скачать книгу бесплатно
Мигом улыбка вернулась на губы искателя приключений: она всегда осветляла его лицо, когда он чувствовал опасность и хотел с ней поиграть. Теперь появилась такая возможность, благо в устроенной стражами западне оказался не просчитанным крохотный, но грозивший в руках умелого человека превратиться в толстого и насмехающегося над глупцами зверя момент.
Искатель приключений побежал. Пока что не быстро, со знанием того, что ученик на стене разве что только тоже побежит, так как повода к применению его неокрепшего мастерства у него еще не возникло.
Так и оказалось, когда искатель приключений сместил глаза вправо, а до того ловко обогнул ведомую молодым человеком в простых белых одеждах группу стариков: вслед ему раздалось несколько гневных восклицаний. Затем позади искателя приключений раздался такой лязг, что дома, верно, подпрыгнули, – это полтора десятка стражей пустились вдогонку манящей, соблазнительной, удаляющейся трусливой спине искателя приключений.
Этот день город запомнил надолго.
Искатель приключений побежал вдоль стены не потому, что не захотел углубляться обратно в город, а потому что пожелал измотать юношу, который вряд ли, судя по его виду, уделял достаточно внимания своей физической подготовке. И все же мальчишка выдохся минутой позже, чем искатель приключений предположил: он споткнулся обо что-то на достаточно гладкой, чтобы по ней без тряски проехала колесница, стене и упал неловко, больно – насколько его падение удалось разглядеть. Когда искатель приключений посмотрел назад, он увидел, что стражи в панцирях тоже отстали, и отстали хорошо – чего добиться также входило в его намерения.
Но тут искателю приключений стало скучно и даже обидно, ибо все оказалось слишком просто.
Затем снова возник интерес, потому что солнце заиграло на доспехах стражей, прокладывающих себе дорогу среди людей впереди искателя приключений. Пришлось решать, переноситься за стены сейчас же или поиграть с опасностью еще? Ведь черта насилия все еще не была пересечена, а повсюду – свидетели, и они запомнят все, что увидят. А именно – что не искатель приключений первым перешел к оружию.
Искатель приключений подумал и решил покинуть город с достоинством. С достоинством по своим понятиям. Он свернул влево, перед самым носом у проталкивавшихся ему навстречу стражников, и тем же легким бегом двинулся прочь от городской стены.
Вскоре до него дошло, что его преследовало слишком мало народу и что двигались они, при всем пыле своем, слишком медленно, невыносимо медленно, чтобы он воспринял их всерьез. Большая часть стражи занималась все-таки беглым преступником, а по душу искателя приключений отрядили более чем скромный отряд.
Его это не порадовало. Ему захотелось привлечь к своей персоне больше внимания. Одна из худших черт этого искателя приключений заключалась в том, что, когда он заводился, для него не существовало дороги назад. И он прекращал в полном смысле этого выражения мыслить последовательно и логически обоснованно.
Поэтому он побежал по улице чуть быстрее, туда, где увидел возможность нашалить достаточно, чтобы за него взялись как следует. Коротким движением руки он развеял неожиданно загустевший у его ног воздух – плод отчаянной попытки мальчишки со стены не дать ему уйти.
«В самом деле», – размышлял искатель приключений в эти секунды. – «Пока я бегаю по городским окраинам, капитаны стражи не сильно волнуются, потому что тут граждан мало. А я хочу, чтобы капитаны разволновались по-настоящему». И искатель приключений повернул направо на первом же перекрестке, откуда и пустился в густонаселенные городские районы, по дороге приближаясь к…
Да, эти махины возвышались над любым из жилых домов города; макушками своими они соперничали по высоте с самими городскими стенами. Именно для крушения толстой каменной кладки эти механизмы проектировали и создавали.
Их собирали здесь, на большой открытой площадке без зданий, из поставляемых из других городов частей, а затем гоняли по служившему им полем испытаний морскому берегу. Далее широкоплечих гигантов с железом вместо кожи и железом и древесиной заместо внутренних органов отправляли туда, где в тот момент штурмовали слишком прочные для обычных осадных орудий крепи. А тех великанов, что не прошли проверку, переплавляли в оружие для пеших воинов и всадников.
