скачать книгу бесплатно
Ведьма внутри меня
Ева Пик и Ника Маслова
Ведьма внутри меня #1
Я в одиночной камере, среди крыс и полусгнившего сена, в длинном платье и со скованными руками. Всё тут ужасно, а я плачу от счастья, ведь снова могу ходить! Въевшаяся боль ушла из изломанного катастрофой тела, и лицо больше не изуродовано. Здесь именно так ужасно, как я это нарисовала, но внутри живёт уверенность, что весь этот кошмар – только начало чего-то большого, прекрасного, настоящего. Это мой второй шанс. Раз уж я попала сюда, постараюсь выбраться из переделки и найти своё счастье.
Ева Пик и Ника Маслова
Ведьма внутри меня
Глава 1. Тюрьма
Вонь тут стояла ужасная, кандалы стёрли кожу на лодыжках и запястьях, ни еды, ни воды заключённым, похоже, не полагалось, но я стояла на своих ногах, и это всё искупало. Гнилое сено и это длинное потрёпанное платье. И даже крыс. И нарисованную собственной кровью пентаграмму на полу – в происхождении темнеющей красной краски я ну нисколько не сомневалась.
Да, антисанитария тут, конечно, ужасная, крысы и мыши – мерзкие, но всё искупал один факт – я стояла, ноги мне подчинялись. Из тела ушла скованность, привычная, въевшаяся в душу боль, от которой я спасалась, принимая таблетки горстями. Я стояла! Могла ходить! Пусть и несколько шагов, пусть и по ужасающе грязной камере, но только тот, кто пережил случившееся со мной, мог понять до конца, как ценна возможность владеть своим телом, быть здоровым, а не тем осколком катастрофы, на кого обычные люди не могут взглянуть без – поверьте, унижающей, оскорбляющей – жалости.
Инвалидное кресло, рабочий стол, заваленный бумагами, кистями, карандашами, небольшая, но уютная комната исчезли, вместо них – раз, и появились эти каменные стены, и грязный пол с пентаграммой, и крысы, и прочие прелести, которые я рисовала уже несколько дней, добиваясь той живости и точности, которую требовал у меня заказчик. Сначала я не могла в это поверить. Кричала. Прыгала от радости, звенела цепями. Зацепившись за что-то – упала, но и лёжа на сене, смеялась до слёз.
Наверное, я вела себя будто сумасшедшая. Но такую меня видели только крысы и мыши, так что ладно. Я всё ощупывала своё лицо, тело и ноги – такие живые, подвижные. Я едва могла поверить в случившуюся со мной перемену. Но верила. Ох, не слишком сложно поверить тому, что ощущаешь собственным телом. Ещё легче поверить тому, во что так хочется верить.
Здесь негде было себя рассмотреть, но руки были мои, лицо ощущалось знакомым – своим. Забытым, но правильным, а не тем, которое я видела в зеркале последние пять лет. Вернее, не видела – старалась в зеркала не смотреть. Отражения в них пугали.
Сидя в вонючей камере, я плакала от счастья. Конечно, моё положение не из завидных. Проснуться в спальне принцессы было бы куда как приятней. Но я всё равно благодарила судьбу, высшие силы, милосердного бога за то, что получила.
Моя новая – здоровая – жизнь могла скоро прерваться. Само нахождение в тюрьме намекало, что дела мои плохи. Но за одну лишь возможность подняться на ноги, вновь ощутить себя человеком я была до слёз благодарна. Я плакала, когда раздался скрежет замков.
Дверь заскрипела – я смотрела на неё, медленно открывающуюся, с надеждой. Ведь мне могло повезти. За дверью могло оказаться спасение, ровно как и наказание за преступления, которых я не совершала.
Ну же, судьба, ты ведь уже постаралась, подарив мне второй шанс. Так будь уже щедрой по-настоящему – дай мне его применить.
В камеру вошли люди. Большая часть, похоже, солдаты – с простыми неулыбчивыми лицами, в одинаковой тёмной форме, с оружием – клинками у пояса и чем-то непонятным, какими-то трубками. Несколько в руках держали светильники, похожие на газовые фонари. Белый огонь высветил всю убогость окружающей обстановки – и полное отсутствие жалости, хоть капли сочувствия на лицах вошедших.
С солдатами пришли двое важных господ. Их одежда казалась роскошной – сюртуки с вышивкой, шёлковые платки, начищенные сапоги и прочее в том же духе. Если бы мне заказали нарисовать знатного лорда без привязки к конкретной культуре и времени, то я бы, скорее всего, изобразила бы его в похожем наряде. Выглядели оба весьма впечатляюще – и совершенно чужеродно этой грязной тюрьме.
