скачать книгу бесплатно
Глава 4 “Мёртвые игры”
4.1. Два источника смерти
Ты должен научиться проигрывать!
(прадедушка правнуку об игре в шашки)
__________
Озеро О?мел выглядело обескураженным от разворачивающейся бойни, задуманной тенями. Оно нервно дышало, перекатывая мелкие барашки водной глади, и стремилось ускорить время, чтобы намечающееся кровопролитие завершилось. Теко? покинул пределы действия защитного поля, царапая когтями по одинокому крупному камню у подножия вулкана. Премерзкий звук выбешивал зверей, две башки нервно дёргались, пытаясь отогнать скрежет, как мелкое жужжащее над ухом насекомое. Эволюция сохранила за белыми тиграми способность перемещаться при помощи четырёх конечностей, что увеличивало скорость, манёвренность и проворство. Хищники оценили габариты парня: одежды подчёркивали мощную спину, развиты?е мышцы и вострую ловкость повелительных движений. Зелёные глаза смотрели нагло и в упор, отражая внутреннюю уверенность в себе, на которой базировалась личность пытливого исследователя. От теней, однако, не укрылась поступь Гле?нды, смахивающая на бегство с поля брани. Необременённая поклажей девушка быстро уходила в сторону воды, что полностью устраивало загонщиков, ибо гарантировало численное преимущество. Одной особи хватит на ужин: убьют более крупную дичь, насытятся свежим мясом и тёплой кровью, а затем догонят девчонку, которую пока оставят в живых в качестве наводчика на двусторонние зеркала, из коих можно выковыривать людей и резать их себе на потеху острыми когтями, а из тех, кто тоже станет чёрными тенями, сплотить армию.
Тени, точно сиамские близнецы, стояли бок о бок, телами образуя тёмный прямоугольник концентрированной сосредоточенности на желании покоцать обе вселенные, пустившись в завоевания. Перекраивание миров, зародившееся первичной идеей, без промедления переросло в желание абсолютного господства. Барано-твердолобая мания бесцельного узурпаторства, сформированная главными звеньями тёмной психики, – изращённым в высшей мере эгоизмом, сиюминутным довольством, нетерпимостью и агрессивным сжиранием ресурсов планеты, – овладела зверьём с первых минут материализации на Ло?твоне. Хищники отделились друг от друга, предвкушая аппетитный хруст ломающегося позвоночника трофея, оставшегося одиноким. “Есть овощи, фрукты и рыбу они явно не собираются. Мы тоже раньше охотились, но с развитием рыбного промысла полностью отказались от мяса животных и птиц лет с тыщу назад. Может, читануть им лекцию о вреде переизбытка холестерина и удочку подарить?” – Теко? умудрялся шутить, даже глядя смерти в глаза. Одна из теней заходила на него со спины. “Какова подлюка!” – хмыкнул парень. Звери намеревались атаковать сообща, навалиться на жертву вдвоём, чтобы кости под весом тяжёлых чёрных тел раздробились от резкого удара оземь. Мысленно пируя, тени присели на задние лапы, приготовившись к умерщвляющему прыжку, напрягли мышечный корсет и выпустили когти. По плану каждый хищник должен вонзиться в ближайшее к нему плечо жертвы, заставить здоровяка привстать с четырёх на две ноги и уронить его навзничь, шмякнув с высоты роста об окаменелую землю возле вулкана, а затем сразу начать рвать плоть, чтобы вызвать болевой шок, подстраховав себя от форс-мажора, если вдруг дичь отделается ушибом, а не переломом, и сможет оказать сопротивление.
Белый тигр приметливо глядел в глаза палачей, поэтому резкий рывок в его сторону отозвался глухой нервной болью в грудной клетке, но не удивил. Теко? сгруппировался, дабы уменьшиться в размерах, и начал мягко заваливаться на бок, чтобы нападавшие сошлись максимально близко к точке пересечения траекторий движения. Сильный прыжок по инерции тащил тени, предельное схождение было достигнуто, и они уже начали изворачивать корпуса, чтобы настигнуть цель, дерзко поменявшую положение в пространстве, и тут каждого из хищников одновременно стегануло с неистовой силой и отшвырнуло за пределы видимости. Воюще-шипящий рёв огласил местность около озера О?мел и стих в отдалении. Парень поднялся на ноги и зарычал так громко, что даже лава отвлеклась от считывания информации и на пару секунд застыла в форме, являющейся точной копией фигуры исследователя.
– По сторонам надо смотреть, желчемордые тру?хли! И воздух мониторить! Обоняние вам зачем? – зычно рявкнул Теко?, выплёскивая тем самым адреналин.
