скачать книгу бесплатно
За клюквой. Рассказы
Евгений Алексеевич Михайлин
Два рассказа: сквозь смех о вещах вполне серьезных. «За клюквой» – приключения городского подростка в российской глубинке начала 90-х годов. Ее обитатели и нравы. «Плацкартный вагон» – чуть- чуть из жизни семидесятых годов прошлого века. О мужской дружбе и поступках, за которые не бывает стыдно.
За клюквой
Рассказы
Евгений Алексеевич Михайлин
© Евгений Алексеевич Михайлин, 2016
© Евгений Алексеевич Михайлин, фотографии, 2016
ISBN 978-5-4483-4516-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Плацкартный вагон
Было это, когда батарейки для карманного фонарика начинали доставать за полгода до похода, а разливное пиво ходили пить со своей пустой банкой и названия не спрашивали. Давно это было.
По нескончаемой Сибири, небыстро, постукивая колесами, катится грязный поезд зеленого цвета. Унылую эту картину немного оживляют таблички на вагонах: на одних написано «Барнаул – Москва», на других – «Москва – Барнаул».
Едут в этом поезде пятеро молодых ребят, легко и с юмором относящиеся к трудностям жизни, думающие, что самое лучшее – впереди, а жить им – бесконечно долго. Когда-то они учились вместе в школе. Но быстро прошло то ласковое и беззаботное время. Они очень этого хотели и усердно подгоняли его. Теперь виделись они все реже и реже, а время неслось все быстрее, хотя его уже никто не торопил. У всех было много важных дел, разных забот, но каждое лето, недельки на три, друзья собирались вместе и уезжали в какую-нибудь неведомую даль.
То, о чем давно мечтали – сбылось этим летом. В их жизни навсегда остались Телецкое озеро, алтайские горы, неповторимая река Бия и неописуемая красота. Все живы и здоровы! Программа выполнена и настроение у ребят замечательное. Они едут домой.
А еще туристов очень радовало одно обстоятельство: в алтайской тайге, где проходил их маршрут, в редких поселках почти не встречались магазины, а если и встречались, то были они очень бедные. Вместо «бедные» более правильно употребить другое выражение, но тогда слово «магазины» будет вообще ни к чему, и получится полная путаница. Итак: в редких магазинах можно было обнаружить соль, спички, конскую сбрую, порох и йод. Реже попадались косы №7 без ручек и лампы керосиновые «Летучая мышь». Керосин не попался ни разу. Туристский опыт, приобретенный на просторах Страны Советов, избавил ребят от голода: все притащили из Москвы. Деньги остались нетронутыми.
Сообщил эту радостную новость завхоз группы так: «Мужики, осталась большая сумма незапланированных денег, и что с этим делать – я не знаю». После восторженных возгласов было принято решение: не ограничивать себя в продуктах для заключительного мероприятия.
Магазины в Бийске оказались богаче, чем в таежных поселках. Удалось купить: консервы «Килька в томатном соусе», плавленые сырки «Дружба», белый хлеб, шоколад и много портвейна «Три семерки».
– Больше покупать не надо, – сказал Антон, – еда должна быть свежая. Если что – добавим в пути.
Добавить что-нибудь в пути по Западной Сибири – невозможно. Это бывалые путешественники должны были сообразить. Но они не сообразили. Дальнейший поиск еды прекратили и заторопились на вокзал. Тянул не сам вокзал с заплеванным залом ожидания, спешащими пассажирами и бесконечными объявлениями из трещащего громкоговорителя; на вокзале был буфет. На стене, в помещении буфета был нарисован мчащийся локомотив с надписью «Вперед, к победе коммунизма». У него был мощный прожектор, пробивающий густой мрак, через который лежал путь к победе. По чьему-то недосмотру в проекции луча, прямо на пути локомотива стоял обычный буфетный столик, за которым молодые люди комсомольского возраста, не таясь, распивали водку. Конечно, они не хотели опошлить великую идею и уж тем более встать на пути могучего движения: им некогда было сосредотачивать внимание на картине местного художника и вникать в его замысел. У парней был обеденный перерыв и очень мало времени – упрекнуть их было не в чем. Обратили внимание на эту коллизию только наши путешественники.