В тот день на площадке стояли две полусобранные машины и ощерившейся своей недоделанностью, торчащими острыми углами, цепями, огромными и малыми шестернями и тросами впечатляли еще больше. При виде искателя приключений с латниками на хвосте рабочие, что весь день трудились над махинами, мгновенно сообразили, как плохо могут обернуться их дела, и попрятались кто куда. А искатель приключений припустил вперед, побежав по своим меркам почти быстро. Однако он не собирался губить ни одно живое существо тем, что сделал дальше.
Ближайший к искателю приключений великан твердо стоял на двух ногах, а вот тот, что подальше высился, вторую ногу к тому моменту лишь отращивал и держался вертикально благодаря прикрепленным к вкопанным в землю камням тросам из стальной веревки. «Проверю-ка я работу механиков», – мелькнуло в голове искателя приключений, когда он подобрался достаточно близко, чтобы исполнить задуманное им.
Во второй раз клинок покинул ножны с чудным звоном освобождения от кожаной темницы и рассек два железных троса-опоры дальнего великана, будто обычную веревку разрубил.
Осадная махина не сразу поняла, что ей отныне надлежало изменить свое положение в пространстве. Но когда понимание сего настойчиво постучало в пустую ее голову, то с достойным уважения рвением она выполнила то, что от нее требовалось, то есть выдрала из гнезд в земле оставшиеся опоры и полетела прямо на великана первого, за компанию. Роста у осадной машины хватило, и спустя показавшееся вечностью мгновение оба орудия с таким грохотом полегли на землю, что у искателя приключений заложило в ушах.
Он намеренно не побежал дальше, подождал, чтобы пыль улеглась, и удостоверился, что никому ничего не прищемило. Так и оказалось, когда стражи и рабочие пересчитали друг друга. Вот тут искатель приключений издал звонкий клич с намерением привлечь к себе их утерянное внимание.
Часть рабочих, разгневанная, бросилась вместе со стражами в сторону искателя приключений. А он решил, что раз так, то задумка удалась, и удалась на славу – поворачиваясь и беря направление в самый центр города, найти который было совсем не так сложно, как того скоро захотелось капитанам стражи.
Искатель приключений быстро заключил, что преследовали теперь в первую очередь уже его, а не посмевшего испортить его выход на сцену преступника, пусть тот даже (судя по всему не так давно) по уши вымазался в крови. Искатель приключений понял это по бурно росшему числу почетного эскорта за собою, взмыленного и запыхавшегося, и по (пока) слабым попыткам перегородить ему дорогу баррикадами. Очевидно, большая часть стражи до сих пор действовала в других районах, и только после крушения осадных орудий им приказали стянуться вокруг центра города. Теперь происходящее полностью соответствовало второй части безумного плана безумного (уже) человека, чью гордыню грубо попрали.
И все же он надеялся, что на конечном пункте его путешествия не будет ни живой души из мирного населения.
Скоро попытки остановить его начали походить на с умом расставленные заслоны, а среди крепких стражей в латах стали появляться в свободных одеждах тощие ученики мастеров из библиотеки, обучающиеся работать с энергиями. Искатель приключений побежал действительно быстро, так, что ветер чертом засвистел в его ушах. Он знал, что долго с такой скоростью не пробежит, но готов был попотеть, чтобы показать преследователям и вообще людям, что значило плохо обращаться с искателями приключений. Земля под ногами его огромными скачками понеслась назад, и дома слились в сплошную серую полосу, тут и там расцвеченную солнцем.
Наконец искатель приключений понял, что видит в просвете домов впереди себя открытое пространство, равно как и первую полностью перегородившую улицу цепочку стражников. По команде те разом подняли щиты, тесно сомкнули строй, превратились в настоящую стену из плоти и стали. Такую стену следовало штурмовать разве что тараном осадным либо, на худой конец, тяжелой рогатиной с широким наконечником и металлическим древком, ибо деревянное тут же бы перерубили.
Здесь капитаны стражи почувствовали уверенность, что ничего нового уже не произойдет. Что дикарь, как они прозвали искателя приключений, остановится перед заслоном и бросит свои ножны на дорогу либо врежется в щиты, отбросит двоих-троих крепких латников и сам упадет без сознания от удара. Будь он хоть тысячу раз искателем приключений, но череп у него все-таки сделан из человеческих костей!
Далее они со всеми почестями приведут дикаря в чувство и со всеми почестями же стребуют с него уплату за все им сотворенное, а если его карман не потянет, то заставят отработать неоплаченный ущерб. Да, сидя в полумраке своих кабинетов, капитаны стражи довольно потирали руки, а некоторые из них, не скрывая, злорадно посмеивались.
