скачать книгу бесплатно
Харон явно не был одним из местных стражей-воинов, но все равно возвышался, над остальными людьми и от него исходила какая-то едва уловимая мистическая сила. И никаким паромщиком он не был. В руках он держал пику, а не шест. Да и парома позади видно не было. Он больше напоминал ветерана, закаленного в боях. Длинная борода, вместо плаща была потрепанная накидка, а доспех не защищал большую часть тела. Это все, что было видно Дэшу, а ландшафт при всей своей изменчивости упорно не приближался к паромщику.
– Это будет интересно! – сказал собеседник Дэша, указывая на тропу.
Из общей массы людей снова отделились две фигуры. На этот раз оба они были мужчины. Едва они сделали шаг в сторону от потока, как оказались в лесу. Шаг – каменистое плато. Еще шаг – небольшая зеленая рощица, где среди папоротников возвышался портал. Теперь Дэш смог разглядеть одежду очередных безумцев. На одном был докторский халат, а на втором… Дэш не поверил своим глазам! – нацистская форма черного цвета.
– Чем вы готовы пожертвовать, чтобы пройти? – прокатилось эхо по долине, едва появился страж.
Существа упали на колени и принялись выкладывать перед стражем золотые слитки, часы, украшения, одежду. Была бы их воля, они бы и кожу с себя содрали. Жалкие и голые они протягивали руки в мольбе.
– Так и быть! – произнес страж и повторил ритуал с плащом. Но свет не вырвался наружу. Наоборот, плащ, словно смола поглотил фигуры, оставив на земле лишь тень. От которой вверх поднялись два уголька и потухли в метре над поверхностью. Дэшу показалось, что ветер донес до его слуха приглушенный крик. Он был тише шепота, но наполнен нестерпимой болью.
– Их дары не смогли перевесить чашу грехов. Вот поэтому я и не решаюсь следовать за ней. Я так сильно ее люблю, что не могу позволить себе ее потерять навеки. Мне еще предстоит подумать над тем, что предложить паромщику или стражникам.
– Не понимаю, если все дороги ведут на ту сторону, какой смысл в стражах? Мы же можем не спускаться вниз. Так зачем ловить беглецов?
– Однажды все равно придется спуститься. К тому же не у всех есть возможность обдумать свои земные деяния и вынести урок. Чем больше грехов, тем больше шанс оказаться в толпе. Не важно где начнется наш путь в этом мире, закончиться он на берегу. А те немногие, что пытаются сбежать – лишь глупцы, заслужившие расправы, в назидание другим. Стражники непоколебимы. А вот паромщик может даровать тебе спасение и за меньшую плату, но придется раскаяться по-настоящему. Не все на это способны.
Дэшу показалось, что он снова услышал сдавленный крик. Он обернулся и увидел бесконечный поток людей, по краям которой появлялись как всполохи света, так и черные пятна. К сожалению, пятен было больше. Местами они сливались в огромные смоляные болота.
– Вам пора, друг мой.
– С чего Вы решили, что я готов?
– Всякий раз, как выделяется время, Вы озираетесь, словно ищете кого-то.
– Свою семью.
– Понимаю… Как ни прискорбно, Вы уверены, что Ваша семья уже здесь. Я имею в виду этот мир. А потому, не бойтесь оставить его позади. Будь они на этих холмах, вы бы уже свиделись. Вы – хороший человек, ступайте смело.
– Спасибо за совет. А как Вас…?
– Если боги позволят, встретимся в месте, где имена не нужны.
Бородач слегка подтолкнул Дэша вперед. В это время земля опять ожила, и Дэш, сделав всего один шаг, оказался на тропе. Изнутри живого потока было понятно, что не люди шли по тропе, а призраки. Полупрозрачные фигуры проходили сквозь друг друга, не доставляя и капли неудобства. Если на холмах странно вело себя пространство, то на тропе – время. Дэш видел, как тех, кто прошел здесь до него, так и тех, кто после.
