скачать книгу бесплатно
– Как спалось, милая? – улыбнулась в ответ Элья.
– Спокойнее, чем прежде, – соврала я, придав голосу уверенности.
Элья недоверчиво прищурилась – и вокруг изумрудных глаз образовалась сеточка тонких морщин. Избегая дальнейших вопросов, я вызвалась избавить женщину от груза корзинки. Когда ноша оказалась в моих руках, я едва не согнулась под ее весом.
Мы осторожно прокладывали путь по узкой тропинке, стараясь не наступить на альмов, которые, будто не замечая нашего присутствия, то и дело прыгали под ноги. Назвать этих существ птицами было довольно сложно: круглые, как теннисные мячики, тельца, белые с примесью изумрудного перья, маленькие кошачьи ушки на макушке. Желтый клюв терялся под большими черными глазами, а крохотные крылья, казалось, были неспособны поднять в воздух пузатые тела. Но каким-то чудом альмы все же забирались на самые высокие ветви и вили гнезда.
– Знай я, с какой скоростью плодятся эти птицы, никогда бы не принесла их в сад, – пожаловалась Элья. – Я-то думала: поселю парочку альмов, и они каждое утро будут радовать нас своими прекрасными песнями. Ох, Алесса, если бы ты слышала, как красиво они умеют петь! За такие голоса им можно простить даже их плодовитость. Но нет же, Шеонна совершенно испортила им слух, научив этой ужасной мелодии.
Я усмехнулась. Пели альмы действительно скверно. И к моей радости, в данную минуту их больше занимали жучки в земле, чем истязание наших ушей.
Когда мы подошли к дому, до нас донесся возмущенный возглас Шейна.
Шеонна, отбросив свое оружие, перешла к более действенным методам борьбы: прыгнула брату на спину и попыталась повалить его на землю, но и здесь ее постигла неудача. Склонившись над поверженной сестрой, Шейн звонко засмеялся и протянул руку в качестве примирительного жеста.
За все время, проведенное в доме Омьенов, мне редко доводилось слышать смех Шейна или хотя бы видеть его улыбку. Порой я вообще сомневалась, что он способен выражать хоть какие-то эмоции, кроме хмурой задумчивости. Но в такие моменты, как сейчас, я понимала: все улыбки Шейна принадлежали только его сестре.
Мы с Эльей спустились на кухню, где я с нескрываемым облегчением избавилась от тяжелой корзины.
– Ты голодна? – поинтересовалась служанка.
Я кивнула, но ответ Элье не требовался: она уже суетилась над завтраком. На сковороде зашкворчала яичница, рядом на плите засвистел чайник. Я наслаждалась уютной атмосферой, вспоминая, как Терри каждое утро готовила для меня завтрак. Он получался в разы хуже того, что готовила Элья, но тетя старалась изо всех сил.
Когда Элья сняла чайник, под ним блеснул бирюзовый кристалл, инкрустированный в каменную столешницу. Эти осколки испещряли весь дом, но особенно много их было на кухне: у дальней стены обычный деревянный шкаф благодаря крупному камню в двери выполнял роль холодильника, сахар в чае беспрерывно помешивался шустрой ложкой, словно ею орудовала невидимая рука, а нож ловко нарезал хлеб – во все столовые приборы были вплавлены кристаллы размером не больше слезы. У дверей в посеребренной раме висело полотно из двенадцати цепей, на каждую из которых было нанизано по тридцать три крошечных осколка, один из них сиял, отмечая дату. Сегодня зачарованные Слезы Эрии озаряли в календаре пятый день третьего звена.
«Что такое Эрия?» – однажды спросила я служанку.
И в тот уже далекий для меня день я впервые услышала о народе ар’сэт, чья таинственная родина Клаэрия – крошечный безликий клочок суши на карте господина Омьена, отрезанный от Дархэльма Беспокойным морем, – манила к себе отчаянных пиратов и искателей сокровищ.