Искатель приключений раскусил их намерения в доли секунды. Он уже догадался, что после учиненного им погрома даже его товарищи по профессии могут не заступиться за него. Он рассчитал, что золота в его распоряжении не хватит на оплату разбитых осадных великанов. И понимал, что после судилища, которое ему устроят, его заставят выполнить ряд грязных и опасных дел для стражи и власть имущих, и не слишком побеспокоятся о том, чтобы в процессе их выполнения он хотя бы выжил.
Отношения между искателями приключений и сильными мира сего обильно припудривались сладкою пыльцою, но только припудривались, и только на поверхности.
А еще искатель приключений осознал, что люди традиционно ошиблись в оценке его способностей.
Бог знает каким ветром, но задуло на эту улицу торговца оружием, везущего в телеге товар. Поздно торговец понял, что свернул не туда и не вовремя, но бросать клинки-доспехи свои забоялся. С места возницы он спрыгнул и принялся толкать повозку в зад, будто это могло прибавить ей резвости. А от окриков стражей только сильнее напрягся, теряя голову на плечах, ибо решил, что чем ближе к заграждению повозка окажется, тем в большей безопасности будет его оружие.
При виде сей картины в третий раз искатель приключений расплылся в улыбке, даже едва не рассмеялся в голос (дыхание поберег). Припустил во весь опор, вмиг нагнал телегу, перемахнул скачком ее борта, пробежал по оружию да по спинам животных, после чего взвился в воздух, распластался в прыжке и перелетел очумевших стражей заставы, по дороге смахнув пару шлемов с бестолковых их голов.
Приземлился на ноги, перекатился через плечо, подхватил подскочивший на кочке на дороге шлем и выскочил в открытое пространство, где почуял ступнями через подошву твердый щебень вместо матушки-земли.
Церемонным шагом он вышел на центр площади, надел шлем. Повернулся к тому месту, где стояла, разинув рты, горе-баррикада. Жаль только, что заливавшее искателя приключений закатное солнце не подцветило ни одной лысины среди оголившихся от шлемов доспехов, так как ни одной лысины там не наблюдалось.
На площади перед библиотекой пункт назначения искателя приключений был достигнут. На священную площадь искатель приключений сознательно выманил закованных в доспехи людей и тем самым обратил в прах традицию, которой лет столько же, сколько городу самому.
Святотатство, оскорбление, плевок в лицо: он достойно отвечал на то, что сделали ему. О, он знал, что перегибал палку, и собирался перегнуть ее еще больше, за всех искателей приключений, к которым хоть раз отнеслись хуже, чем к обыкновенному человеку. Разума между его хорошеньких ушей совсем не осталось.
Медленно, будто в воде, с трех сторон площадь заполонили стражи; их лица побагровели, глаза зажглись, заполыхали гневом. Больше сотни латников попрали подкованными подошвами святое место в тот день, чтобы вершить правосудие, чтобы пролить кровь осквернителя на овеянный спокойствием камень. Пусть здесь лучше будет растерзан преступник против уважения человеческого, нежели вековой щебень понесет клеймо позора! А из библиотеки вышли в мантиях четверо взрослых мужчин с шевелящимися и крючковатыми пальцами – то были уже учителя работы с волшбой.
Все в молчании уставились на искателя приключений.
А искатель приключений содрал с себя шлем и грянул им оземь. Прокричал ясным голосом:
– Возьмите меня, будь вы прокляты!
После этих слов ножны воинов полетели на камень, в рукавицах пластинчатых зардели беснующиеся клинки. Крючковатые пальцы заскрежетали по воздуху, меж ними заполыхал багровый свет. Багровый пламень.
Волной океана накрыли искателя приключений стражи, и пламя ударило в тот же момент с неба в то место, где он стоял, опаляя, сжигая, испепеляя его. Дикий, нечеловеческий вой раздавил площадь.
Хлынула алая река из разорванного тела. Изжарилось свежее мясо. Затлели с приторным запахом кости.
Да вот только почудилось все это ослепленным яростью людям.
Но было уже поздно. На святыне между воинами разразилось побоище безумное, и набрало оно чудовищный размах. Так случается, когда с трех сторон сталкиваются три строя ратников, а с небес на них хлещет жгучий огонь.
