн определил бессмертье,Тварям, коротко живущим,Он добавил своей сущи.Вся органика – божьи органы:Люди, птицы, трава, листва.От Сущего на небесах оторваныИ превращены в существа.Вещь имеет только вес,Сущь уже имеет сус.Мир, который русский, весьГорько-приторный на вкусВ единенье: вес и сус,Тяжесть – вес, мечта – и сус,Потому-то и Исус…Древнерусское Исус,Православное Исус,Дораскольное Исус,Доцерковное Исус.Знает пусть поповский клещ:Сколько библию ни плющь —Сотворённый – только вещь,А творящий вещи – сущь.Кто имеет только вес,Не допрыгнет до небес.Так что намотай на ус:Путь к Создателю – Исус».

«Как женственна земля…»

Как женственна земляВ объятиях зари!Молю, мгновенье для,«Замри! Замри! Замри!»Молю, хоть знаю я:Поверх всего-всегоВся ценность бытияЛишь в краткости его…

«Когда моё сердце с чуть слышным тук-тук…»

Когда моё сердце с чуть слышным тук-тукОставят последние силы,Когда завершится магический кругИ время упрётся в могилу,Тогда, за чертой, за границей, за тьмой,Не знающей цифры и счёта,За мглою, себе неизвестной самой,Откроется… ЧТО-ТО…

«Мечтатели живут по вертикали…»

Мечтатели живут по вертикали,Ведь, зная в небеса секретный лаз,Они в задумку божью проникаютО нас.Не раз я гимн слагал мечтам,Как душам человеческим на вырост,Мы б без мечты досель остались там,Где множатся бактерии иль вирус,Застывшие в мильярдах поколений.Мы ж по мечты всходящему лучу,Хоть ползунки протёрли на коленях,Но всходим с громким возгласом: «Лечу!»Мы страшные раздорам платим дани,Губя себя, но всё ж быстрей раз в пятьСойдём на нет, как только перестанемМечтать.

Иван-чай

Что-то ветер в поле ищет,Ищет, ищет – не найдёт…Иван-чай на пепелищахУдивительно цветёт.Нежно-розовое пламяВ возмужавших зеленяхПолыхает, словно памятьЗдесь горевшего огня.Крепко иван-чай заварим,Чтобы чувствовать моглиПо пожарищам и гарямБоль родной своей земли.

«Тому уж семь десятков лет…»

Тому уж семь десятков летДва гения славянской кровиСвоей любовью подарили свет,Как оказалось, отражённый в Слове.Так я из безголосой темнотыВ экзопланет разумных поясБыл выпущен на поиск красотыИ вот – живу. И продолжаю поиск.

«Без тайны женщина – пуста…»

Без тайны женщина – пуста.Без тайны женщина – проста,Когда в помине тайн нет,Тогда нас к ней не тянет.А ты открыта, как цветок,Как – в зной – живительный глоток,А ты – невероятно! —До дна мне вся понятна.С тобой легко и гладко.С тобой тепло и сладко,А… почему?Загадка!

Письмо в Лобню

Нет, не в Вологду… Я в Лобню,Пока снег лепил в стекло,Написал письмо, как обнял,И почувствовал тепло.Ведь в письме куда подробнейРасписал свои мечты,Как с тобою встречусь в Лобне,Про такси и про цветы.За сто вёрст любить… удобней.За сто вёрст – глаза в глаза.Если ж сам приеду в Лобню,Не найду, что и сказать.И на год опять угроблюВсё, что в сердце у меня.А письму… письму до ЛобниС пересадками – два дня…

«Погибает старый друг…»

Погибает старый друг,Друг, совсем ещё не старый,Старый у него – недуг:Эк, скопилось сколько тары…Путь… смотри, мы мчались тутСквозь препятствия и грозы!В колеях уже растутВ восемь этажей берёзы.Дети – вдвое старше нас,Подружившихся когда-то…Как же я тебя не спасИз трагической палаты?..Умудрённые врачиЕле слышно – санитарам:«Здесь уж нечего лечить,Даже если не задаром…»«Может, всё же?..» – «Нет, нельзя.Вон уж лодка подгребает…»Кажется, что с ним и яОт бессилья погибаю…

«С неба звезда покатилась…»

С неба звезда покатилась —След натянулся струной.– Милая, что тебе снилосьВ ночь перед встречей со мной?– Снилось? Похвастаться нечем,И не могу обмануть…Я перед нашею встречейГлаз не сумела сомкнуть…– Может, ты ночью гадала?Слушала пенье в саду?– Нет, я всю ночь поджидалаНашу с тобою звезду…

«Как мы свои жизни проживали?…»

Как мы свои жизни проживали?Прожевали вяло гроздья летИ при этом не переживали,Что в них вкуса… то есть – счастья – нет.Мы к нему и не стремились – к счастью,Часто зло обсмеивая тех,У кого был образ счастья                                       с частью,Напрочь отражающей наш смех…

«Без сомнения о чуде…»

Без сомнения о чудеНам известно лишь одно:В одноразовой посудеПодаётся нам оно.Может – чудное виденьеНезнакомки по весне.Или вкус стихотвореньяВ быстрорастворимом сне.Иль с чужой душой свиданьеВ нерасплёсканной тиши,Или сладкое незнаньеСвоей собственной души.

