скачать книгу бесплатно
Допивая второй стакан коньяка, Тимофей осознал, что ему почему-то не страшно. Что это могло означать? Примирение со своей обречённостью? Во всяком случае, хуже уже не станет. Но была куда более зрелая мысль: смирившись со своей участью, и понимая, что в любом случае, подобная судьба может ожидать и Деррека, был ли смысл сражаться? В этот момент Старков понял, что единственной настоящей мотивацией сражаться на Арене сейчас для него могло быть только стремление убить самого Вивариуса. Только так можно раз и навсегда избавиться от него, а заодно и вернуть свою жизнь обратно, попытаться вытащить из этой западни товарища.
Тимофей не знал, что происходит. Он ощущал себя самым настоящим заложником. Относительно свободным, но заложником. То ли своей судьбы, то ли коварного президента «корпорации смерти». Но в одном Баркли права – нытьё здесь неуместно.
– Я первое время просадил немало своих честно заработанных, но пришлось остановиться. То, что осталось, положил в банк под проценты, купил квартирку на орбитальной станции, нашёл паршивую работу, и три года провёл впустую. Знаешь, а погрузочная бригада на дальнобойщике – это не работа. Это хороший способ вконец отупеть, что и случилось бы, если б не это приглашение. Я как раз вернулся домой, смотрю, в электронном ящике письмо. Представляешь, мне письма по полгода никто не писал, только спам один приходил, а тут – нате вам – всё так официально. Ясное дело, оргкомиссии не составило труда найти мой адрес, так что, Райбак, они знают, на какие кнопочки давить. Понимаешь, о чём я? Приехал сюда – сразу какой-то хмырь объявился. Намекнул, мол, ты тут будешь участвовать, наверное, рассчитывал, что я решу тебе прошлое припомнить… но я подумал, что мне с тобой делить нечего. Однако на их предложение согласился. Как тебе идея составить команду? – Берт хорошо продумал своё «триумфальное» возвращение на Арену. Воевать бок о бок с легендарным Карателем, вместо того, чтобы отомстить ему за проигрыш на дуэли. – А ты-то чего решил вернуться?
– А… да тоже соскучился по всей этой… резне, – рассеянно ответил Тимофей и придал ироничных ноток в свой голос, он не собирался жаловаться Берту на свою нелёгкую.
– Странно, а я всегда почему-то думал, что Арена это – не твоё, – сделал заключение Берт, хотя и без того понятно, что он не собирался докапываться до сути.
Иногда то, что говорят другие, может показаться чем-то имеющим под собой основание. Сколько раз Тимофей слышал, что он «прирождённый гладиатор» от многих людей. Вивариус не в счёт, у Баркли, похоже, серьёзные проблемы, но говорили Старкову об этом и другие люди. Кридди, оказалось, придерживался иного мнения.
Есть ли смысл спорить с «толпой»? Но внутреннее «Я» точно знает правильный ответ. Тимофею в шкуре гладиатора, может, и было удобно, но это вовсе не означало, что ему это нравилось. Та, другая жизнь, оказалась намного привлекательнее, потому, что там такое понятие, как свобода, не просто пустой звук. А здесь, не смотря на то, что гладиаторы не являются рабами, их реальный статус всё равно остаётся именно таким. Деньги и слава ничего не стоят, если в один момент всё это легко можно потерять. А привязанность отдельных гладиаторов к Арене обоснованна вовсе не добровольным желанием быть всеобщим кумиром на поприще кровавого шоу. Сколько этих героев подсажены на различные «иглы»? Да и если провести статистический анализ, получится, что настоящих успешных гладиаторов не так и много, как кажется. По-настоящему большие деньги платят далеко не всем, так что многим, как например Рапире, приходится довольствоваться среднестатистическим уровнем комфорта жизни. И это, кстати, ещё одна маленькая «правда» про Арену.
– У меня на родине пустую бутылку на стол не ставят, – сказал подошедший высокий парень. Молодой ещё, крепкий, с чёрными, как смоль волосами. Небольшая тонкая косичка заплетена за левым ухом, кривоватая, но добродушная улыбка, и лёгкий акцент. – Я вас знаю, вы ведь Каратель.
Тимофей окинул взглядом молодого, как он понял, претендента (потому что этот парень совершенно не был похож на туриста-паломника). Уж этих-то Тимофей повидал в своё время немало. Все они одинаковы в своём стремлении прикоснуться к «таинству кровавой игры». И это их одинаково трансформирует… в частности – их глаза, вечно сияющие непонятным восторгом. Да и этот акцент, бесспорно, выдавал в нём русского.