…Искатель приключений собрал по частичкам свое тело, сунул торговцу оружием набитый золотом кошель в руки и зарылся в бронь-лезвия-стрелы в тележке. Объяснять большего торговцу не потребовалось, и повозка неспешно закатила к воротам города.
Бой на площади уже стихал, когда на глазах у изумленных стражей ворот искатель приключений воздвигся из горы оружия и мягко спрыгнул на землю. Отмерил торговцу еще монет, а остальные бросил под ноги дозорным, сказав, кивнув головой в сторону площади, что там заслуживают свое бесчестные люди; весь город шумел о бое.
Искатель приключений просто прошел городские ворота, спустился по протоптанной в грязи колее да скрылся за поворотом, только длинные светлые волосы его вспыхнули в последних лучах солнца на память городу о себе.
А еще походка бросившего вызов обществу человека была чересчур легкой.
* * *
На самом деле не только походкой и длинными волосами отличался этот искатель приключений от большинства представителей своей профессии: если приглядеться, лицо его было тоньше и острее, фигура изящнее, а руки складывались не совсем так, чтобы ими было удобно, к примеру, метать предметы. Его руки охотнее держали, обнимали бы, несмотря на то, что ни первого, ни второго они не делали уже долгими годами, прожитыми их хозяином под солнцем.
Но стариком назвать этого искателя приключений никто не осмелился бы, ибо в его юности зрелостью даже и не пахло, и только глаза его смотрели на мир мудрее, чем то полагалось для пылких лет. Читался в глазах тот вызов, с которым молодые идут в жизнь, не зная ее хитростей по укрощению таких вот уверенных в себе лиц. Симпатичных уверенных в себе лиц, чтобы быть точнее. Вопреки роду занятий, кожаному доспеху, внушающему уважение мечу в добротных ножнах мост над быстрой синей рекой переходила девушка, вернее, дева из народа почитателей поэзии, лука и стрел. Звали ее Лихт, ибо так она представлялась людям, кто поручал ей работу.
Грязную работу, любую грязную работу.
Вот мост с насыпью и городом остался позади, вместе с мыслями о справедливости, связанными с только что покинутым населенным пунктом. Идя вверх от моста и реки, по извилистой дороге на природную возвышенность уже и прочь от рукотворной, Лихт все больше успокаивалась, зная, что ее сочли мертвой после побоища на площади, и пройдет еще немало времени, прежде чем торговцу оружием и дозорным на воротах поверят. Если вообще поверят, что для власть имущих города будет далеко не самым предпочтительным вариантом. Следовательно, она не слишком часто оглядывалась назад.
Все же Лихт надеялась, что кто-то из капитанов стражи окажется достаточно пытливым и влиятельным человеком, чтобы проверить, не обвели ли их вокруг пальца, потому что тогда урок городу будет преподнесен в полной мере: поползут слухи, что искатель приключений ушел от возмездия. Монеты, которыми Лихт расплатилась с торговцем и просыпала под ноги страже, позаботятся, чтобы хоть кто-нибудь всерьез заинтересовался свидетельствами дозорных и торговца оружием. А эти люди рано или поздно заговорят – нужно только, чтобы их болтовня попала в правильные уши.
Стоило мысленно вернуться к теме возмездия, как та сызнова живо затрепетала в голове Лихт. Но искательница приключений уже смотрела на содеянное ею иначе, чем всего час назад: она восстанавливала перед мысленным взором цепь событий и придавала всему произошедшему совершенно другой смысл. Как почти всегда бывало с нею в таких случаях, она заставила себя признать, что снова зашла непозволительно далеко. Но в то же время поймала себя на мысли, что, приведись ей вернуться в прошлое и предстать перед возможностью переиграть свои действия, то она все равно поступила бы точно так же.
И дело не в гордыне. На ее месте любой достаточно сильный для такого искатель приключений повел бы себя похожим образом. Искатели приключений слишком хорошо помнили времена, когда их еще не воспринимали всерьез, и в их памяти еще не высохла кровь, которой они заставили остальных начать считаться с ними. Знание о тех событиях неустанно передавалось из уст в уста искателями приключений.
И не только ими одними, и не только устно, раз уж об этом речь. Оно записывалось в книги историками и служило предметом неустанного интереса других исследователей, из самых разных областей науки; да и без того оно уже стало достоянием общеизвестной истории, в которую любой образованный и необразованный человек был посвящен.
