скачать книгу бесплатно
– Я заскочу на выходных, – обещаю, понимая, что и правда, оттягивай, не оттягивай, а в гости заявиться нужно. К тому же, это очень хорошая тема, которая быстро остужает Ликин боевой пыл.
– Правда? – теряется тётка. В её голосе я слышу надежду и слёзы. Медленно выдыхаю, чтобы уменьшить давление в груди. Я её всё же люблю. Она дорога мне, и это не вычеркнуть, не забыть, не исправить. Да и не нужно. У каждого человека должна быть семья – я в этом глубоко убеждён.
– Честно-честно, – клянусь, как в детстве.
– Вот и хорошо, мой золотой, я пирожков напеку. С яблоками и капустой – как ты любишь. В этом году яблок уродило – девать некуда. Возьмешь с собой. Витамины. Нечего всякую гадость по супермаркетам подбирать, когда есть своё, натуральное, без химикатов и всех этих ГМО.
Тётка оседлала очередного своего конька, и я ещё несколько минут слушал её ворчание, понимая, что соскучился.
И пока она бормотала, я прикидывал, какие подарки и гостинцы купить, чтобы их порадовать. Мою любимую тётю Лику. Аллу беременную. Аську смешливую – её дочь. Бастинде лохматой игрушку куплю, а Персику – какого-нибудь паштета, он любит. О Драконове старался не думать. Как-нибудь уж потерпит меня, никуда не денется.
Но, строя планы, я даже подумать тогда не мог, что всё выйдет не так, как я себе навоображал.
Глава 8
Софья
– Софьюшка, – кряхтит Михайловна, – надо бы нам графичек с тобой обсудить. Ты ж не бросишь друга в беде? Я как бы планирую в «Лагуну» вернуться, но, сама понимаешь: возьмут кого другого со стороны – выпихнут под зад коленом.
– Вам там нравится? – задаю вопрос, что мучает меня со вчера.
За три месяца мы с Михайловной буквально срослись: общий язык нашли, взаимопонимание, жили мирно, без подозрений и лишней нервотрёпки.
Я сразу поняла: ей общения не хватает, потому что в деньгах она не нуждалась. И в клуб именно поэтому шастает, наверное.
А уж если совсем откровенно, мне с ней невероятно повезло. Я уж не знаю, кому в небесной канцелярии поклоны отвешивать за то, что случайно натолкнулась именно на её объявление. За те деньги, что ей плачу, вряд ли я смогла бы найти что-то нормальное да ещё и почти в центре.
– Нравится. Почему ж нет? – соглашается Михайловна. – Среди людей, интересно. Движение – жизнь. Всё лучше, чем дома сидеть или с пенсионерками на лавочке у подъезда. Внук у меня вырос, правнуков, наверное, не дождусь.
Михайловна горько поджимает губы. Она почти ничего не рассказывает о своей семье. Так, прорывается иногда, и не всегда весело. Она вообще не типичная старушка. Те любят сплетни собирать, обсуждать всех, кто на язык попадает.
Михайловна любопытная и болтливая, но я ни разу от неё не слышала: «А Машка из пятнадцатой с Васькой тягается» или что-то подобное. Она лучше сериал обсудит, расскажет, где продукты качественные и недорогие купить, похихикает, сидя в «Одноклассниках». Никогда в душу не лезла с расспросами, не задавала дурацких или неудобных вопросов.
Михайловна была очень деятельной, но одинокой старушкой. Я знаю, что у неё есть семья. По крайней мере, внук Богдан, о котором она изредка вспоминает и с которым болтает по телефону пару раз в неделю, а может, и чаще, но не при мне. Но за три месяца никто ни разу к ней не приехал.
Вполне допускаю, что она мотается в гости. Михайловна, как и все великие полководцы, передо мной не отчитывается. Как и я перед ней. У нас в этом плане – мир и согласие.
– Я знаю, что ты подрабатываешь, и тоже по ночам, – торопливо тарахтит она, – но в «Лагуне» смена не каждую ночь, так что можно будет совмещать. А потом, глядишь, я на ноги встану, и всё наладится. Там же нормально, место приличное. Хорошую девочку никто не обидит.
