скачать книгу бесплатно
В 1947 году я переехал на Урал. Наша деревня рассыпалась, все разъехались. На Урале, в Кировграде, получил среднее образование. Имел права на мотоцикл и машину, освоил профессию столяра 5-го разряда. В летние каникулы организовал в столярном цехе бригаду, которая делала обыкновенные табуретки. Знаний для работы на станках хватало. Мы делали, девочки красили, «торговля» продавала. На заработанные деньги купил себе в девятом классе мотоцикл.
В ту пору хотелось быть токарем. Уехал в ремесленное училище города Серова, которое было при оборонном заводе. Выучился за 10 месяцев. Стал токарем-универсалом. На предприятии в Серове проработал ровно 25 лет: начинал токарем, а закончил заместителем директора по производству.
– О руководящей работе с самого начала задумывались?
– Нет. Таких планов наперёд – о том, чтобы стать руководителем, у меня никогда не было. Когда поступило предложение ехать работать в Киров, я согласился, потому что это родина моя. Хотя меня и предупреждали: вятский народ – хватский, с людьми надо ухо востро держать. Ведь даже говор на Вятке отличается. Приезжие из Москвы нередко мне говорили: «Ты послушай, у вас в городе даже речь другая».
Я вернулся в Киров 35 лет назад. Директором на заводе «Сельмаш» проработал из них восемь с половиной.
– Какие задачи тогда стояли особенно остро?
– «Сельмаш» в середине 1980-х был загружен и перегружен заказами оборонного характера. Но, помимо производства, было и огромное хозяйство: свои дворец «Космос», стадион «Дружба», профилакторий, подсобное хозяйство своё в Оричевском районе, медсанчасть (сегодняшняя горбольница № 7)… Терапевты тогда были закреплены за цехами. Моей задачей было обеспечивать это медицинское учреждение всем необходимым. За нами была школа закреплена. А ещё – жилой посёлок Дружба. Мы сами строили жильё. Сдавали до 15 тыс. квадратных метров в год…
Далее случился провал под названием «конверсия». В 1991 году, когда начался переход от социализма к капитализму, наш завод потерял 92 процента объёмов производства. Сразу перестроиться на гражданскую продукцию оказалось очень сложно. Изделия производились на автоматическом производстве, на потоке. И на этом оборудовании практически ничего другого сделать было нельзя.
Вскоре тогдашний губернатор Василий Алексеевич Десятников пригласил меня в правительство. Я принял предложение и в течение трёх лет занимал пост первого заместителя губернатора Кировской области.
Повторяю путь отца
Дорога к мечте
Я любил и уважал своего отца. И так получилось, что я повторяю его путь. Он был военным лётчиком, восемь лет служил в армии, потом ушёл на гражданку, занимался партийной работой. У меня с детства не было сомнений, кем мне быть. Все хотели быть космонавтами, а я скромно мечтал быть лётчиком. Так и получилось: отец был в авиации 8 лет, я – 13. Он был для меня примером. И свой жизненный путь я выстроил по его образу и подобию.
Мы жили в Свече: отца перевели туда, когда я учился во втором классе. Там аэроклуба не было, а летать очень хотелось. Тогда я столкнулся с первым испытанием: мне пришлось по понедельникам и средам ездить после школы на занятия в Киров. 2,5 часа на электричке в одну сторону, 3 часа на поезде обратно.
Эта история продолжилась и после школы. Тогда в области была большая программа по мелиорации, и мы всем классом пошли работать трактористами. Это была романтика: самостоятельность, техника в руках. Но, чтобы успевать на электричку до Кирова, мне нужно было освобождаться к 16 часам. Поэтому я пошёл работать инструктором по управлению тракторами и автомобилями. До обеда трудился, потому уезжал. 6 часов на дорогу туда-обратно, дома только в половине первого ночи. Сложно. Но я шёл к своей мечте.
Уже тогда это не было просто увлечением. Я хотел пройти обучение в аэроклубе, потому что после него охотнее принимали в лётное училище. Это была конкретная цель.
Авиация наложила свой отпечаток
Окончил Волчанское авиационное училище ДОСААФ СССР. Там готовили не просто пилотов, а лётчиков-инструкторов. После вернулся в Киров, поступил на работу в кировский авиаотряд – это гражданская авиация. Работал командиром вертолёта Ми-2. По области пришлось поколесить много.