Дэш заметил среди призраков еще одну странную фигуру. Она больше напоминала Смерть. Точнее, классическое представление, о том, как должна выглядеть Смерть – Мрачный Жнец в черном балахоне и с косой. Общие черты угадывались. Только без косы, балахон грязно-коричневого цвета под которым не было ни скелета, ни страшной старухи – только дымка. И не мерзкого оттенка фиолетового цвета, которым было пропитано все вокруг, а тошнотворно-морковного.
«Бред какой-то!» – отметил про себя Дэш. Он уже привык к странноватой фиолетовой гамме, сопутствующей всему потустороннему. И вот, среди призраков блуждает существо, как казалось Дэшу, совсем диких расцветок. Балахон подкрадывался к остальным призракам, заглядывал в лицо, доверительно клал руку на плечо. Дэш продолжал парить или брести, смотря с какой стороны посмотреть, по тропе, не обращая внимания на Балахон, пока перед ним не возник Харон. Дэш растерянно оглянулся по сторонам. Он не мог сказать, сколько времени находился среди призраков, и как умудрился не заметить приближение Харона. И тем не менее, паромщик уже стоит перед ним, а позади него река. Вот только никакого парома нет и в помине.
– Как же мы переберемся на другую сторону? – выпалил Дэш первое, что пришло на ум.
– А кто тебе сказал, что нужно плыть поперек? – паромщик смотрел на Дэша сверху вниз своими серыми глазами, в которых поочередно загорался голубой огонек. В его взгляде не было злобы или укора, но спорить с ним или препираться желания не возникало.
Дэш снова оглянулся по сторонам, если все события происходят единовременно, то он должен увидеть своих родных. Если только они уже не на другой стороне. Дэш снова потерял ощущение времени. Как давно он стоит и вертит головой? Но никто не торопил, никто не ворчал. Даже паромщик смотрел на него все также снисходительно.
– Есть мнение, что проезд не бесплатный, – пробормотал Дэш, в надежде выиграть еще время.
Харон молча кивнул. Дэш порылся по карманам и откопал пару монет. На них и в прежней жизни ничего нельзя было купить, не то, что оплатить путешествие в загробный мир. Вот и Харон не проявил никакого интереса. Тут Дэш вспомнил стражей и их вопрос, и его осенила догадка. Дело не в золоте и материальной ценности. Таким образом, самой дорогой вещью, которой он обладал на данный момент, была майка с Джимом Моррисоном. Делать нечего, Дэш стянул майку и протянул ее Харону. Как ни странно, тот протянул руку в ответ, чтобы принять дар.
– Обрел ли ты покой?
– На той стороне и узнаю. Здесь меня уже ничто не держит.
«Уверен?» – то ли это была шальная мысль, то ли чей-то шепот. Но даже его было достаточно, чтобы начать сомневаться.
Дэш почувствовал что-то холодное и липкое на плече. Он оглянулся и увидел Балахон. Тот вел себя как барыга предлагающий дозу. Балахон придвинулся ближе, чтобы заглянуть Дэшу в лицо, как он делал с другими призраками. Под капюшоном в морковной дымке Дэш разглядел лицо. Это было лицо Луны. Любимой девушки, которая осталась в мире живых на Земле. Просто, ее так звали. Именно она подарила Дэшу майку с Моррисоном. Вот почему это был дорогой подарок.
Харон тут же одернул руку и схватился за пику. Дэш в ужасе отпрянул от него.
«Хочешь быть с ней?» – мелькнула очередная мысль.
– Да! – выкрикнул Дэш, не заботясь о последствиях своего желания.
«Так и быть!»
Балахон исчез, и мир окончательно поплыл. Харон растаял как свечка. Небеса словно вязкая смола стекали вниз и смешивались с землей. Под ногами образовалось мерзкое болото, которое неумолимо поглощало Дэша. Сначала он ослеп, потом перестал дышать. Находясь в кромешной темноте Дэш не мог понять, способен ли он еще двигаться, чтобы спастись.