Кажется, Михайловна в этом свято уверена, а я молчу про вчерашний инцидент. Зачем её тревожить? Ничего же не случилось. Конечно, ей не приходилось ни с чем подобным сталкиваться, потому что вряд ли кому в голову пришло бы приставать к ней. А я… наверное, у меня на лбу написано, что я жертва.
– Я буду работать, – снова подтвердила готовность помочь и ей, и себе. – Думаю, у меня получится совместить. В крайнем случае, я с напарницей поменяться сменами в садике могу.
– Вот и хорошо, – Михайловна улыбается и радуется.
Много ли надо человеку для хорошего настроения?
Костя
Я в ней ошибся. Она пришла снова. Вышла из такси, бодро потопала к служебному входу. А я стоял и смотрел.
Шапка у неё смешная, девчачья совсем. Да что я… Она и есть девчонка. Сколько ей? Первокурсница, небось.
Толян её окликнул, она обернулась, махнула рукой. Пальцы тонкие. Замёрзла небось. Одета, скажем прямо, не по погоде. Немудрено, что пришла. Деньги – мощный стимул, позволяющий забыть о страхе. А так бы вряд ли она ещё раз сюда ткнулась.
Улыбка у неё искренняя. Никто, видимо, не успел ещё испортить светлую душу. Как же тебя угораздило, девочка? Вокруг столько грязи.
Я бы, наверное, не хотел наблюдать, как она меняется. Становится взрослее, опытнее, циничнее, обрастает панцирем, учится курить или пить, флиртовать с мужчинами.
Чёрт. Куда-то не туда уносят меня мысли.
Мне бы головой тряхнуть, выкинуть оттуда девчонку, а вместо этого я представляю, как она сейчас снимает куртку, дует на свои тонкие замерзшие пальцы, согревая их дыханием…
Представляю, как обе её узкие ладошки легко бы поместились в моей одной. Как я грею их и тоже получаю порцию тепла от её улыбки, предназначенной мне, а не Толяну.
Всё-таки пришлось тряхнуть головой. Как оказалось, бесполезно.
– Здравствуй, Костя, – тихий голос за спиной.
Я её не вижу, но представляю. Воображение живо дорисовывает тонкую фигуру, джинсы, футболку с логотипом «Лагуны». От Софьи пахнет чистотой – совершенно особенный запах, без примеси духов.
Тонкие. Ей бы подошли тонкие духи с почти неслышными нотами. Их чувствуешь, когда прижимаешь девушку к себе, зарываешься пальцами в волосы. Запах, принадлежащий мужчине, который её обнимает, и никому больше.
– Здравствуй, Софья, – я оборачиваюсь, чтобы наконец-то её увидеть. Минимум косметики. Волосы стянуты в хвост и уложены тугим узлом на затылке. – Думал, ты больше не придёшь, – сам не знаю, зачем озвучил свои мысли.
– Я пришла, – просто отвечает она. Улыбки мне не дарит. Смотрит вроде бы спокойно, но глаза становятся колючими. – Я не такая слабая и беспомощная, как ты думаешь.
– Я не думаю.
На миг она словно становится ещё выше и тоньше.
– Это видно. Изредка можно думать всё же. Хорошего вечера, – кивает, как королева, и уходит.
Девочка кусается. И я вдруг понимаю, что меня невероятно заводит. Вот это сочетание нежного цветочка и стойкого духа. Неосознанно тянет на какие-то сомнительные подвиги, но я себя одёргиваю. Я привык к стабильности, а крутые горки ни к чему.
Вечер уже начался. У нас есть посетители. Совсем мало. Возможно, сегодня их будет меньше. А может, больше. Не угадать. Всё зависит от того, сколько найдётся желающих выйти из дома в мороз.
Я наблюдаю, как Софья протирает столики. Улыбается. Не мне.
Я протираю стаканы, делаю всё то же, что и всегда, но кому я вру: я наблюдаю за ней. Как когда-то наблюдал за Аллой. Это сравнение мне не нравится, и я пытаюсь отвлечься, загрузить себя делами, но нет-нет да поглядываю. Даже не так: приглядываю в полглаза. Если к ней кто-то посмеет пристать, я всегда смогу прийти на помощь.
