скачать книгу бесплатно
Если откровенно, то не очень, но лучше притвориться партизаном.
– Местами отчётливо, а временами – так себе.
– Ну, почти терпимо, если закрыть глаза на тот факт, что угомонить тебя не было никакой возможности.
– Значит, переживём.
Паша смотрит на меня пристально, по его фигуре я вижу, что он порывается мне что-то сказать, а потом пожимает плечами, руками всплёскивает и пытается ретироваться.
– Паш? – друг мой замирает на пороге. Плечи его напряжены. – Там девушка была.
Паша оборачивается медленно. Слишком медленно.
– Да? – мямлит он, тянет эти два звука, как жвачку.
– Я целовался с ней, – напрягаюсь, чтобы восстановить всю цепочку событий. Я выбрал её якорем. Это я где-то начитался психологической дряни. Мол, если выбрать якорь, то всегда сможешь контролировать себя. Я до этого ни разу не применял. А вчера вспомнилось почему-то. Глаза у неё красивые – помню. Запах ягод – помню. Губы – помню. Поцелуй – слишком реалистично. А дальше – чехарда. Осколками вылезают воспоминания. Комната, темно. Наслаждение. Кровать. Но я не уверен, что было.
– Я не следил за тобой, – дёргает Паша плечом. – И не видел, чтобы ты целовался. Я вообще тебя домой увёз в состоянии «отрубился». Мне мальчики-секьюрити помогали тебя вытащить и в машину посадить. Спасибо им огромное за это!
– Ладно! – хлопаю я себя по голым коленям. – Разберусь. Спасибо, Паш!
Чуть помедлив, друг кивает с достоинством английской королевы. Ноздри его подрагивают. Он всё ещё обижается, но через время его отпустит. Ползать на коленях я не собираюсь.
Душ. Крепкий кофе. Полдня – долой. Я ещё пытаюсь вспомнить всё, но в «знаниях» у меня существенные пробелы, как говаривала моя любимая учительница биологии.
Девчонка. Я даже имени её не знаю. Не спросил. Студентка. Третий курс, судя по учебнику. Чувствую, что должен увидеть её. В глаза посмотреть. А ещё неплохо бы вспомнить. Какие-то эротические бредни во мне всплывают, и неуютно от этого.
Вскакиваю и лихорадочно шарю по карманам.
– Что-то потерял? – Паша тут как тут. Следит за мной, что ли?
– Таки, наверное, было, – бормочу я.
– Что было? – Паша какой-то нервный и дёрганный.
– Презервативов нет, – смотрю ему в глаза.
– Ой, да ты такое вчера вытворял, выронил где-нибудь. На танцполе или в туалете.
И чем дольше он меня убеждает, тем сильнее растёт уверенность, что я начудил. Я же не мог принудить её или заставить? Вообще-то я очень целеустремлённый и убедительный. А если чего-то хочу, то добиваюсь любыми способами.
Речь не идёт о грубости или применении силы. Есть и другие способы, очень действенные. Ещё на первом курсе я на спор любую девушку кадрил, пока не надоело. И после этого стал очень разборчивым и привередливым, а также очень хорошо научился скрывать свои предпочтения, похождения, личную жизнь. Может, поэтому легко удалось отца вокруг пальца обвести. Он бы и проверить мог, но гомофобия сработала на «отлично». Нужно лишь и дальше придерживаться выбранной линии поведения.
Девчонка спутала все карты. Повело меня не на шутку вчера. И внутри ворочался какой-то непроваренный ком вины. Воскресенье. Лучше разобраться во всём самостоятельно, чтобы убрать «белые пятна» на карте совести, а потом уж решать, что делать дальше.
Вечером я Паше ничего говорить не стал. Сам поехал в «Лагуну» незадолго до открытия.
– У нас ещё закрыто! – встретили меня неприветливо. Но я не из тех, кто пасует или сдаётся сразу.
– У вас тут девушка работает. Уборщица. Мне бы поговорить.
– У нас работает много девушек, – хрен двухметровый смотрит на меня холодно и загораживает широченными плечами вход. Я тоже не из маленьких, но не драться же с ним, чтобы девчонку выудить?
Ладно, я не гордый. Могу и подождать. Всего-то час убить.
Я сидел в машине и следил за каждым, кто входил в эту гавань. Ничего похожего. Я был убеждён: её я узнаю из тысячи, как в дурацкой песне.