«Что же я натворил? – подумал он. – Я приговорил ее к смерти. Только так я смогу быть с ней. После смерти! Ведь я не могу ожить – это невозможно! И в итоге я все равно ее потеряю!»
Очередная ледяная волна ужаса накрыла Дэша, когда он не смог вспомнить лицо Луны. От любимой остался только размытый образ. Вместе со всеми остальными чувствами Дэш лишился еще и воспоминаний. Не осталось ничего, только ощущение того, что он сотворил нечто ужасное. Но он не мог вспомнить. Находясь во тьме Дэш уцепился за блеклый образ любимого человека.
Тук!
Образ стал немного ярче.
Тук!
«Что это?» – появилась первая осознанная мысль.
Тук!
«Это звук!» – первый ответ.
Дэш стоял в стороне и смотрел, как в глубинах его же души возрождаются мысли, память… сознание. Он знал, что последует дальше. Пробуждение в гробу! Эту часть своей жизни он явно не хотел переживать снова. И потому решился, наконец, покинуть свои воспоминания.
Его пробуждение было похоже не погружение в воду. Плотная и вязкая реальность вновь окутала его. Ночь закончилась. А, что наступило – утро лили день, сказать было сложно – за стеной дождя разобрать что-либо не получалось. Старик дремал на стуле. Цвет за окном сменился с черного на серый. Дэш решил тайком пробраться на улицу, чтобы не разбудить Старика. Едва он добрался до двери, как сзади раздался оглушительный храп. Старик вовсе не дремал, а спал как убитый. Храпел он редко, но зато как следует.
Выйдя на улицу Дэш осмотрелся. Дождь был достаточно сильный, но видимость при этом оказалась на удивление хорошей. А причиной ограниченной видимости из окон был вовсе не дождь, а пыль, которая наверняка была повсюду. Но Дэш не обратил на это внимания, так как еще не умел дышать. Стоя на крыльце дома он попытался восстановить безусловный рефлекс, который с легкостью дается даже младенцам. Легкие Дэша напоминали старый мешок. Они расширялись с каким-то странным хрустом. Но не только проблема легких беспокоила Дэша. Вместе с дыханием он утратил и способность чувствовать запахи. Он мог разобрать едва уловимые нотки, витавшие в воздухе, но не более того. Через несколько минут он бросил бесполезное занятие. Все равно, что пытаться завести машину с сухим топливным баком – колеса вроде поворачиваются, двери и капот открываются, а толку никакого. Дэш пытался снова и снова в надежде заглушить боль. Боль утраты любимых людей могла разорвать его душу на мелкие ошметки. Но, нет. она превратилась в тупую и ноющую тоску. Значит ли это, что он мертв? Или что-то другое?
Позади в дверях появился Старик.
– Знаешь, сынок, нам надо потолковать, – протянул он, набивая трубку.
IV
Маркус и Айзек пробирались через зловещий окутанный туманом лес. Обоим было двенадцать лет отроду. И причина, по которой они оказались в глухой чаще вдали от дома, была как всегда проста – спор. Среди жителей деревни, откуда были родом мальчишки, ходили слухи о хижине ведьмы, что живет в лесу. Слухи были самые разнообразные. Кто-то утверждал, что она прилетает в самые темные ночи и калечит скот. Другие утверждали, что все это чушь, а ведьма эта лишь красивая молодая девушка, страдающая от редкой и неизлечимой болезни. Третьи подтверждали, что девушка, живущая в лесу молода и красива. Но, она вовсе не больна, а на самом деле в сговоре с дьяволом. По ночам она не скот калечит, а скребется в окна домов с различными просьбами. Делает она это, чтобы соблазнять не стойких в вере мужчин и проводить с ними ночь. А в качестве платы за удовольствие забирала их детей.