– Вы собираетесь вставать, Майри? – произнёс один из них недовольным тоном – высокий темноволосый человек с неприятным пронзительным взглядом. – Встаньте немедленно. Или вы ослепли? Перед вами дядя короля, принц Антуан.
О, теперь я знала своё имя. Майя Белохвостикова стала Майри. Надолго ли – главный вопрос.
Я встала. Не хотелось испытывать на себе грубость этих людей, проверять границы того, что они могут сделать с беззащитной женщиной.
Принц – мужчина под сорок, плотного телосложения – негромко поинтересовался:
– Так эта женщина пыталась лишить плода Минерву?
– Да, мой принц. Дознаватели отработали, и она во всём созналась. Несомненно, это её вина, что королева вновь потеряла дитя.
– И как именно ведьма это совершила? – спросил принц и обратился ко мне: – Вы признаёте вину? Расскажите, что вы сделали, как именно вам удалось навредить королеве?
Судьба предоставила мне шанс и жестоко отбирала его. Что я могла? Но если не зацепиться за жизнь хотя бы кончиком когтя – она закончится, не начавшись.
– Прошу меня извинить, но перенесённые пытки лишили меня памяти. Возможно, когда-то я вспомню, но сейчас ничего не могу рассказать. Мне жаль, но сейчас я не смогу удовлетворить ваше любопытство.
– Пытки? – спросил принц, приподняв брови, и его спутник поспешил сказать:
– Она лжёт, Ваше Высочество. К Майри отнеслись соответственно её высокому положению. Её всего лишь погрузили в бочку с водой и окунали в неё с головой, когда она замолкала. Святая вода развязала ей язык намного быстрей любых приспособлений, причиняющих боль. Пар стоял, так её ведьмовская кожа горела. Майри – несомненно, ведьма, и она виновата.
– А что книга? Она ведь была у неё?
– Найдена именно там, где она указала, и уже сожжена.
Принц кивнул, но нельзя было не заметить, что сожжение колдовской книги его не обрадовало. Он оглядывался по сторонам, притворная рассеянность и скука исчезли с его лица, взгляд стал хищным.
Вдруг тонкая улыбка скользнула по его губам.
– Тогда что это тут на полу? – Принц отбросил концом трости сено, прикрывающее кровавую пентаграмму. – Говорите, маркиз, книга ведьмы сожжена? Может, ещё скажете, что она по памяти нарисовала здесь это?
Глава 2. Человек в чёрном
Реакция на обнаруженную принцем пентаграмму оказалась более бурной, чем я могла ожидать. Суровые воины, все как один принялись показывать знаки руками – я бы сказала: в испуге креститься, но выглядело это иначе. Они соединяли все пять пальцев, кое-кто и на обеих руках сразу, и делали ими такое движение, будто пытались отбросить от себя что-то невидимое. Маркиз же и вовсе праздновал труса: едва не упав, то ли отпрыгнул, то ли отшатнулся от места, где стоял – у самого края прикрытой сеном пентаграммы. Надутая важность и самодовольство в один миг исчезли с лица с комично округлившимися глазами. Что интересно: и маркиз, и его люди будто боялись смотреть вниз, словно линии, точки и завитки, образующие сложный узор, могли навредить им одним своим видом.
Принц единственный сохранял хладнокровие. Концом трости он вернул сено на место.
– Немедленно уничтожьте это! – выкрикнул маркиз.
Его приказание выполнять не спешили, и он схватил за плечо одного из стоявших поблизости мужчин и толкнул вперёд.
– Выполняйте! Немедленно!
Выбранный им бедолага едва ли не позеленел, но гнева маркиза, видно, боялся немного больше рисунка на грязных камнях. О, какое же у этого немолодого мужчины стало испуганное лицо. Он топтался по соломе, мешая изображение из крови с грязью, «танцевал», вытирая пол сапогами. Света от фонарей хватало, чтобы видеть выступившую на его лбу испарину. Взгляды, которые он бросал на меня – вниз, кажется, ни разу не глянул – наполняла чистая, беспримесная ненависть.
Он боялся меня. Они все боялись меня. До чего же непривычная мысль, но сомневаться в догадке не приходилось.