– Вовремя я подоспела! – Гле?нда радостно подпрыгивала и победно размахивала объединёнными силовыми полями, по виду напоминающими дугу из плоских позвонков. Пока силач строил из себя приманку, девушка выключила защиту, подкралась с подветренной стороны, и, активировав устройства на коротком расстоянии от нападавших, произвела эффект мегащелбана. Чёрных тигров отбросило преизрядной энергетической волной за каменный лес.
– Феноменально ты шмякнула тени! Браво! Охолонут маленько! Ишь уверовали в себя не по-детски и вознамерились красавчика в дорогих украшениях сожрать, как какую-нибудь сочную вишню или рыбное филе. Только я на филе не похож! Или похож? – к балагуру вернулось весёлое расположение духа, он подмигнул спутнице.
– Ты похож на маранг: крупный, шипастый и с интенсивным ароматом! Кто с самого юношества из дома не выходил, пока сладкими эфирными маслами всю шерсть не пропитает? И как на тебя только пчёлы не покушались? – исследовательница задорно хмыкнула и с вызовом посмотрела на своего извечного соседа по кроно-дому.
– Я тогда был тигрёнком младым! Хотя… – Теко? хохотнул. – С тех пор ничегошеньки не изменилось! Щёголем родился, франтом и помру! Желательно в старости и более-менее здоровеньким, так будет проще и мне, и жене…
Силовое защитное поле финально тренькнуло, и артефакт разрядился напрочь. Теко? ещё раз похвалил Гле?нду за идеально отвешанную пощёчину хищникам и отметил, что от одного источника смерти они покамест отделались, но терять выигранное время не следует: ветер усилился, и рядом с парнем пролетел вулканический пепел, состоящий из горных пород, минералов и стекла. В отличие от обычного пепла, вулканический при контакте с водой застывал, “цементировался”, поэтому попадая в бронхи, приводил к смерти от удушья. Натуралист подхватил суманы и наставнечески произнёс: “Войдя в ледяную воду озера О?мел, не задерживай дыхание, не делай резких вдохов и выдохов. Выкинь из миловидной головушки запары и передвигайся без суеты. Дыши, как обычно. Путь не близкий. Слишком медленно идти мы не можем, так как в воздухе витает сверхнорма кислорода, поэтому передвигаться надо быстро, но спокойно, чтобы не пугать водичку. Она крайне эмпативна и может начать вздыматься выше нашего роста, если перетревожится. Утопит ненароком, а потом сама же в удручение впадёт из-за мук совести”.
Гле?нда по-новому взглянула на белого тигра, гений понимания окружающей среды коего поражал! На Ло?твоне принято сливаться с природой, точно со второй кожей, приходящей извне, но ум парня пошёл дальше и работал на родство. Он говорил о первостихиях, словно о знакомых с самого детства ближайших родственниках. Его общение с окружающим миром походило на беседу со склонной к волнению любимой пожилой тётушкой, терпеливое выслушивание в тысячный раз одной и той же истории дядюшки в годах или на симпатию к племяннику, топящему сердце детской простотой. Девиз Теко? звучал так: “Всё уже хорошо!” Он выискивал в каждом явлении душу и старался её не надломить, сберечь. Деление природы на живую и неживую для молодого футуролога было условным. Из-за этого сотрудника департамента “Открытий” величали идеалистом, списывая подобный образ мышления на гениальность. “А вундеркинды, как частенько бывает, – ребята не от мира сего…” – говаривали в научном совете. Сей “ярлык шизы”, навешиваемый на Теко?, попахивал очевидной кривдой, ибо правнук, как и прадед, исходя из собственного опыта, знал элементарное (Но неочевидное для всех!) – сознание определяет бытие, поэтому нужно производить жёсткий отбор своих поступков и не гадить. “Ты ловишь дерьмецо в обратку!” – глаголил парень, когда кто-то начинал жаловаться на жизненную несправедливость, и добавлял, что получить всё на свете не удастся, соответственно, нужно взять лишь своё, а для этого треба выстроить систему ценностей, основанную на индивидуальном видении счастья. “И гори синем пламенем то, что в сию систему ценностей не попало!” – финалил речь мышцатый философ, с детства читающий по книге в день.
– Гле?нда! Лапусик! Шевели стройными ножками! Хищники очухаются чрезвычайно злющими и пустятся в погоню, – белый тигр направил спутницу в сторону озера О?мел, легонько подтолкнув в спину и проскользив ладонью по гладкому шёлку одеяния много ниже талии.
