скачать книгу бесплатно
Коломенцев сразу напрягся, улыбка сползла с лица. А Пашка Носов, наоборот, развалился на парте, ноги в проход вытянул, ручку грызет и довольно ухмыляется. И сам незаметно, чтобы, не дай бог, Коломенцев не увидел, палец показывает. Типа ему, ага. Только кишка тонка. Получить потом от Сашки боится, вот и прячет свой рыхлый кулак за макушкой Надьки Бабаниной.
– Расскажи-ка мне, Саша, определение прямолинейного движения. – Голос Аси звучит тонко, натянуто. Чувствую, не так проста физичка, как казалась.
– Ну… эта… – мямлит Коломенцев.
– Тогда хотя бы охарактеризуй скорость при прямолинейном движении.
– А чего такие вопросы сложные? – опять сияет Сашка. Думает обаянием взять. – Давайте что-нибудь полегче?
Носов все еще дергается от радости на последней парте, финты какие-то выкручивает. Победу празднует, короче.
Ася, не поворачиваясь к классу, глядя прямо в глаза Коломенцеву, совсем другим, мягким голосом мурлычет:
– Возвращайся к нам, Паша. Помоги товарищу.
Носов не слышит. Ликование зашкаливает.
– Э-э, бегемот, – кричит ему Стрельцов. – Шагом марш к доске! Оглох?
– И ты подтягивайся, Сережа, – кивает Стрельцову Ася.
– Анастасия Владимировна, а я-то при чем? – начинает ныть тот.
– За компанию, – улыбается физичка.
Смотрю на этот рыцарский турнир и даже не знаю, на кого ставку сделать. У кого копье первым обломается? У Коломенцева оно, конечно, и так уже переломилось пополам. Но у этого дальновидного какая-нибудь запаска может внезапно нарисоваться. Носов вроде тоже с подкреплением. Он хоть в физике шарит. А Стрельцова даже жалко. Просто так человек под раздачу попал.
Стоят, как три тополя на Плющихе. Женихи! Красавцы! У одного все пузо в мелу. У другого волосы взмокли, щеки красные, рубаха из штанов с одного бока вылезла. А третий вообще с фингалом второй день ходит. Выбирай, Ася, любого! Который по душе?
В общем, отправила всех физичка на пересдачу. Даже Носов ничего внятного выдавить из себя не смог. Может, просто Стрельцов с Коломенцевым зажали его с обеих сторон, он с перепугу язык-то и проглотил.
В среду первым уроком физкультура. Терпеть ее не могу! Лучше сто физик высидеть, чем бегать гуськом по стадиону, а потом позориться с битой, играя в лапту. Я все равно каждый раз промазываю. Зачем издеваться над человеком и постоянно ставить бьющей? Не понимаю логики.
Луплю битой воздух, а сама всматриваюсь в играющих на том конце стадиона. Наш класс одновременно с каким-то другим занимается. Им везет: мальчишки мяч по полю гоняют, девчонки турники осадили всей кучкой – видно, просто языками чешут. А мы, как козлы отпущения, по полной напрягаемся.
Наконец-то попадаю по мячу. Как красиво он летит высоко в небо.
– Беги-и-и! – душераздирающе орет мне прямо в ухо Катенька своим басом.
Куда «беги»? Я и правил-то не знаю. Впервые мяч от биты отскочил. Просто случайно повезло. Или не повезло? Теперь же бежать куда-то надо…
Несусь, цепляя носами кроссовок порции влажного песка, и только под ноги смотрю. Вижу – линия какая-то. Вроде тормозить за линией надо? Поднимаю голову… Удар точно в лоб.
Обступили меня, таращатся, как я разлеглась посреди площадки. Оглядываюсь и не понимаю: что случилось-то?
Никита прямо передо мной стоит…
Глаза синие. Только их и вижу. Даже небо не такое прекрасное, хотя сегодня совсем безоблачно. Он тоже на меня смотрит. Считаю, сколько раз моргнет: один, два, три и сразу четыре… Может, сплю? Нет, не сплю. Катенька Громакова, так же как и он, рядом стоит и хихикает, заражая попутно всех своим противным ехидным смехом.
Вскакиваю как подстреленная.
– Извини, я не специально, – как-то странно улыбается он. Вроде по-доброму. Не злобно.
Машка отряхивает мою олимпийку от грязного песка, а я все смотрю в спину Никите, который, подняв футбольный мяч с земли, шагает в другой конец стадиона. Значит, с одиннадцатым «Б» у нас по средам физ-ра совмещена…
Ловлю себя на мысли, что каждую перемену пытаюсь высмотреть его в толпе. Раньше из кабинета не выходила, а теперь первая по звонку выбегаю. И Машку за собой тащу под любым предлогом.