Правда, сегодня, по всей видимости, помощь моя не понадобится: Толик с неё глаз не сводит. Открыто пялится. Молодой здоровый самец под два метра ростом. Шикарный экземпляр. И давно я не видел, чтобы его от девочек плющило. Такие, как он, вниманием женского пола избалованы. А тут смотри-ка: стойку сделал, но, к его счастью, знаков внимания не оказывал. Только глазами ел. И это тоже почему-то меня задевало.
Вечер прошёл спокойно, без лишних всплесков, и закончился пораньше. За последним посетителем дверь закрылась минут двадцать назад, но я не спешил. Ждал. Но почему-то ни Софья, ни Толик уходить не спешили. Я не видел, чтобы они уходили. И ноги снова понесли меня к коридору со служебными помещениями.
Очень тихо, поэтому слышно, как где-то льётся вода.
Толика я нахожу на охранном посту. Он так увлечён, что не слышит моих шагов. Да куда ему. У меня у самого ноги к полу прилипают, когда я вижу разворачивающуюся перед моими глазами картину.
Глава 9
Костя
Толян сидит у монитора, разве что не вывалив язык. Полностью погружён в созерцание.
Я слышу, как гудит процессор. Как шумно дышит охранник. Я вижу, как мигает его телефон: то ли звонок, то ли сообщение пришло. Но Толику не до того: он рассматривает девушку, что принимает душ.
Она поворачивается осторожно, чтобы не намочить волосы. Она подняла их. Накрутила узел на макушке. Выступающие лопатки, позвонки, тонкая талия, округлые бёдра и очень красивые ноги. Бесконечные. Толян прав. Пятки розовые, нежные.
Я готов был, как и охранник, окаменеть, разглядывая девушку. До тех пор, пока не увидел синяки у неё на запястьях. Это почему-то меня отрезвило.
– Ты что делаешь? – голос мой в тишине прозвучал как выстрел.
Толян дёрнулся. Обернулся. Глаза у него как у сумасшедшего. Шальные и не совсем разумные. Мышцы напряглись. В штанах небось кол стоит.
– Фу, Котя, ты меня напугал, – шумно выдыхает Толик. – Видишь, наблюдаю за порядком, – кивает на экран, улыбаясь.
– Вижу. Это чьё распоряжение – поставить камеру в душевую? – холодно интересуюсь, разглядывая этого примата.
Толян застывает, а потом вальяжно разваливается в кресле.
– Ой, да перестань. Она там испокон веков стоит, чтобы ты знал.
– Не знал. И, думаю, это нарушение личных границ. Твоя задача не за персоналом следить.
– Да конечно! – крысится он на меня. – Тут кого только ни бывает! И комнаты вип у нас имеются, если ты не в курсе. И мало ли что. Контингент, сам знаешь, какой. Ширнутся там, или ещё что – пляши потом, как угорелый.
– Это комнаты для персонала, – продолжаю я на него давить, чувствуя, как внутри поднимается тёмная волна.
– Ну и что? Для тебя новость, что ли, что и персонал здесь иногда зажигает. Тебе ли не знать? – намекает он на историю с Аллой и Драконовым, и это именно тот момент, когда у меня сгорают предохранители.
– Отключи камеру, – двигаюсь я на него мрачной тучей. – И после того, как мы с Софьей уйдём, ты уберёшь её из душа и подсобных помещений для персонала. А я завтра поговорю с Андреем Михайловичем.
Толик идёт пятнами, из чего я делаю вывод, что хозяин клуба не в курсе его самодеятельности.
– Вы с Софьей?! – у него будто голос другой стал, слишком уж изменился.
Хм. Или Андрей в курсе, и Толика сейчас совершенно другое заботит, чем превышение полномочий на рабочем месте?
– Мы с Софьей, – подтверждаю спокойным голосом и сверлю убийственным взглядом Толикову переносицу. Если он сейчас на меня бросится, я готов. И, кажется, как никогда в жизни, у меня чешутся кулаки.
– Коть, скажи сейчас, что ты это несерьёзно, – встаёт Толян во весь свой почти двухметровый рост. – Первый раз в жизни девушка понравилась, и вечно кто-то поперёк дороги встаёт.
– Ну, раз вечно, значит не первый раз, – холодно возражаю я. – Найди другой объект, а Софью оставь в покое.