– Интересно, у столика тормознет? – кивнул на локомотив Сергей.
– Еще бы! Там же люди! – не задумываясь, ответил Игорь, не уточнив, каких людей он имеет в виду – за столиком или в мчащемся составе.
– Хорошо здесь! – оглядевшись, сказал Егор. – А если бы еще и котлеты были.
– С собой можно взять, – добавил Антон.
Были пирожки с ливером. Очень дешевые.
В плацкартном вагоне нет ковровых дорожек и отдельных купе. Мимо тебя постоянно кто-то ходит, бесцеремонно забегают дети, которых потом по всему вагону ищут родители. Звуки и запахи меняются причудливо и непредсказуемо. Поездка обогащает интересными наблюдениями и историями, всегда располагает к общению и новым знакомствам. И почему-то всегда после поездки в плацкартном вагоне хочется помыться в бане. Такого непреодолимого желания не возникает ни после путешествия в самолете, ни в автомобиле, ни даже в тракторе.
Ребята ехали в плацкарте. Подошла проводница, чтобы проверить и забрать билеты. Была она молодая, толстая, нескладная и какая-то очень неопрятная. Части ее тела, не прикрытые форменной одеждой, были в розовую крапинку и сильно лоснились. Юбка, видимо, из-за несоответствия размеру тела, сама лезла вверх на ее крутые бедра, и девушка ее постоянно одергивала.
– Ваши билеты, – голос убил последнюю надежду.
Антон протянул билеты и, чтобы заполнить паузу, спросил: «А как зовут нашу красавицу?»
– Клавдия, – ответила проводница и недобро посмотрела на Антона, – вы тут не очень.
Приятно расслабиться, когда знаешь, что можно ни о чем не думать, ничего не организовывать, ничего не таскать, и что без твоих советов поезд довезет тебя, куда надо и почти вовремя.
По какой-то неведомой причине, люди как только садятся в поезд – начинают есть.
Причем это не зависит от того: голоден человек или нет. Слева зашуршала бумага, и потянуло жареной курицей. А это – соленые огурчики. В каком месте вагона их достали – не определить – запах поразил весь вагон. А это домашнее сало с чесноком. Ошибки быть не может, сало где-то рядом. А это хрустит яблоко. Конечно, яблоко! Кто в поезде будет есть сырую морковку!?
Руки ребят сами потянулись к сумкам, и на столе начали появляться продукты, купленные в магазинах города Бийска. Десять пирожков с ливером решили оставить на завтрак. Все разместились вокруг стола и достали кружки.
Вспоминались интересные мелочи, на которые в походе не обращали внимания – не до них было. Еще активнее, чем на месте, проходил «разбор полетов», шутки и комментарии сыпались без остановки. И чем дальше увозил ребят поезд от Алтайских гор, тем эмоциональнее и громче становилось обсуждение поездки. В вагоне зажегся свет.
Попили чай. Подошла молодая женщина и попросила, чтобы разговаривали тише – дети не могут уснуть. Мама была очень симпатичная и милая, все ей заулыбались и стали извиняться. Мама выслушала первые извинения, тактично остановила последующий поток оправданий, улыбнулась и ушла. Немного повздыхав, ребята успокоились. Было поздно. Сон одолел быстро.
Первая половина ночи пролетела незаметно, как и должна пролетать у молодых, здоровых мужчин после хорошего ужина. Вторая половина оказалась хуже. В вагоне было душно и жарко. Кроме этого, поезд надолго остановился на какой-то станции, где женщина – диспетчер по громкой связи руководила сортировкой вагонов. Динамики работали хорошо, и слова диспетчера звучали четко и разборчиво. Командование осуществлялось при помощи отборного мата, перемешанного с профессиональным жаргоном. Короткие, по отдельности ясные указания столь витиевато вплетались в местный диалект, что в итоге получались непонятные, а иногда и противоречивые команды. И если обычный шум не всегда будил уставших пассажиров, то ночная деятельность на сортировочной станции заставляла их переживать за результат – сон пропадал.