– Да, здоровяк! Идём! – исследовательница ускорила шаг, сделав вид, что не заметила наступательного манёвра Теко?. – Кстати, даже блокнот с серебряными уголками говорил, что при появлении двустороннего зеркала в центре жемчужного леса, тень в качестве отвлекающего манёвра сделала вид, что безразлично отворачивается от людей и уходит, а затем кинулась на человека. Мы применили тот же самый приём! Спасибо тварям за науку!
– На свою же собственную уловку попались лопухи! Тени решили, что ты ушла, и кинулись на жертву, рассчитывая вдвоечка прибить меня, а в итоге, когда прыгнули и сошлись близко, превратились в отличную мишень для энергетического заряда. Единичного и последнего. На большее наши практически разряженные устройства были не способны, поэтому одним действием требовалось избавиться сразу от пары охотников. Ты – спец! Шандарахнула выверено, точечно и вовремя! – Теко? с гордостью смотрел на любимую.
В идеале силач, конечно, хотел бы оградить тигрицу от опасностей и, аки цветочек, оберегать от внешних невзгод, но Гле?нда была его единственным настоящим другом, оставалась рядом всегда, принимая дёрганую жизнь парня в погоне за открытиями и баранную упёртость в желании идти своим путём. “У меня были сотни приятелей, но ни один из них не стал соратником! А тихая девочка-интроверт отправилась в экспедицию по исследованию людей, на которую не решились ни учёный совет, ни даже другие натуралисты из департамента “Открытий”! Если нас не прикончат тени, то станем жить вместе! Я хочу возвращаться только в тот дом, где есть она!” – Теко? молча погрузился по колено в озеро О?мел; воды скроют запах следов, и звери долго не смогут учуять, куда скрылись беглецы. “Учтите, хищники! Не успеете глазом моргнуть, как сами превратитесь в трофей!” – размышлял парниша, с насмешкой скалясь при воспоминании о тенях.
4.2. Агрессия
Свой путь он предвзято странный.
Свой путь – это тропа с ограниченным числом единомышленников.
При марше своим путём теряются многие: знакомые, друзья, родственники.
Свой путь научит создавать сложное счастье.
Сложное счастье невозможно отнять.
(надпись на форзаце блокнота, сделанная прадедом)
__________
– Не могли аккумулятор мощный приделать! Тоже мне учёный совет! – Гле?нда, сидя в кроне мелогранового дерева, наблюдала как два защитных поля, точно гигантские многоножки с сегментированным телом, ползают на наноиглах, восполняя запас энергии. На лице девушки застыла гримаса антипатии. – Навряд ли я смогу испытать тёплое отношение к данному артефакту! Хотя польза от него безусловная.
– Мы успешно миновали извергающийся вулкан и озеро О?мел, поэтому не гневись из-за мелочей, симпотяжка! Конструкция защитного энергополя выглядит, аки приплюснутые кости или гигантская сколопендра, часы работы строго лимитированы, зато артефакт тонок, лёгок и гибок, – Теко? отсоединил листовидную стружку, которая облегчала вес источника питания, чтобы его работа не сбоилась. – Да и в зарядном устройстве, – дюже тяжёлом кубе, размером с мою ладонь, – энерго-задора на целую экспедицию хватит. Можно к людям сгонять в гости, а он всё пахать будет!
– Ага! Размечтался! – тигрица лукаво улыбнулась, так как спутник молодой исследовательницы высказал вслух её собственные недосказанные мысли. “Прошвырнуться по иной вселенной – это ж отвал башки!” – подумала она, параллельно приметив страстный взгляд парня.
– Гле?нда, ты – фантасмагорическая эвтония, ибо рядом с тобой грёзы у меня появляются шалунявые… Сейчас бы поцеловать тебя крепко, а затем рвануть через двустороннее зеркало на человечество смотреть воочию, побродить по их миру… – белый тигр мечтательно присвистнул. – Ладно-ладно! Не смотри так! Поцелую исключительно после свадьбы, а вот к соседям можно было бы и наведаться… Шучу-шучу! Ну, по крайней мере, пока.
– Знаешь, здоровяк, – девушка тактично обошла тему поцелуев, – я тоже думала о посещении сквозь временно?й разлом человеческой вселенной. Но без понимания развиты ли люди настолько, что умеют трансформировать агрессию в защиту, изжили ли они тюрьмы и полицию, мы не должны соваться в тот мир! Это подвергнет опасности Ло?твон! И потом! Люди проявились в нашем мире в облике теней, а что будет с нами, попробуй мы сделать вылазку в человеческую вселенную? В кого превратит нас зеркало?
– Я поразмыслю над тем, что ты сейчас сказала… – еле слышно прокомментировал молодой гений.
