Управление

скачать книгу бесплатно

Она презрительно поморщилась, не сводя глаз с экрана. – Я не понимаю, почему я не могу просто позвонить туда. Как раньше.

– Потому что у твоего доктора Моля, – объяснил Ойген Леттке, – больше нет помощницы. И сам он не может ответить на звонок, если в данный момент лечит пациента. А это он делает практически все время.

– Но почему у него больше нет помощницы?

– Потому что Рейху куда больше нужна ее работоспособность в каком-то другом месте, полагаю.

Его мать вздохнула.

– Там была такая хорошенькая, Рози. И такая усердная. Всегда обо всем помнила.

Он пожал плечами.

– Вот видишь? Такие люди везде нужны.

– Ну ладно, – со вздохом произнесла мать. – Это же новое время.

Она отвернулась и выдвинула большой кухонный ящик, который скрипел с незапамятных времен и где она хранила всякие безделушки, положила туда телефон и достала что-то еще, чего он не смог разглядеть.

– Объясни мне, а что с этим делать, – сказала она, положив что-то на стол перед ним.

Когда он увидел, что это такое, Ойген Леттке поперхнулся, закашлял и быстро налил себе кофе, чтобы не подавиться хлебными крошками.

– Мама! – выкрикнул он. – Ты с ума сошла?

То, что лежало перед ним, было стопкой наличных денег, определенно более тысячи рейхсмарок!

* * *

– Как ты разговариваешь со своей матерью? – возмутилась она.

Леттке отодвинул в сторону кофейную чашку и тарелку, взял деньги, пересчитал.

– Тысяча триста семьдесят рейхсмарок. Мама, это больше любой суммы, на которую власти могут закрыть глаза! Если бы сейчас в дверь вошел полицейский, он бы немедленно забрал тебя и ты бы попала в тюрьму как минимум на два года.

– Но я одному тебе показала, – невозмутимо произнесла она.

– Почему ты не отнесла тогда деньги в банк, как было предписано?

Она вскинула тощие руки.

– Боже милостивый! Я просто забыла! Это деньги, отложенные на черный день, я спрятала их в вещах твоего отца. Вчера я снова нашла их.

В старом хламе, который она хранила, словно это была святыня.

– Черт! – сказал Леттке, потянувшись за кофейной чашкой, но снова поставил ее на место. У него пропал аппетит. – Вот же дерьмо!

– Там же теперь везде эта реклама, что нужно пожертвовать одежду, для зимней помощи, для общественного благосостояния… – начала рассказывать мать, словно он ничего не ответил.

– Да кому нужно это допотопное тряпье? – прорычал он.

Наличные деньги были настоящей проблемой. Вообще отмена наличных денег. Тогда это так хорошо звучало – борьба с организованной преступностью, нелегальной трудовой деятельностью, коррупцией и так далее. Но ничего из этого не сработало. Преступники просто переключились на другие способы оплаты, на доллары, фунты или сразу на золото, а что касается коррупции и нелегальной трудовой деятельности, то теперь тому, кто принимал наличные деньги, не оставалось практически ничего другого, кроме как подкупить кого-то или заплатить за нелегальную работу. Таким образом, государственные меры создали только особенно хорошо функционирующий черный рынок, на котором, согласно документам Рейхсбанка, в обращении по-прежнему находилось более миллиарда рейхсмарок.

Только то, что за денежные вклады в банке никто больше не получал еврейских процентов, а должен был еще и оплачивать комиссию за хранение денежных средств, – вот это сработало.

– Будет лучше, если ты сожжешь все деньги в духовке, – сказал он, но, когда его мать начала ловить ртом воздух, будто задыхаясь, он поспешно собрал купюры, взял с собой и сказал: – Ладно. Я посмотрю, что можно придумать.

* * *

Несмотря на все преимущества, которые давала ему должность в НСА, у нее также были свои недостатки, и это ему стало ясно только сейчас, когда он обратился в банк и потребовал позвать директора: никто не слышал о таком ведомстве! Если бы он пришел из тайной государственной полиции, все двери для него были бы открыты; когда он предъявлял свое удостоверение НСА, в ответ его одаривали только скептическими взглядами. По какому вопросу он желает поговорить с герром директором? Он не может этого сказать, речь идет о конфиденциальном вопросе. Хм, ну, в таком случае ему лучше всего обратиться в секретариат герра директора по электронной почте или по телефону и договориться о встрече, по-другому ничего не выйдет, он должен это понять. Герр директор очень занят.

В конце концов он оказался в кабинете какого-то начальника отдела, пытавшегося заставить его почувствовать, какая это необычайная милость с его стороны, что он готов посвятить ему несколько минут своего драгоценного времени.