Авиация накладывает отпечаток на любого человека. В полёте ты оторван от земли. Это уже экстремальная ситуация, привыкнуть к ней сложно. Авиация требует умения сосредоточиться. В критический момент, а он рано или поздно у всех наступает, нужно быть суперсосредоточенным.
Важно уметь отдыхать, особенно в летний период, когда налёт очень большой. Не зря пилотов так рано на пенсию отправляют, напряжение очень большое. И надо уметь быстро выключить организм, чтобы он отдохнул. Не просто поспать, сон – это не отдых. Кто-то спортом занимается. Я с детства любил футбол, волейбол. Признаюсь, много играл в карты, в авиации это было принято. На азарт, не на деньги. Я по характеру очень азартный.
И ещё одна особенность в авиации: за командира экипажа никто не имеет право принять решение. Непринятое решение может сказаться пагубнее, чем неправильно принятое. Если вы ошиблись, решение ещё можно поправить. А если проспали и ничего не решили – можно легко грохнуться.
Ушёл из авиации, пришёл в лес
Чувство полета сложно с чем-то сравнить. Мне всегда нравилось летать. При том, что это напряжение, я всё равно получал удовольствие. Был воспитан на идеалах отца: военная авиация в период после войны – это небольшие скорости, небольшие высоты. Мне никогда не хотелось быть истребителем на реактивных самолётах, когда землю не видишь. Не хотелось летать на больших лайнерах: только взлетел, сразу за облака, включил автопилот и вперёд – нет никакого кайфа. Поэтому и стал вертолётчиком – ниже, чтобы был постоянный контакт с землёй. Это точно был романтичный период. Всегда с удовольствием ходил на работу.
Если бы почувствовал, что у кировского авиаотряда есть перспективы, наверное, остался бы. Но тогда уже увидел, что не так надо вести хозяйство, а доказывать со своего уровня было невозможно.
Пошёл учиться. Почему академия госслужбы? Я ещё летал. Какое образование получать? Высшее авиационное – смысла никакого, моего было достаточно для полётов. Значит гуманитарное. Решил получить управленческое. Оно всегда считалось престижным.
В начале 90-х как раз открыли границы, началась торговля, мои друзья активно торговали лесом, в том числе с зарубежными странами. Я к тому времени получил высшее образование, и надо было что-то менять. И я поменял кардинально: ушёл из авиации, пришёл в лес.
Не хочу, чтобы было лучше, хочу, чтобы сразу было хорошо
Проверяя себя
Однажды я сказал в интервью, что не терплю предательства. Но, наверное, погорячился – мы же не на фронте. Бизнес – это человеческие отношения. Конечно, честность и профессионализм – то, что я ценю в людях. Но не меньше – обязательность и пунктуальность. Очень ценю время. Наверное, жизнь воспитала во мне эти качества, и сейчас требую их от остальных. А в общем обязательно должно присутствовать чувство юмора – оно спасает от многих трудностей.
С 15 лет я жил один: родители рано умерли. Поэтому я рано стал слишком самостоятельным – приходилось все решения принимать самому, отвечать за свои поступки. Многие шаги, в том числе и карьерные, начал воспринимать с точки зрения проверки самого себя: смогу ли? Даже мой первый рабочий день не обошёлся без испытания. Учась в техникуме, я проходил практику на фабрике. Мастер попросил отнести контрольно-измерительный прибор в цех, в те времена это было здоровое железное устройство размером в полметра и весом 20 килограммов. Я запнулся и упал на прибор. Прибор остался целым, а я сколол себе зубы и сильно разбил губу. Так первый трудовой опыт закончился травмой, но запомнился на всю жизнь.
Тогда же я прочувствовал всю «прелесть» рабочей профессии: впахивал от звонка до звонка, приходил домой, ел и ложился спать, а с утра всё повторялось по кругу. Хотелось большей свободы – как в юности, самому принимать решения и влиять на ситуации.
Но звёзд с неба не хватал: восхождение по карьерной лестнице было последовательным, от слесаря и инженера до начальника и директора. Понимал, что важно пройти все ступени, чтобы быть взвешенным и компетентным. Потому что не раз встречал людей, которые перескакивали целые «лестничные пролёты» в своей карьере. Эти руководители, как правило, не могут выстроить нормальные отношения в коллективе, по отношению к подчинённым ведут себя высокомерно.
Если отбросить эпатажность группы «Ленинград», то их песня «Внедорожник» – одна из самых мной любимых, как раз про то, каким должен быть мужчина.