Оторвавшись от хищников, Теко? и Гле?нда выиграли себе спокойную ночь. Тестирование защитных энергетических полей, проведённое в лабораторных условиях, обещало, что тени, учитывая их габариты, пробудут в оглушённом состоянии четыре часа, ещё пара уйдёт на восстановление полной ориентации в пространстве. Затем голодные звери отправятся на охоту, а потом ринутся догонять тех, кто способен указать путь к двусторонним зеркалам. За озером О?мел и каменными деревьями, вблизи амбрового леса, обитали водяные олени. Вероятнее всего, именно они и станут добычей хищников. Белый тигр ничем не мог помочь травоядным с саблевидно изогнутыми клыками, служившими подспорьем в битве за самок, но бестолковыми при защите. Осложняла ситуацию новизна: в гены и опыт обитателей мира грёз тени не были закодированы, как опасность, поэтому приключенец задумался над ускорением срока проведения экспедиции, дабы избежать нарушения баланса экосистем из-за появления чужеродного планете хищника. Талантливый футуролог направил к учёному совету своего приятеля, фруктовое дерево, с пергаментом, содержащим оттиск самопишешуйся картины, зафиксировавшей первое нападение тени на человека, и настойчивую рекомендацию о необходимости использования защитных энергополей каждым тигром Ло?твона, ибо вероятность вторжения зверей в поселения была чрезвычайно велика. Теперича Теко? с особым энтузиазмом благодарил прадедушку, который с детства приучал его пестовать чуйку, отдававшуюся приятным нытьём позвоночника, а также доверять внутреннему голосу, призывающему или отговаривающему от того или иного поступка. С приходом в поселение Фруктана о тёмных сущностях станет известно повсеместно, они не смогут напасть неожиданно и породить жертвы среди тигриного народа. “Продолжи совет профессоров пренебрегать свидетельствами очевидцев о временны?х разломах, и тени смогли бы нападать на спокойно спящих в кроно-домах жителей, убивая их прямо на тюфяках из южного пухового мха!” – пробормотал натуралист.
– Посмотри наверх! – Гле?нда указала когтем ввысь. – Что ты видишь?
– Я вижу, – силач прищурился, – тёмно-синюю антиповерхность. А ты знала, что в разных уголках нашей планеты небо отличается? Отличается даже скорость движения облаков! Мне запомнились два облака: одно, похожее на свёрнутого по спирали сизого моллюска-наутилуса с отходящими от него антеннами-зигзагами, другое – на чёрную лягушку, которая пыталась сожрать белое облачко, запихнув его “бочок” себе в пасть.
– Засиделась я в кабинете! За столько лет нигде не была кроме нашего поселения и его самых ближайших окрестностей, считала странным твоё маниакальное увлечение изучением лесов. Логикой понимала важность подробных карт, которые ты составлял, но душой не проникалась, – белая тигрица мечтательно уставилась на крупную звёздочку.
– Не нагоняй пессимизма, мой ж ты пессимиздун, писсимиздулик, писсимиздулёныш… Ну ты поняла! – весело рыкнул Теко?.
– Мой бывший называл таких, как ты, пихарь-надомник и зубоскал-собеседник! – выпалила Гле?нда.
– Какой бывший? – переспросил парень.
– Ночь на дворе, а облака цвета яркого фламинго! – воскликнула исследовательница с восторгом, словно бы не расслышав вопроса друга. – Смотри, вот это по форме напоминает череп обезьяны, то – человеческую голову с курительной трубкой в зубах, вон то – медленно ползущего удава, следующее – жирафа с шеей, наклонённой под прямым углом к земной поверхности, а правее буксир тащит бизона и морскую корову, связанных мягкой цепочкой из пушистых звеньев. Облака “буксир-бизон-морская корова” двигаются быстрее, чем остальные…
Под звуки бархатистого женского голоса мыслительный процесс новатора переключился на точку стыковки сознания и подсознания и начал складывать хитромудрый пазл. Теко? изучал показания созерцателей двусторонних зеркал крайне внимательно, перечитывал и конспектировал. Часть блокнота с серебряными уголками он отвёл под краткий, но выдирающий истину из разрозненных россказней о параллельном мире. Аналитическое мышление подсобляло в обобщении сведений, извлекая суть из вороха сумятицы, которую выдавали перепуганные свидетели. “Если бы их психушкой и настоем валерианы не стращали, глядишь, поболее бы выложили, и не пришлось бы сейчас сражаться с тенями, наковыривать крохи информации о человечестве и беспокоиться о причине схождения двух миров!” – Теко? сжал огромный кулак. Но хронология не терпит сослагательного наклонения, принимаем действительность и работаем с тем, что есть. Заметки футуролога, выведенные драгоценными чернилами в блокноте, давали наводки о неумении людей резервировать враждебность. Поведение хищников намекало на верность сего вывода и на правоту Гле?нды об опасности людей для Ло?