– Меня зовут Ойген Леттке, НСА, – начал беседу Леттке, вытащил банкноты и положил их на стол перед мужчиной. – И я нахожусь здесь по причине забытых наличных денег, которые были неожиданно обнаружены.

Мужчина по другую сторону стола немного отодвинулся в кресле, словно хотел как можно больше дистанцироваться от старых купюр рейхсмарок. Трудно было поверить, что когда-то его карьера вне сомнения начиналась с обработки таких же купюр.

– Это проблема, – произнес он.

– Именно поэтому я здесь, – сказал Леттке. – Чтобы ее решить.

Мужчина, довольно худосочный и с осунувшимся лицом, зачитал правила, применимые в таком случае и, по существу, сводившиеся к тому, что после установленной даты все предоставленные наличные средства должны быть изъяты, а о предъявителе надлежало сообщить в полицию.

– Но у человека с вашей должностью, безусловно, есть определенная свобода действий, – сказал Леттке, когда тот отбубнил свою лекцию. – Если вы решите зачислить деньги, которые вдова героя войны обнаружила в его вещах, на ее счет, то кто вас остановит?

Мужчина уставился на него широко раскрытыми глазами.

– Что ж, послушайте, это не так просто, как вы себе представляете…

– Вы, несомненно, правы, – возразил Леттке, вытаскивая блокнот и карандаш. – Но разве все мы, занимающие высокие должности, не имеем свободы принятия решения по собственному усмотрению? Управление национальной безопасности, например, в котором я работаю, контролирует все массивы данных рейха – в том числе, разумеется, платежные данные. Например, я на свое усмотрение могу распорядиться, чтобы все платежи, совершенные или полученные любым лицом, были проверены на наличие нарушений. Это сделает компьютер, то есть сделает очень быстро, и если есть движения денежных средств, о которых, скажем, не должна ничего знать жена, или компания упомянутого лица, или органы власти, то эти данные гарантированно всплывут… – Он наклонился, осмотрел латунную табличку с именем, которая стояла перед ним на столе, и записал выгравированное имя в блокнот. – Э. Шнайдер, что означает Э., если не секрет?

– Эрнст, – ответил его собеседник и сглотнул.

– Эрнст Шнайдер, – повторил Леттке, продолжая записывать: – Кредитный отдел.

Они пришли к соглашению. Потребовалось несколько бланков, которые Ойген Леттке должен был подписать, и десяток форм ввода данных, их следовало заполнить, затем найденные деньги были зачислены на счет фрау Евсевии Леттке, а банкноты подлежали утилизации надлежащим образом.

Когда Леттке покидал банк, одновременно с ним вышла чрезвычайно элегантная и изысканно одетая дама, она не удостоила его ни единым взглядом, даже когда он придержал для нее дверь. С телефоном у уха она самоуверенно прошла мимо него, спустилась по лестнице и замахала рукой, подзывая такси. У нее были ярко-рыжие волосы и аристократическая бледная кожа, на ней были дорогие украшения, и то, что она не скрывала свои длинные ноги, заслуживало особого внимания. Вся ее снисходительная манера разговаривать с таксистом и ждать, пока он откроет ей дверь, делала ее похожей на аристократку.

Леттке остановился на обочине и смотрел вслед уезжающему автомобилю. Вот бы с такой бабенкой переспать! Такую бы видеть стонущим, вспотевшим свертком перед собой, под собой! Сама идея возбуждала его. Он посмотрел на себя сверху вниз. Хорошо, что на нем было пальто.

– А, в сущности, почему бы и нет? – пробормотал он. Идея оживила его. Хорошо было ставить себе более высокие цели!

Он обдумал возможные варианты. Первым делом, конечно же, нужно было незаметно узнать, кто эта женщина. Это, опять-таки, сказал он себе, легко: она вышла из банка в определенное время – он быстро посмотрел на часы: они показывали 11 часов 26 минут – и разговаривала по телефону. Это означало, что ее телефон активен и зарегистрирован ближайшей к банку радиовышкой, кроме того, в это время должно было состояться телефонное соединение с кем-то еще. Затем она села в такси: это повлекло движение денежных средств, а это также зафиксируется.

Другими словами, женщину однозначно можно было найти.

Он сразу поспешил на работу.

Как только он вошел, его охватило странное беспокойство.

– Что случилось? – спросил он у Ханзена. – Кто-то умер?

Пит Ханзен покачал головой.

– Не. Но тебе надо пойти к начальнику.

– К начальнику? Леттке почувствовал легкий испуг, но не показал это. – К А.?