В общем, историй было множество. Неизменным оставался тот факт, что в лесу живет женщина, которую следует избегать. И дети благоразумно его избегали. Пока Джордж Пеше не начал хвастаться, что он видел ведьму и ее дом, когда был с отцом на охоте. На мальчишек история Джорджа не произвела никакого впечатления, а вот на девчонок – наоборот. Особенно эти истории нравились Элизабет Джонсон. Девушки, в которую как раз был безнадежно влюблен Маркус. Каждая его прогулка с Элизабет была для него незабываемым опытом. А если уж, оставшись наедине, она позволяла взять ее за руку, сердце Маркуса начинало выбивать какой-то бешеный ритм. А в руках начиналось покалывание, словно Маркуса било множество маленьких молний. Но, чем больше история о встрече с кровожадной ведьмой обрастала новыми подробностями, тем реже Маркус оставался наедине с Элизабет.
Мальчишки снисходительно относились к россказням Джорджа, поскольку тот был известен как «Знатный балабол». Маркус – другое дело, он всегда был в ответе за свои слова. Кроме того, среди мальчишек был в особом почете. Ведь он видел грудь новой молоденькой жены мельника Сандерса. Маркус в красках описал увиденное. И за все время его рассказ никто так и не смог подвергнуть сомнению – история не менялась, а описание груди жены мельника вполне соответствовала фантазиям мальчишек.
Когда Джордж в очередной раз позволил себе лишние детали, терпению Маркуса пришел конец. Джордж заявил, что дом ведьмы вырезан в огромном дубе. Но всем было известно, что дом ведьмы выложен камнем, на котором растет сладкий мох. Этот факт был известен благодаря Айзеку. Однажды он заигрался со своим псом и не заметил, как углубился в лес. Вдобавок началась сильная буря, и Айзек окончательно заблудился. Да еще и пес начал себя странно: он терял след и периодически скулил. Айзек рассказывал, что чувствовал, как за ним кто-то наблюдает. Но самое страшное, что ему казалось, что этот кто-то перемещается не только по земле. Казалось, вот-вот в черном небе мелькнет силуэт крылатого чудища, вот-вот невидимый наблюдатель нападет с неба. Но таинственный некто никак не проявил себя. Айзек блуждал по лесу несколько часов, пока не вышел к «дому, покрытому сладким мхом». Да, Айзек не удержался и лизнул мох – не смог совладать с голодом, а поблизости не оказалось ничего съедобного. Почему ему в голову пришла идея попробовать именно мох, он не знал. Но, едва он попробовал мох на вкус, страх обуял его с новой силой. Айзек мигом припомнил историю про Ганзеля и Гретель и помчался прочь от дома, не разбирая дороги. Его нашли лишь на следующий день, когда буря утихла. Айзек был бледен от холода и страха. Несколько дней он проспал. Потом еще неделю не мог вымолвить ни слова. А когда смог – поведал историю про дом ведьмы в глухом лесу. Мужчины хотели уже отправиться в лес и сжечь проклятый дом по возможности вместе с его обитательницей. Но, местный священник отговорил их от этой идеи. «Не гоже добрым людям творить самосуд», – говорил он. В конце концов, ведьма еще никому не вредила. А подобная враждебность может заставить ее передумать. Можно было еще провести процесс над ведьмой, но уже к концу дня все утвердились в мысли, что ведьму лучше оставить в покое.
– И как же выглядела эта ведьма? – ехидно спросил Маркус Джорджа.
– Старая и страшная, как самый жуткий демон. Нос почти касается подбородка. А из беззубого рта течет вязкая серая слюна. Ходит в лохмотьях.
– А старожилы утверждают, что она молода и красива.
– Так это может во времена их молодости…
– Ну-ну.
– Хочешь сказать, что я вру?
– Именно это и хочу сказать! Все знают, что ведьма вовсе не старая карга, и живет она в каменном доме.
