Молчание

Наташа Евлюшина

Молчание

Словам, которые мы не сказали

– Вытягиваем губы трубочкой, – говорю я и вытягиваю губы вперед, а затем широко улыбаюсь, лишь слегка обнажая зубы, – и натягиваем. Смотрите на себя в зеркало и следите за движениями. Давайте еще раз. Вытягиваем губы трубочкой и натягиваем. И еще разок, чтобы закрепить.

Обвожу взглядом аудиторию. Сегодня здесь нет свободных мест. За семь лет моей работы в школе актерского мастерства такого не было никогда. С чего вдруг люди решили заняться техникой речи? Даже те, чья работа или увлечения никак не связаны с дикцией.

– Хорошо. Молодцы. Это было упражнение «Буратино». А теперь мы его немножко изменим. Сначала посмотрите.

Я вытягиваю губы трубочкой как в предыдущий раз, а затем двигаю ими по кругу.

– В одну сторону, а потом в другую. Давайте попробуем вместе. Вытягиваем губы и делаем круговые движения.

Пока ученики выполняют упражнение, я отвлекаюсь на телефон, сверкнувший индикатором – пришло сообщение. Оно от Жени. Впрочем, я совсем не удивлена. Вижу лишь начало сообщения: у Жени есть два билета в кино, и он зовет меня с собой. Смахиваю уведомление влево, делая вид, что ничего не заметила.

– А это точно поможет? – выкрикивает кто-то в аудитории.

– Что? – переспрашиваю я, поднимая голову и обводя взглядом аудиторию в поисках задавшего вопрос.

– Мы не заболеем?

Нашла – парень в красной толстовке в последнем ряду. Это его первое занятие.

– Не совсем понимаю, о чем вы…

Хотя я совсем не понимаю.

– Если мы будем делать эти упражнения, мы не потеряем голос?

Ах, вот про какую он болезнь. Болезнь, про которую за эти два года нам так и не удалось ничего выяснить. У человека просто пропадает голос. Внезапно он перестает говорить и вообще издавать хоть какие-то звуки. Из-за потери голоса никто не умер. Но никто и не заговорил снова. Мир просто медленно погружается в молчание.

– Кто вам такое сказал?

Я хочу спросить: кто вам сказал такую чушь? – но пока сдерживаюсь.

– Так написано в рекламе.

– В какой рекламе?

Парень в красной толстовке подходит ко мне и протягивает свой телефон, на экране которого красуется баннер: «Боитесь потерять голос? Приходите на занятия по технике речи. И эта болезнь никогда вас не коснется!»

Какая же чушь!

В этот момент дверь в аудиторию приоткрывается. Директриса обводит аудиторию взглядом и довольная показывает мне большие пальцы.

– Одну минуточку, – обращаюсь я к ученикам и выхожу из аудитории вместе с телефоном парня в красной толстовке.

Директриса уже цокает шпильками по коридору и оборачивается лишь тогда, когда я ее окликаю. Подхожу ближе и протягиваю телефон с рекламным баннером.

– Классно сработало, правда? – говорит она, расплываясь в улыбке.

– Вы шутите?

– У нас раскуплены все абонементы на полгода вперед. Считаю, это успех.

– Но это же ложь! Занятия по технике речи никак не влияют на болезнь.

– Ну, ты же не заболела. Так что не такой уж и обман.

– Да, но мы не знаем наверняка, что причина именно в этом. Ученые всего мира не могут победить вирус. А вы даете людям ложную надежду. Так нельзя.

– Ада, это бизнес. А в бизнесе все всё приукрашают. Тренажеры тоже продают, обещая снижение веса. Но каждый ли купивший тренажер похудеет и автоматически станет защищен от набора жира впредь?

У меня просто нет слов.

– В том-то и дело.

– Так нельзя.

– Если ты такая сердобольная, тебя здесь никто не держит. Думаешь, так сложно найти педагога по технике речи? На твое место у меня уже целая очередь.