«Я иду туда, куда я хочу.
Мне любые дороги, дороги по плечу.
Пониженная скорость и крупный гравий,
Кривая дорогая всех исправит».
Щедро дающий
Но мой путь мало петлял: свою карьеру я построил, пройдя всего три компании в аффилированных филиалах. 2 года работал на Соликамском целлюлозно-бумажном комбинате, 13 лет – в «Уралкалии» и уже 5 лет – в «Уралхиме».
Но вряд ли то, что я стал директором КЧХК, можно назвать фееричным успехом. Как говорит мой заместитель Алексей Гурьянов, в любом возрасте найдутся люди, которые достигли гораздо больших высот, чем ты – всё относительно.
Я ценю то, что в жизни мне попадались хорошие учителя-наставники. Один из них научил меня золотому правилу: добился успеха – раздели его с тем, кто помогал тебе в деле. Тогда вокруг тебя соберётся энергичная, мотивированная команда, которая будет заинтересована в твоём дальнейшем развитии.
Для меня это правило обретает ещё Железнодорожником. и личный оттенок. По легенде, первая часть моей фамилии с грузинского переводится как «дай», но, благодаря окончанию, общее значение слова обретает значение не «просящий», а, наоборот, «щедро дающий».
Блиц-опрос
Какое качество цените в людях?
Честность.
Ваша главная черта характера?
Целеустремлённость.
Что такое счастье?
Это когда много денег.
Если не собой, то кем бы вы хотели быть?
Что можно простить человеку?
Всё, что угодно, кроме измены.
Что цените больше всего в жизни?
Доверительные отношения.
Любимое изречение?
Если я решил, то выпью обязательно. Это не про алкоголь.
К чему вы испытываете презрение?
К подлости.
Способность, которой вам хотелось бы обладать.
Хотелось бы, чтобы я знал очень много.
Взялся за гуж, не говори, что не дюж
Пропуск к родным людям
Для меня Вятка – это родина. Киров для меня всё, я с самого раннего детства бывал здесь: торговал молоком на колхозном рынке, в том месте, где сейчас стоит филармония. Поэтому естественно, что вся моя последующая жизнь была связана с Кировом.
После Пермского техникума железнодорожного транспорта, в котором я учился, мне хотелось работать в Кирове, но тогда были жёсткие распределения и меня отправили в Свердловск. В Перми часто встречал кировчан, их всегда узнаешь по говору. И для меня говорок этот вятский «так чё, буди чё» – пропуск к родным людям.
Сложный путь в космос
Я был в космосе трижды. Первый полёт состоялся, когда мне был 41 год. Тогда подошла очередь: в космос тоже есть очередь. Путь в космос был сложным. Никто не верил, что выпускник Пермского техникума железнодорожного транспорта в будущем может стать космонавтом. Но есть такие понятия, как усилия, воля, стремление. После железнодорожного техникума и службы в армии я поступил в Московский государственный университет геодезии и картографии, понимая после полёта Юрия Гагарина, что в будущем космос может помочь народному хозяйству. Того, что сделано сегодня с помощью аэрофотосъёмки, уже мало. Нужно большее разрешение, его можно получить из космоса. Я понимал, что моя специальность пригодится, чтобы продвигать вперёд новые технологии. После окончания оптического факультета меня пригласили на работу в КБ Королёва. Там я занимался созданием оптических приборов для полётов на Луну. Но не сложилось, американцы вперёд нас там оказались.
Мне пришлось менять направление деятельности. Я начал заниматься пилотируемыми кораблями для детального исследования Земли, участвовал в создании первого «Салюта». Часто сидел в контрольно-испытательной станции, изучая корабль, делая программы для этого корабля. Когда мне исполнилось 40 лет, я был в дублёрах, а в 41 год полетел. Стремление к полёту – очень важно. Я добился того, что меня включили в первый экипаж на станцию «Салют-6». И понял, что мне нужно ещё более усердно заниматься. Я практически переехал из дома в профилакторий Звёздного городка. Там вместе с Владимиром Ковалёнком отрабатывали бортовую документацию для полёта. Это было очень важно. Мы были третьим экипажем. Но своими стараниями, усилиями достигли того, что нас сделали первым экипажем и отправили на станцию «Салют-6». Это был сложный полёт, потому что станция заканчивала свою работу, и мне пришлось довольно много работать над её восстановлением. Это был опыт для следующих полётов.