Сразу после открытия жизнь клуба инертна. Посетителей мало, персонал, словно сонный. Люди движутся, как при замедленной киносъёмке. А может, мне всё это кажется, потому что сегодня я трезв, энергичен, и могу свернуть горы. К сожалению, никто не разделяет моего энтузиазма и более чем бодрое настроение.
Я подсаживаюсь к бару. Там круглолицый бармен неспешно натирает стойку мягкой салфеткой ярко-жёлтого цвета. Вчерашний. Я его тоже помню.
Что-то заказываю, но пить не собираюсь. Бр-р-р, меня мутит после вчерашнего и от запаха спиртного воротит. Это теперь надолго.
Наблюдаю за залом. Меня ждёт крутое разочарование: вместо девушки сегодня бодрая старушка столики убирает. Не повезло.
– Вы не скажете, здесь девушка вчера… – спрашиваю я у бармена, но договорить не успеваю. Морда у него топориком становится. Того гляди и тюкнет в темя.
– Конфиденциальная информация, – цедит он сквозь зубы. – Вы пьёте? Вот и пейте дальше. У нас не принято рассказывать о персонале.
Мне кажется, или он злится? Что случилось-то? В чём дело? Хотел бы я знать, но никто не хочет со мной информацией поделиться.
Я заказываю всякую дрянь и сажусь за столик. От меня отделаться почти невозможно. Так я и сдался. Нужно лишь выждать. И мой звёздный час настаёт: старушка таки добирается до моего столика. Прикольная такая, модная. Браслет на запястье поблёскивает широкий, серьги в ушах переливаются, брошку она к униформе прицепила. Похожа на празднично украшенную витрину.
– Вы не подскажете, вчера столики девушка убирала, – иду в атаку сразу с шашкой наголо, а то потом второго пришествия можно и не дождаться.
– А сегодня столики убираю я! – жизнерадостно заявила бабулька, сверкая фарфоровой улыбкой и споро справляясь со своей работой.
– А не подскажете?..
– Не подскажу-у-у! – пытается упорхнуть она резво, как феечка.
– А может, всё же подумаете? – ловлю её за руку и оставляю мзду.
Старушка опускает руку с уловом в фартук и притворно вздыхает.
– Нет её. Меня вызвали не в свою смену. А что и почему – я не спрашиваю, молодой человек. Заболела, уехала, уволилась – мне дела нет.
– А зовут-то её как? – спрашиваю, понимая, что бесполезно.
– Конфиденциальная информация, – тарабанит заученно, а потом, словно сжалившись, добавляет: – Ты лучше у начальства спроси, раз приспичило. А так ничего не узнаешь.
Провал. Полный, но не окончательный. Начальство? Да запросто. Теперь бы найти это неуловимое начальство.
Глава 6
Алла
Я осталась без подработки. Печально, но не смертельно. Руки-ноги есть, голова вроде на место встала, а остальное – переживу как-нибудь. Как говорит мой папа: «Была бы шея, а ярмо найдётся». Жаль, конечно, что всё вышло так: платили в ночном клубе хорошо.
Всё случилось быстро. Эта журавлиная цапля, драконовский друг, кузнечик длинноногий, сопля недоделанная, быстро свои угрозы превратил в реальность. Орать не стал, скандал затевать – тоже, но администратору тюкнул в тот же момент.
Формулировки закрутил мастерски. Превышение полномочий. Неуставные отношения. Нарушение рабочей этики. В общем, полный суповой набор и я – преступница номер один – коварная змея Патрикеевна, воспользовавшаяся невменяемым состоянием клиента. Воровкой не обозвали – и на том спасибо. Хотя глиста эта без скафандра пыталась прыгать. Видимо, не догадался для полноты картины карманы Драконова подчистить. А там полный боекомплект денег. Охранник Сёма проверил.
Ну, и вип-комната… как я и думала. Будь Драконов при здравом уме и светлой памяти, скорее всего, вот этих разборок и позора не вышло бы. Но он спал праведным сном младенца. Трогательный, с улыбкой на красивых губах.
Журавль его с охранниками уволок. Аркадий так и не проснулся. Вырубило его знатно.
– Мне жаль, – Игорь Васильевич, он же Гоша, всё выразил в двух словах. Да я и сама понимала: дело моё – табак.