Тогда Джордж с издевательской ухмылкой достал что-то черное из кармана и протянул Маркусу. Это была ветка дерева. Черная, как уголь, но это была определенно древесина. Никто и никогда не видел такого странного дерева. Ведь такие неестественно черные и гладкие деревья попросту не росли в округе. Окружающие дети перевели взгляд с Джорджа на Маркуса, а затем остановили свой взгляд на Айзеке. Даже Маркус смотрел на Айзека. Только в отличие от осуждающих взглядов, взгляд Маркуса был вопросительным.
– Ей богу! – залепетал Айзек. – Я был там.
– Если хочешь, можешь сам проверить, – предложил Джордж Маркус. – Узнай, кто из нас врет. Если духу хватит.
Джордж мерзко засмеялся. Маркус захотел ударить его изо всех сил, но сдержался. А вот Айзек сдержаться не смог. Он выступил вперед и уже занес руку. Но Маркус его перехватил. Лучший способ отомстить Джорджу – унизить его.
– Пожалуй, пойду проверю. Проводишь меня?
Джордж замялся. Но все же смог вывернуться и перевести все в шутку. Настолько нелепую, безвкусную и несмешную, что Маркус попросту пропустил ее мимо ушей.
– Так покажешь или нет? – настаивал Маркус.
– Вот уж нет. Пусть твой друг покажет. Он ведь тоже был там.
– Я не помню, как попал туда, – процедил сквозь зубы Айзек.
– Я подскажу ориентиры, – парировал Джордж.
– Итак, я готов! – сказал Маркус.
– Я тоже! – добавил Айзек.
– Но если выясниться, что ты соврал Джордж Пеше, и мы это докажем, то ты перецелуешь всех лягушек, каких мы сможем только поймать!
Мальчишки пожали руки и разошлись. Маркус и Айзек отправились в лес на поиски ведьминого дома, а остальные безмолвно смотрели им вслед. У самой кромки леса Маркус услышал голос Элизабет. По крайней мере, ему так показалось. Вроде бы она крикнула нечто вроде: «Да хватит вам уже! Возвращайтесь!» Маркус перевел взгляд на Айзека, но тот и бровью не повел, словно ничего не слышал. Так ребята вошли в чащу.
Погода благоволила им. Солнце хоть и светило тускло из-за облаков, но давало достаточно тепла и света. Да и дождя ничего не предвещало. Без каких-либо проблем мальчишки добрались до поляны, на которой нашли Айзека. И сейчас им предстояло сойти с тропы и углубиться сильнее в лес. Тут Маркуса посетила мысль, которая почему-то не пришла ему раньше.
– Звери!
– А?
– Что если на нас нападут звери?
Айзек замер. Ему тоже эта мысль не приходила. Потом он покачал головой и продолжил путь.
– Кабанов здесь встречали редко. А волки ушли далеко в лес. Я слышал, как отец говорил об этом с одним охотником.
Маркус понемногу успокоился. Но потом чувство тревоги вновь вернулось. В этот раз оно было каким-то неясным. Что-то беспокоило Маркуса. Но, что? Дикие звери? Нет, не они. Свет? Да, свет. Он потускнел. Маркус поднял голову. Кроны деревьев стали гуще и поэтому пропускали меньше света. Но было кое, что еще – туман, который белой дымкой ранее стелился по земле, теперь окутывал мальчишек молочной пеленой. И все же света было достаточно, чтобы беспрепятственно продолжать путь по ориентирам, подсказанным Джорджем. Тогда что же беспокоило Маркуса?
– Ты уже был здесь?
– Да, – отозвался Айзек.
– Ты же не помнишь пути…
– Я чувствую.
Этот холодный, безразличный ответ напугал Маркуса. Он непроизвольно вцепился в плечо Айзека. Чувство тревоги мгновенно превратилось в леденящий душу, парализующий страх. Айзек смотрел на искаженное ужасом лицо другом. А затем сказал своим обычным голосом лишь одно слово: «Тишина». Это простое слово не прогнало страх, но оно дало ему имя. Это был больше не безымянный страх, а просто жуткий, но вполне естественный факт.