– Не. Не к главному начальнику. К нашему начальнику.

– К Кенитцеру?

– Ага.

Леттке повесил свое пальто на крючок.

– Так бы сразу и сказал.

Вилли Кенитцер был руководителем его отдела, жилистый мужчина возрастом около сорока, которого все считали резким, напористым парнем, пока он в первый раз не открывал рот и своим шепчущим голосом не разрушал энергичное впечатление. До сих пор Леттке с ним практически не пересекался; бо?льшую часть времени Кенитцер коротал в своем кабинете, позволяя своим людям хозяйничать по своему усмотрению.

Что Леттке вполне устраивало.

– Вы очень часто просыпаете в последнее время, – вкрадчиво произнес Кенитцер, когда тот усаживался напротив него.

Отрицать это было невозможно. У Кенитцера на экране было его, Леттке, время прихода и ухода.

– Да, мне очень неловко, – согласился Леттке, стараясь выглядеть подавленным. – Мне, должно быть, срочно нужно купить новый будильник. К тому же сегодня у моей мамы возникла серьезная проблема, из-за чего мне пришлось отправиться в банк.

– Что за проблема, позвольте поинтересоваться?

– Она нашла крупную сумму наличными в вещах моего покойного отца. – Время от времени приходилось говорить правду, на тот случай, если за ним тоже кто-то следил. Зачисление крупной суммы на счет его матери могло обратить на себя внимание и вызвать вопросы, которых лучше избегать. Поэтому он вкратце рассказал, в чем дело.

– Ах, – сказал Кенитцер, знающе кивая головой. – Хлопотливое дело. Хорошо, что вам удалось с ним разобраться. – Он сложил руки, собрался с мыслями. – Есть еще одно непростое дело. Поэтому я и вызвал вас сюда. Чтобы вы смогли и с ним разобраться.

– Я внимательно слушаю, – произнес Леттке, с облегчением осознав, что ему, судя по всему, не собираются устраивать нагоняй.

– Как известно, у главного управления СД есть агенты в США, – начал Кенитцер. – Этим агентам сегодня ночью посчастливилось подключиться к важному хранилищу данных в Вашингтоне, через которое, по-видимому, проходит бо?льшая часть электронных писем на Восточном побережье. Мы вовлечены в эту кампанию, поскольку у нас есть приказ из Берлина как можно скорее и как можно незаметнее копировать данные и документы, которые становятся доступными. Кроме того, мы должны получать появляющиеся данные, пока сохраняется доступ, а также отслеживать и анализировать электронные письма.

– Ух! – сказал Леттке. Это было непростое дело!

– Тайхман и Фелькерс уже сидят и вместе обдумывают, как действовать дальше. Поскольку вы лучше говорите по-английски, я хочу, чтобы вы приняли участие в работе над этим делом. – Кенитцер откашлялся. – Надеюсь, мне не нужно отдельно подчеркивать, что все это имеет первостепенную важность.

– Нет, это понятно, – ответил Леттке.

Стояла поздняя ночь, когда они наконец были готовы приступить к копированию данных, и, пока они замерев смотрели на экраны, надеясь, что обмен данными по трансатлантическим линиям действительно останется незамеченным, Леттке задался вопросом: съел ли он хоть что-нибудь за день. Он не мог вспомнить. С другой стороны, кругом стояли пустые тарелки, выглядевшие точно так же, как те, на которых в столовой подавали бутерброды.

Но это не имело значения.

– Работает, – хриплым голосом констатировала Розмари Фелькерс.

– Да, – подтвердил Пауль Тайхман, специалист по технике связи. – Теперь нам остается только ждать и скрестить пальцы, чтоб так и оставалось.

– Нам? – Начальница отдела программирования встала. – Это ваша задача. Моя сделана, программы работают. Спокойной ночи. – Сказала это и засеменила прочь.

Леттке написал свой номер телефона на листе бумаги и пододвинул его к Тайхману.

– Позвоните мне, если что-нибудь случится. Я оставлю свой телефон включенным на ночь.

Но он не ушел сразу, а вернулся в свой кабинет, снова включил компьютер. Рыжая аристократка никак не шла у него из головы, да и ему нравилось упражняться. Он запросил телефонные данные, затем банковские данные, листал их взад-вперед, изменял опции поиска…

Но в конце концов ему пришлось сдаться. Независимо от того, как бы сильно он ни ограничивал данные, их всегда оставалось слишком много, чтобы можно было идентифицировать женщину вручную. Чтобы выяснить, с кем он сегодня столкнулся, требовался запрос, сопоставивший бы владельцев всех телефонов, которые сегодня в 11:26 совершали вызовы в районе банка, со всеми платежами, поступившими на счет веймарской службы такси в течение определенного периода времени после этого. А создать подобный запрос могла только наборщица программ.