– Меня зовут Евгений Венский, Женя, или Жека, – представился подошедший «не турист». Он протянул руку, и Тимофей в ответ пожал её. Женя, видимо сочтя это немым приглашением присесть за столик, ловким движением перевернул стул спинкой к животу. Старкову всё равно, пусть парень сидит, как ему удобно. Тогда Женя перевёл взгляд на Рапиру и сказал ему:
– Вас я тоже знаю. Вы – Рапира, команда «Дети Весёлого Роджера». Вы потеряли руку на «Звёздном Страннике».
Рапира тоже протянул свой протез для знакомства, одновременно предлагая собеседнику выпить по такому случаю.
Тимофей произнёс торжественный тост:
– Ну, что, господа, за доблестных мужчин и женщин во сверкающей броне, что идут на смерть! – в словах Старкова сейчас присутствовала чрезмерная доза сарказма. Но все присутствующие вряд ли уловили её: Рапире всё равно, а Женя, скорее всего, не знает, каково на самом деле отношение Старкова к Арене и гладиаторам.
– И какими судьбами, Же.. ня? – поинтересовался Тимофей, нарочито исковеркано произнеся это имя. Он намекнул, что желает послушать историю молодого парня, решившего стать доблестным гладиатором. Тимофей вовсе не собирался отговаривать парня от этой идиотской затеи – у каждого своя голова на плечах, и за свои поступки надо отвечать только самому. К тому же, Тимофей даже примерно мог представить себе, что он услышит. Рапира внимательно разглядывал Венского, и в глазах первого отчётливо читалось что-то вроде: «эти русские – какие-то странные». Тимофей задумался о чём-то своём: ему парень тоже показался странным, но не потому, что русский, а потому, что пришёл сюда в поисках другой жизни. Да и сам Тимофей, наверное, смотрелся так же странно, как и земляк.
– Я два года жил с девушкой, которая буквально бредила Ареной и гладиаторами. Всё вроде хорошо у нас поначалу складывалось. Но в последние месяцы она стала сравнивать меня с гладиаторами… причём, я постоянно оказывался в проигрыше… мне это жутко надоело и я порвал с ней, – начал свой рассказ Венский, впрочем, мог бы и не продолжать – для Старкова и Кридди этой преамбулы вполне хватило, чтобы понять, какая блажь вступила в горячую голову парня.
– Так ты пошёл на Арену из-за девки?! – усмехнувшись, поинтересовался Рапира, пытаясь поймать взгляд Венского.
– Ну… типа того, – смутившись, ответил Женя.
Тимофей сокрушённо покачал головой, впрочем, он сделал это так, что парень не заметил, а Рапиру это признание просто рассмешило, он зашёлся негромким, но заливистым смехом.
– Ты… ты… идиот, Женя, – произнёс сквозь смех Рапира. – Неужели ты думаешь, что этот твой дурацкий поступок что-то решит для тебя? Я могу понять, например, для чего я в своё время сюда пришёл – потому что я ни черта не умел, кроме как в пьяном угаре набить кому-нибудь морду, да потусоваться с какой-нибудь бедовой девчонкой со смазливой мордашкой. А ещё я немного умел стрелять… вот, идеальные условия, чтобы принять такое откровенно самоубийственное решение. Ну, а после Арены, если угораздит выжить, ты уже никому не будешь нужен. Скажи, Райбак, я прав или как? – обратился уже подвыпивший Рапира к своему будущему товарищу по оружию – Тимофею. Второй тоже поймал себя на мысли, что порядком окосел – давно уже он не пребывал в состоянии «вертолёт на взлёте». Тимофей не сразу ответил Рапире, ведь тот был не совсем прав – можно после Арены выбиться в люди, было бы желание. Сказав это, Тимофей не хотел обидеть Берта, поэтому прежде чем ответить, тщательно подобрал в голове нужные фразы:
– Понимаешь, Берт, всё зависит от того, в какие условия попадёшь после Арены, с какими людьми познакомишься… возможности всегда есть, надо только их найти.
Вопреки ожиданию, Берт вообще плохо понял смысл сказанного ему Старковым, а потому, без тени обиды и задней мысли поддержал старого приятеля:
– О! Понял? Так-то вот.