– Это мне жаль, – тяжело вздохнула я и поползла собирать свои манатки. Правда, до утра мне доработать всё же пришлось. Уволили меня или не уволили, а смену дотянуть обязана.
– В понедельник придёшь за расчётом, – Гоша всё же хороший человек.
Это через него меня сюда пристроили. По дружбе, так сказать. Цена услуги – контрольная работа и три реферата. А также посильная помощь по отрезанию «хвостов». Сега тогда чудом не вылетел со второго курса.
В благодарность за мой самоотверженный труд он порекомендовал меня в ночной клуб. Гоша ему какой-то дальний родственник, а может, и что-то другое – никогда не интересовалась. Любопытство не самое лучшее качество. Не скажу, что я его лишена, но совать нос не в свои дела отвыкла давно.
В общем, страница перевёрнута. Не сказать, что восприняла увольнение легко, но жизнь на этом не останавливается. Нужно во всём искать плюсы. Например, я выспалась. Позволила себе отдохнуть.
– Что, жизнь ночной бабочки закончилась? – попыталась подколоть меня Осина. – Какая жалость. Как прекрасна была моя одинокая жизнь, пока ты трудилась где-то там по ночам!
Это намёк: Осина совершенно не страдала одиночеством и сейчас жалеет, что я обломала ей грандиозные планы. Зря она, что ли, на выходные домой не поехала? Но проблемы соседки Люды меня не касаются. Здоровый пофигизм – залог отсутствия ложного чувства вины.
Лучше скрипнуть зубами и промолчать, чем сорваться и поскандалить. Да мне и не хотелось. Несмотря на осадок после вчерашнего, были моменты, о которых я запрещала себе думать. Но ночью долго не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок. И совершенно некстати лезли в голову воспоминания.
Жалела ли я? Нет. Наверное, в жизни каждой девочки должно быть хоть одно-единственное безумство, о котором вспоминать приятно, а рассказать кому-то стыдно. Это слишком личное. И хорошо, что я замкнута и зациклена на учёбе, потому что сравнивать каждый раз Драконова с кем-то было бы слишком жестоко.
Очень уж хороши воспоминания. Я буду их беречь, как мечту, которой никогда не суждено сбыться, но это не значит, что эта мечта ненужная и бесполезная. Я бы хотела однажды по-настоящему стать кому-нибудь настолько желанной и привлекательной, какой была вчера для Аркадия Драконова. И однажды всё будет. Я оптимист!
Аркадий
Администратор – а выше я здесь в воскресенье ночью никого не нашёл – смотрит на меня, как на кучку дерьма. Брезгливо и холодно. Как ни кривится – вопрос, но выражение лица слишком говорящее, чтобы ошибаться. Так на меня и бармен зыркает весь вечер. Видимо, вчерашний загул удался на славу, если меня здесь запомнили, судя по всему.
– Мы не даём информацию о наших сотрудниках, – в очередной раз натыкаюсь я на долбическую песню дятла. Скоро у меня дырка в голове образуется от их умения рассказывать одно и то же.
– Но бывают же какие-то исключения? – пытаюсь я лбом пробить стену.
– Нет, никаких исключений мы не делаем, – вежливо, но твёрдо, давая понять, что разговор окончен. Деньги давать бесполезно: оскорбится или ещё что похуже. Полная безнадёга, вакуум. Видимо, ничего мне здесь не обломится. Придётся искать через институт.
Неудачи только раззадорили меня. Азарт, боевая готовность идти по следу и таки отыскать свой якорь. Зря я, что ли, вчера весь вечер на неё пялился?.. И, кажется, не только глазки строил… Но об этом я подумаю позже. Сейчас бы найти её.
Явно, свобода пошла мне не на пользу. Во-первых, я напился до состояния медузы, во-вторых, как бы девушку не обидел, в-третьих, мало ли я девушек за свою жизнь огорчил? Чем эта отличается от других, что я сейчас сижу в чёртовом клубе, делаю вид, что пью, а на самом деле – ломаю голову, как бы найти уборщицу с третьего курса медицинского института. Далась она мне.
Но как бы я ни досадовал и ни злился, кто-то, сидящий внутри, упрямо твердил: отличается. Якорь, я вам скажу, страшная штука, оказывается. Вероятно, это пройдёт, а пока навязчивая идея застряла в голове и рассасываться не собирается.