– Хорошо. Не хотела, чтобы мое увольнение прошло вот так. Но я и сама хотела сказать, что ухожу.

– Нашла что-то лучше?

– Лейбл Cocos Records подписал со мной контракт. В следующем месяце я начинаю записывать альбом.

– Ух ты! И тебе больше не придется петь песенки в своем кабаке? Ну, поздравляю.

Ехидное поздравление я пропускаю мимо ушей.

– Вы не должны обманывать клиентов.

– Я не обманываю. Я даю им веру. Пока люди верят, что не заболеют, вытягивая губы туда-сюда, они могут хоть как-то себе помочь. Самовнушение. Слышала? Раз твои ученые не могут дать людям надежду, это сделаю я. Все приходится брать в свои руки. Как всегда. А если ты хоть слово пикнешь, я замочу твою репутацию так, что тебе придется бежать на другую планету.

– У вас ничего на меня нет. Так что не надо запугивать.

– А мне ничего и не нужно. Сейчас все можно сделать. Какой бы святой ты ни была. Ничего личного, Ада. Только бизнес.

Возвращаюсь в аудиторию и отдаю телефон парню в красной толстовке.

– Так что? – спрашивает он. – Это точно поможет?

– Я… Я не знаю…

Это все, что могу ответить, не подставив себя.

– Никто не знает наверняка. Это лишь одна из гипотез.

– Но вы же не заболели!

– Да, как и вы. Хотя сегодня вы впервые делали артикуляционные упражнения.

– И что же нам теперь делать?

– Жить. Каждую минуту. Сколько бы их ни осталось.

– Это сложно, – раздается голос девушки с первого ряда. Она тоже новенькая. – Я постоянно думаю о том, что вот-вот лишусь голоса. И этот страх сковывает. Вместо того чтобы заниматься работой, листаю новостную ленту и представляю, как это случится со мной.

– Потеря голоса, – говорю я, – не единственное, что может с вами случиться. Вы можете идти по тротуару, а пьяный водитель не справится с управлением и собьет вас. Но вы же все равно ходите по тротуару. Было бы странно каждый раз идти, оглядываясь по сторонам в ожидании опасности.

– И что же нам теперь делать? – спрашивает уже другая девушка.

– Вы про наши занятия?

Она кивает.

– Если, занимаясь техникой речи, вы чувствуете, что делаете для себя хоть что-то, то продолжайте заниматься. Если вам действительно нравится или нужно для работы, не бросайте. И вообще, это полезный навык в жизни – четко озвучивать свои слова.

– Вы предлагаете жить, пока другие теряют голоса?

– Да, я предлагаю жить, что бы ни случилось. И с вами, и с другими. Разве ваши переживания помогут кому-нибудь выздороветь? Нет. Но эти переживания совершенно точно убьют вас самих. Если вы не можете изменить действительность, зачем изводить себя? Понимаю, хочется удержать под контролем весь мир. Только это никому не под силу. Жизнь случается. И ее надо принимать во всех проявлениях. Простите за занудство. У меня сестра – психолог. И она уже промыла мне мозги на эту тему. Перейдем к занятию?

Я показываю группе еще несколько артикуляционных упражнений, рассказываю, что вообще дают занятия по технике речи и кому они будут полезны. А затем прощаюсь. Моя карьера педагога завершена.

За семь лет я всей душой прикипела к школе актерского мастерства. Прощаться оказалось сложнее, чем я предполагала, и мне немного грустно. Зато теперь смогу полностью посвятить себя мечте – петь свои песни. До конца еще не верю, что это наконец случилось. Есть люди, которые в меня поверили.

***

Я прихожу в кафе на полчаса раньше и занимаю столик у панорамного окна с видом на оживленный проспект. Чтобы скоротать время в ожидании сестры, заказываю коктейль «без алкоголя, но с алкогольным вкусом» и с головой ныряю в социальные сети.

