скачать книгу бесплатно
– Что хочу, то и делаю. И спрашивать у вас не собираюсь, – он поймал огорченный взгляд садовника, стоящего за бабкиной спиной, и назло продолжил с еще большим рвением: – И вообще, я опаздываю! – выключил настольную лампу и выскочил из комнаты.
Бабка не пошла за ним. Иван Семенович всю дорогу вез молча. Тренировка прошла из рук вон плохо. А на следующий день Максим узнал, что Светку отец перевел в другую школу. Телефон не отвечал. На порог квартиры Светкина мама не пустила, попросив не искать встреч с дочерью.
«Болван! Мерзкий плешивый болван! – Максим со злостью колотил подушку. К ужину не вышел. Полночи проплакал. И подаренную гитару с тех пор не брал в руки – закинул в кладовку.
– Я могу вам чем-то помочь? – повторный вопрос вернул в реальность.
Максим снял капюшон, и девица ахнула:
– Стрельцов?! – ее глаза округлились, а нарисованные брови поползли вверх.
– Привет… – он помедлил, подбирая имя: – «Светка – грубовато, Светлана – официально». – Остановился на нейтральном: – Света?
Максим присматривался к Светке, выискивая ту девчонку, в которую был влюблен.
«Та веселая всегда была, а эта словно ее черно-белая фотка. Радость изображает, а глаза грустные».
– А я смотрю: ты не ты? – Конкина кокетливо поправила собранные на затылке в массивный пучок русые волосы. – Какими судьбами? Ты же в Лондоне живешь, да?
– Да.
– Ой, про бабушку твою слышала, – Светка дотронулась до локтя Максима. – Соболезную.
– Спасибо.
– А я тут работаю, два через два, – Конкина раскинула руки. – А по выходным – в кафэшке на углу.
– Учишься?
– Колледж закончила в Москве. Сейчас на экономическом. Заочно. Отец онкологией заболел. На лекарства много денег уходило. Но все равно не помогло – умер через два года. – На секунду ее лицо помрачнело и тут же приняло восторженно-заинтересованный вид. – Слушай, давай по кофейку? Я пораньше закроюсь. Арсен все равно за товаром уехал. – Светка снова затеребила пучок.
«Чего она так суетится? Аж подмышки у кофты вспотели», – кроме неловкости от внезапной встречи иных чувств Максим не испытывал.
– У меня дела.
– Подождут твои дела! Сто лет не виделись. Хочу все о тебе знать!
– Что «все»?!
– Как жизнь заграницей? Почему не писал, не звонил?
«С какого перепугу я тебе писать-звонить должен?» – Максим вспомнил, с каким надменным лицом Светкина мать запретила ему разыскивать дочь, и тут же ему стала противна и Светка, и ее «кофеёк».
– Ты извини. В другой раз.
– Какой «другой»? – Светкин лоб сморщился гармошкой. – Стой здесь и никуда не уходи! – Она исчезла за дверью подсобки.
«Прицепилась, как пиявка!»
Конкина вернулась в куртке и с сумкой в руках:
– Пошли ко мне. Посидим. Школу вспомним.
– Извини, я правда не могу. – Максим прикидывал, сколько потеряет времени, прежде чем отделается от Светки: – «Главное, чтобы Виолетту на пропустить, а то психанет и уедет, а мне без нее не разгадать бабкины причуды».
Конкина напирала:
– Тогда я вечерком к вам загляну. Диктуй мобильник. – Она достала из сумки телефон.
– Я не помню свой номер.
– Ну, значит ты звони, договорились?
– Договорились. Пока. – Максим развернулся и вышел под сердитый звон «музыки ветра».
Светка выбежала следом:
– Телефон не забыл?
Максим предпочел не оборачиваться. Пересек площадь. С ходьбы перешел на бег и через десять минут открывал калитку.
Глава 5
Посреди дорожки, согнувшись, стоял Иван Семенович. Одной рукой он опирался на фонарный столб, в другой держал ведро. Рядом валялся шланг. Вода образовала большую лужу между клумбами, обложенными валунами.
– Вовремя… ты… – садовник говорил с придыханием. Лицо бледное. Щеки ввалились. – Нагнулся коровяк развести, и поясницу прихватило. – Он сделал шаг и вскрикнул, выронив ведро: – Черт! Током бьет. Воду выруби – за сараем кран.
«Каким током?! Какой кран?!» – Максим застыл как вкопанный на внезапно ослабевших ногах. Он попытался подхватить садовника под локоть трясущимися руками:
– Чем помочь?
– Тише-тише! – лицо садовника покрылось испариной. – В скорую звони.
Максим поднял ведро и побежал к дому. Вернулся. Кинул ведро под куст сирени. Оттащил шланг к хозблоку и закрутил вентиль. Достал телефон и взглянул на садовника: «Черт, он же еле на ногах держится!»
– Да не суетись ты так, – садовник медленно выпрямился.
Максим дрожащими руками набрал номер и вызвал скорую.
– Иван Семенович, что еще сделать?
– Мне прилечь надо. На крыльцо не поднимусь. Давай туда, – он слабо махнул в сторону скамьи на террасе.
Максим осторожно перекинул руку садовника себе через плечо. Иван Семенович мычал, стиснув зубы.
«Какой же он тяжелый», – Максим вытер выступивший на лбу пот. Садовник приволакивал левую ногу и каждые полметра останавливался, чтобы перевести дух.