Я понял, что сегодня здесь ловить нечего. К чёрту. Выспаться, а завтра – новый день. У меня грандиозные планы. Нужно с институтом разобраться, подумать о работе, наведаться в медицинский. Девчонку поискать и заодно прощупать почву на предмет восстановления.
Обдумывая стратегические шаги, направляюсь на выход. Собственно, ничего не изменилось. Первый пробный шар пролетел мимо цели – только и всего. Когда это меня останавливало? Правильно – никогда!
– Это ты бывшую уборщицу ищешь? – тормозит меня на выходе девушка, что раздаёт браслеты, и я делаю стойку. Кажется, я даже с промахом погорячился.
Глава 7
Аркадий
У девушки на входе безучастное лицо. Деловое и благожелательное. Она улыбается, будто механическая кукла, – заученно, излучая сплошной кусок вежливости. Как у неё щёки не болят скалиться подобным образом с вечера до утра?
Её слова бьют под дых. Бывшая уборщица… Внутри когтями царапается совесть. Точно я накосячил.
– Да, ищу, – отвечаю ей в тон, еле разжимая губы, и по паузе понимаю, что даром здесь не подают. Надо бы хорошую ручку позолотить. Купюра из моей ладони перекочёвывает в её.
– Уволили её вчера из-за тебя и твоего дружка, – продолжает она скалиться на публику и ловко надевать браслеты на руки входящих.
Я не закидал её вопросами лишь потому, что слишком её слова меня впечатлили.
– Ничего не помню, – то ли хотел честность свою показать, то ли оправдаться.
– Немудрено, – фыркает дева и трясёт хорошо уложенными локонами. У неё глаза, как у кошки: зелёные и немного томные. – Ты своего друга расспроси. Он вчера здесь впечатление произвёл. Цитатами сыпал и отстаивал твою честь с яростью бульдога. А у нас строго. Аллу уволили. Так что можешь её здесь не искать.
Алла, значит. Имя хоть узнал – и то хлеб.
– Фамилии я не знаю, мы не общались почти, – тарахтит девушка скороговоркой, – знаю лишь, что она студентка и где-то учится. С книгами не расставалась.
Это и я знаю. Но якорь мой обрёл имя, а я духом воспрянул. Имя, институт – плёвое дело. Найду!
– Наши её любили очень. Хорошая. Положительная. Добросовестная. Попробуй такую ещё найти. Но правила есть правила. Тем более, твой мачо чуть ли не судом грозил.
Ну, Пашка, ну, змей! Ну, погоди!
– Спасибо! – благодарю и спешу на выход, а то охранник уже поглядывает на меня недобро. Видимо, вчерашний выход в свет произвёл фурор, оставил неизгладимое впечатление, что навсегда застыло на лицах членов трудового коллектива этого священного места.
Пока я возвращаюсь домой, а точнее, в квартиру Пашки, внутри меня взрываются петарды. Мне его поведение вообще не понятно, и я, чёрт побери, хотел бы услышать, что двигало им, когда он на девчонку наезжал.
Но я, что называется, целую замок: Пашки дома нет и, судя по всему, ночевать он не явится. Ну, я терпеливый. А ещё – неотходчивый временами никак. И если он удрал, подозревая, что ему достанется за вчерашний фортель, и надеялся, что я до утра остыну, то глупый он и наивный. Я такие вещи на тормозах не спускаю и прощать не собираюсь.
Алла
Понедельник – день тяжёлый. В клуб за расчётом я попала ближе к вечеру.
– Как ты? – спрашивает Котя. Взгляд у него участливый, повадки мягкие. Того, глядишь, по головке погладит и даст выплакаться на своём мужественном плече.
– Нормально, – пытаюсь улыбнуться, но получается вымученно. – День тяжёлый. Устала.
– А тобой тут интересовались, – сжимает он губы, и глаза его сверкают опасно, как оголённые лезвия бритвы. В такие моменты он больше на тигра похож, чем на кота.
– Кто? – спрашиваю невольно, и злюсь, потому что сердце предательски частит в груди.
– Да этот… невинная жертва аборта. Рыскал тут вчера, приставал ко всем с вопросами. Но ты не переживай, никто тебя не сдал. Припёрся он, герой. Алкаш. Пить не умеет от слова «совсем». И опять бухло заказывал, правда, дружка его не было, поэтому грустил и вздыхал весь вечер.