Стою с замиранием сердца у окна, как на посту, и жду. Жду, когда он появится. Пусть просто мимо пройдет. Пусть не заметит. Мне и этого достаточно: знать, что в школе, что рядом где-то. Как помешательство какое-то. Иногда специально у лестничного пролета встаю. Тут больше шансов.
А если вижу его, душа выпрыгивает, сердце угомонить не могу. И прячу глаза скорее, и молю, чтобы быстрей прошел. А пройдет – снова сгораю от нетерпения: увидеть бы, увидеть… хоть одним глазком!
6
Вся учебная неделя пролетела, будто и не было. Еще в понедельник после уроков Синица показал одну онлайн-игру. Информатику-то без разницы, во что мы играем, лишь бы куда не просят не лезли. Мы и загрузились. Так затянуло, что нас через пару часов выгонять пришлось. На самом интересном месте остановились.
А потом вечерами каждый у себя дома в назначенный час садился за комп с одной целью: надрать этого Гоблина_002 и его шестерок. Какой-то он чересчур хитро сделанный.
На уроках вообще постоянно зависал. Все думал: надо поскорее сет собрать, осталось всего два предмета. И крышка этому Гоблину.
Только на физ-ре оживал и вклинивался в учебный процесс.
Пока еще тепло на улице, гоняем мяч на стадионе. Лафа. Особенно когда к первому уроку сразу в спортивке идешь. Человеком себя чувствуешь. С утра настроение замечательное. Так всегда по средам бывает.
Наш одиннадцатый «Б» большую часть стадиона оккупировал. А в стороне, за футбольными воротами, еще какой-то класс параллельно занимается. В лапту, кажется, играют. Их физрук на лапте помешанный. Сколько у нас с начала года совместных уроков было, ничего другого не видел.
Синица пас передает, а сам орет мне:
– Давай сегодня без обеда? Бутеров наверти и сразу за комп.
Киваю ему в знак согласия, а сам веду мяч. Надо еще как-то Горбуна обойти. И Архипов лезет своими оглоблями под ноги, пытается меня с толку сбить. Я и так его ненавижу, а как о Насте вспомню, так вдвойне трясти начинает. Что ли, вчухать ему прямо тут? Чтобы не путался под ногами.
Пока думал, почти к самым воротам подбежал. И куда все защитники растворились? Цель передо мной. Бей! Не промахнешься!
Быстро оцениваю, под каким углом лучше по мячу вмазать. Смотрю… бежит прямо мне навстречу с той стороны ворот Марина. Иринкина сестра. И уже не вижу, кроме нее, никого и ничего. Ни мяча, ни Сереню Галкина в воротах, даже ног своих не чувствую. А в голове все еще стучит: «Бей!»
Бью! Рефлекс, что ли, отработанный?
Гол!!!
Только сетки на воротах нет. Мяч под перекладиной проскочил и летит себе дальше, продолжает свой полет. И снова в цель!
Подбегаю – лежит. Мяч чуть в стороне, а Марина – на песке. Там, где он ее настиг, поцеловав точно в лоб. Жалкая такая, маленькая. Руки растопырила в разные стороны, как будто не мяч словила, а под танк попала. Смотрит на меня не моргая и вроде улыбается.
Опять орясина рядом, ржет тихим басом. На ее фоне Марина совсем беззащитной кажется. Только хочу руку протянуть (надо же человеку помочь встать), а она сама, точно током простреленная, вскакивает и испуганно вертит головой по сторонам.
– Извини, я не специально, – пытаюсь улыбнуться, тяжело осознавая, что улыбка совсем не к месту.
Понимаю, что сказать больше нечего, а молчать нелепо. Иду за мячом и шурую обратно на середину поля.
Играть уже совсем не хочется. Только и знаю, что оборачиваюсь в ту сторону, где лапта продолжается как ни в чем не бывало. Зачем? Как будто убедиться хочу, что она еще там.
Там. А куда ей деваться?
На физике вообще жесть.
Настя новую тему объясняет. Сижу, уставился на доску, а сам свое втыкаю. Сзади Архипов ржет. Вначале я никакого внимания не обращал, а потом прислушиваюсь – про Настю.
– Думаешь, у такой телочки нет никого? – крякает.
– А ты подойди и напрямую спроси. Слабо? – вполголоса отвечает ему Семенов.
Тот снова гогочет:
– А на фига спрашивать? Окучивать надо без лишних вопросов.
– Закупорь уже свою форточку! – оборачиваюсь к этим недоумкам и смотрю на Архипова в упор. Чувствую, как от злости у меня зубы скрипеть начинают.
– Никитос, да ты успокойся! Чего разбушевался? – смеется и похрюкивает, а рыльник его так и напрашивается на кирпич.
– Он, по ходу, в долю просится, – снова шепчет Семенов своему другу-дегенерату.
– Слышь, ты! – вскакиваю и кидаюсь через парту, успевая ухватить его за воротник рубахи.