С фейкового аккаунта (естественно) захожу на страничку Давида. Новых фото нет, а значит, ничего не остается как пролистать ленту в тысячный раз, на мгновение останавливаясь на любимых снимках. Мне не хватает активности в его аккаунте. Хочу знать, что он делает каждую минуту своей жизни, о чем думает и мечтает. С другой стороны, здесь не появлялось фото какой-нибудь девушки. А значит… Значит, у нас еще есть шанс.

Возможно, прямо сейчас Давид тоже листает мою страницу. В его наушниках играют мои песни, напоминая о моменте, который мы упустили. Я знаю, он хочет написать. Просто боится. Мужчины же могут стесняться своих чувств? Могут бояться, что это не взаимно? Нам нужно всего лишь случайно столкнуться, и тогда все станет на свои места. Мы поймем, что все это время, что мы были не вместе, было нужно, чтобы мы стали лучшими друг для друга. Всего лишь одна случайная встреча.

Разглядываю снимки Давида. Вот он на центральной набережной, вот в кафе за тем же самым столиком, что сейчас сижу я. Как? Как можно ходить одними дорогами и никогда не встретиться? Какая-то злая шутка судьбы.

Когда официант прибавляет громкость телевизора, я отрываюсь от телефона. Голубой экран приковывает внимание всех посетителей. Мы ждем, что может быть сегодня станет все понятно.

Диктор новостей говорит: «Всемирная организация здравоохранения завершила очередное тестирование вакцины и снова потерпела провал. В течение последних шести месяцев испытуемые из двух групп получали экспериментальный препарат и плацебо. Ни один из заболевших не смог вернуть голос. Более того, 30% здоровых испытуемых из третьей группы, принимавших препарат в целях профилактики, потеряли голос в последний месяц клинических испытаний.

Напоминаю, что два года вся планета охвачена неизвестным заболеванием сайленс. Природа заболевания по-прежнему остается неизвестной. Не зафиксировано ни одного летального исхода. Мы рекомендуем вам соблюдать правила личной гигиены и по возможности оставаться дома».

Как можно лечить, не зная, что именно нужно лечить? Они назвали вирус сайленсом из-за того, что он погружает людей в молчание. Но они не могут понять, откуда он берется, как передается и вообще вирус ли это. Каждый выпуск новостей, каждое заявление медиков сеет новую панику. Нас призывали носить медицинские маски, потом отказаться от рукопожатий, еще свести к минимуму контакты с людьми, не пить воду из-под крана, мыть с мылом купленные овощи и фрукты, отказаться от морепродуктов, выкинуть мобильники, пересесть на общественный транспорт… Скоро попросят не дышать воздухом.

Официант переключает на музыкальный канал, и кафе снова наполняется разговорами посетителей. Могу поспорить, что все эти люди говорят только об одном – о молчании. Оно просто случается и все. От сайленса нельзя защититься, нельзя вылечиться. Можно только принять свою новую реальность.

Все началось два года назад. Девушка из Минска вдруг потеряла голос. Сначала она подумала, что просто застудила горло и пыталась вылечиться самостоятельно народными рецептами. А вскоре поняла, что вообще не может издать ни единого звука. Врачи, к которым она обращалась, один за другим лишь потирали свои ученые затылки и в недоумении разводили руками. Случай не редкий. Он единственный.

А затем голос потерял парень из Варшавы. О подобном заболевании сообщили в Будапеште, потом Сеуле, Майами. Случаи молчания множились в геометрической прогрессии. Но ответов так и не было.

Это вирус. Вряд ли генетика начала ломаться у всех жителей планеты одновременно. Логично, что вирус передается воздушно-капельным путем? Вообще не логично! Первые заболевшие жили на разных континентах и никак не взаимодействовали друг с другом. Это не вирус. По крайней мере, он передается не воздушно-капельным путем, а как-то иначе.