твона. Тигр подумал: “Озлобленность требуется прятать в сейф, как стопку денег или драгоценность, и доставать для наведения пусть плохого, но мира, который всё же лучше, чем добрая война. Человек не уразумел этого! Есть ли шанс доразвиваться до подобного понимания, или эволюция ошиблась, даровав сознание людскому виду, и их цивилизация неизбежно стремится к самоуничтожению?” В мире грёз, как величает Ло?твон Теко?, испокон веков агрессия, злость, хамство и прочие аналогичные штуковины считаются механизмами защиты. Их не растрачивают на мелочи: например, на тигра, который забыл выключить телепорт а-ля таксодиум и мимо проходящего затянуло в него, зашвырнув в далёкое поселение, а копят, как ресурс, чтобы, когда действительно возникнет сложная ситуация, отстоять себя словом. Сие возможно, если не срываться каждый раз на витающего в мечтах юношу, что с размаху отдавил ногу. “Человеку бы показалось странным лелеять грубиянство и нахрапистость слов, но быдлячество и нецензурная брань уж точно лучше, нежели война! А люди прячутся за масками приличий и показушного воспитания, а сами гасят друг друга толпами! Если существо, способное говорить, не в состоянии защитить себя при помощи речи, оно не может считаться разумным!” – взор парня был устремлён внутрь собственного черепа.
– Знаешь, чего я сейчас хочу? – белая тигрица прервала мысленный поток друга. – Взять фигурку в фольге, которые нам дарили в детстве на новый год, развернуть её и откусить шоколадному зайцу голову!
– Принципиально зайцу? – обескураженно поинтересовался Теко?.
– Не принципиально… – произнесла в полусне красивая сладкоежка.
– Вернёмся из экспедиции и сходим в музей шоколада, и уж там ты выберешь кому откусить голову, – схохмил силач.
– Интересно, чтобы сказали бы психиатры на счёт моего желания? – сонно продолжила девушка. Перед её закрытыми глазами уже рисовались залы музея, чаны с горячим шоколадом и съедобные фигурки зайцев и обезьян на полках. – Как думаешь, учёный совет сильно удивится, когда увидит фруктовое дерево, принёсшее оттиск самопишущейся картины?
– Профессоры хотели получать оперативные отчёты по исследованию феномена проявления другого мира, дали добро на получение информации в любом виде, – находчивый сотрудник департамента “Открытий” улыбнулся так, что искорки от отражённого лунного света заблестели на его титановых наклычниках. – Вот я как могу, так и отчитываюсь!
– Наведёт Фруктан шороху! Хвостом чую, у научного совета челюсти поотпадают, когда они просекут, что ты с нейронной корневой сетью братаешься! Как бы в боги не записали! – Гле?нда потратила последние силы на ночную беседу и крепко заснула на комфортабельной площадке в кроне, смахивающей на напоминающий бутон арт-объект, сформировавшийся путём сращивания трёх крупных побегов.
“О, великий Теко?! Прими в подношение лучшие яства! И дозволь поступить в услужение! Станут жрецы приносить тебе утром свежесваренный кофе и красивую девушку в жертву!” – приключенец поугарал над своей буйной фантазией, крепко обнял подругу и погрузился в долгожданный сон. Контроль над ситуацией был полностью утерян, гибкий указатель крутился вокруг собственной оси, а самопишущаяся картина, уголок коей выглядывал из заплечной сумы?, фиксировала эмоцию тревожности. В этот момент древнее мелограновое дерево повело ветками по воздуху и начало с жутким скрипом корней, заглушённым толщей земляной породы, разламывать время.
4.3. Время
Время – враг, когда постоянно его ощущаешь.
Время – приятель, если пересекаешь с ним от случая к случаю.
Время – союзник, если помнишь и не помнишь о нём одновременно.
(первая запись Теко? в блокноте, инкрустированном серебром)
__________
“Так мило улыбнуться утром, проснувшись под звуки музыки любви. Она разбудит ласково и точно, как соловей до утренней зари… – нараспев провозгласил блокнот, выглянув из-за дремавших драгоценных чернил. – Это прекрасное начало для стиха! Нужно будет его запомнить, чтобы потом дописать финалочку!” Записная книжка питала слабость к рифмам и иногда декламировала вслух сочинённые строки, объясняя, что у каждого должно быть хобби, отдушина, куда периодически убегаешь от основной деятельности. Белый тигр, когда ему требовалось отвлечься от груды дел, но сил на книги не было, просил блокнот прочесть какое-нибудь стихотворение собственного сочинения. Особенно Теко? нравилось слушать про леса, поэтому спозаранку умненькая записная книжечка вежливо прокашлялась, чтобы привлечь к себе внимание и провозгласила:
Стихотворение “Кроваво-красный”
Посмотрев на осень через призму взгляда стрекозы,
Ты увидишь калейдоскопы красок,
Венчанье девичьей красы
С мужскою ста?тью велиричавой и всечастной.