Странное чувство охватило меня. До сих пор мне не доводилось вызывать у других людей страх, может, только если страх оказаться на моём жалком месте. Теперь же всеми этими мужчинами, вооружёнными, наделёнными властью, я воспринималась настоящей угрозой.
Маркиз брызгал слюной, требуя поторапливаться, отдавал приказы – немедленно позвать дознавателей и тюремщиков. Один принц стоял посреди этого хаоса с ленивой улыбочкой сознающего своё превосходство человека. Но остальные равнодушными не притворялись.
Плохо дело. Страх делает людей жестокими, агрессивными. Лучше б они не боялись меня, а жалели. Знала бы заранее, что всё так сложится, сама бы стёрла пентаграмму с камней. Но я лишь забросала её гнилым сеном – не хотелось, знаете ли, то и дело натыкаться глазами на кровь. И вот что из этого получилось. Но кто же мог знать! Вот же чёрт.
Страх на их лицах чертовски пугал. Даже принц лишь строил из себя хладнокровного стоика. Я видела, он, как и другие, сложил пальцы в защитный знак. Только сделал это скрытно, держа ладонь у бедра. Наши взгляды встретились, и я первая отвернулась.
Увы, они, даже принц, боялись меня так же сильно, как и эту пентаграмму. И с той же лёгкостью могли стереть с лица земли. Пара ударов этими страшными сапогами с обитыми железом носами, и всё, вторая жизнь Майи-Майри закончится, не начавшись. Они не схватили меня и не пытали лишь потому, что я стояла на другой стороне тщательно стираемой пентаграммы. Но от рисунка уже осталась не больше чем треть.
Ну же. Думай! Что теперь делать?
Я могла сослаться на потерянную память, но кто мне поверит? Дознаватель скоро придёт. И потом меня, ха-ха, в качестве привилегии для важных особ «всего лишь» с головой погрузят в бочку с водой – и святая она или чёрная, словно нефть, дышать под ней я всё равно не смогу. Расскажу всё, что они захотят, возьму на себя и прерванную беременность неизвестной мне королевы, и убийство Кеннеди, да что угодно, любое преступление в любом из миров.
И как назло на ум ничего не шло. Кричать им, что это не я и вообще не из этого мира? Такой себе план, гарантированно обеспечивающий костёр. Они же ведьм сжигают, да? Вряд ли придумали что-то другое.
Та-ак, ладно. Об этом я подумаю, когда меня на костёр поведут. А сейчас стоит ещё раз рассмотреть все имеющиеся варианты.
Первый – я ничего не помню.
Второй – это не я, я вообще тут случайно, из другого мира попала.
И… Ну что же ещё? Я – великая ведьма и прокляну вас всех до седьмого колена? А как я это сделаю? Ну… пошлю вас всех и по батюшке, и по маменьке, и трёхэтажным – может, подействует.
Увы, из ведьмовского искусства всё, что я могла – даже с закрытыми глазами повторить каждую линию пентаграммы. Ещё бы – она точно совпадала с той, которую я рисовала и перерисовывала, получая от заказчика отказ за отказом от принятия и так превосходно выполненной работы. Он хотел точности, каждой точки, каждого завитка на своём месте, да ещё и последовательность в рисовке требовал соблюдать – те части, которые потемней, я должна была рисовать первыми. Ну, он так объяснял, забрасывая мой ящик электронными письмами с кучей инструкций и требований. Я делала так, как считала нужным. А когда он отказался принять работу в десятый, наверное, раз, хотела вернуть ему деньги – но он перечислил ещё, причём заплатил за каждый черновик как за принятую работу, так что отказываться в моих, мягко говоря, стеснённых обстоятельствах стало глупо. Любой каприз за ваши деньги, как говорится. Да он и требовал лишь одного – точно выполнять его указания.
Вот и выполнила – на свою голову! А так могла бы, как и всегда, сидеть дома, в инвалидном кресле, не таком уж по правде и неудобном, но осточертевшем до ужаса, заниматься любимой работой, и… Нет. Не хочу я туда даже сейчас. Уж лучше утопиться в бочке с водой.
В своё время я не смогла решить всё окончательно с изуродованной жизнью, побоялась взять грех на душу, пусть и не верила ни в бога, ни в дьявола. А решиться всё-таки не смогла, терпела боль, неподъёмные ноги и Франкенштейна в зеркале пять проклятых лет. И теперь вернуться назад – нет, нет и ещё раз нет. Даже если бы предложили, я бы сказала нет. Но ведь и предлагать мне вернуться домой было некому.