Распоряжения предназначались какой-то Арбузовой, непосредственно руководившей сортировкой. Судя по информации из динамиков, Арбузова эта была чрезвычайно бестолковая, медлительная и развратная женщина. А некоторые высказывания диспетчера прямо указывали на отсутствие у нее всякой разборчивости, морали и сдерживающих факторов, свойственных советскому человеку. Несмотря на неопределенность команд, низкие деловые и моральные качества Арбузовой сортировка вагонов проходила четко и слажено. Непонятные для пассажиров формулировки рабочим-путейцам были хорошо знакомы и толковались однозначно. Грохотали вагоны, гудели тепловозы, клацали сцепные устройства и над всем этим, в теплой, звездной ночи звучал властный голос диспетчера. Когда поезд тронулся, ребята пожалели об одном – громкая связь была односторонняя.
Утром заработало радио. Голова Сергея свесилась с верхней полки: «А как ты думаешь, Игорек, что сейчас звучит по радио?» Игорь молчал. Сергей дотянулся до ручки громкости и снова повторил свой вопрос.
– Шопен. Семьсот семьдесят седьмая рапсодия, – пробурчал Игорь.
– А исполняет кто?
– Арбузова.
– А ты кого сейчас больше любишь – Шопена или Арбузову?
– А только он может реагировать на этот вопрос? – спросил проснувшийся Николай.
– Молчу, молчу, молчу, – пропел Сергей, и всем стало ясно – уснуть не удастся.
Ребята оделись и стали разбираться с продуктами. Еды осталось немного. Несколько плавленых сырков сиротливо лежали на стопке шоколада, из сумки торчали две буханки хлеба, а растоптанные пирожки с ливером валялись под столом и восстановлению не подлежали. Полноценного завтрака не получалось. А еще всем очень хотелось пить. Много. После проведенной разведки оказалось, что кроме огненного кипятка из титана пить нечего.
Вы когда-нибудь пили кипяток из титана утром, после большого количества портвейна, выпитого вечером? Не делайте этого. Никогда! И не просите объяснений! Просто поверьте. Что угодно, только не кипяток из титана.
Наши приятели не имели подобного опыта, но каким-то внутренним чутьем уловили, что шутить с кипятком нельзя, не только пить – думать об этом опасно. Нужна была станция. Она не заставила себя долго ждать. Это был провинциальный полустанок с выщербленным асфальтом, покосившимися фонарными столбами и небольшим деревянным зданием неопределенной эпохи. По перрону сновали женщины, наперебой предлагая домашнюю пищу. В том, что еда домашняя, сомневаться не приходилось – другой неоткуда было взяться. Ассортимент не отличался разнообразием, но мог удовлетворить голодных пассажиров.
Интересно и непривычно вели себя цены: женщины крутили ими, как хотели, в отличие от общепита, где цены всегда были стабильные, хотя продуктов могло не быть совсем. Когда покупатели заканчивались, они снижались раза в полтора, а когда поезд трогался – и того больше. Ребята знали эту маленькую хитрость и всегда, под ругань проводников, прыгали в отходящий поезд с дешевой и вкусной едой.
Поезд стоял недолго, но этого времени хватило, чтобы подышать, напиться, покурить, поторговаться и выбрать еду. Егор и Антон быстро погрузились в вагон и пошли наводить порядок на столе, а Сергей, Николай и Игорь поднялись не спеша и очень осторожно. Сергей нес огромный, скрученный из газеты кулек. В нем лежала вареная картошка с укропом. Николай – большую копченую рыбу. Рыба была еще немного теплая. Запах от этого набора был неописуемый.
– Не в тот вагон сели, – сообщил идущий навстречу Егор.
– Как не в тот? – удивился Сергей.
– Все места заняты.
– Я от вагона не отходил, – сообщил Игорь.
– А ты к нему спиной поворачивался? – спросил Антон.
– Да. Вы же не предупредили.
Прошли еще раз. На всех нижних полках сидели или лежали люди.