Спиртное разогрело мозг, мысли начали свой ошпаренный полёт по извилинам. Их было слишком много, чтобы каждую уловить. В этот момент Тимофею захотелось только покоя. Всё, что так мучило его до этого, было уже перемолото ещё пару часов назад трезвой, как стёклышко, головой. Какие решения были приняты им самим совсем недавно, сейчас Тимофей не помнил. И не хотел. Завтра, когда пройдёт похмелье от гадкого на вкус шоколадного цвета зелья, Тимофей снова всё отчётливо вспомнит, и начнёт действовать, а пока…
«Словно всё это уже было, но со мной ли? Не помню, то есть, помню, конечно, что со мной, но кажется, будто в другой жизни. Время так быстро летит. Его всегда не хватает, чтобы ещё задумываться о будущем, и тогда оно само накрывает ударной волной, ставит всё с ног на голову, и бурным потоком несёт в неизвестность. Ха, за написание учебника по психологии что ли засесть? И язык-то вроде подвешен неплохо, если не открывать рот. Смешно – ей богу! Надо на вечер найти деваху, интересно, где они здесь обитают?» – думал про себя Рапира.
«Да, глупая, конечно, легенда. Ну, да ладно – не намного глупее реальной причины. А им-то, думаю, без разницы. Каратель – опытный гладиатор, Рапира, если честно, вообще на гладиатора не похож, так, алкаш какой-то. До чего жизнь людей доводит, а… ладно, так даже лучше! Помирать, так с музыкой!» – думал про себя Венский.
«Я снова в команде» – чётко осознал Тимофей, смотря на маленькую компанию, собравшуюся в баре для пушечно-мясной элиты Арены. На его устах заиграла едва уловимая ироничная улыбка. Всё возвращалось на круги своя.
Это не был «Клинок Фемиды», но всё равно команда. Насколько удачливая – покажет время, а пока, с самого раннего утра, приведя себя в порядок, трое отчаянных парней отправились в тренировочный ангар оттачивать своё боевое искусство.
На Арене сражаются в большинстве своём совсем не профессионалы, а любители. Это потом, если они достаточно хорошо знакомы с госпожой по имени Удача, приобретают боевой опыт, и становятся гладиаторами. Выжить в бойне среди толпы, не умеющих обращаться с оружием, но отчаянно пытающихся выжить, буквально вырвав зубами победу, очень сложно. Хороши все методы: там, где надо бежать – лучше бежать, там, где надо убить – убить. И к чёрту глупости относительно таких эфемерных вещей, как благородство или честь и совесть. Это отличные качества, но с ними гораздо меньше шансов остаться в живых. Разумеется, холодный расчёт. Просчитать тактику боя не получится, потому, что в Мясорубке нет профи (то есть, есть, но мало). Главное – увидеть врага первым и либо его убить, либо не вступать с ним в бой – спрятаться или обойти. Главная задача – дойти до финиша и совершить прыжок через подпространство домой. Где будет ждать толпа, скандирующая твоё имя, где будут поздравлять очередного везунчика, умудрившегося выжить, чтобы сражаться уже против конкретного врага. На турнире только ты и враг. Или он, или ты. Третьего не дано.
У Арены есть правила. Как это ни глупо звучит, но с этим не поспоришь. Правила существуют не столько для того, чтобы их выполнять, а для антуража игры. Ведь какая игра без правил?
Изучить правила Арены невозможно. Каждый новый поединок – это новый свод законов и рамок. Правила игры можно нарушать, во многих случаях это даже поощряется. А зачастую грубое нарушение идёт игроку в зачёт, если этому соответствует «убойный эффект». Примеров в истории сражений куча – когда при официальном запрете на убийство последнего выжившего в сражении, победители расправлялись и с ним, а потом с улыбками в камеру кричали, что это вышло случайно. Тонкий чёрный юмор Арены понятен только посвящённым.
Ещё один фактор – оружие. На Арене разрешено использовать любые виды индивидуального оружия, кроме массового поражения. И смертоносных игрушек хватает с лихвой. Поставщики стрелкового оружия делают хорошие деньги на этом рынке сбыта. Кто-то, кто достаточно отморожен на голову или думает, что Удача выбрала его в свои постоянные любовники, вооружается колюще-режущими штучками (в дополнение к «огнестрелу», разумеется). Воевать в открытую с ножом против ракет и пуль пока ещё никто не решался, но бывали отдельные эпизоды, когда участники сходились в рукопашном бою, с применением холодного оружия. Всё же это своеобразный способ не «сушить» зрелище постоянной стрельбой и взрывами.