Маркус стоял, прислушивался, привыкал к новому гнетущему ощущению. Тишина была мертвой, но не абсолютной. В густом тумане можно было расслышать треск веток, скрип деревьев, шелест кустов. Но все эти звуки были деформированы – невозможно было определить откуда они доносятся. И все же это были звуки, хоть и искаженные. А вот чего не было, так звуков, которые обычно издают животные и насекомые. Маркус никогда не придавал значения этим звукам, он воспринимал их как само собой разумеющееся. Стоило лишиться этой обыденности, этого пустяка, как разум и чувства тут же погрузились в пучины страха. Словно мир, лишившийся своих хрупких опор, провалился в ад. Маркус ждал, что из тумана вот-вот начнут появляться немыслимые жуткие твари. Более того, ему начало казаться, что среди немногих звуков леса он слышит отвратительной чавканье и стоны, а из тумана к нему тянутся не просто ветви деревьев, а иссохшие руки мертвецов. Маркус закрыл глаза и зажал уши руками. Стоны прекратились, а молочно-белая пелена сменилась на непроглядную тьму. И даже здесь тишина не была абсолютной, а тьма – кромешной. Сердце бешено билось, словно кто-то с яростью бил в боевой барабан, предвещая нечто зловещее. И вот из тьмы уже тянуться щупальца страха в попытке утянуть его неокрепший разум в пучину безумия.
Маркус вздрогнул и закричал – что больно вцепилось ему в руку. Он открыл глаза и увидел перед собой Айзека, прижимающего указательный палец к губам. Маркус не смог подавить крик и потому зажал рот свободной рукой. На лице Айзека отчетливо читался страх. Айзек убрал палец ото рта и указал им в сторону. Маркус медленно перевел взгляд в сторону, куда указывал Маркус. В тумане чернел силуэт огромного дерева, ветви которого свисали до самой земли. Откуда оно здесь взялось? Маркус же стоял неподвижно. Только что он был окружен лесом, а теперь стоит на каменистой поляне перед чудовищных размеров деревом. Как зачарованный Маркус приблизился к одной из ветвей и отломал ее кончик. Сухой хруст утонул в тумане. Ветка в руках Маркуса была гладкая и черная. Неужели Джордж Пеше не соврал? А как же Айзек? Айзек стоял и смотрел на дерево со страхом вперемешку с восхищением. Он перевел взгляд на Маркуса. Им не нежно было общаться, чтобы понять друг друга.
– Я не видел его в темноте, – шепотом проговорил Айзек.
Маркуса такое оправдание не устроило. В нем закипала злость и обида. Мало того, что его обманули, а он поверил. Так он еще ввязался в спор и, как результат, он в глуши посреди леса вот-вот умрет от страха.
Свисающие ветви образовывали своеобразный проход. Темный, мрачный, и вместе с тем манящий. Маркус вошел в него, оставив Айзека позади. С каждым шагом туман редел, уступая место сырой полутьме. И вскоре туман рассеялся вовсе. Света было мало, но достаточно чтобы осмотреться. В тени гигантского дуба каким-то чудом росли кустарники и деревца поменьше. Но Маркус не мог сказать наверняка, действительно ли это была молодая поросль или же это уже мертвые деревья. Поскольку все они были покрыты мхом. Маркус поднял голову и осмотрел ветви. Они тоже были покрыты мхом. На мгновение Маркусу показалось, что он увидел человеческую фигуру среди ветвей. Фигура висела в воздухе словно висельник или… парящая ведьма. По телу Маркуса пробежал мороз, а воздух застрял в легких. Но, как ни всматривался он во тьму, не смог ничего разглядеть. Он обернулся к Айзеку и жестом поманил его. Айзек подчинился и нетвердой походкой подошел к другу.
– Видишь? – Чуть слышно спросил Маркус.
– Что?
– Там ведьма!