Жизнь и культура ар’сэт всегда интересовали ученых мужей Дархэльма. Но все, что им дозволено было знать об ар’сэт, – это их вера в Эрию: великий монолит, которому загадочный народ поклонялся, словно божеству. Людей манила Сила, скрытая в камне, но все, что им удавалось заполучить, – это горсть осколков, которые монолит сбрасывал, будто старую чешую, а волны Беспокойного моря прибивали к берегам материка.
Многие горячие головы пытались достичь Клаэрии – счастливчиков через несколько недель волны выбрасывали на сушу, остальные, менее удачливые моряки, исчезали в Беспокойном море, сраженные могучими водами или древними монстрами из глубин.
Полвека назад Вазилис, предыдущий император Дархэльма, пытался захватить остров. Безумный шаг стоил ему флота, так и не достигшего берегов Клаэрии и сгинувшего в безжалостных водах. Лишь два судна сумели вернуться домой, потрепанные и искалеченные – как напоминание о том, насколько жестоко Беспокойное море.
Но даже это поражение не остановило императора. Одержимый Эрией и той Силой, которую мог даровать монолит, Вазилис упорно стремился им завладеть. Он губил корабли, словно избалованный мальчишка, не жалеющий своих игрушек. Люди гибли в свирепых водах, едва покидая берег, или расставались с жизнью еще на причале, отказываясь подниматься на борт корабля. На многие годы Беспокойное море окрасилось в алый.
Но находились и те, кто отправлялся в плавание по собственной воле. Нескольким морякам, чьи имена теперь воспевают барды, однажды удалось достичь Клаэрии, и эти смельчаки, точнее те из них, кто выжил, озолотились на безумии императора.
Лишь после смерти Вазилиса люди перестали проливать кровь в ненасытных морских водах, и в Дархэльме воцарился мир. А благодаря поддержке нынешнего императора Крайоса столичные ученые нашли новый источник энергии – эфир.
Для Лаарэна и севера новая энергия стала спасением: какую бы Силу в себе ни хранили Слезы Эрии, эти кристаллы были совершенно бесполезны без человека, способного пробудить их магию и заключить в них свою.
– Доброе утро! – голос Шеонны вырвал меня из воспоминаний.
Возникнув за спиной, подруга заключила меня в крепкие объятия.
– Если ты не отпустишь, этот день начнется с потери моего сознания, – пропищала я, пытаясь выбраться из удушающего плена.
Шеонна ослабила хватку и заботливо пригладила мои растрепавшиеся волосы.
Благодаря веселому нраву она оживляла любое место, где появлялась, заражая всех хорошим настроением. В ее внешности ничто не намекало на ту опасность, что таилась в этой девушке: ни огненные локоны, игриво подпрыгивающие при каждом движении, ни озорные искры, сияющие в ее светло-карих глазах. Но я на собственной шкуре испытала, какая сила пряталась за всем этим. И не скрывала своего восхищения.
Шеонна была на голову выше меня и всего на год старше – недавно ей исполнилось девятнадцать, – но в ее присутствии я ощущала себя беспомощным и слабым ребенком.
– Элья, что у нас на завтрак? Пахнет очень вкусно!
Подруга упала на соседний стул; и не успела я опомниться, как моя тарелка перекочевала на ее половину стола.
– Шеонна! – недовольно всплеснула руками Элья.
Та в ответ одарила служанку невинной улыбкой и застучала вилкой по тарелке.
– Все в порядке, – отозвалась я, лукаво улыбнувшись. – У меня полно свободного времени, чтобы наесться, а Шеонне предстоит трудный учебный день. Ей нужны силы.
Шеонна показала мне язык и демонстративно отправила в рот очередную порцию моего завтрака. Я усмехнулась и потянулась к подносу с выпечкой, который Элья водрузила на стол. Но и тут меня постигла неудача: ароматная булочка выскользнула из руки, оставив на пальцах липкий слой крема с корицей.
– Шейн! – возмутилась я.
