скачать книгу бесплатно
– Расскажи.
– О чем?
– О том, чего ты хочешь. – Алексей Игоревич сел прямо напротив Георгия, сократив расстояние между ними.
– Определенности, хочу определенности во всем. Мне вчера исполнилось 28, а я так и не понял, что мне нужно. Такое ощущение, что я застрял.
Дядя снисходительно улыбнулся своему племяннику.
– Начни с того, что ты любишь, а после отсей остальное. Это сработает.
– Почему вы так решили?
– Потому что в 24 пошел в армию и там стал мужчиной. Потому что 5 лет потратил на театральный, но так и не понял, что я не актер. Потому что воевал там, с моджахедами в пустыне. Потому что на моих глазах убили друга. А мы с ним пытались открыть бизнес двадцать лет назад. Все это я любил, несмотря на трудности. Любил. Все было легко, потому что прошел место, где думать не надо. Думают за тебя.
– Предлагаете пойти служить? – Усмехнулся Георгий.
– Нет, я помню про твою негодность. Я предлагаю тебе избегать однозначности. Чем ее больше, тем глупее ты становишься. Избегай мест, где ты не властен над собою.
Чувствуя тупик разговора, Шпаков решил разрядить обстановку:
– Чай?
– Да, давайте. Не откажусь.
Оба находились в своих мыслях. Алексей Игоревич праздновал небольшую, но все же победу. Впервые за долгие годы у них с Гошей произошел сдвиг. До этого все их встречи проходили под знаком недоверия, холодной враждебности. Сейчас же Георгий приехал к нему не за подпиткой своей злобы, а за поддержкой, за помощью. Холодная тупая уверенность сменилась легкой потерянностью.
Что бы не делал Алексей Игоревич, Георгий не хотел его слушать. Уговоры, угрозы, физическое воздействие. Все это лишь разрушало между ними связь, когда-то по-настоящему родственную, крепкую. Она начала сыпаться после гибели сестры и ее мужа – родителей Гоши. Теперь же на горизонте забрезжил рассвет.
Когда-то давно, во времени Гошиного детства дядя являлся для него авторитетом. Серьезный, мужественный, брутальный. Сейчас он был хлипким, мудрым стариком с боевыми сединами. Тогда маленький Гоша симпатизировал рафинированному образу.
История Алексея Игоревича началась 13 июля 1950 года. Учился в самой обычной советской школе, где никто не видел в нем выдающегося ученика, даже он сам.
С детства рос застенчивым и одиноким ребенком, поддерживаемым разве что родителями. В 1969-1974 годах учился в Театральном училище в Москве, но актером так и не стал по причине потери интереса к театральной деятельности.
Тогда он не знал, чем ему заняться и что делать. Решение своей проблемы он нашел в армии, где отслужил 7 лет, зацепив Афганскую войну. Служил в пехоте, где путем боевых заслуг и хорошей подчиненности дошел до лейтенанта. После армии ему пришлось трудно, но обретенная уверенность в своих силах не давала ему впадать в депрессию. В 1985 году он женился, но оказался бесплоден. Болезненный удар по мужскому самолюбию был очень тяжелым, но не критичным.
Прожженный и бесстрашный, в Новой России он пробовал возить и продавать машины, но натолкнулся на жесткую конкуренцию и после смерти близкого друга отступил. Купил себе дом неподалеку от родного города и по сей день живет там.
Только путем постоянного самоконтроля ему удается держать себя в форме. Слишком уж непосильное у него прошлое. Забыть его не получится.
– Я поеду, пожалуй, проводите.
Голос Георгия, снова твердый и крепкий, вывел Шпакова из прострации. Он взглянул на часы. Время подбиралось к 6 вечера.
– Ты чего это, оставайся, завтра с утра и поедешь.
– Не могу. – Георгий тоже взглянул на источник мерного тиканья. – У меня сегодня дела.
Шпаков обо всем догадывался. Возможно, что завтра по новостям покажут последствия его дел. "Но всякий путь долог и труден" – думал Алексей Игоревич. Лишь бы приезжал почаще, а там он его вытащит. Словно понимая предмет "дел", старик сказал:
– Удачи тебе, Гоша, ты только береги себя.
Алексей Игоревич уже закрывал калитку, как Георгий вновь обернулся и с жаром произнес:
– Денис Викторович все еще злится из-за Катьки?
– Злится, не нужно было тогда тебе пьяным приезжать.
– Ничего, я извинюсь перед ними обоими.
Калитка закрылась плотно на засов. Пора работать, на очереди до завтра еще починка двух машин. А Георгий… Он приедет, надо только подождать. Лишь бы берег себя. Дурак.
Часть II
"Разговор с мудрецом"
Глава 1
– Андрон Романович, можно я пойду? – заголосила продавщица Надя.
– Да, конечно, прости. – Не сразу ответил ей Цапф.
Андрон полностью погрузился в свои мысли, подсчитывая, сколько сумеет отыграть у судьбы. Выручка сегодня хорошая. Почти 120 тысяч рублей за 11 часов работы. Надежда – стареющая, но продуктивная и улыбчивая продавщица, сегодня зажглась во всей красе. Так еще недельку и весь ущерб от налета новоявленных нацистов будет полностью возмещен.