Что касается Старкова и Кридди, то парни просто вспомнили, что такое держать в руках оружие. Надо сказать, вспомнили с «трепетом». Особенно Тимофей, он никак от себя такого не ожидал. Всё прошло так легко, будто он всё это время не прекращал тренировки.
Каждый человек что-то может делать лучше, чем остальные, что называется, с рождения. Тимофей, когда учился в колледже, был знаком с парнем, который однажды сел за барабанную установку впервые в жизни, и с первого же раза отстучал композицию местной рок-группы. Не сказать, что он сделал это профессионально, однако впоследствии он стал профессиональным барабанщиком. Что-то ещё Тимофей слышал в различных телепрограммах про разных людей, которые без специальной подготовки делали что-то очень хорошо. Тимофей много раз задавал себе вопрос – действительно ли он, как тот ударник, гладиатор «от бога», или просто чертовски удачливый индивид, каких на Арене, в принципе, хватает. И насколько это одно и то же, и так ли это вообще. Нет, Тимофей отказывался верить в это, потому что убить человека в игре и отстучать партию на ударных – это вещи совершенно разные. Но быть любимчиком госпожи Удачи – это вполне может оказаться чем-то сродни врождённому чувству ритма. А может дело совсем в другом. В умении балансировать на тонкой грани между безумием и человечностью. Сколько «великих» гладиаторов превращались в больных игрой фанатиков? Они уже не способны жить, как обычные люди, заниматься обычными делами. Больная потребность в охоте на себе подобных под аккомпанемент ревущей толпы навсегда сделала их зависимыми от Игры. Их больной смысл больной жизни. Тимофей изо дня в день убеждал себя в том, что со своим боевым прошлым он давно завязал. Но, рождённые убивать, никогда не смогут убежать от своей судьбы. И сегодня, разнося в щепки мишени в тренировочном ангаре, Старков лишний убедился, что солдат и гладиатор в нём никогда не умрут.
Рапира никогда не философствовал на трезвую голову. Только под градусом его пробивало на несвойственное его натуре мышление. Но даже и так Берт Кридди не заставлял свои извилины «кипеть от работы». Если он брал в руки оружие и без особой натуги попадал в цель, значит, есть навык обращения с оружием и не более того. Зачем ему ломать голову над тем, в чём его настоящее призвание? Он бы может и рад заняться чем-то более спокойным и безопасным в жизни, только ему жутко лень искать это что-то. И должность механика на грузовом корабле – не в счёт. Зато сражаться с соперником в честной схватке – это у него получается и возможность реализоваться в среде гладиаторов как-то, словно специально постоянно ему подворачивается. Трёхлетний застой не дал ему растерять навыки профессионального Игрока – и Арена, спустя три года, позвала его снова: «Эй, парень, хватит заниматься чёрте чем, твоё место здесь». И Рапира, по хорошему счёту, никогда не боялся, не боится и теперь.
Лишь один участник будущей команды, немного неуклюже пытался освоить огнестрельное оружие, растеряв все мысли, думал только о том, как это страшно – оказаться на Арене лицом к лицу со смертью. Осознав глубокий смысл простых слов, сказанных непростыми людьми, Женя Венский сжимал рукоятку рудольфовского бластера, тогда как надо бы немного ослабить хватку, хотя бы для того, чтобы рука не так сильно уставала при стрельбе. Чуть позже он поймёт, почему такие, как Каратель и Рапира, не испытывают чувство страха, зная, что вскоре будет реальная возможность проиграть в поединке со смертью. Но это случится потом, когда он сам заглянет в чёрные бездонные провалы глазниц костлявой. И это знание иначе не получить. А сразу после тренировки Женя осознает одну, тоже довольно страшную, неизбежность: в этой, пусть пока условной команде, он слабое звено, и в случае его смерти в Мясорубке, Каратель и Рапира просто пойдут дальше без него. Однако были и у Венского свои козыри в рукавах, но об этом пока было рано заявлять.
Единственное, чем парень реально удивил двоих бывалых гладиаторов на тренировках, это приёмами рукопашной схватки. После нескольких безуспешных попыток вдвоём «опрокинуть» Венского, легендарные герои Арены получили несколько болезненных ушибов и ссадин, после чего решили, что «малец» достоин пальмы первенства в боевых искусствах рукопашного боя. А в остальном покажет время.