Зная это, ни один искатель приключений не спускал с рук недостаточно уважительное отношение к себе, и нередко – ценой собственной жизни. Но тем самым он напоминал людям, что искатели приключений в своих делах идут до конца и что однажды соотношение сил может перемениться.
Поэтому, будучи искательницей приключений, Лихт поступила правильно: она предпочла излишнюю жестокость неуместной мягкости. Тем более что в этот раз среди мирных людей пострадавших не оказалось.
А впереди вырастал лес… Большой и мрачный лес, из которого лучи солнца веками не изгоняли влагу и порождаемую ею дымку, как ни старались, ибо даже проникали под покров ветвей и листьев его они с большим трудом.
Последняя петля дороги в гору осталась позади. Стройные ноги зашагали по берущему здесь начало тракту, к деревьям. Тракт этот проходил лес насквозь, множество путников ступало по нему с юга и востока, так как с запада и севера к городу можно было подойти разве что только морем. Или воздухом, кто умел.
Еще в первый раз деве не понравился тяжелый, взбугрившийся земляными складками лес, в который она попала, миновав топкие болота, что граничили с ним на востоке. Войдя тогда под листву, она вдруг поверила людской молве, нет-нет да и упоминающей некое злобное существо, промышляющее здесь после захода солнца. Это существо, как говорили, после своих диких пиршеств бросало изуродованные, обескровленные человеческие тела прямо на тракте, по которому каждый день ходили и проезжали люди.
До собственного знакомства с лесом Лихт не стесняясь насмехалась над подобными речами в кабаках и у костров, чем демонстрировала свое бесстрашие перед столь рисованным пугалом, но и отделяла возможные факты от вымысла в этих историях у себя в уме. Правильно будет сказать, что она не слишком верила людям, однако еще до того, как зашла в лесной сумрак, имела весьма точное представление о том, что в соответствии с их рассказами могло обитать среди покрытых резко пахнущим мхом стволов, мощными корнями высасывающих из почвы влагу, да не справляющихся.
Бесстрашие искательницы приключений редко бывало наигранным, а нервы ее отточились в невообразимых для обычного человека переделках, но ее пробрал озноб, когда две луны назад она ступила под хвою и мясистые листья этого лесного массива. Проснувшись ночью, дева почувствовала, будто бы ее разглядывают, раздумывают, выпускать ли под свет солнечный в грядущий день или оставить в своих покрытых коркой человечьей крови когтях. Когда утром опушка осталась позади, искательница приключений испила из фляги также нуждавшегося в компании после посещения леса крестьянина, чтобы перевести дух.
Вот и сейчас, в двух шагах от подлеска, она внимательно оглядела кустистые ветви, прежде чем нырнула под их полог. Тот же час уши девы уловили дробный перестук, от которого камушки по дороге мелко запрыгали. Подумав, она отошла в кусты и из них выглянула на тракт. У нее сразу возникла догадка относительно источника перестука.
На дорогу к лесу взобралась лошадь, следом за лошадью же выскочило шесть пар коней; в седлах на их спинах неумело держались полегчавшие в плане обмундирования знакомые Лихт стражи со своим старшим во главе. Во все глаза они смотрели на лес и стали яростно озираться, когда въехали под деревья его.
Лихт дала стражам проехать. Мастерица сливаться с природой, она спокойно, не боясь быть обнаруженной, решала, как поступит с таким подарком судьбы. Когда крупы коней скрылись за изъеденным червями стволом толстого дерева, которое тракт нехотя огибал, дева выбралась из зарослей и завела скорбную песнь о прощании на старом языке народа своих преследователей. Лихт сделала это, потому что не сомневалась, что в намерения молодых людей входила повторная встреча с ней, и желательно без присутствия посторонних глаз.
Пусть слова песни были тихими, но не прошло и второго запева, как стражи вернулись. При виде искательницы приключений они оголили мечи, а трое из них подняли на деву луки.
Воцарилась тишина. Искательница приключений молчала. Молчали и стражи.
– Поцелуй на прощание, – прошептала Лихт. Взъерошила себе волосы пальцами, чтобы выглядеть разгоряченной. Расстегнула пуговицу на декольте. Приотпустила пояс с таза, так что одним концом он обогнул ее бедро.
Разум снова покидал искательницу приключений.