Город уже погрузился в вечернюю тьму, когда Андрон отпустил Надежду и стал прогуливаться вокруг стеллажей с вином. Как бы там не было, а работы предстоит еще немало.
Цапф всегда сам проверял недостачу, занимался заказами и приемкой товара, помогал его разгружать. Часто принимал роль продавца или консультанта. Его любовь к вину выражалась в полной самоотдаче делу. Он сам себе менеджер, грузчик и продавец. Только он на самом деле знал, насколько качественен или плох товар.
Один только запах из бутылки давал ему всю информацию о напитке. Сколько ему лет, какая крепость, сорт винограда. Даже разновидность стекла не могла укрыться от внимательно взора Цапфа. Настоящий знаток своего дела.
Часто даже бывало, что Андрон отговаривал покупателя от приобретения того или иного напитка, находя его по запаху некачественным. Взамен рекомендовал хорошие заменители, а ширпотреб выбрасывал.
Поставщики оставались всегда одними и теми же. Стабильная цена, высокое качество. Только в сотой доле случаев мог возникнуть брак. Может по вине того, кто разливал, может по невнимательности. Но Цапф всегда доверял своим поставщикам. А ошибки и оплошности могут быть у всех, даже у самых заядлых мастеров.
Андрон Романович, как старинный родовой интеллигент, руководствовался честью и справедливостью при ведении бизнеса. За всю свою жизнь никого не "кидал", не переходил дорогу, врагов почти не наживал. Его характер скраивался из немецкой педантичности, польской утонченности и еврейской деловой хватки.
Местами ему не хватало жесткости, что компенсировалось отменным чувством такта и ума. Каждый шаг Андрон старался обдумывать. Действовали впопыхах лишь дураки. Цапф же не выносил спонтанности. "Жизнь – это игра в шахматы" – думал он. Ошибешься – твой король будет выведен с поля боя.
Маргарита Ивановна считала его чувственным и бескорыстным. Ксюша и Марина – добрым и щедрым, его клиенты – чутким и проворным. Сам же он не относил к себе все эти категории. Андрон Романович полагал, что все его положительные качества перечеркиваются самой простой нерешительностью. Настоящий бизнесмен идет до конца. Цапф до конца шел редко. Вот и сейчас свое решение написать заявление он критиковал и не понимал. "Что я, пьяный что ли был".
Возле его лавки проехал полицейский "бобик". Ничего удивительного, если бы он не остановился на минуту возле соседнего дома. Там как раз жили не самые благополучные люди. Однако из автомобиля никто не вышел и он уже через пару минут скрылся из виду. Предчувствие чего-то неприятного не покидало Цапфа ни на минуту. Он ждал. Только вот чего?
В 22:20 Андрон наконец закрыл магазин. В здании работала сигнализация, которую он поставил сегодня утром. При любом прикосновении к входной двери человеческих рук включалась светозвуковая сигнализация. По задумке, она заставляла нарушителей кинуться прочь от магазина. Андрона такая система привлекала еще и тем, что звуки внутри помещения также входили в зону действия системы.
Если вдруг упадет бутылка или кто-то посмеет зайти с черного входа, то вся местность в радиусе двухсот метров будет оповещена об этом. К тому же, цена вопроса не была излишне дорогой. А эффект ожидался колоссальный.
Андрон устало двинулся через улицу. Сегодня он снова ездил в полицию выяснять, почему вдруг решили отпустить тех двух нарушителей. Лишь только после нескольких долгих часов ожидания ему сказали, что их отпустили под подписку о невыезде.
Известия успокоили расшатанные событиями нервы Андрона Романовича и он вернулся в привычное ему жизненное русло. Дома ждал теплый ужин. В душе подолгу мылась жена, а дети находились в своей комнате. Снова вечер, как тогда – три дня назад. Ничего не предвещает беды.
Только треск кирпичного камина да звук поющей в ванной комнате жены. Дом как дом, чего тут плохого…
Цапф зашел в прихожую, разделся. Лишь плеск воды наполнял дом звуком. Андрон Романович уселся в любимое кресло и затопил камин. Хоть на улице и тепло, а треск родных поленьев отнюдь не помешает. К тому же успокоит нервы, поможет восстановиться.
Заготовленные ранее дрова быстро загорелись. Цапф еще раз проверил камин и принялся за "Дон Кихота", опустошенно потягивая "Шардоне". В его умелых и нежных руках книга чувствовала себя комфортно, распознавая в Цапфе образованного знатока. С таким человеком опасно быть глупым.
К 23 часам дети должны улечься спать. Андрон пойдет после них. Он еще немного посидит, пока не дочитает главу. А вот Маргарита Ивановна все еще находилась в душе и даже не собиралась оттуда выходить.
– Ох, и сколько же ты воды тратишь… – Проворчал еле слышно Андрон.
В этот момент с улицы послышался воющий звук, это был крик сирены. Его сирены!
– Нет, опять!