Айзек проследил куда указывал Маркус, но ничего не увидел. Он придвинулся ближе к Маркусу и испустил вздох облегчения. Потом взял Маркуса за плечи и передвинул его на свое место. Под другим углом обзора неясная и зловещая фигура предстала в совершенно ином виде. Руки превратились в ветки, а рваная одежда – в свисающий с этих же веток мох. Страх поутих, но даже и не думал пропасть насовсем.
Маркус и Айзек безмолвно двинулись дальше. Света становилось все меньше, а воздух – все холоднее. Но друзей это не останавливало. Наоборот, дышать стало легче, а глаза, привыкнув к полутьме, видели дальше и четче, чем в тумане. Вскоре мальчишки дошли до ствола этого дерева. Он напоминал огромного черного спрута, обвившего своими щупальцами небольшой приземистый домик. Друзья раскрыли рты в удивлении. Неясно, что изумило их больше: исполинские размеры дерева или внешний вид домика. Сам домик был выложен из камней, которые искрились и переливались различными оттенками зеленого. Айзек вышел из ступора, подошел к домику и провел рукой по камням. Теперь и его рука светилась в темноте. А потом он сделал невозможно, по мнения Маркуса. Он лизнул свою руку! Маркус аж скривился от отвращения, а на лице Айзека, наоборот, заиграла улыбка.
– Это мох! И он сладкий! – сказал он довольным голосом.
И тут лицо Айзека изменилось. Оно вытянулось и посерело, а улыбка превратилась в какой-то кривой оскал. Первой мыслью Маркуса, что это желудок его друга отреагировал на сладкий мох жуткой болью. Но Айзек не согнулся пополам и не прижал руки к животу. Он замер, а взгляд был направлен куда-то за спину Маркуса. Маркус резко обернулся и чуть было не лишился чувств. Позади него, а теперь перед ним, маячила призрачная фигура. Лохмотья, в которые был одет призрак, трепыхались словно на ветру. Складывалось ощущение, что под лохмотьями вообще нет ничего – пустота. У призрака отсутствовали ноги, но имелись костлявые руки, которые были вывернуты под неестественными углами. Но самое страшное – это лицо призрака. Точнее, его практически полное отсутствие. Оно было словно скрыто под рябью воды – дергалось, меняло форму, на миг становилось вполне отчетливым, а затем снова расплывалось. Не менялись только глаза полные безумия. И эти глаза обвиняюще смотрели на Маркуса. Маркус понял, что уже видел этого призрака, среди ветвей, когда решил, что перед ним ведьма. Сейчас же, он был уверен, что перед ним именно бестелесный дух. Но от этого осознания ему было ничуть не легче. Теперь Маркус пожалел, что Айзеку удалось переубедить его. И очень зря! У них был шанс уйти! А теперь… Что теперь? Они доказали свою правоту – Джордж Пеше не видел дом ведьмы потому, что не дошел до него. Но какой от этого прок, если сейчас они умрут?
Призрак вытянул руки, чтобы схватить Маркуса. Это движение было резким, словно под лохмотьями распрямилась пружина. Маркус не успел среагировать, чтобы защититься. Все, что он смог – это закрыть глаза. Он знал, что призрак лишь дурной знак и физически он навредить не может. И тем сильнее было его удивление, когда чьи-то руки вцепились в его плечи. «Бежим» – услышал Маркус у самого уха. Он подчинился. Они выбежали из-под кроны черного дерева и вновь оказались в укутанном туманом лесу. Они бежали, не разбирая дороги и остановились только когда начали падать от бессилия. Их сердца бешено колотились то ли от усталости, то ли от бессилия. Мальчишки настороженно вглядывались в туман вцепившись друг в друга. Сквозь шум пульсирующей крови стал проникать другой звук. Это был скрип, и с каждой секундой он становился все громче.
– Что это? – спросил Айзек.
– Ведьма, – прошептал, ошеломленный догадкой, Маркус.