Еще одна версия – раковая опухоль. Но никакой раковой опухоли не нашли ни у кого из заболевших. И как объяснить вспышку рака горла? Плохая вода? Экология? Воздух? Сразу на всей планете? Или что-то более глобальное, например, разрушение озонового слоя или биологическое оружие.

Теории заговора не заставили себя ждать. Конечно же, это мировое правительство пытается избавиться от лишнего населения. Хорошо, но почему тогда никто не умер? Напортачили со своим биологическим оружием? Или это попытка заткнуть население?

Пока весь мир ждет хоть каких-то ответов, сайленс продолжает отбирать голоса. Следующим может стать кто угодно.

Замечаю у входной двери Раю и машу ей рукой.

– Ты не поверишь, – говорит сестра после того, как усаживается за столик.

– Хватит интриговать. По какой причине ты вообще устроила этот сестринский мини-праздник?

– Мы отмечаем.

Ненавижу, когда люди останавливаются на полпути, вынуждая задать бестолковый вопрос. Скажи сразу, что мы отмечаем. Почему я должна спрашивать?

– И что же мы отмечаем?

– Мое повышение.

Рая делает глоток воды и смакует этот момент. И вот опять мне надо вытаскивать информацию клещами.

– А поподробнее?

– Меня взяли в команду по изучению сайленса.

– Зачем им психолог в команде? – спрашиваю с легким смешком в голосе.

– Вообще-то…

Видимо, сестра ожидала другой реакции: преклонения, а не глумления.

– … я не просто психолог, а руководитель нового секретного проекта.

Рая склоняется над столом и жестом просит меня последовать ее примеру, чтобы нас никто не услышал. Покорно подставляю ухо для секретного секрета.

– Я выдвинула безумную гипотезу, и мы будем ее проверять, – шепчет Рая, не сдерживая восторга в голосе.

– И что же это за гипотеза? – шепчу я в ответ, имитируя такой же восторг.

– Хочу отправить людей в прошлое…

Отстраняюсь от сестры и пытаюсь понять, насколько серьезна проблема с ее башкой. В нашем роду не было случаев заболеваний психики. Но ведь все когда-то бывает впервые, правда же?

– Ты прикалываешься? – наконец спрашиваю я.

– Нет, все серьезно. Я провела анализ заболевших и заметила две закономерности. Все они старше 25 лет. И пожилых значительно больше.

– А вторая закономерность? – спрашиваю, понимая, что уже вхожу в группу риска.

– Их мечты не сбылись…

– Фух, – я выдыхаю, хотя и не верю в ту чушь, что говорит Рая. – Моя мечта вот-вот осуществится. Я запишу свой первый альбом. Значит, я не смогу заболеть?

– Не знаю. Это всего лишь гипотеза. Очередная попытка найти ответ.

Я запишу альбом. А Рая спасет мир от непонятной болезни. Кажется, я проигрываю еще один забег в сестринской гонке. Что бы я ни сделала, этого всегда будет недостаточно. Мы с сестрой, как два ангела рая и ада. Один причислен к лику святых за беспрекословное подчинение, второй – навечно сослан в гиену огненную за смелость выбирать свой путь.

Рая поднимает бокал.

– Ну что, отпразднуем?

– За тебя, – говорю я, чуть слышно прикасаясь к ее бокалу.

– За меня!

Хочу рассказать про новую работу и контракт с лейблом. Про последний концерт в баре «Каракатица» в качестве вокалистки «Куртки Бейна». Но Рая никогда серьезно не воспринимала то, чем я занимаюсь. Только ее работа имеет смысл. Только она у нас героиня.

Мой телефон звонит, и я быстро сбрасываю звонок, едва заметив имя абонента. Потом перезвоню. Или нет.

– Кто это? – спрашивает Рая.

– Женя. До него никак не дойдет, что у нас никогда ничего не получится.

– А может, это до тебя никак не дойдет?

– Что?