Цапф подскочил к окну и отдернул штору. Двое молодых людей пытались выломать дверь в его лавку. Андрон стиснул зубы и бросился к ружью. Из своей комнаты вышли Ксения с Мариной, вода в душе перестала шуметь.
– Что случилось, сирена? – Спросила старшая сонным голосом.
– Да, может сломалось. Идите к себе. – Мягко приказал им Андрон и сломя голову выскочил на улицу.
***
– Останови здесь. – Приказал Москвич Глебу. – Подождем немного. Пусть магазин закроет.
Мкад посмотрел на свои электронные часы. На темном, как ночь, циферблате зеленым ядовитым цветом горели цифры 22:04. Недолго оставалось ждать. Возможно, несколько минут.
– Заглуши двигатель пока. Шум нам ни к чему, да и горючку сохраним.
Васинько не сводил глаз с Москвича, пока тот смотрел в окно. Эти татуировки, символы и знаки казались ему привлекательными, необычными. Их многочисленность и визуальная красота доставляли Глебу какое-то странное удовольствие. Вот уже два года он тихо смотрит на них и не может понять, что же именно его цепляет.
Время двигалось медленно для одного и очень быстро для другого. Москвич все время поглядывал на часы и смотрел из окна УАЗика на винный магазин "Варсови". Прямо над дверью лавки горела яркая лампа, освещавшая бордово-черную вывеску магазина. На самой вывеске проглядывалось аккуратное и строгое "Since 2012".
– Интеллигент чертов. – Проворчал Москвич.
– Ты о ком?
– Да о том жиденке, он винный магазинчик держит. Это мы тогда налет устроили с лысым. А еврей этот мусорнулся. Нас повязали, а он заявление написал. – Москвич заскрипел зубами. – Скотина.
– Ты хочешь повторить налет? – Неуверенным голосом спросил Васинько.
Москвич медленно, словно робот, повернул к нему свое опухшее от разбитой скулы лицо и обнажив зубы, со злостью сатаны ответил:
– Нет, я хочу сжечь его!
Мкад сипло, едва сдерживая громкость звериного голоса, рассмеялся. Он затарабанил руками по панели впереди себя и опять взглянул на часы.
– Пятнадцать минут одиннадцатого, а ни еврея, ни Жоры как не было, так и нет.
– Давай ждать, что нам остается. Не полезешь же ты на рожон сейчас.
– А почему бы и нет?! Пора уже и нам силу показать.
Москвич собирался уже вылететь из УАЗа, как рядом с ними проехала полицейская машина и остановилась на минуту возле ближайшего дома. Затем снова поехала и скрылась из виду.
– Ну и что он останавливался? – Тихо проговорил Глеб. – Знаешь, я думаю, не все так однозначно.
– Ты о чем? – Злобно передернул Москвич.
– Власова нет, менты проехали, еврей твой не выходит…
– Всякое бывает. А Жорику я потом по башке настучу.
У Москвича тряслись руки от напряжения. Язык свешивался изо рта, будто в ожидании добычи. Глеб же выглядел спокойным и изредка поглядывал на товарища. С Пашей это всегда происходит, когда он чувствует запах жареного. Неожиданно для себя Глеб подскочил:
– Смотри, выходит!
– Его пока не трогаем, а вот магазин… Надо проучить гада!
– Когда начинаем?
– Через 10 минут. Если конечно Власов не подойдет раньше. – Москвич сделал многозначительную паузу. – Слился он похоже. Не в первый раз подставляет, сука. Пусть молится, что мы не начнем раньше, чем он вздумает придти.
Глеб сильно волновался, но не показывал этого. Тогда в полиции он знал, что их троих отпустят. Сейчас же ситуация была другая. В случае обнаружения их с легкостью арестуют и посадят в тюрьму. У Мкада уже есть условный срок. А ему, Глебу, могут дать реальный. В силовых акциях Васинько никогда не участвовал, ограничиваясь пропагандой и увеселительными мероприятиями. И если бы не устрашающая животная энергия Москвича, Глеб, ни на секунду не задумываясь, сбежал бы.
Еще десять минут томительного ожидания. Москвича теперь уже стало не на шутку колбасить. Последовал удар кулака о крышу машины, Глеб от неожиданности съежился.
– Все, хрен с ним, пора.
Мкад вылетел из машины и со скоростью гепарда достал из багажника машины две канистры. Хоть автомобиль и вел Глеб, принадлежал он Москвичу.
– Нифига себе ты подготовился.
– Заткнись. – Отрезал Мкад и подал ему одну из двух канистр. – Держи!
Затем Москвич потянулся за двумя бутылками с тряпочкой у горлышка. Глеб сразу догадался. Коктейли Молотова.
– Идем!
Васинько отставал от Москвича на добрых три метра. Он не на столько быстрый и сильный физически, чтобы поспевать за рассчитанными, но горячечными действиями товарища. Они подошли к двери лавки, окна в ней фасада дома отсутствовали.
– Давай обойдем. – Рационально предложил Глеб.
Но Москвич снова отрезал:
– Нет, разнесем все в лоб.
По двери последовал мощный удар ногой. От сильного толчка сработала поставленная сюда сигнализация.