Я там, где мне интересно
Я продолжаю участвовать в новых проектах. Это иногда в тягость. Но раз взялся за гуж, то не говори, что не дюж. В последнее время пытаюсь избавиться от многих общественных должностей. Но перед тем, как уйти, пытаюсь найти себе адекватную замену. Оттуда, где интересно, конечно, не ухожу. Активно слежу за последними технологиями в космосе, пытаюсь их понять. Илон Маск, например, – ещё не Сергей Павлович Королёв, но тоже великий человек. Он посадил ракету на платформу на воду. Это большое достижение. Раньше такого не было, всё сгорало, засоряло окрестности космодрома. Он за собственные деньги сделал корабль и ракету, 10 лет работал над этим. А мы за 10 лет ничего нового не сделали.
Первые 100000 долларов я потратил на австрийские налоги
В молодости я поставил перед собой амбициозную цель – на должности «белого воротничка» заработать 100000 долларов за год. Поставил я её отнюдь не от того, что моя семья нуждалась в деньгах. В 90-х мы с женой жили достаточно хорошо – после армии я по ночам подрабатывал на заводе, потом устроился электриком на полставки в общежитии. Да ещё и в университете получал повышенную стипендию. В общей сложности у меня выходила весомая сумма – больше 150 рублей, что по тем временам считалось большими деньгами. Но я всегда точно знал, что то, какой тогда была моя жизнь, далеко не всё, чего бы мне хотелось.
В 2000-х меня пригласили на должность директора по маркетингу в крупную телекоммуникационную компанию Avaya. Тогда я отвечал за маркетинг предприятия почти в 70 странах мира. И работая день и ночь, я всё-таки добился заветных годовых 100000 долларов!
Казалось бы, жизнь удалась, всё отлично. Но вместе с приятными новостями меня ждало разочарование – оказалось, что по австрийским законам от всей суммы я обязан заплатить 60 % налогов! Но я расстраивался недолго – работа в Австрии стала для меня большим и полезным опытом. Каждый день мне приходилось быть гибким и находчивым, брать новые высоты, быть в постоянном тонусе и драйве. Пройти такую сложную школу управления дорогого стоит.
Россия своих не бросает
– Мария, для большинства вы известны по вашей эпопее в американской тюрьме. Как вы считаете, что было причиной такого развития ситуации?
– Меня арестовали буквально через несколько дней после окончания магистратуры по обвинению в работе на территории Соединённых Штатов незарегистрированным агентом Российской Федерации. Это было абсолютно надуманное обвинение. Об этом неоднократно заявляла и я, и российское правительство.
Так получилось, что мой арест странным образом совпал со встречей президентов России и США. Очевидно, что целью было не допустить разрядки в отношениях наших стран. Детали моего пребывания в американской тюрьме я описала в книге.
– Как этот драматический опыт повлиял на вашу личность?
– Я научилась не судить людей по одёжке. Когда вокруг тебя женщины в одинаковых тюремных робах, учишься смотреть именно в душу человека. Смотреть в душу и вообще никого ни за что не судить: ни за поступки, ни за дела. Учишься просто любить людей.
Я не вправе это забывать. Поэтому не так давно я создала фонд «Своих не бросаем», который призван оказывать помощь людям, которые, как и я, оказались в тяжёлой ситуации за рубежом.
– Мария, когда я готовилась к интервью, была удивлена тому, что вы столько всего успели, даже занимались собственным делом.
– Меня иногда спрашивают: «Вы, наверное, очень много работаете?» Я отвечают, что совсем не работаю, потому что занимаюсь любимым делом. Это не ноша. Это счастье.
И да, после окончания университета я открыла компанию. Она называлась «Домашний уют». Это была сеть по торговле мебелью и бытовой техникой в разных населённых пунктах Алтайского края. После переезда в Москву мне стало понятно, что конкурировать в этой сфере в столице я не могу.
Не могу в этой, но могу что-то сделать в другой области. Поэтому я стала заниматься информационными технологиями и PR. Нужно заниматься тем, к чему лежит ваше сердце, и смотреть туда, куда другие не смотрят. В этом секрет успеха тех, у кого есть стремление к предпринимательству.
В целом, бизнес – это один из трёх столпов общества, одна из важнейших сфер деятельности, наряду с государством и общественным сектором. Опыт самостоятельного занятия бизнесом помог мне понять своё место, осознать, что для меня всё-таки важней помощь людям. Поэтому сейчас я воспринимаю себя прежде всего как общественного деятеля. Это то, к чему лежит моя душа. Правда, я пока ещё не работала в государственном секторе.