В двадцати четырёх часах от…
Родион Родимцев проводил много своего времени в рабочем кабинете. Ничего никогда не менялось, и лишь созерцание привычного пейзажа из окна увеличивалось день ото дня в часах. Но старик давно смирился с обстоятельствами. Он ничего не мог с этим поделать. А за последние годы понял, что уже и не хочет.
Множество дел, которыми занималась его корпорация, тоже копились. Нарастали, как снежный ком. И каждое не терпело отлагательств. Хотелось отдохнуть, но ритм жизни набрал обороты уже очень давно, и теперь он не мог просто так уйти на покой. Это была его карма. Достигнув больших успехов в жизни и бизнесе, он стал заложником у самого себя.
Сегодня он вновь ждал своего верного соратника в делах. Игорь Иванович должен был сообщить что-то важное. Впрочем, он никогда по пустякам Родимцева не отвлекал.
Соратник появился в кабинете своего начальника спустя минут десять после срочного звонка. Он, молча, поздоровался и перешёл сразу к делу:
– Старков пропал, – сказал он.
Родимцев посмотрел своему заместителю в глаза, и со свойственной ему вдумчивостью, спросил:
– Когда?
– Вчера. Один из наших агентов доложил, что в последний раз видел его в космопорте. Домой он не возвращался. Его личный транспорт до сих пор стоит на парковке космопорта.
– А зачем он поехал в космопорт?
– Неизвестно. Мы проверили все вчерашние рейсы, в том числе и частные. Один из кораблей взял курс на дальние раянские сектора. Я проверил его по своим каналам, сверил кое-какие факты… в общем, я думаю, что время пришло.
О чём говорил Игорь Иванович, Родимцев примерно понимал. И упоминание раянских секторов было не случайным. Родимцев знал всю информацию, касательно Старкова с того самого момента, как он стал чемпионом Арены.
– Найдите его, – коротко обронил Родимцев.
После этого Игорь Иванович коротко кивнул и спешно покинул кабинет генерального директора корпорации «Москва».
Тимофей никогда не боялся ответственности, но она бывает разная. И быть в ответе за свою жизнь совсем не то же самое, что отвечать за чужую. Долгое время он убеждал себя в том, что Арена не сломала его, на самом же деле она забрала что-то у него. Ту частичку, с которой он мог бы стать совсем другим человеком. Не лучше не хуже, а просто другим. Но свыкнуться с этой потерей оказалось для Старкова не так-то просто. Словно рана, что постоянно кровоточит, и не затягивается.
Тот потерянный кусочек души унёс с собой одно важное качество Тимофея – способность забывать, мириться, залечивать душевные раны. Именно поэтому Тимофей так и не захотел строить свою личную жизнь. Может, где-то глубоко внутри было желание, но оно так и не стало реальностью потому, что не было услышано им самим.
И Тимофей никогда не жалел об этом. Значит, это был правильный выбор, а может, просто не пришло время.
Три последних дня он вместе с Рапирой и Венским провёл в тренировочном ангаре. Оттачивая навыки владения огнестрельным оружием. Ещё, ничего не сказав Венскому и Кридди, встречался с самим Вивариусом, и потребовал, чтобы их маленькую тройку претендентов вооружили, как надо. Вивариус охотно пошёл на это. В конце концов, Старков легенда, и в качестве маленького бонуса хозяин Арены разрешил Тимофею вооружить свою команду бластерными автоматами РД-7. И даже дал добро на приобретение более серьёзной брони. Похоже, Вивариус не собирался просто так ставить Карателя и его команду под удар с первых же аккордов. В этих людей ему пришлось вложить кое-какие средства, которые, желательно было бы вернуть назад с процентами. Перед самым сражением Тимофей сделает ребятам сюрприз. Роль капитана их потенциальной команды он по умолчанию приписал себе. Берту вообще без разницы, а Венский капитаном быть не мог по факту. Ну, а связи с самим хозяином Арены могли, так или иначе, оказаться полезными. Тимофей решил, что ради своей победы использует все доступные средства и методы.