– Далеко не ушла, красавица, – раздалось со стороны старшего из стражей, и дева разобрала в его голосе нотку настоящего удовольствия от увиденного с примесью чего-то низкого. – А жара в тебе поприбыло, как я смотрю.
– Его хватит на вас всех. – Двусмысленность этой фразы повисла в воздухе, так что старший из стражей не сразу нашелся с ответом.
Наконец он открыл рот.
– Почему бы тебе не пойти с нами обратно в город? Я прослежу, что тебя хотя бы не убьют там.
– Тебя самого убьют, стоит тебе только появиться после того, что произошло по твоей вине, а еще – после кражи лошадей.
– Лошадей я отпущу. Они вернутся в город, а я приду следом за ними спустя несколько часов. А если со мной будешь ты, то я дойду до библиотеки совсем без препятствий. Идем, посмотришь, скольких после боя на площади не осталось в живых и скольких ты превратила в калек. Врачеватели оказывают раненым помощь прямо там, потому что в лазаретах нет места для такого количества людей. И убитых еще не хоронят, потому что их родные и друзья прощаются с ними.
Лихт не отреагировала.
– Тебя не накажут. Ты отработаешь смерти и увечья и уйдешь с миром. Иначе же люди во всех подвластных нашему правителю землях предпочтут твоим услугам услуги другого наемника.
Весомый аргумент для искателя приключений, особенно когда он знает, что это правда. Однако…
– Я лучше отниму еще несколько жизней и покину ваше королевство навсегда.
– Не покинешь.
– Что ж, договорились.
Молчание воцарилось на тракте; спустя какое-то время Лихт нарушила его.
– Двигайтесь же, – сказала она.
Стражи не шелохнулись. Они не без причины на то опасались, что их слишком мало, чтобы все они вышли живыми из столкновения с искательницей приключений.
В то же время каждый из них понимал, что сумей они вернуть ее обратно в город, и с них снимут ответственность за бойню на площади.
Тогда Лихт отвязала пояс с ножнами. Бросила его на землю в нескольких шагах от себя – попыталась показаться беззащитной. После чего расстегнула вторую пуговицу пониже своей шеи, сразу под первой расстегнутой.
– Я не танцовщица в грязной таверне, которую вы купите монетами или даже словом, – сказала она. – Меня вам придется взять силой.
Вот тут по команде старшего из стражей три стрелы вспороли воздух, и тринадцать всадников ринулись на Лихт.
Одна стрела угодила искательнице приключений в предплечье, вторая вгрызлась в ногу и застряла в кости. А третья подрезала локон золотых волос девы и прибила его к дереву.
Здоровая рука Лихт молнией подхватила ножны с дороги – стражи с трудом уловили движение, которым искательница приключений преодолела расстояние между собой и перевязью. Доставать меч было уже излишеством, когда ее пальцы сомкнулись на рукояти: тут же трое лучников вдруг выпустили луки и зашатались в седлах.
Кровь богато украсила штанину искательницы приключений, толчком хлынув из раны на ноге – последствие рывка к поясу с мечом. Но всадники неожиданно для себя пронеслись мимо девы, и слишком поздно их уста изрыгнули проклятия по поводу ловкости Лихт, ибо она отскочила с дороги прямо перед ними, будто и не раненная двумя стрелами.
Стражи остановились, повернули лошадей; во второй раз они и искательница приключений стали лицом к лицу.
– Ты истекаешь кровью. Как это заводит, – сказал старший из стражей.
Не дождавшись ответа, он пришпорил коня. Он был единственным из всадников, кто уверенно обращался с лошадью.
Стражи понеслись на деву.
Лихт отпрыгнула, чуть менее ловко, чем в первый раз. За это она расплатилась порезами на обеих щеках, ибо задевшие ее клинки метили в голову и шею искательнице приключений. А один меч все-таки настиг ее на лету и угодил деве под левое ребро.
Но Лихт поднялась после броска с кувырком через плечо и сделала несколько шагов в сторону стражей к тому времени, когда они снова остановились и повернули к ней коней. Зажимая ладонью рану в боку, заметила, что теперь уже шестеро всадников как будто весьма смутно понимали, что происходит. Все это время губы искательницы приключений шептали слова на ее родном языке, и ладонь правой руки не выпускала рукояти меча, хотя она до сих пор не потрудилась освободить его острие от ножен.
– Что же ты так? Я хочу, чтобы ты оставалась красивой.