– При всём многообразии вашей деятельности кто сейчас Мария Бутина?
– Я в первую очередь человек, который хочет служить своей стране. Мне очень приятно, что в критический момент моя страна меня не бросила, и сейчас я ощущаю долг перед Родиной, который невозможно погасить. Служение народу и стране – это то немногое, что я могу сейчас сделать в ответ.
Чтобы зарабатывать, нужны лишь руки и голова
Хотелось чуть больше и чуть лучше
– С чего начинался ваш бизнес?
– Бизнесом я начал заниматься во второй половине 1980-х годов. Мы выпускали календари для «Госстраха». Совершенно случайно вышли на эту тему, даже не помню, как это получилось. Встретились с руководством «Госстраха». Они жалуются: «Вот, вроде деньги у нас на эту статью есть, а ничего напечатать нельзя». И мы с Игорем Касьяновым и Андреем Михайловым взялись за подряд и отпечатали календари. Неплохие деньги получили. Помещений никаких не было. Тогда ж не знали, где бизнесом заниматься. Решили всё делать в подвале Института усовершенствования учителей.
– А сколько вам лет было?
– 23 или 24 года. Игорь с Андреем на пару лет постарше. Они работали тогда в горкоме комсомола, а я – в горисполкоме. И не то чтобы денег не хватало, просто хотелось всегда чуть больше и чуть лучше. Взятки брать не умели, поэтому единственное, что было для зарабатывания, – это руки и голова. Голова сработала, правда, потом мне это обошлось боком. Мы сидели на обеде в горисполкоме, ко мне подходит секретарь партийной организации и говорит: «Как тебе не стыдно». А я же ничего плохого не сделал. Честно заплатил партийные взносы из тех денег, которые мы заработали, с 15 тысяч. На минуточку, тогда средняя зарплата инженера была 120–130 рублей, а тут 15 тысяч приходит и с них «налог за бездетность» платишь. Вы такого налога не знаете, он, правда, по-другому назывался, но кто знает – поймёт. Ещё партийные взносы заплатить. Ну, как-то не жалко было, платили.
Рубль – штучка, десять – кучка
– Хорошо, это был первый опыт, разовый. А дальше?
– А дальше мы стали с Андреем Михайловым печатать книжки-дайджесты политической литературы. Это сейчас пресса не в почёте, а в то время газеты, подписки просто зашкаливали. Миллионные тиражи были, и многие журналы, газеты невозможно было достать. Мы собирали материалы на одну тему, скажем, на политическую, и печатали брошюрки. Такие своеобразные дайджесты. И они пользовались очень большим спросом.
– Вы продавали их?
– Конечно, продавали. Рубль за штуку. Это как в советском фильме, про апельсины: рубль – штучка, десять – кучка. И у нас так же было. Мы первые в стране начали печатать учебную и специальную литературу для преподавателей, для заместителей директоров школ по воспитательной работе, для пионервожатых и так далее. Мы разместили рекламу во всесоюзной «Учительской газете», что продаём такие-то книжки. И у нас посыпались заявки со всей страны. Наличная выручка в день могла достигать 8–9 тысяч, и это шло месяцами.
Но лавочка закрылась. Во-первых, времена стали потихоньку меняться, а во-вторых, пришла жалоба в обком партии, что кому-то мы там что-то не дослали. Хотя деньги брали только тогда, когда люди получали заказ, работали по отложенным платежам. Но тем не менее, на нас пожаловались.
А потом меня поставили перед выбором. Один из коллег сказал, что нехорошо работать в горисполкоме и заниматься бизнесом. Кстати, закон в то время это позволял. И я принял решение уйти на вольные хлеба. Так появилось наше предприятие.
Первые деньги на предприятии мы получили как раз за педагогическую литературу от нашего пединститута – 15000 рублей. Людмила Ивановна Белозёрова, завкафедрой психологии, сказала, что нужна книга «Цветные матрицы Ровена», мол, её просто на разрыв заберут. Мы её издали. И она ушла очень большим тиражом. Это было одно из первых цветных изданий.
Следующее, на чём мы заработали, – Зинаида Гиппиус, «Последние стихи». Тираж был 25000, а стоимость – 3 рубля. Продали всё.