Вот и ладно. Способ закончить со всем этим адом помимо моей воли нашёлся. Можно и за это сказать спасибо судьбе. Не хочу я назад в безногую жизнь. Постояв на здоровых ногах, вспомнив, как это – быть человеком, нет, не хочу. Лучше сдохнуть.
А ещё лучше – выкрутиться, хоть как-то, любой ложью, чем угодно, любой ценой. Мне терять нечего.
Я не изменила решения, даже когда открылась дверь, и внутрь и так забитой людьми камеры вошёл человек в чёрном. От одного его вида – взгляда-кинжала – мне стало плохо.
Я видела его первый раз в жизни. Чёрные волосы до плеч, прямые густые брови, лёгкая синева на щеках, жёсткая линия губ, уверенный подбородок, ровный нос, глаза… Избитое сравнение, да, но глаза у него – будто портал в ад, настоящая бездна. Никогда не встречала человека с настолько тяжёлым взглядом. Он всего лишь посмотрел на меня, и всё – я сама не своя. Живот скрутило спазмом, меня словно ударило в грудь, и я осела на пол, будто мои ноги в один миг превратились в рыбий хвост, а сама я – хватающая воздух открытым ртом – тоже превратилась в выброшенную на берег рыбу.
У меня даже уши заложило. Они обменивались приветствиями, а я была совершенно оглушена, не слышала ни слова, лишь видела движение губ и этот взгляд – возвращающийся ко мне, не отпускающий, препарирующий душу.
Он пришёл сюда из-за меня, по мою душу. Я видела его первый раз в жизни, но нутром знала: этот человек – мой худший враг.
Глава 3. Королевский приказ
Мужчина в чёрном повернулся к принцу, поклонился ему – и я вновь смогла дышать. Звуки тоже вернулись.
– Дэбрэ. Чуть помягче с ней, нам нужно, чтобы она могла говорить, – сказал принц.
– Дознание проведено. Подробный отчёт я сам отправил в королевскую канцелярию. Что ещё она может сказать, чего мы не знаем? – голос мужчины соответствовал его взгляду. Холодный, морозно спокойный. Он говорил с принцем как равный, не тушевался, не мямлил, как тот же маркиз.
Этот человек – дознаватель. Ну разумеется. Я ещё не видела его за работой, но знала – у него природный талант. Его внешность и голос, и поведение, и та непонятная сила – его словно специально создали для этой работы, если пытки и жестокость можно так называть. В такие места люди устраиваются не ради денег, а чтобы удовлетворить что-то злое в душе.
Умолять его о милосердии – нет, можно сразу вычеркнуть этот пункт из списка вариантов спасения.
– Да, я видел ваш отчёт о преступнице-одиночке. Но здесь, на полу, почему-то нашёл пентаграмму, – скучающим тоном сообщил принц Антуан.
Дознаватель вновь бросил на меня взгляд, но кроме страха я не почувствовала ничего. Видно, сейчас он не использовал ту неизвестную силу, которая только что едва не вышибла из меня дух.
– Она сохранилась?
– Уничтожена. Но была тут, все это видели. Нарисована кровью, – сказал маркиз. Он вернул себе напыщенный вид, но покрасневшие кончики ушей выдавали нервозность.
– Ведьма не может рисовать по памяти, – сказал дознаватель. – Для колдовства ей нужна книга.
– Та самая, которую вы якобы нашли и сожгли?
– Вы в чём-то обвиняете меня, мой принц? – голос Дэбрэ стал ещё холоднее.
– Только в том, что вас наверняка обманули. Настоящую книгу она от вас утаила. Вот доказательства, – принц указал на пол перед собой, старательно вытертый сапогами и выглядящий ещё грязней и ужасней, чем прежде. – Поэтому мы и вызвали вас, как только увидели непотребство.
– Я получил приказ явиться сюда час назад.
– Это верно. Боги нам благоволят, соединяя пути нужных лиц в одном месте. – Принц достал кружевной платок, тщательно вытер руки. – Завтра ведьму казнят, как и объявлено, а до тех пор – делайте, что хотите, но добудьте мне её настоящую книгу и имена сообщников. Очевидно же, что кто-то сюда книгу принёс. Имена, Дэбрэ, и книга – вот, что я жду получить от вас уже утром.
«Завтра ведьму казнят». Он произнёс это с такой уверенностью, окончательностью вынесенного приговора. Для него я уже была мертва, он говорил обо мне словно о вещи, без капли жалости – он, скучая, лениво, обсуждал мою смерть.