Толик руки на груди складывает. Смотрит на меня задумчиво сверху вниз. Видимо, мысли ворочает. Тяжело ему это даётся.
– Вот скажи: на хрена она тебе сдалась? Ты ж бетонный, Коть. Ты чисто из вредности или как?
– Или как, – кидаю и ухожу, но на пороге его комнатушки оборачиваюсь: – Я тебя предупредил, Толь. Давай без самодеятельности.
Он молчит, но его тяжёлый взгляд я чувствую затылком. Не уверен, что он отступится. Если я бетонный, то Толик – твердолобый. Упрямый очень. Любит своего добиваться всеми доступными способами. И не совсем правильными – в том числе.
Дело на самотёк пускать не собираюсь: иду по коридору и останавливаюсь напротив душевой. Как чёртов мафиози или сутенёр. Ещё и руки на груди складываю. Но я не чувствую себя глупо. Я чувствую, что всё делаю правильно.
Софья выходит оттуда полностью одетая. Только лёгкие завитки на шее да розовые щёки выдают, что она делала. В руках у неё пакет и полотенце, которые она со слабым криком роняет, уставившись на меня в немом ужасе.
– Через десять минут жду тебя у входа, – говорю спокойно, но так, чтобы она поняла, что шутить со мной или играть не стоит. – Отвезу тебя домой.
– Спасибо, – пищит она, – я сама, такси вызову.
Пальцы у неё подрагивают, а я чувствую, что злюсь. Из-за того, что напугал. Из-за того, что она меня боится, будто я монстр из фантастического боевика. Потому что от разговора с Толиком ещё не отошёл и плюнуть и уйти не могу.
– Через десять минут, – добавляю глубины в голосе. – И перестань трястись. Я не кусаюсь.
Софья справилась за пять минут. Выскочила из здания, как ошпаренная. По сжатым губам и стремительности, я понял, что она тоже злится.
– Это совсем не обязательно! – выпаливает она, как только усаживается рядом со мной. – Вы… ты не обязан! – путается, не зная, как ко мне правильно обратиться. – Я скажу Михайловне, чтобы она тебя не напрягала.
Она думает, что я старушке потакаю?
– Михайловна ни при чём, – говорю чистую правду. – Я живу неподалёку. Такси – дорого. А тебе нужны деньги. Ведь нужны?
Она замирает, сжавшись, как пружина, что готова выстрелить в небеса. Может и не отвечать – и так видно.
– Ты же не помогаешь девам? – цедит она сквозь зубы, и я представляю, чего ей стоит сдержаться.
Заводит. Она меня заводит. Никогда не испытывал тяги к девушкам, которые готовы со мной спорить и сопротивляться. Но с этой с самого начала всё неправильно. Поэтому лучше не думать.
– Скажи честно: тебе что-то нужно от меня? – кидает она на меня обеспокоенный взгляд. И что-то затравленное, жуткое проскальзывает в её взгляде. Её кто-то обидел? Обижал?..
Медленно считаю до десяти, потому что эти мысли мне неприятны. Не то, что Софья думает обо мне, а то, что кто-то её запугал настолько, что она готова в каждом мужчине видеть плохое.
– Мне ничего не нужно, расслабься, – советую ей очень спокойным голосом и наконец-то завожу машину. – А что касается того, что я не помогаю девам…
Держу паузу. Искоса наблюдаю, как она замирает в ожидании ответа. Чёрт, она всё равно на взводе. Тронь её сейчас пальцем – выскочит из машины с визгом.
– Я передумал, – рублю канат. Или сук, на котором сижу. Да и хрен с ним. Внизу бывает намного интереснее, чем на высоком дереве, где и тебя никто достать не может, но и ты ни до кого не дотянешься.
Глава 10
Софья
Так не бывает. Только не со мной. Слишком хорошо – это значит, что скоро будет очень плохо, поэтому я не верю мужчине, что спокойно, сосредоточенно ведёт машину.
Мне не понятна его забота. Особенно, после показательного фырка, что он девам не помогает. Что это за игры в «помогаю», «не помогаю»?.. Почему он передумал? Есть же для этого причины?
– Софья, перестань придумывать то, чего нет, – прерывает Громов молчание и мои трусливые, скачущие, как кенгуру, мысли.