Газетный пакет с картошкой стал размокать. Сергей растопырил пальцы и плотнее прижал его к себе. Николай удобнее перехватил рыбу и облизнул большой палец. Постояли.
– Надо у проводницы спрашивать.
Антон постучал в купе проводников.
– Что? – это был знакомый голос! Из купе выглянула Клава.
– Простите, я хотел поинтересоваться: какие у нас места?
Девушка удивленно посмотрела на туристов: «Не рано начали?»
– Да мы не начали – с другого конца идем, – примирительно сказал Антон.
– Пошли, – сказала Клава и повела процессию.
В купе ребят, на нижних полках, под одеялами лежали две немолодые, очень грязные цыганки и дружелюбно смотрели на всю компанию во главе с Клавой. Их лица были покрыты слоем пыли от нескончаемых дорог, в ушах торчали огромные серьги, а во рту – золотые зубы.
– Гарик, а ведь она не только гадать умеет, – сказал Сергей, у которого место было на верхней полке.
– Свезло, – добавил Егор, у которого место было напротив Сергея.
Пакет у Сергея совсем размок. При попытке положить его на стол газета разорвалась, и теперь рядом с ливерными пирожками на полу лежала картошка с укропом. Три картофелины попали на стол, и на них Николай аккуратно положил рыбу.
Цыганки ласково заулыбались, но вступить в разговор не успели: их грубо осадила проводница.
– Я где сказала проезжать? – противным голосом спросила Клава.
– Хорошая, здесь свободно было.
– Я куда сказала!?
Цыганки слезли на пол, достали из-под одеяла детей и босыми ногами с прилипшей картошкой зашлепали в сторону тамбура.
– Я сюда не лягу! – сообщил Игорь, обращаясь к проводнице.
– А я и не прошу.
– Замените мне постель.
– Не имею права. Белье выдается на всю поездку, и в случае порчи ответственность за это несет пассажир.
– Но я его не портил!
– А что, я портила?
– Цыганки.
– А я тогда при чем?
Аргумент был настолько сильный, что поставил ребят в тупик. Первым пришел в себя Игорь: «Вы их сюда пустили! Они без билета едут. Или в кассах билеты в тамбур продавать стали? Покажите их билеты!»
– А еще чего тебе показать?
– Требую свежую постель! – решительно заявил Игорь и зачем-то снял очки.
– Ты еще потребуй, чтобы я туда легла!
– …Нет уж, лучше цыганка.
– Это почему? – непроизвольно вырвалось у Клавы.
– У Вас морщинки под глазами.
Клава сделала усилие, но осмыслить сказанное не смогла. Пауза обидно затягивалась.
– Что у меня?
Не получив ответа, она повернулась и ушла, а туристы поняли, что до самой Москвы рядом с ними будет ехать затаившийся враг.
– Гарик, а ты простынь переверни, – посоветовал Егор.
Игорь двумя пальцами поднял простынь и, посмотрев на матрац, опустил.
– Лучше Клава, – покачал головой Сергей, увидев матрац.
– Игорек, ты быстрее думай, а то постель остынет, – посоветовал Егор, забираясь к себе на полку.
…На Игоря упал спальник. Запахло костром и еще чем-то очень знакомым и приятным.
– Не ушиб, – подмигнул Егор, завязывая рюкзак.
Ребята проверили сохранность вещей и только потом разместились вокруг стола.
Неприятности быстро забылись. Время за разговорами летело незаметно. Наконец все наелись и наговорились. Игорь с Николаем сели играть в шахматы, Антон отправился в туалет, а Егор с Сергеем решили размяться.
Приятно, после долгого сидения, прогуляться по вагону. Пассажиры, давно забывшие посадочную суету, тихо сидели в своих купе. Кто-то читал, кто-то дремал, где-то слышны были тихие разговоры – не разговоры даже – несколько фраз и звон чайной ложечки в пустом стакане… Ребята несколько раз прошлись по вагону и вышли в тамбур. Накурившись, они вернулись в вагон, сели на свободные места и стали смотреть на большую реку, к которой подъезжал поезд.