Но было и ещё одно, что беспокоило капитана будущей команды – он должен быть готов к потерям, а они неизбежны. И это коробило Старкова изнутри. Чуть позже он поймает себя на том, что слишком много думал за других, при этом, не рассматривая свои шансы сыграть в ящик. Это видимо потому, что он прекрасно понимал – в случае своей гибели, проблемы других его волновать уже не будут. Тимофей чувствовал себя полноправным капитаном и заранее болел за свою команду.
Снова он пытался взвалить себе на плечи тяжёлую ношу – ответственность за других, но в смертельной игре, когда заочно возложил на себя обязанности капитана команды, эта ответственность неизбежна. И Тимофей уже не боялся.
«Мудрый» Тимофей накануне кровавой резни за право участвовать на турнире, захотел остаться в одиночестве. Он отыскал в городе Арены самый захудалый бар и устроился там за самым незаметным столиком. Дальний угол как нельзя лучше оказался расположенным в затемнённой зоне, откуда Тимофей смог спокойно наблюдать за посетителями бара. Несколько парней играли в бильярд – все три стола были заняты, если прислушиваться, то по ударам кия можно было наверняка сказать – попал ли шар в лузу или же нет. Бармен разговаривал с одним из посетителей за стойкой. Ещё несколько человек смотрели чемпионат Федерации по орбитальным гонкам на огромном голографическом мониторе.
Всё как обычно. Обычная обстановка обычного бара.
– Всё дело в тебе самом, ты слишком глубоко заперся от внешнего мира, вот и не можешь отпустить её, – прозвучал в голове Старкова звонкий женский голос.
В это мгновение сердце Тимофея в бешенном ритме начало гонять по венам кровь. Забытьё сразу улетучилось, и Тимофей принялся лихорадочно искать глазами ту женщину, которая мысленно говорила с ним.
– Я ближе, чем ты думаешь, – снова произнёс голос, но Тимофей продолжал вглядываться в темноту бара, пытаясь найти её. Он даже привстал из-за столика. Потом Тимофей, словно повинуясь чужой команде, обернулся вправо – он разглядел в паре метров ещё один столик, тоже практически незаметный, как и тот, за которым сидел сам. Он увидел силуэт женщины невысокого роста, в балахоне с капюшоном. Она медленно направилась к нему, и без разрешения присела за его стол. В руках она держала высокий прозрачный стакан, наполненный зелёного кислотного цвета жидкостью – видимо, какой-то специфический коктейль. Девушка сбросила капюшон, и Тимофей в слабом свете попытался её разглядеть. Её лицо показалось Тимофею слишком бледным, а короткие белые волосы очень выделялись, пухлые губы накрашены сильно бликующей помадой, в правую бровь прямо в кость инкрустирован светодиод. Тимофей в последнее время часто видел такую новомодную фишку у молодых девушек – днём выглядит как драгоценный камешек, ночью – светится. Кажется, даже можно менять интенсивность свечения. Эта мода пошла от Ра-И, в этот момент Тимофей понял, что перед ним и есть Ра-И, потому-то её кожа и выглядит неестественно бледной.
– Моё имя Ра-И-Йен, или просто – Йен, – представилась она, и сделала глоток из своего стакана. Тимофей заметил, как играют отсветы голомонитора в её больших глазах, Йен широко улыбнулась – ровные белые зубы – как реклама стоматологической клиники. – Садись, что ты стоишь? – произнесла она, не раскрывая рта, Тимофей присел на свой стул, чуть не упав на спину, но вовремя удержался за край стола.
– У тебя красивая улыбка, Йен, – произнёс Тимофей вслух. Он мог и не говорить слова, но так ему привычнее, чем просто сидеть и молча передавать Йен свои мысли.
– Спасибо. А ты, Тим, именно такой, каким я тебя представляла. Честный, но достаточно жестокий. Ты далеко не такой гламурный мальчик, каким тебя обрисовали в сети. Впрочем, чего ещё ждать от бульварной прессы?
Дерзкие речи Ра-И Тимофею оказались не по нутру, он не любит, когда с ним разговаривают в таком тоне… одно дело, если это люди, старше его самого, но Тимофей был в больших сомнениях, что Йен много старше, хотя он и не в курсе, сколько живут Ра-И по земным меркам.
– Мне где-то двадцать пять земных лет, – пояснила ему девушка. Она уже прочитала мысли касательно её самой. – Наверное, ты прав в том, что я соплячка, в сравнении с тобой, но задай себе вопрос, Тимофей, – Йен подняла указательный палец вверх, словно восклицательный знак своим словам: – Тот, кто больше знает, может ли по праву считаться старшим?