– Корнеев! – разлетается по классу взволнованный голос Насти. – Выйди за дверь!
Отпускаю этого дятла, а сам кулаки сжимаю. Слышу, как он в спину мне кидает:
– Втрескался в училку! – и снова хрюкает.
Диман Корчагин вечером позвонил. Гулять позвал. Вообще я сегодня даже не собирался. А тут подрываюсь внезапно.
Гоблину отомстить не удалось. Да и ну его к чертям! Он, по ходу, заядлый геймер. И сама игра что-то поднадоела.
Настя обложилась тетрадками – чьи-то лабораторные проверяет. Лампа на столе, как прожектор, весь стол освещает, а на стене сбоку устрашающие тени вырисовывает. Подхожу с другой стороны и, как в детстве, двумя руками, растопырив пальцы, пасть зубастую изображаю. Рычу и тут же давлюсь от смеха. Вот дурачок. Почти восемнадцать, а все дурью маюсь.
В стопке на краю стола самая первая тетрадка – Марины Шмаковой. Делаю шаг назад. Испугался, что ли? А самого, как магнитом, обратно тянет. Буквы ровные, но угловатые, на зеленых строчках в хоровод выстроились. Так интересно внутрь заглянуть. Только зачем? Что я там увидеть хочу? Лабораторную по физике?
Настя очки приспускает и смотрит в одну точку. Заметила, наверное, мое неприкрытое любопытство. Но я стою, как и стоял. Сбежать – выдать себя. А в чем преступление?
– Ты чего на Семенова сегодня накинулся? – спрашивает она совсем не о том.
– За дело, – отвечаю, глядя исподлобья, а самого выворачивает наизнанку. Закопал бы этих уродов!
– Дела можно и без кулаков решать.
Молчу. А что ей скажешь? И так сдерживаю себя как могу. Хорошо, что Диман мой номер опять набрал.
– Выхожу, – отвечаю ему и одновременно обуваю кроссовки.
А потом мчу по лестнице в подъезде, на ходу засовывая руки в рукава куртки.
Диман совсем рядом живет. Вот за той кирпичной девятиэтажкой панельные дома стоят, все одинаковые. Как целый микрорайон. Его – самый первый. Балкон прямо над вывеской «Молоко», которой лет сто, наверное. Там уже молока и в помине нет. То бар откроют, то ювелирку, то супермаркет, то еще чего-нибудь. А надпись все висит. Никому и дела нет.
– Не жарко? – улыбаюсь, увидев Димана с курткой в руках.
– Жарковато, – смеется в ответ.
Значит, понимает, что выглядит, мягко говоря, глупо. Но мне по фиг. Взрослый человек. Замерзнет – оденется.
Сегодня вообще холодно. Дождь после обеда сильный прошел, в парке сыро и неуютно. Кошусь на Димана одним глазом, как будто жду, когда тот зубами застучит. А он бодрячком. Никакого намека. Может, и правда жарко парню?
Идем с ним на поиски наших. Набираю Славику:
– Вы где?
– В беседке во дворе тридцать пятого.
– В Иринкином дворе? – Соображаю, не перепутал ли чего.
– Да.
– Скоро будем.
Только мобильник во внутренний карман куртки засунул, вижу… чешет «интеллигент». И судя по всему, в сторону нашего дома. Вроде трезвый. Во всяком случае, уверенно вышагивает.
Провожаю его взглядом, а у самого кошки на душе скребут.
– Погоди, Диман, замедли темп.
– Что случилось-то? – удивленно оглядывается по сторонам он.
– Да вон. Тело одно кривоногое, – киваю в сторону Виктора. – Сейчас гляну, куда свернет.
– Здоровый какой. А зачем он тебе?
– Да так. – Не свожу взгляда с его куцего черного пальто.
Я даже дышать перестал, когда он к нашему подъезду приблизился, и невольно кулаки в карманах сжал. Мимо прошуршал. Отлегло. Расслабляю руки, а на ладонях – пятна красные от подушечек пальцев. Чувствую, что еще и челюсть свело. А ведь в тот момент даже не замечал такого сильного напряжения.
– Пошли, – говорю Диману.
Подходим к нашим. Славик с Иринкой с краю стоят, обнимаются, как обычно. Нас видят, начинают прикалываться над Диманом, что без куртки. Только ему все равно. Ныряет сразу куда-то в толпу, вглубь беседки. Там и не разобрать, кто и где.
А мне Славик тут же тему толкать начинает, что-то насчет мотоцикла. А что за мотоцикл и чей, я даже не разберу. Все думаю о Насте. А что, если этот утырок сейчас мимо прошел куда-нибудь в магазин или пивнушку, а после развернется – и к нам?
Опять напрягся весь. Стою, о своем думаю. Только изредка киваю Славику – делаю вид, что слушаю.
– Жизни! – долетает до меня голос Димана из угла беседки.