Увидишь сон полей, уставших после лета,
Сон бабочек, затишье средь лугов.
Цветные сны увидишь осенью,
Поймёшь, как ярок мир этою порой,
Что нет более чудеснее палитры,
Чем лес, ведущий нас октябрьской тропой:
Кроваво-красный и лиловый беж,
Оранже-лайм и беспечный снеж,
Глубокий жёлто-странный цвет дубовых листьев -
Всё это многоголосье листового закулисья.
Блокнот с серебряными уголками раскланялся под слегка вялые спросонья, но искренние аплодисменты белых тигра и тигрицы. “Знал прадедушка, что дарить! Спасибо тебе, блокнотик! Умеешь создать утренний поэтический настрой! Гляжу, ты тоже язык людей подучиваешь? Октябрь – это название осеннего месяца в человеческой вселенной, ну ты и сам разобрался…” – силач прижался к Гле?нде и уже собирался засмущать пролетающих мимо птиц страстным поцелуем, как девушка сначала медленно привстала, а затем резко вскочила на ноги и удивлённо произнесла: “Что это за врата ада?” Перед двумя приключенцами разверзлось не двустороннее зеркало, а целый портал в соседнее измерение. Зрелище завораживало и пугало одновременно! Даже цикады, точно чувствуя смятение наблюдателей, смешанное с подступившей к горлу паникой от масштабности зрелища, перестали стрекотать.
Мелограновое дерево ломало время целую ночь, поэтому прореха вышла ощутимых размеров! И дабы избежать новых проявлений на Ло?твоне людей в виде отражений, материализующихся в личинах теней, древо создало искивлённое соединение миров. Для натуралиста и архивариуса оно предстало вертикально, точно гигантский ковёр с вытканным рисунком арониевого кустарника, вывешенный хозяевами на самой высокой ветке кроно-дома для проветривания. Громадное полотно размером с добрую половину вулкана располагалось перпендикулярно земле. Во вселенной же людей зеркало открылось в небе, что было крайне практично: во-первых, бесхвостые и бесшёрстные существа постоянно ходили, уткнувшись носом себе под ноги, сие уменьшало вероятность, что они заприметят соседний мир, во-вторых, зеркало обеспечило наиболее обширный обзор для Теко? и Гле?нды, и, в-третьих, соприкосновение миров получилось удалённым от людей, это было сделано, чтобы снизить вероятность перевоплощения их в новых особей хищников-теней, таким образом древесный мелограновый исполин свёл к минимуму действие закона баланса.
– Мелограновое древо прекрасно управилось со временем! – белый тигр установил в кроне дерева самопишущуюся картину для точной фиксации событий и эмоций происходящего. – Время убивает организм тигров старостью, поэтому мы не в состоянии работать с ним, как с материей, но планетарный корневой мозг – субстанция, преодолевшая ограничения физического тела. Она существует как бы в послесмерти, в форме более сложной, нежели биологическая плоть.
– Выходит, деревья – не совсем деревья? – девушка через ромбовидные переплетения ветвей вглядывалась в огромный разлом, одновременно внимательно вслушиваясь в речь спутника.
– Точняк! – здоровяк развернул листик-мимикрию, установив камуфлирующим экраном перед собой и Гле?ндой, чтобы два крупногабаритных тигра не визуализировались на небе у людей.
– Получается, исполины по сути своей существуют даже вне стволов и корней: они – энергия, поэтому-то и не говорят с тиграми посредством привычной речи, а вбрасывают в мозг информацию с помощью телепатии, – сделала вывод архивариус с научной степенью.
– Вероятнее всего, мы из-за ограниченности физиологических способностей облика, в который замурованы, никогда не сможем чётко охарактеризовать упомянутые тобой процессы и осознать их в полной мере. Но ты, кареглазка, конечно же, зришь в корень! – Теко? взял в руки блокнот, встряхнул драгоценные чернила и приготовился делать заметки о деталях человеческой вселенной, кажущихся ему особенно важными.