– Мне тоже нужны силы перед рабочим днем. – Он отстраненно пожал плечами, надкусывая булочку.
Я недовольно фыркнула и, вцепившись в края подноса, подвинула его ближе, попутно хлопнув по протянутой руке Шеонны.
– Так, сию же минуту сядьте и поешьте как полагается! – вмешалась Элья.
Передо мной появилась новая тарелка с яичницей.
– Прости, Элья, но я опаздываю, – ответил Шейн и строго бросил сестре: – И ты тоже.
Шеонна начала было возмущаться, но суровый взгляд Шейна тут же положил конец ее причитаниям.
Насупившись, Шеонна быстро расправилась с завтраком и вышла в коридор, помахав мне на прощание.
В кухне воцарилась тишина, которую неожиданно нарушил резкий и тяжелый стук в дверь. Мы с Эльей удивленно переглянулись: гости никогда не прибывали через эту часть дома. Я соскочила со стула и, выставив его перед собой, крепко вцепилась в спинку – в таком положении я чувствовала себя более защищенной. Элья храбро направилась к двери и решительно распахнула ее. На пороге никого не оказалось.
Внезапно раздался шелест, будто кто-то быстро перелистывал книжные страницы, и в комнату влетел крохотный свиток, перевязанный сиреневой лентой. Помахивая атласными крылышками, он закружил по кухне. Когда свиток пролетал над моей головой, я подпрыгнула, вытянув руку, но заколдованная вещица ловко увернулась.
Элья тихо засмеялась, наблюдая за моими неудачными попытками поймать верткое письмо. Свиток сделал еще один издевательский круг над моей головой, слегка задев волосы, после чего опустился прямо в раскрытую ладонь служанки.
– Он дается в руки только тому, кому адресован, – пояснила женщина. – А если ты все же исхитришься и поймаешь его, то письмо сгорит прежде, чем будет расколота печать.
Элья сломала восковую печать, в которой мерцали крупицы Слез Эрии, спрятала ее в карман юбки и потянула за шелковую ленту, раскрывая записку.
– Сегодня на ужине будет гость, – сообщила служанка, пробежав взглядом ровные строчки, выведенные витиеватым почерком, – и тебе позволено присутствовать.
Сердце екнуло одновременно от радости и от внезапно нахлынувшей тревоги.
Неужели ожидание подошло к концу и этим самым гостем будет Хранитель Дверей?
Шеонна вернулась домой незадолго до прибытия гостя. От моего взгляда не ускользнули толстый слой грязи на ботинках, которые она забросила в дальний угол прихожей, и надорванный подол длинной юбки. Я догадалась, что этот день подруга провела не в стенах Академии. Как и в ту ночь, когда она нашла меня, Шеонна вновь выбиралась за пределы города, наслаждаясь свободой, которую дарил ей лес.
Она едва успела привести себя в порядок и спуститься в холл, как дверная ручка повернулась. Я встречала гостя в темно-зеленом платье с атласным поясом, таким же легким и белоснежным, как повязки на руках. Но я чувствовала себя слишком неуютно в одежде, которую Шеонна носила лет в четырнадцать и давно переросла и которая на мне, невысокой и худой, сидела впору.
Когда вошедший снял шляпу, я не сдержала радостной улыбки, но одновременно ощутила и легкий укол досады. Гостем оказался не Артур Моорэт, но я уже была знакома с этим человеком. Из-под шляпы показались седые волосы, которые легкой паутинкой струились по вискам, плавно переходя на скулы и обрамляя краснощекое лицо мужчины. Густая борода графа Эридира делала его похожим на одуванчик.
Мужчина учтиво передал Элье свою шляпу и протянул нам с Шеонной узловатые руки.
– Милые дамы, вы как всегда прекрасны! – искренне произнес мужчина.