«Носит русская река…»

Носит русская рекаНас, как нянька, на руках,То балуя, то ругая —Неизменчива в веках,Но и каждый миг – другая,Утекает… притекает…Далеко… издалека…Божьей повести строка,Чудо – русская река.

«Закат – прообраз конца света…»

Закат – прообраз конца света —Лиловый, пурпурный, багровый.Бог миллионы раз об этом…А мы – не готовы…А мы на краешке межиСидим, завалены вещами,И вдруг поймём, что наша жизньВсего лишь ритуал прощанья.Уйдём, уедем, улетим?Печаль всё круче.Ничто не нужно нам в путиИз этой кучи.В баул дорожный не сложитьВсех масок платья…Зачем же, господи, мы жизньНа это тратим?Свисток кондуктора – врасплох!Перрон отчалит,И грустно усмехнётся БогТвоей печали…

«Сон – ночной, дневной ли, краткий…»

Сон – ночной, дневной ли, краткий,Из миражных паутинСон – не отдых, а зарядка,Дозаправка на пути.Без еды-питья – вот странно! —Можно жить и день, и пять,А вот без подпитки пранойСутки, и – хоть режьте! – спать!Не услады для над миромРеют сны в ночной тиши —Живоносные эфирыНаполняют бак души.И когда в рассветном илеБрезжат пробужденья знаки,Значит, что в теломобилеПолны баки…Закрывает небо краны.Как круги на водной глади,Тают сны, и, значит, праныХватит на день…

Февраль

Смотрю в окно – чудит, родимый:Метёт, метёт, метёт, метёт,Как зверь… не раненый – ранимый,Всех любящий, но не любимый…Земля давно другого ждёт.В его метелях слышен ропот —Как не роптать: все дни с утраОн слышит, как его торопят:Пора, пора, пора, пора…А в нём любви переизбыток —Признанья ткёт позёмки нить:«Любовь – сладчайшая из пытокЛюбить, любить, любить, любить!..»В холодных муках тщетно ищетОгня.Огня, огня, огня!..Всё серебро собравший… нищий,Он покидает толковищеЗа два – до пораженья – дня…

«Всему есть срок: весна – цветенье…»

Всему есть срок: весна – цветенье —Плоды – зима… и замкнут круг.Вершится жизнь не по хотеньюЕмелей выловленных щук.В кругу творятся – вот ведь штука! —Неблаговидные дела:Он отпустил к детишкам щуку,А щучка деток… сожрала.Вот так и мы обедом будем,Без различенья лет и лиц…Так думал я, шагая к прудуС охапкой новеньких жерлиц.

«В май-июнь и так тепло…»

Насте

В май-июнь и так тепло,Можно с холодом родиться,Чтоб тепло само сквозь лицаПрямо в душу натекло.А в декабрьскую тьмуВсё, конечно же, иначе —Посылает Бог горячих,Чтоб теплом помочь Ему.

«Как хорошо испить волшебный кубок…»

Как хорошо испить волшебный кубокКакого-нибудь терпкого вина,Ну а потом торжественно и грубоПослать всех на…Ах, молодость! Течёт, не иссякая,Волшебнопосылальное вино,Ведь жизнь… она такая и сякая!..Такая и сякая… но…Ещё сто лет… и вот уже не пьётся.Пустопорожний морок – жить и пить.Напраслина. А что же остаётся?Любить!..

Гармония и красота

Гармония брюхата красотой,В любом из измерений и пределовОна богата красотой.А тойДо материи-гармонии нет дела.Не к месту вспыхнет, без следа сгоритИ зарыдать заставит огнеборцаКорявою полоскою зари,И ей плевать на таинство пропорций…В гармонии сокрыта красота,А та,Покинув золотую хризалиду,Пускается так путано летать,Что ни гармонии, ни вида,Ни смысла нет в маршрутах завитыхБеспечностью расцвеченной подёнки…Но почему ж от этой красотыВыпрыгивает сердце у ребёнка?Есть что-то выше круга и крестаИ золотых сечений антиномий,Которые помирит красота —Седьмая производная гармоний.