Блокнот звякал от нетерпения серебряными уголками страниц, ожидая появления мудрых строк, выведенных рукой своего владельца. В детстве почерк маленького вундеркинда был крупным, а буквы – наклонены не как обычно влево, а наоборот, сильно вправо. Учительница младшей ступени обучения не видела в оном ничего страшного, ибо письмо ученика не имело помарок, поражая своей детско-девственной чистотой выводимых строк: казалось, ребёнок любит каждую букву в отдельности. Затем мальчик стал вглядываться в чужие пергаменты и листки соломенной бумаги и изменил стиль, теперь он писал как большинство, с наклоном в левую сторону. Затем стал уменьшать размер букв, а после – сокращать слова, так как не успевал за быстрой диктовкой лекторов. Почерк становился всё более убористым, но Теко? поклялся сохранить его красоту. С тех пор заглавные буквы украшали витиеватые петельки, строчные – фигурные капельки и росчерки верхних и нижних “хвостиков” букв, а сами слова всегда были написаны разборчиво и воздушно. Отроческая чистопись до применения к ней трансформирующего жонглирования походила на стиль предка. Прадедушка передал по генам свой почерк правнуку; последующее видоизменение не играло роли, главное, суть оставалась та же: симпатия к писательству живых текстов, выражающаяся, в том числе в индивидуальном воплощении эстетики букв, в основном заглавных, и эфирности пространства между ними. В детстве Теко? и прадед обменивались записочками, где признавались, что скучают друг по другу, желают здоровья и торопятся поскорее свидиться. Дюже разновозрастные тигры были безгранично откровенны друг с другом. Однажды между семилеткой и старцем, сидящими на изготовленном совместно новеньком мягком тюфячке из южного мха, состоялся такой диалог.
– Теко?! Мой пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадед жил в крохотном поселении под названием “Шефердия”. Угадай, кто в те времена больше всего топил новорождённых детей в озёрах? – повернувшись вполоборота и немного наклонив голову вниз, прадедушка посмотрел на тигрёнка, облачённого в идеально сидящее одеяние.
– Я не знаю, – сказал тихо мальчик, которого подобный вопрос не смутил, а смотивировал задуматься над сложными материями, пока недоступными для осознания в полной степени.
– Монашки. Вывод: не можешь так жить, не живи! – прадедушка немного помолчал. – Смотрю, тебе нравятся маленькие цыплятки… Ты бегаешь к наседке каждые полчаса, проверяя не вылупился ли ещё один.
– Бывает, прихожу, а цыплёнок ещё совсем мокренький, так как только-только разбил изнутри скорлупу. Я бережно забираю его, чтобы наседка нечаянно не придавила малыша, и отношу в коробочку к братьям и сёстрам. Насыпаю льняных семечек и ставлю чистую воду. Тихонечко стучу по дну коробки когтем, и жёлтенькие, рыженькие и смоляные комочки начинают клевать зёрнышки, – Теко? заулыбался при воспоминании о своих подопечных.
– Если ты позволишь цыплёнку вылупиться самостоятельно, он будет сильной птицей, если же всковырнёшь скорлупу до срока, до либо убьёшь птенца либо отнимешь львиную долю его здоровья. Поэтому нужно, чтобы и дети рождались естественным способом, а не кесаревосечением. Береги будущую супругу от врачебной ошибки, – подытожил прадед.
Семья прадедушки и прабабушки радовала тигрёнка. Из многочисленной родни они были единственной по-настоящему любящей друг друга парой. Муж часто говорил с женой даже после её смерти. Не из-за маразма, а потому что она была его истинной спутницей… Без прабабушки департамента “Открытий”, основателем которого являлся прадед, не существовало бы. Она полностью вела быт, растила двух дочерей, мастерски шила одежду и рачительно распоряжалась финансовыми средствами. Благодаря женской смекалке, они жили просто, но хорошо. Прабабушка научила Теко? вязать. Ребятёнок мастерил из светло-молочных плотных ниток маленькие кофточки для давнишней маминой куклы, игрушечной тигрицы с зелёно-жёлтыми глазами, и пришивал к кукольным нарядам маленькие пуговки на ножке. Прабабушка обучила Теко? штопать, зашивать порванное и беречь вещи. Также она собственноручно изготавливала тигрёнку одежды, подчёркивающие стать мальчика, проявившуюся с самого детства. Рядом с прабабушкой Теко? чувствовал себя самым симпотным! (Будучи взрослым, достаточно было окунуться в эти воспоминания и самооценка парня, которую периодически пробовали пошатнуть, взлетала до небес! Сия психологическая уловка являлась прекрасной медитативной практикой в те дни, когда Теко? приходилось с боем отстаивать право работать в департаменте “Открытий”.) Мальчик смотрел на пожилую тигрицу и говорил, что она самая красивая, та отвечала, что старая, но Теко? пропускал мимо ушей сии слова, ибо маленькое сердце разрывалось от симпатии, тем более ребёнок считал старость подарком генетики и витаминного салата: “Прожить долгую жизнь – это же так здорово!” – размышлял он. Рядом с тигрёнком прабабушка отворяла уголки своей души. Когда ему было пять лет, взрослая тигрица расстроенно произнесла вслух:
– Так жаль, что младшая дочь не общается со мной!