– Ты заходила сегодня на его страницу? Или точнее так: сколько раз ты заходила сегодня на его страницу?

– На чью?

Делаю вид, что ничего не понимаю. Но я понимаю. Абсолютно все.

– А в последний раз когда? – продолжает сестра. – За пять секунд до того, как я пришла?

– Рая, не начинай.

– А что Рая? Я больше не могу смотреть, как ты портишь свою жизнь в ожидании какого-то чуда, которое никогда не произойдет.

– Меня все устраивает.

– Сходи с Женей на свидание. Дай парню шанс.

– Не хочу я идти с ним на свидание.

– Это чисто женская фишка – хранить верность тому, кто даже не знает о твоем существовании.

– Он знает!

– И где же он сейчас?

Рая заглядывает под стол, затем поднимает бокал и осматривает донышко, наконец оттопыривает свою блузку и заглядывает в декольте.

– Не вижу, – подытоживает она.

– Прекрати этот цирк.

– Знаешь, самое страшное – это не сердце, запертое на замок. К любому замку можно найти отмычку. Самое страшное – это сердце, запертое на шпингалет. Потому что шпингалет открывается только с одной стороны. Пора вылезать из своей берлоги.

Собираюсь что-то возразить, но грохот бьющейся посуды не дает проронить мне ни слова. Мы оборачиваемся на звук. Девушка тремя столиками правее держится руками за горло и шевелит губами, пытаясь вымолвить хоть что-то. Но ее рот не издает ни единого звука, и она теряет сознание.

Рая бросается к толпе помогающих и, расталкивая зевак, пробирается к девушке.

– Звоните в скорую! – кричит Рая.

Сестра набирает в рот воды и выплескивает в лицо девушки. В сознание та не приходит. Рая подкладывает ей под голову сложенное полотенце и проверяет пульс. Я вижу, как вздымается грудь девушки. Медленно, но она дышит. По крайне мере, никто не умер.

Стою подальше от разворачивающейся драмы. И не могу пошевелиться. Это все пугает, но и завораживает тоже. Для чего нам нужно молчание?

Спустя десять минут, которые кажутся целой вечностью, все заканчивается. Скорая увозит девушку, и Рая возвращается за столик.

– Что дальше? – спрашиваю я.

– Как обычно.

– Ты вылечишь их? Их всех?

– Нет. Они вылечат себя сами.

Вот вам и психологи. Всю работу за них должен сделать пациент. А им лишь бы поковыряться в вашем прошлом, пошебуршить грязным бельем и делать умный вид, как будто они что-то понимают в этой жизни.

***

Выхожу из ванны и выжимаю мокрые волосы. Капли воды падают на кафель, и я размазываю их босыми ступнями. Провожу рукой по запотевшему зеркалу и смотрю на свое отражение. Сегодня в последний раз я буду зарабатывать деньги на каверах. Грустно, что придется покинуть «Куртку Бейна». Это моя команда, мои ребята, ставшие мне братьями, которых у меня никогда не было. Но вместе с тем чувство эйфории наполняют каждую клеточку тела. Предвкушение мечты никогда не было таким близким и реальным. Наконец-то я смогу петь свои песни и выходить на сцену, не прикрываясь громкими именами. Прости, «Каракатица», но нам пора расстаться. Эти отношения изжили себя.

От мыслей меня отвлекает телефон, разрывающийся в соседней комнате. Я беру трубку и говорю:

– Алло.

– Добрый день. Это курьер.

Ровный механический голос, который ни с чем и ни с кем невозможно перепутать. Каждый раз, когда слышу его, мое сердце сжимается до крошечного размера и, кажется, перестает биться.

– Буду у вас через 10 минут.

– Какой курьер? Я ничего не заказывала.

– У меня для вас букет.

Ровно через 10 минут на моем пороге появляется курьер с букетом цветов. Он набирает сообщение на браслете и нажимает кнопку озвучки. «Добрый день», – говорит ровный механический голос.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.