«Наконец-то!» – Максим помог Ивану Семеновичу лечь, поправляя под спиной жилетку.
Садовник слабо улыбнулся и проговорил извиняющимся голосом:
– По весне всегда обостряется. Алиса Витальевна знала: витамины пить заставляла наперед. А по мне, стопка за ужином сто крат полезнее любой аптекарской дряни.
– Вам водки принести?
– Да ну тебя! Это я так, к слову.
– Вы же не умрете?
Иван Семенович засмеялся и тут же скривил лицо:
– Ерунду не говори. От радикулита еще никто не помирал. Укол сделают, и снова встану в строй.
– Я сейчас! – Максим метнулся в дом, схватил со своей кровати одеяло и, вернувшись, накрыл садовника. – Где же скорая?
– Так с районной пока доедет. Небось, все пробки собрала. Пятница. – Садовник глянул с прищуром: – Струхнул?
Максим поежился и спрятал руки в карманы толстовки.
– Вижу, что душа в пятки ушла. Смотришь, как Алиса тогда, в Свердловске.
– «Тогда»?
– В шестидесятом дело было. Мы вышли на банду братьев Вязовых. Много через этих сволочей душ загублено. А тут – удача: на простенькой краже взяли пацана, а он оказался наводчиком. Решил, дурак, на дело раньше пахана выйти. Ну, и застучал парнишка со страху, застучал.
– Кто это «мы»?
Садовник крякнул и попытался перевернуться на бок:
– Я как после ФЗО в армии отслужил, сразу в милицию пошел. А ты думал, что: Иван Семенович Климов только в земле копаться умеет? Старлеем ходил в тот год.
Максим обомлел:
«Семеныч – милиционер?!»
– Радикулит аккурат в ту зиму и заработал: морозы на Урале не то, что тут. Ядреные. Прям после истории с твоей бабушкой.
Максим присел на край скамьи:
– Что за история?
Садовник вымученно улыбнулся:
– Алисе тогда грамоту дали. Сам, лично, в больнице вручал. – Он закрыл глаза и провел рукой по воздуху, точно по написанным строчкам: – За самоотверженную помощь, оказанную органам милиции в борьбе с уголовной преступностью, и проявленное при этом мужество. Вот!
«Офигеть!» – Максим смотрел на садовника, не моргая.
– Она путь хотела срезать через дворы: лекарство матери-туберкулезнице несла из ночной аптеки. А тут мы, в засаде сидим. Вот на Алису, как на живца, бандюки и вышли. Но не растерялась твоя бабушка: тараном пошла на одного. Повалила, а он, гадина, с ножом на девчонку. Если б мы не подоспели, добил бы, как пить дать. – Иван Семенович замолчал.
Максим перестал дышать, боясь спугнуть накативший на садовника приступ откровенности.
– Мать у нее на следующий день умерла. Алиса с теткой осталась. Я какое-то время им продовольственный паек оставлял – жалко девчонку. А потом перестал ходить… – садовник осекся.
– Почему? – осторожно спросил Максим.
– Она смотрела на меня, как затравленный зверек. До мурашек прям. То ли боялась, то ли ночь ту проклятую вспоминала. Ну, я и решил не бередить ей душу. А как в Италии повстречал, сразу признал…
– В Италии?!
Раздался звонок. Максим вскочил:
– Скорая!
Садовник попытался привстать:
– Открывай.
Молодой врач, не обращая внимание на протесты садовника, оформил госпитализацию. Максим помог санитару перенести носилки с Иваном Семенычем в машину, проводил ее взглядом до поворота, закрыл калитку, и вернулся на террасу.
«Если б паспорт собственными глазами не увидел, никогда бы не подумал, что Семеныч такой старый. Это ж ему десять лет было, когда война закончилась! А с бабушкой, вообще, получается целую вечность знаком?! А она в четырнадцать лет с бандитами в схватку вступила… Интересно, сколько еще скелетов в нашем семейном шкафу?!»
Солнце спряталось за крышами, и сразу от земли потянуло холодом. Небо заволокло сизыми тучами. Приближалась гроза. Крупные капли покрывали дорожку темными пятнами. Максиму вдруг стало неуютно на улице. Он занес пластиковые стулья на террасу и зашел в дом.
За окном лил дождь, отбивая барабанную дробь по водосточным трубам и карнизам. Раскаты грома взрывались петардами. То тут, то там чернильное полотно неба распарывали молнии. Ветки сирени хлестали по замутненным потоками воды окнам.
Максим задернул кухонные шторы. Запиликал телефон. Максим посмотрел на экран и сразу ответил:
– Здравствуй. Сейчас выйду, – выскочил в холл, накинул куртку и побежал к воротам.
Дождь лил стеной. За калиткой стояла Юданова. По ее лицу, облепленному волосами, стекала вода. Мелкие капли на ресницах блестели при свете фонаря.
– У тебя что, зонта нет?
– От ветра сломался, – Виолетта протянула зонт, похожий на дохлую летучую мышь.
– Заходи.
Юданова прошла мимо Максима. Он заспешил следом.
– А плащ тоже сломался?
Юданова оглянулась:
– В общежитии оставила.
«Чокнутая! Кто же в дождь ходит в туфлях и платье?»
Пока Виолетта переодевалась в сухую одежду, Максим вскипятил чайник и сбегал в подвал за вареньем.