– Зачем она тебе? У тебя же есть я! – отозвался крепыш, подняв глаза. Он сидел у ног прабабушки и перебирал ворохи тесьмы, целый сундучок атласных лент, которыми обшивался ворот его одежд. Взрослая тигрица улыбнулась, а чуйка подсказала Теко?, что на сердце прабабушки потеплело, и он задал вопрос только для того, чтобы укрепить искру возникшего ощущения участия. – А зачем вы с прадедушкой так много читаете?
– Ты хочешь, чтобы у тебя были сумасшедшие дед с бабкой? – отозвалась пожилая женщина волевым голосом.
– Нет, – мигом среагировал мальчик.
– Вот поэтому мы много читаем, – резюмировала мудрая тигрица. Прадедушка и прабабушка сохраняли ясный ум всю жизнь, они считали, что преклонный возраст – не является поводом поехать кукухой. Благодаря им, Теко? не пугала старость, он боялся пройти не свой путь, поэтому гнал прочь лишнее. У прабабушки мальчик выучился и терпению. Однажды он решил проверить, где расположена граница её выдержки, для этого ребятёнок принялся монотонно лялякать, надеясь, что бесконечное повторение одного и того же выведет из себя пожилую тигрицу, но сколько бы ни старался, женщина продолжала спокойно вязать. В тот момент тигрёнок решил: “Терпение – обфонарительное качество личности! Я смогу переиграть многих, если дождусь пока они выдохнуться, устав гнать пургу в мой адрес!”
Двустороннее зеркало сформировалось окончательно, и сквозь него на Ло?твон обрушилась какофония звуков человеческого мира. Статный балагур, улыбаясь приятным воспоминаниям, медленно выплыл из прошлого: “Каким бы радостным оно не являлось, ушедшее способно утопить, ибо оно мертво”, – парень посмотрел на Гле?нду, олицетворяющую счастливое настоящее. Исследователь зафиксировал на запястье гнуткий браслет, вытянул из него крепкую нитку с острым наконечником, оплёл ладонь, закрепив конструкцию на когте, обмакнул в драгоценные чернила получившееся пишущее перо, позволяющее записывать с увеличенной скоростью и являющееся личным изобретением Теко?, и подумал: “Смерть неизбежна, но я помню о ней и не помню одновременно, следовательно сегодня мы – союзники!”
4.4. Война
Гле?нда! Перестань баловаться с листовидными стружками и положи их обратно в шкатулку. У них же характер, аки у муравьёв, враз по траве разбегутся!
(Теко? Гле?нде)
__________
– Ты обвиняешь меня в нарциссизме, психиатр-вреднюлька? Я, значит, легенды людские на тигриный язык перевожу, а ты их опротив меня же и применяешь? Больше не получишь блокнот с записями! – Теко? нарочно поддразнивал грациозную симпотяжку. – Успела один разочек взглянуть на человеческие поселения и давай не разобравшись критиковать: “Уродские жилища! Лысая планета! Где все кусты? Почему они не густы? Какая милая собачка, достань мне её оттуда, хоть что-то здесь симпатичное!”
– Параллельная вселенная действительно лысая, – пробухтела Гле?нда. – Нужно уметь смотреть правде в глаза!
И да, я прочитала пару записей в блокноте с серебряными уголками! Ты сам спровоцировал моё любопытство! А что касается нарциссизма… Ты как увидел человеческие украшения, давай кричать: “Я тоже такие хочу! Почему мы придумали кольца только для хвостов, а для пальцев не догадались? Почему я не родился в мире людей? Там же кладезь ювелирной мысли и мастеров по самоцветам! Бла-бла-бла!” Мы вызвались выяснить, что хочет объяснить нам планетарная нейронная сеть, создавая двусторонние зеркала, а ты от подвесок глаз не можешь оторвать! Красота дороже науки? “Драгоценные чернила сами должны конспект доделывать, пока ты, здоровяк, на часы, инкрустированные сапфирами, любуешься?” – архивариус выглядела рассерженной.
– Ого, как ты в каменьях шаришь! Но позволь уточнить, ты реально сейчас злишься? – парень удивлённо уставился на спутницу. – По-твоему, всю экспедицию нужно провести с постным лицом? Так только невротики поступают! А психологически здоровые тигры, если есть проблема, решают её, а коли нет, то кайфуют и юморят.
