скачать книгу бесплатно
В пировых ни светло, ни темно,
Моет басмою челядь фарфоры.
Суе молвить и суе молчать,
Несть губителям вишен тлеенных,
Иль ко Господу-Богу вскричать:
Что, Господе, не зришь убиенных.
Ах, спастись и неможно, красны
Свечи Тийи, юдицы алкают
Кровь одну и о плаче зурны
С наших рамен цвета истекают.
Шестнадцатый фрагмент
Цвет граната звездами сотлим,
Это ль время атраментов палых,
Ночь тускнеет, а мы всё мелим
Лилий смерти роскошество алых.
Будут вечные троны пылать,
Усны дев налиются червицей,
И одно, и одно – исполать
Гоям неб, увитым сукровицей.
Ангела на щитах изнесут
Нас ко мраморным хорам лилейным,
Где уже никого не спасут,
Где темно и свечам юбилейным.
Тридцать второй фрагмент
Лейте, лейте, менады, с вином
В куфры тусклые цветь-озолоту,
Ягомости ли век об ином
Не мечтали и чаяли слоту.
Но владык августовская мгла
Оповила, се яств именинных
Млечный холод над кругом стола,
Се путрамент истечий карминных.
Будет Господе свой променад
Увершать, яко царич велебный,
И совидит все тех же менад,
Заливающих мраморник хлебный.
Тридцать пятый фрагмент
Благодержный июль, пламеней,
Именитства ль чудеснее пламен,
Сонмы див, фемериды теней
Восторгают нас млечностью рамен.
Се нагорные кельхи с вином,
Это мы их пием, не хмелея,
Смерть красна и на пире земном,
Всяку царичу – к тосту лилея.
Иль начинут серебро вести
По медовым розеткам гияды,
Источимся в убойной желти,
Прелия именинные яды.
Пятидесятый фрагмент
Ветхой цветию август пьянит
Одалисок и граций амурных,
Их шелками чарует, манит
Изваяньями спален гламурных.
Именинные щедры столы,
Вои неба пиют за калечность,
И юдицы опять веселы,
Кровь алкают и розную млечность.
Яко Господь соглянет в окно
Сквозь атраментной барвы истечи,
Нас увиждит и хлеб, и вино,
И цветочные морные свечи.
Портреты юдиц в серебре и атраменте
Пятый фрагмент
Щедрый август нас дарит вином
Краснозвездным и млечным араком,
Иль всевещим забудемся сном,
Ид следя хоть бы мраморным зраком.
Что церковные флоксы, от роз
Белотечных пьяны мы, Господе,
Тридевятое царствие Оз
Чад взыскует о славленном годе.
Будем емины миррой студить,
Будут внове резвиться менины
И червовою тушью сводить
Кровь отроцев на их именины.
Тринадцатый фрагмент
Ах, Господнее лето, цари,
Изливайся блистаньем жаровен,
Мел и пурпур вакханкам дари,
Их атрамент с лилеями ровен.
Посох зрячий найдем – долог шлях
И к мурогам небесной юдоли,
Что серебро таить в уголях,
Всяк обоженный инок, глаголи.
Но алмазные нети пусты,
Хлебы черствые кажут святые,
И белена течет на холсты,
Ядом лилий однех совитые.
Двадцать девятый фрагмент
Ананасы в шампанском пьянят
Эвменид и беспечных гризеток,
Яства ночи серебром тиснят
Гостьи снов, мусс цедят со розеток.
Выльем черный атрамент, хлебов
Маки жгут ли нагорий сувои,
Пудрят снегом осповницы лбов
И гордятся увечьями вои.
И зеферники ядно белы,
И винтажная тускла портретность,
Где лиют на щедрые столы
Хоры юдиц мышьячную цветность.
Сороковой фрагмент
Допием ледяное вино
Из всешумных подвалов Никеи,
Выше неб мы и были одно,
Тосты наши читали алкеи.
Суе петь золотые плоды,
Аще осень чарует юнеток,
Аще барвою течны сады
И угашен атрамент монеток.
Ах, Господе, мы тихо стоим
За раменами ангелей пиров
И оплывшие воски таим
На манер небозвездных лепиров.
Пятидесятый фрагмент
Будет розовый сад источать
Негу мглы, ночь овеет струями,
И сойдем ягомостей встречать,
Бледных ангелов неб с копиями.
Это, Господе, маковый стол,
Хлебы пышные, яства земные,
И далек Твой небесный престол,
А емины у нас выходные.
Иль очнемся – юдицы нести
Мертвоспелые розы нам тщатся
И серебро ведут по желти,
И в каморы всенощно стучатся.
Портреты юдиц с мраморными бутонами
Седьмой фрагмент
Огнь бутонов ярких сотемним,
Аще розы лишь жгут и печалят,
Мы, царице, бессмертие мним,
Нас ли одники неба прехвалят.
Но точится из мраморных ран
Гвоздевое серебро, фиады
Тще лекифы тиснят, Дориан
От портретниц бежит в анфилады.
Залиет красносельский бетон
Фей столовья и хлеб, и емины,
Где бутон выжигает бутон,
Свеч и роз оплавляя кармины.
Семнадцатый фрагмент
Сад летучий, ночной вертоград
Белых фей к цветникам насылает,
Зелен, Господе, сей виноград,
А чудесно и ярко пылает.
Одеон ли еще холодней
Черно-мраморных крымских альтанок,
Вновь бегут херсонесских огней
Тени роз на шелках пуританок.
Иль опять ягомости хмельны