Помощник

(настоящий автор)

Стих зачинается не мной,Скорее, мне на удивленье,Случается его явленье…Само собой?Небес зеркальная вода,Тая глубинное круженье,На миг покажет отраженье —Моё? Едва ль…Не мне, не мне такая честь —Избавить мир от онеменья.Мне ж – избавленье от сомненья:Он – есть!Попутчик звёздам и луне,Он зачинает все творенья,Лишь дописать стихотвореньеДоверив мне.

«Есть свет и – Свет. Я знать не мог…»

Есть свет и – Свет. Я знать не мог,Как жалок наш словарь убогий!Есть свет – фотон, а есть Свет – Бог,От лампы свет… и Свет – от Бога.Ему звезды не нужен жар,Причин в пучинах микрокосма,Он в чистом виде Божий дар,Он просто – Свет. Поверьте – просто.Ему не нужно от витринСчитать бесчисленных мгновений,Он светит прямо изнутри,Без скорости, без времени, без тени…

«Под покрывалом божественной Навны…»

Под покрывалом божественной НавныМир истово прост и неистово сложен,В нём высшее счастье – быть равным средь равных,Оставшись при этом на всех непохожим.

«То кометой, а то мокрым слизнем…»

То кометой, а то мокрым слизнемЯ ползу со словесной сумой:Если б не было смысла в жизни,Просто не было б жизни самой.

«Хоть ногтя Его не стою…»

Хоть ногтя Его не стою,Но на гибельном краю —Что-то в этом есть святое —Если прямо устою.Если мир покроет мглоюАтлантическая гнусь —Что-то в этом есть гнилое —Если струшу и согнусь.

«В болотной мгле тепло и сыро…»

В болотной мгле тепло и сыро,И гадам не до антитез,Пока у половины мираВ мозгах бамбуковый протез.Былая твердь – кисель да студень,Земля расходится на швах,И бьются в безнадёге люди,Как рыбы в шёлковых сетях.

Осенины

Октября послушный мытарь —Ветер – медные наплечьяСдёрнул с клёнов и осин —Те вздохнули, неприкрыты…Будто что-то человечьеЕсть в дыханье осенин.Бе́рега лесного шельфыВ волосах живого светаГреют гномов и ундин,И невидимые эльфыГрусть по прожитому летуЛовят сетью паутин.Под неслышимые крикиОглянулись на крылечкоОпустевших домовинПерелётные калики…Всё же что-то человечьеЕсть в дыханье осенин.

Слово

Агафонову А.А.

Из всех щелей апатия сквозит.Зачем дряхлеющей стране мечтатель?Корабль сгнил, и развалился стапель,И Бог закрыл на чудо депозит.Отсутствие мечты – страшней всего.Но вот я Слово достаю из ножен —Пока в стране романтик невозможен,Одна надежда только на него.

Пятак

Средь богов немало добряков,Только и у них в лимите средства:Сколько в прошлое ни бросишь медяков,Не получится вернуться в детство.Разве только – в детские местаПриезжаешь, грустен или весел.И не потому, что ты усталВечно обживать чужие веси,А причина… в общем-то – пустяк,Ведь давно объехавший полмира,В детстве в пруд у дома я пятакБросил сдуру – сдачу от пломбира.«Уронил», – соврал. Но мудрым былБатя мой, не стал тогда ругаться:«Это хорошо, что уронил, —Значит, будешь к дому возвращаться».

«Вчерашний день – уметь дышать…»

Вчерашний день – уметь дышатьВоздушной пылью,Не велика нужна душа —Лететь на крыльях.Мы божьи дети лишь на треть —Простой экзамен:Мир этот духом обозреть,А не глазами.Чтобы понять хотя бы разВиденьем вещим,Как образы вещей от насСкрывают вещи.Чтоб научиться находитьВ той вещной гущеНепреходящие следыИх вечной сущи.И разрешить своим мозгам,Пока не скисли,Читать – хотя бы по слогам! —Господни мысли…

«Дурное, что случалось с нами…»

Дурное, что случалось с нами,Не годное ни в стих, ни в повесть,Забыть… не отпускает память,Забить – не позволяет совесть.Вот и страничка, где ответы,И варианты – или-или:Простить – за всё и всех на свете?Просить – чтобы тебя простили?Романов брошенных начала —Бескислородный ток венозный.Скорбеть – увы, не полегчает,Корпеть – и незачем, и поздно.Нет веселящего озона,Что делать нам с уходом вёсен?Грустить – о прошлом? – нет резона,Грести – да нет уж в лодке вёсел.И всё равно на выбор лотыНам предлагаются оттуда:Лытать от дел круговорота —Взлетать, с надеждою на чудо…

«Любой радетель истой веры…»

Любой радетель истой верыНе усомнится ни на миг —Не хватит ни числа, ни меры —Так Бог безмерен и велик!А рядовой безбожной ратиДругую истину познал,Что Господа легко утратить —Так неприметен он и мал.