– Я не знаю, что ты там знаешь, и если честно, мне не интересно, – ответил Тимофей. Видимо, она не всё читала заранее, чтобы ей самой было интереснее с ним общаться.
– Справедливо, – согласилась Йен. – Не вежливо с моей стороны пытаться себя позиционировать как лидера, забудем такое неудачное начало нашего знакомства, тем более что у нас с тобой впереди ещё много дел. – Йен снова широко улыбнулась.
Тимофей посмеялся в ответ, он с одной стороны оценил интеллектуальный потенциал своей оппонентки, с другой – не собирался ей позволять собой командовать. Как впрочем, он не позволит это делать и другим.
– Так чем же я могу быть полезен тебе? И что это за дела, которые нас ждут? – спросил Тимофей.
– О делах потом, Старков. Да и кто знает, что завтра может случиться. Мясорубка она и есть мясорубка, тебе ли не знать.
Тимофей покачал головой, прикусив губу – да, она права, уже завтра от легендарного Карателя могут остаться лишь воспоминания.
– Тогда, почему бы, тебе не прийти послезавтра? – спросил он раянку. – Ладно, так, о чём ты там?
– Об опытах, – ответила с ходу Йен. – Опытах, которые проводили на людях с подачи больших боссов, как с нашей стороны, так и с вашей.
Тимофей не понял, куда клонит Йен, но он приготовился слушать.
– Ещё лет двадцать назад, по земному летоисчислению, кое-кто из ваших сильных мира заинтересовался созданием универсальных солдат на базе людей, которым можно привить способности Ра-И, например, к телепатии. Проекты начались довольно банально, с кучи трупов тех несчастных, на ком эксперименты не удались. Ну, да бог с ними, гораздо больший интерес представляют выжившие экземпляры. Знаешь, что процент женщин среди подопытных был куда выше, чем процент мужчин, а что касается Ра-И, то от вас – людей, оказалось совершенно нечего взять. Зато от нас – Ра-И – вам – людям – достались способности к телепатии, а Ра-И получили взамен генетический материал по улучшению генофонда. Раянская раса стоит на пороге вымирания. Мужчины стали рождаться «стерильными», а клоны изначально не способны продолжать род. Таким образом, мы помогли друг другу в трудной ситуации. Если честно, то нас эти эксперименты не спасли. На сегодняшний день дела складываются немногим лучше, чем двадцать лет назад. Думаю, кто-то сознательно не хочет менять ситуацию. Но ваши пошли дальше и испытали на пациентах ещё и бионику. Я могу долго говорить о том, что получилось из таких «кроликов», но речь не об этом. Некоторых из них выпустили в мир, накачали их ложными воспоминаниями и изучали со стороны, как они себя поведут в мире людей. На что способны, чему подвержены и так далее.
И была среди них девочка по имени Лиза. Ей придумали псевдоним, чтобы невзначай ассоциации с настоящим именем не вызвали какие-нибудь вспышки памяти. Назвали её… Электра Сканиа. Она выдержала присадку «гена телепатии» на отлично, её мозг расширил возможности ещё на три процента, а столь же успешное испытание бионики сделало её тело несколько экзотичным. А ещё посредством той же телепатии, появилась возможность её успешно и очень легко программировать… на что угодно – заниматься шпионажем, убивать… в общем, на что угодно…
Тимофей резко подался вперёд, приблизившись к Йен и, смотря в глаза, спокойно спросил:
– Ты к чему это?
Йен сделала примирительный жест руками:
– Хорошо. Ты ведь помнишь её, как девочку, которая хотела изменить мир. И я знаю, что ты думаешь о ней, время от времени, до сих пор. Знаешь – почему?
Тимофей улыбнулся. Ну, конечно он знал, что она ему скажет, но решил не перебивать её.
– Ты не виноват в том, что полюбил экспериментальный образец. В конце концов, Электра была, как и ты, человеком и, разумеется, заслужила чего-то вроде любви…
– Ладно, давай ближе к делу, а то я тебя не понимаю, – иронично ответил раянке Старков. Не хватало ещё, чтобы и она тоже начала тут ему рассказывать про мир, который срочно нужно спасти.
– Я гладиатор, как и ты, Тимофей, – спокойно ответила Йен, протягивая Тимофею чип. – Здесь послание для тебя. Посмотри его, когда будешь один, и никому не рассказывай, даже мне. Шутка.