– Зачем вам ведьмовская книга, мой принц? – бесстрастно поинтересовался Дэбрэ.
Маркиз нервно огладил шейный платок, и я затаила дыхание. Надежда – как огонёк свечи на ветру – металась между этими людьми, пытаясь увидеть хоть в ком-то путь к спасению. Конфликт между ними, любой, давал мне призрачный шанс зацепиться за жизнь.
Принц Антуан предпочёл не заметить едва скрытую угрозу в прозвучавшем вопросе.
– Разумеется, для того чтобы помочь бедной Минерве. Для чего же ещё?
– И как это возможно сделать с помощью книги проклятий? – спросил Дэбрэ тем же тоном.
Принц улыбнулся.
– Хороший вопрос. Я отвечу на него, начав издалека. Леди Майри – дебютантка прошлого сезона, вошла в свиту королевы всего полгода назад, насколько я в курсе. Королева же не может доносить наследника уже лет пять. Вы ведь помните, скольких она потеряла? Дэбрэ, что вы скажете мне, объединив эти факты?
– Ничего. Я работаю с доказательствами. Домыслы – не мой путь.
– Недостаток фантазии весьма вам вредит, Дэбрэ. Ну же, приложите старание. Сейчас Минерве навредила Майри – как вы выяснили, и я верю, что вы хорошо проделали свою работу. Но согласитесь – вы выполнили её не до конца. Очевидно, что кто-то колдовал до Майри, кто-то из дам, может быть, из самых близких наперсниц. Я хочу увидеть книгу ведьмы, пролистать её, возможно, найти в ней чужие следы. Думаю, мы имеем дело не с одним врагом. У Майри могли быть сообщники, и пусть она вам не призналась…
Дэбрэ гордо вскинул голову, и принц решил отойти от раздражающей дознавателя темы, сказав:
– Ладно-ладно, поверю, что вырвать признание у неё было невозможно. Но теперь-то сообщники у неё точно есть. Это очевидно, доказательство вот, на полу – ей принесли сюда книгу. А до того у неё точно были предшественники, вернее, предшественницы. С помощью ведьмовской книги мы сможем их найти, если нам повезёт, разумеется. Так что приложите старание, Дэбрэ. Книга и имена – вот, что нам нужно. Можете не деликатничать. Поступайте с этой женщиной так, как вам велит долг перед короной. О других правилах я вам разрешаю забыть.
Дэбрэ выслушал всё это молча, ответил предельно коротко и, даже на мой взгляд, грубо:
– Вы не вправе отдавать мне приказы, мой принц.
– Верно. Но мой драгоценный племянник имеет полное право. Хоть кожу с неё живой сдирайте, но найдите книгу и добудьте имена тех врагов короны, кто до Майри колдовал о бесплодии королевы. Держите приказ, – принц протянул дознавателю свернутую бумагу.
Кажется, судьба что в том мире, что в этом была ко мне особенно несправедлива. Ведьма не зря сбежала из своего тела, отправив меня сюда вместо себя. Куда, как, правы ли мои предположения – не имело значения. Важно, что платить по проигранным ставкам придётся именно мне.
Перед уходом принц Антуан повернулся ко мне. Наши взгляды встретились и…
По приказу дознавателя ко мне приблизилось двое солдат, подняли меня на ноги и поволокли к выходу. Наверное, мне стоило бы кричать, умолять о пощаде – но ведь бесполезно. Я старалась идти сама и всё думала о выражении лица принца. В его взгляде я прочитала обещание. Но чего?
Безнадёжная ситуация, но как же мне хотелось выбраться из неё. Всего один взгляд, который я могла неправильно прочитать, но он подарил мне надежду. Я хваталась не за соломинку, а даже за её призрак. И пока я это делала, солдаты тащили меня в дознавательскую – пытать.
Глава 4. Ставка на жизнь
Удивительно, о каких глупых и совершенно неважных вещах думается в такие моменты. Моя жизнь висела на волоске, а я размышляла о том, что, рисуя в воображении средневековую тюрьму, почти во всём угадала. Лишь вместо горящих факелов на стенах кажущегося бесконечным коридора висели фонари. Белый свет щедро лил из них, освещая каждый камень и трещинку кладки. Заключённых пытали грязью и вонью, а в коридорах даже пол сиял чистотой. Здесь и пахло иначе, не свежестью альпийских лугов, но в разы лучше, чем там, в душной камере.
Говорят, перед смертью не надышишься, но я пыталась изо всех сил – пила относительно чистый воздух большими глотками.