Сморчок

Поверите – когда я не в лесу,Я одинок и сам себе несносен.Хотя… восьмой десяток на носу,Восьмой. Десяток. Это ли не осень?Особенно когда среди весныПриходится в осенних хворей ямеНе воздухом дышать лесным,А мять диван скрипящими костями.Фантомных болей инвалид,День дремлешь, ночь – уже не спится.И сам не понимаешь, что болит —Простата? Печень? Поясница?Терпи ту боль иль не терпи я,Не взвесить на аптекарских весахМоё лекарство – лесотерапиюВ зелёнолетних смешанных лесах.А лето начинается в апреле.Уснули в книгах строчки-старички,И из-под мёртвой прели загорелисьЖивыми чудо-свечками сморчки.С блаженною улыбкой на лицеИду-бреду, зелёный человечек —Весь, до трусов, в берёзовой пыльце,Я сам – пыльца, ну то есть жив и вечен.Поклоны бью спасителям-грибам,Ау! Подагры и радикулиты!Я сам как гриб – и здесь живу, и там,В мицелии, за облаками скрытом.Беда ли, что меня Господь любяВозьмёт к себе в плетёное лукошко?Я только лучше рассмотрю себяВ – с той стороны – открытое окошко.Поэтом стану там, где туч гора.Тут сильно не хватает слов и цвета,Не потому что в словаре дыра,А просто этих слов пока что нету.Ещё их нет. Массива их грибницаНеспешно зреет где-то в облаках,Чтоб свежим ливнем в словари пролитьсяИ мир весь опоэтить. А пока…Иду за песней невидимки-птицы(О возрасте с подагрою молчок)Всё глубже в лес, в надежде заблудиться,Дышу весной… Смотри, какой сморчок!

«Как известно любящим…»

Как известно любящимСтарикам и крошам,Старость живёт будущим,Юность живёт прошлым.Сами могут в рубище,Но о том – ни звука.Старость живёт будущимПравнуков и внуков.В новоделах дошлые,Интернет-всеведы,Юность живёт прошлымПрадедов и дедов.

Дождь

Жарой июльскою измучен,Любуюсь, как из синевыКалёный зной рождает тучу,Переходящую на «вы»!Небесной оптики полоскиПод богопосланным дождём —И линия рождает плоскость,Переходящую в объём.Дивлюсь на звонкое искусство —Три миллиарда нот… нет – слов!И каждое рождает чувство,Переходящее в любовь.

«Хоть короткая самая лестница…»

Хоть короткая самая лестница —К марту быстрая магистраль —Я не знаю медлительней месяца,Чем февраль…Мутно вьюги с метелями месятся —И не ясно, где близь, а где даль,Я не знаю прозрачнее месяца,Чем февраль…С умным видом несёт околесицу,Пусть для всех – общепризнанный враль,Я не знаю правдивее месяца,Чем февраль.

«У певца и мудреца…»

Борисову В.М.

У певца и мудрецаОчень разные сердца.Смотрит первое наружу,Сторожит жару и стужу,Ловит дождик решетом,Разговор ведёт с котом,В плаче ветра ищет тему,С ним поплачет. А потомИ об этом и о томНоровит писать поэму.А второе смотрит внутрь,Там ни вечеров, ни утр,Там ни осени, ни лета,Ни от суженой привета,Его комнатка бедна.И, как до́лжно у аскета,Лишь один источник света,Но в нём истина видна.От певца до мудрецаРасстоянье в два словца,И летят они на встречных:Там – мгновение. Тут – вечность.

Осеннее

Смесь стерни и редких былокПозднецвета над остывшим дёрномОсень, огнегривая кобыла,Топчет по пути на живодёрню.Забирает обнаглевший КесарьБогово – и душу, и натуру,Ветром с расколдованного лесаРыжую сдирая шкуру,Мокросолит снежною крупою,Чтобы не попортилась в морозы.И стоят понурою толпоюЗолото растратившие Крёзы.

«Не я пишу стихи – стихи за мной бегут…»

Не я пишу стихи – стихи за мной бегут,А я от них скрываюсь по лесам,Они меня и там всегда найдут,Наверное, по птичьим голосам.Какой-нибудь безветренный стишок.Опустится в тетрадь средь бела дня.Когда ж тоска пронзает до кишок,Они ночами мучают меня.Но лучшая охота у стиха —Коль я в печали, бедного бедней.Тогда настолько гладь души тиха,