– Знаешь, смотрю на тебя и думаю: неудивительно, что вы вымираете. Если все ваши женщины такие же язвы, как ты, то мужчины просто обязаны стать стерильными, просто от страха за будущее потомство, которое придётся воспитывать матерям, вроде тебя.
Тимофей тоже решил сострить.
– Брось, Тим, много ты знаешь о нас? Мы не вы, у нас каждый занимается своим делом – кто-то рожает и воспитывает, а кто-то убивает. Да, я, как ты выразился – «язва». Но, это черта моего характера. Прости, так получилось, что я не сильно уважаю вас – людей. От вас одни проблемы, вы ненавидите в своей жизни слишком многих: цветных, арабов, миллиардеров… Ра-И. Впрочем, это ваши проблемы, а мне не за что ненавидеть лично тебя. Ладно, увидимся ещё.
С этими словами раянка резко допила свой коктейль, и, надвинув капюшон низко на глаза, быстрым шагом удалилась из бара, оставив Старкова в глубокой задумчивости.
Тимофей повертел в руках чип, и убрал в карман.
Бары…
Где ещё проводить время, если его больше не на что убить? Особенно перед убоем: не сидеть же и смотреть новости или дурацкие шоу для умотавшихся за день у плиты домохозяек. К тому же, если давно разменял четвёртый десяток, а будущее столь же туманно, как и обещание чиновников Федерации сделать качественное жильё доступным, то, что ещё остаётся делать, как не накачать себя спиртным? Не так, чтобы в стельку, а немного – для успокоения нервной системы.
Рапира – любитель выпить со стажем. За всё то время, что он провёл в барах, распивая бутылку за бутылкой, он даже кое-чему научился. Научился быстро трезветь, если это край как надо. Зато Женя Венский «накидался» достаточно быстро, чтобы мысли в его голове начали форменным образом залипать.
Когда-то давно он пришёл в школу боевых искусств, чтобы стать «крутым». Но учитель объяснил ему, что наука, которую он преподаёт, служит вовсе не для нападения, а для самозащиты. Ещё он сказал, что тело может и спать, но сознание должно всегда бодрствовать. Для Венского эта часть всегда оставалась самой сложной, но волевой по натуре Женя, добился того, чтобы сознание никогда не засыпало. Он научился резко просыпаться в момент опасности (таких моментов, конечно, не было, но ложная тревога сознанию не оправдание). И это стало его самым реальным достижением. Благодаря своему высокому росту и крепкому телосложению, для Венского не составляло труда опрокидывать на землю очень многих, едва он научился управлять своим телом, а большинство приёмов ему подсказывала логика. И это тоже одна из «наук», которую он постиг в школе боевых искусств.
Сидя за столиком в «подвальном баре» (так прозвали питейное заведение под общежитием для гладиаторов), и, понимая, что завтра ему надо быть как стёклышко, а он уже умудрился набраться, Женя точно знал, что даже если упадёт спать за пять минут до сражения, во время очнётся и будет в состоянии.
Рапира что-то постоянно рассказывал. Этого парня обычно заносит на разговоры, когда он под градусом. Его даже можно не слушать, он не обидится в случае чего. При этом Берт исправно подливал себе время от времени спиртное (коньяк или что они вообще пили?), а Венский уже не мог смотреть на выпивку.
Сколько так прошло времени, Венский не понял, он и не в состоянии был считать – учитель таким частным случаям не научил. Но естественная нужда заставила Венского покинуть уютный бар и пойти на улицу – освежиться.
Выходя через парадную, Женя больно ударился плечом об дверной косяк, затем на улице попытался сориентироваться, куда пройтись, чтобы не потеряться и хотя бы через часок вернуться в номер и заснуть. Он просто пошёл вдоль улицы, но, выпитое им спиртное не отпускало. Только спустя полчаса Женя решил всё же справить малую нужду, и нашёл для этого первый попавшийся тёмный переулок. Женя не боится хулиганов, ведь его рассудок никогда не спит, а тело в любом случае подчинится трезвому рассудку, и любому раздолбаю, если у него в руках не будет огнестрельного оружия, не поздоровится.
Но тёмный переулок – вовсе не означает, что Венского там непременно кто-то подловит – кому он нужен, этот претендент на право стать гладиатором Арены? Да и взять с Венского нечего, одних долгов на нём, как блох на бродячей собаке.