Граф был единственным, кто, помимо семьи Омьен, знал обо мне. Господин Омьен пригласил его на следующее утро после того, как я появилась на пороге его дома. Тогда я еще не владела собой: умудрилась навредить Шейну, в истерике осыпала всех домочадцев несдержанными оскорблениями. Но больше всего неприятных слов досталось Тенлеру Эридиру. Он снисходительно пропустил всё мимо ушей, понимая, как трудно мне принять его слова о перемещении между мирами на веру и смириться со своей участью. Магия? Другой мир? Происходящее было похоже на очень злой розыгрыш.
Следом за графом вошли сам хозяин дома и его сын. Шейн даже не удостоил нас взгляда и, протиснувшись между мужчинами, молча направился в столовую. Элья подбадривающе погладила его по плечу, когда парень проходил мимо.
Вскоре мы расселись по своим местам. Граф расположился рядом со мной.
Разговор, завязавшийся между мужчинами еще за порогом дома, не прекращался до самого десерта.
– …Мы ничего не можем сделать с этим, – сокрушенно покачал головой Тенлер Эридир. Мне показалось, что от этого движения волосы на его голове разлетятся, будто пух одуванчика. – Вина Маркуса Лэнна доказана.
– Доказана, – тихо повторил Шейн, сквозь сжатые зубы. – Вся вина Лэнна заключается в том, что он оказался не в том месте и не в то время.
– И не под той юбкой, – тихо добавила Шеонна, усмехнувшись.
Шейн недовольно покосился на сестру, но ничего не ответил.
– Маркус знал, с кем связывается. Я надеюсь, тебе хватит благоразумия не лезть в это дело, мальчик мой. Лэнн тебе не друг, и ты ему ничем не обязан.
Шейн сжал челюсти, сдерживая рвущиеся наружу слова. Граф Эридир поспешил сменить тему.
Элья незаметно сновала между собравшимися, меняя тарелки. Тема новой беседы оказалась куда менее напряженной. Прислушиваясь к обсуждению, Шеонна то и дело пыталась вставить свое слово, за что отец награждал ее строгим взглядом, которого та упорно не замечала. Для меня же разговор оставался белым шумом: я ничего не смыслила в отношениях между членами Научной Магической Коллегии или правящими домами Эллора.
Но внезапно обрывок фразы заставил меня вслушаться в беседу.
– Артур Моорэт вернулся? – шепотом спросила я у Шеонны.
Но мой вопрос достиг чуткого слуха графа, и он обворожительно улыбнулся.
– Буквально сегодня утром прибыл из Фенра, – подтвердил он. – Местная знать не дает ему прохода, желая узнать, какие диковины он принес из нового мира на этот раз. По этому случаю завтра Артур устраивает званый ужин. И ты тоже приглашена.
Месяцы ожидания подошли к концу. Сердце бешено заколотилось. Но я не могла понять, была ли это радость перед грядущим возвращением к Терри или страх перед расставанием с моим новым домом и его обитателями. Я убрала руки под стол, стараясь не выдать дрожь.
– Но самое главное – ты наконец сможешь покинуть дом, ничего не опасаясь. – Черные усы господина Омьена, плавно переходящие в аккуратно подстриженную бороду, дрогнули от легкой улыбки. – Посмотришь на наш город и замок, хоть узнаешь, где мы с Шеонной пропадаем каждый день. Кстати, дочь моя, как твои дела в Академии?
Ложка замерла у губ Шеонны. Подруга рассеянно улыбнулась, но быстро совладала с собой.
– Прекрасно, – коротко ответила она.
– Как твои успехи в руноведении? Как политология? – с нажимом продолжил он.
– Все хорошо, – продолжала свою ложь Шеонна. – Мистер Хорст говорит, что я схватываю всё на лету.
– О да, я слышал об этом, – кивнул господин Омьен. – Я понимаю, что руноведение трудно тебе дается, я и сам в твои годы не мог справиться с этим предметом, но в политологии ты очень способна. Многие великие люди пробивали себе путь шантажом и давлением, и ты ничуть не уступаешь в этом членам Коллегии.