Та, которая не задавала бы лишних вопросов. Такая, как фройляйн Брунхильда. Только ее больше не было в ведомстве. Некоторое время назад она вышла замуж в Кельне и теперь работала в находящейся там страховой компании.

Любой другой программистке ему бы пришлось рассказывать правдоподобную историю о том, почему ему нужно найти именно эту женщину. А ему не хотелось придумывать такую историю.

Вздохнув, он выключил компьютер, закрыл лицо руками и оставался сидеть так некоторое время. Позволил событиям еще раз промчаться перед своим внутренним взором: как женщина проплыла мимо него, огненно-рыжие волосы ярко вспыхнули в лучах солнца, проникавших в зал через одно из окон над главным входом… ее элегантные ноги в сверкающих чулках и туфлях на высоком каблуке…

А если бы он этому научился? Он выпрямился, посмотрел на темный экран перед собой и внезапно преисполнился дикой решимости. Почему, упрямо подумал он, считается, что только женщины могут программировать как следует? Это же наверняка какой-то дурацкий предрассудок!

По-другому ведь тоже бывало: есть же женщины, которые зарекомендовали себя в областях, считавшихся исключительно мужскими. Совсем недавно он прочитал статью о летчицах, о Ханне Райч, первой в мире женщине – командире экипажа, и Мелитте Шенк, графине фон Штауффенберг, работавшей бортинженером. Или Лени Рифеншталь, которая не только закрепилась в мире кино, где было особенно много мужчин, но и считалась самым важным телевизионным продюсером. Итак, почему же искусство программирования должно было, наоборот, остаться для него закрытым только из-за того, что он был мужчиной?

Ему оставалось придумать, как все устроить, чтобы никто об этом не узнал.

Во-первых, потому, что тогда возник бы вопрос, для чего ему это нужно.

А во-вторых… в общем, не нужно, чтобы коллеги начали сомневаться в его мужественности.

16

Хелена и Мари никогда не пропускали Майский праздник, причем инициатива совместных начинаний всегда исходила от Мари, которая время от времени с удовольствием бродила по окрестностям. Хелена, напротив, чувствовала, что становится все более нелюдимой. Почему она никогда не замечала, что где-то устраивалась вечеринка? Впоследствии она всегда вспоминала, что читала об этом в своем новостном потоке, но каким-то образом, казалось, она была склонна упускать такие вещи из виду.

При этом она любила, когда Мари предлагала куда-нибудь сходить, потому что это почти всегда было занимательно.

Так было и в то майское воскресенье. Духовая музыка разносилась над поляной, где проходило народное гулянье, небо было безоблачно-голубым и сотни гордых флагов развевались на теплом устойчивом ветру. Пахло жареными колбасками, гороховой похлебкой, жареным миндалем и, конечно же, пивом. Чтобы отпраздновать то, как фюрер вернул Богемию и Моравию в империю, а Пльзень, родина пивоварения, теперь был немецким, на пиво сегодня была назначена специальная цена.

И так много людей! Суматоха, толкотня, давка между длинными столами, половина из которых стояла под легкими палатками. Пиво чудесно сверкало в стеклянных кувшинах, и настроение было исполнено энтузиазма: наконец-то дела Германии идут в гору! Фюрер доказал, что способен творить настоящие чудеса. Разве не водил он за нос мнимые великие державы как танцующего медведя на манеже?

В отличие от Хелены, Мари было легко начинать беседы с незнакомцами, и поэтому Хелене тоже иногда приходилось заговаривать с кем-то, кого она еще не знала. Правда, не так, как Мари, которая иногда казалась кокетливой – обманчивое впечатление, конечно, она ни на секунду не задумывалась о том, чтобы стать неверной своему Отто. Между тем они были помолвлены, и свадебные планы тоже были определены: через неделю после восемнадцатилетия Мари они пойдут к алтарю.

Кстати, Отто собирался присоединиться к ним позже, самое позднее к началу танцев. У него еще были кое-какие дела на ферме, и, когда он позвонил сообщить об этом, Мари сказала ему, что все в порядке, значит, у них будет еще один девичий день.

День начался с того, что они раздобыли себе по бокальчику пива – здесь никто не спрашивал их о возрасте, да и своих родителей Хелена тут не встретит, – а потом стали искать свободное местечко.

Хелена заметила один совершенно свободный столик, из-за которого только что встала группа людей.

– Глупости, – высказала свое мнение Мари. – Там мы будем сидеть совсем одни.