– Что… – Шеонна потеряла все самообладание.
Холодный взгляд господина Омьена уперся в Шеонну. Мужчина нарочито медленно поставил бокал на стол. Его руки, все в мелких шрамах от ран и химических ожогов, напряглись. Шеонна умоляюще смотрела на собравшихся, но никто не мог прийти на помощь.
– Кстати, необязательно было давить на Хорста и копаться в его грязном белье, – отстраненно заметил Шейн, пригубив вина. – Старик был готов скрывать твое отсутствие по доброй воле, лишь бы ты еще дольше не объявлялась в его академическом крыле.
– Шейн! Ты влез в его голову? – прошипела Шеонна.
Она бросила возмущенный взгляд на отца, словно это не ее проделки стали причиной его недовольства, а вопиющее поведение Шейна. Но лицо господина Омьена оставалось таким же непроницаемо холодным.
– Ты не имел никакого права! – зарычала Шеонна на брата.
– Я имею полное право использовать свои Силы и полученную информацию как мне угодно, – пожал плечами Шейн.
Шеонна крепко сжала кулаки, костяшки пальцев побелели.
– Вот он, истинный Черный Пес Коллегии, – произнесла она, вложив в эти слова всю злость.
Шейн предупредительно воззрился на сестру; от меня не укрылось, как напряглись его пальцы, придерживающие стоявший возле тарелки бокал.
Никто не говорил об этом прямо, но из мимолетных разговоров домочадцев я знала, что оба ребенка господина Омьена были приемными. И каждый раз, когда семья собиралась вместе, я находила все больше различий в их внешности. Пухлые губы и круглое личико Шеонны сильно контрастировали с волевыми и резкими чертами господина Омьена. Шейн, в свою очередь, тоже разительно отличался от отца, но невольно перенял его острый взгляд и манеру хмурить брови. Ему едва исполнилось двадцать два, он был высок и крепко сложен и уже умел внушить страх одним своим видом, под стать старшему Омьену.
Неожиданно белоснежная салфетка рядом со мной вспыхнула ярким пламенем. И прежде, чем огонь набрал силу, а я успела испугаться, вовремя подоспевшая Элья опрокинула на салфетку воду из графина.
– Шеонна, хватит! – раскатистый бас господина Омьена пронесся по столовой.
В комнате воцарилась гнетущая тишина, все взгляды обратились к главе дома, и в каждом читался страх. Даже граф ссутулился и вжал голову в плечи, будто стараясь стать меньше.
– Отец, он… – начала было Шеонна, но умолкла под тяжелым взглядом.
– Он сделал то, что я ему велел, – отрезал господин Омьен.
– Но… Ему дали эти Силы, чтобы он использовал их против преступников, а не против близких людей!
– Порой мне кажется, что главный и единственный преступник в этом городе – моя дочь, – от его ледяного тона стыла кровь в жилах.
– К чему мне вообще посещать эту дурацкую Академию? – вспылила Шеонна. – Чему меня научат? Только и делают, что заставляют зубрить мертвые руны, значения которых Коллегия сама не понимает. Или безрезультатно пытаются научить заговаривать Слезы. Храни тебя Ольм! Отец, когда ты признаешь, что я не способна использовать магию?!
– Ты способна, – холодно возразил господин Омьен и мрачно добавил: – И не смей поминать мертвых богов за этим столом.
– Нет, не способна. – Шеонна хлопнула рукой по столу. – Это проклятие, а не магия, и никто не может научить меня управлять… этим.
Шеонна раздраженно махнула в сторону Эльи, держащей в руках наполовину обугленную салфетку. И будто в подтверждение ее слов маленький огонек вновь занялся на остатках кружевной ткани. Служанка бесстрастно опустила салфетку в графин с водой.
– Выйди и успокой свои мысли, – строго произнес господин Омьен, кивнув в сторону двери. – И после возвращайся обратно. Этот разговор мы продолжим позже.
