скачать книгу бесплатно
– Да. Конечно, Хироши-тян будет трудно с ним, но, возможно, что именно она покажет Клечек-куну, что люди не желают ему зла, а даже способны на добро.
– Мне его немного жаль, если честно, – с грустью произнесла Эрика, смотря в сторону деревьев, что возвышались по правую руку. – Ему тут плохо, но это, по большому счёту, не его вина, а просто стечение обстоятельств. Все его действия, что он с таким усердием предпринимает – это попытка выживать в тех условиях, которые он считает враждебными. Причём, в полном одиночестве. Даже меня он воспринимает лишь в той степени, в которой я говорю с ним на немецком. Словно японский ему противен.
– Он любит свою Родину и родной язык, – пожимаю плечами я. – Но он всё равно пытается привести два мировоззрения в равновесие в своей голове. Но то, что ему трудно, и то, что он один, это правда. Может быть поэтому мне кажется, что общение с Хироши-тян будет для него хорошим способом понять, что и в Японии можно завести друзей и общаться с людьми на равных.
– Если только он захочет этого. Вполне может быть, что он просто отработает наказание и вернётся в свой обычный ритм.
– Присмотри за ним, Эрика, – попросил я. – Эрнст-кун неплохой парень, у него есть голова на плечах и человечность, хотя он старательно её скрывает. Ему трудно, и это длится уже второй год. Не хотелось бы, чтобы он попал в неприятности из-за того, что ему не хватит сил или он начнёт враждовать с окружающими.
– Хорошо, я постараюсь. Мне и самой грустно смотреть на то, как он не может примириться с миром.
– Да, хотя выбор всё равно должен сделать он сам… – я прерываюсь от того, что впереди показывается тёмная фигура. В такой жаркий и солнечный день, когда и я, и Эрика, надели лёгкую одежду, трудно не обратить внимание на человека в чёрном, да ещё с длинным рукавом. Но даже не это характерно для него. Он сам, как будто, нёс тьму вокруг себя.
– Привет, Клечек-кун! – здороваюсь я, когда мы оказываемся рядом.
– М, – он смотрит на меня пристальным, ощупывающим взглядом, словно хочет пробраться в мысли. – Добрый день, сенпай. Hallo, Erica…
– Привет, Эрнст, – моя любимая не собирается переходить на немецкий, и на секунду в лице Эрнста мелькает неудовольствие.
– Как твои дела, Эрнст-кун? – решаю перевести его внимание я.
– Как обычно, – пожимает он плечами. – Надеюсь, что и у Вас всё хорошо, – он даже не спрашивает, а утвердительно предполагает, не давая мне права на продолжение диалога. Какой же он жёсткий в общении. Так и чувствуется корка, которой он покрывает свою личность. – Я пойду, с вашего позволения, – бросает он и собирается продолжить путь.
– Что собираешься показать на летнем фестивале? – пытаюсь зацепить его я.
– М? – он останавливается на середине поворота и смотрит ещё более пристально в попытке добраться до моих мыслей. – Песню.
– Даже так?! Раньше ты не сочинял стихи, насколько я помню…
– Я переведу. Коммунистический марш, который пели рабочие, бастующие против режима Гитлера в Германии, – он сказал это с таким ядом и надменностью, словно пытался обвинить меня в национализме лично. Мне стоило больших усилий, чтобы не измениться в лице от таких слов, горечь от них жгла в самое сердце.
– Это очень хорошая песня, наверное. Но одобрят ли?
– Конечно нет, – хмыкнул он. – Но мне будет приятно, что её прочтут те, кто надо, перед тем, как не одобрить, – он точно это со зла. И точно с намёком на инцидент с дискомом. Он добавил чуть тише. – Гитлер тоже не одобрил песню, кстати.
– Ты не считаешь, что слишком утрируешь, сравнивая студсовет с Гитлером? – осторожно спрашиваю я.
– Хм, – он натянуто улыбнулся мне. – Ну это же ведь просто народная песня. В фольклоре всегда сгущаются краски, чтобы явственнее отобразить проблему. Если почитать некоторые хайку позднего периода эпохи Эдо, то в них тоже будет видна неприкрытая критика социальных проблем и неравенства.
– Ха, – без улыбки усмехаюсь я. – Но ведь там не было обвинения в национализме…
– Да, потому что национализм в Японии никогда и не был проблемой. Со времён Чёрных кораблей до сегодняшнего дня, – с явным удовольствием замечает он.
– Ты перегибаешь.
– Это потому что я немец? Поэтому мне нельзя говорить о предвзятом отношении на почве национальности? – Эрнст начинает злиться.
– Это не совсем так, просто ты говоришь о том, что волнует только тебя, – не совсем уверенно парирую я.
– Может быть мне привести в пример японское законодательство, которое окольными путями ставит эмигрантов и японцев в неравные права? Законы о трудоустройстве, например? – а он почувствовал силу и интерес в этом диалоге, только вот теперь он собирается давить на меня и принуждать к признанию, что Япония – это страна национализма. Но ведь это не так. Пусть даже у нас есть определённые законы, которые создают неравенство, но ведь люди всегда остаются людьми.
– Но ведь законы не предписывают ненавидеть иностранцев. К тому же, многая современная культура Японии связана с Западным образом жизни, – пытаюсь как-то оправдаться я.
– Интересно, что Гитлер выбрал для своего герба символ из Индийской и Тибетской культуры, – как бы задумчиво предполагает он.
– Но ведь это не одно и то же! – не выдерживаю я. – Взять хотя бы меня. Когда я тебя притеснял? Когда я относился к тебе плохо? Высмеивал твою национальность? И тебя, и Эрику я в равной степени уважаю, потому что смотрю на то, какие вы люди, а не на место рождения или чистоту крови! А ты просто ненавидишь всех вокруг, как раз за то, что мы японцы. За то, как мы думаем, как живём, дружим, выражаем чувства, говорим! Тебя бесит то, что ты в чужом обществе, и ты считаешь его враждебным. Открой глаза! Кто тебе тут причинил зло?! Мелкий зарвавшийся эгоист с высоким мнением о себе и своей культуре! Что ты знаешь о нас, как о людях?! Со многими ли ты общался, чтобы говорить о том, кого мы ненавидим?! Ты возомнил, что тебя тут не любят, потому что сам никого не любишь! Видите ли, это слишком низко для твоей германской личности! Прежде чем искать недостатки в других, покопайся в своих тараканах! – у меня закончился воздух в лёгких, и я стал отдыхиваться, гневно глядя на парня.
– Кизоку-сан… – тихо проговорила рядом Эрика.
– Хорошего вам дня, – отрезал Эрнст и развернулся на каблуках, чтобы уйти от разговора. Трудно было понять, признал ли он поражение или просто убежал в свою скорлупу, подальше от осознания своего поведения, но на этом разговор был закончен. Эрика с тревогой заглянула мне в глаза.
– Всё в порядке, Эрика-тян, – пробормотал я. – Мне просто надоел этот поток самодовольных обвинений. Может быть, он в чём-то и прав на счёт протекционизма в трудоустройстве и экономике, но, говоря о людях, он зашёл слишком далеко. И был неправ.
Мы какое-то время постояли так, глядя в сторону, где скрылся юноша. Настроение он испортил прилично. Чтобы немного отойти от разговора, мы сели на скамейку и стали болтать о всякой всячине. Но прежней радости уже не было. Я понимал, что Эрнст просто не может выбраться из плена своих собственных эмоций, что он не хочет посмотреть дальше, чем его собственная ситуация. Он сам не хочет идти на контакт, а иногда даже обостряет отношения и идёт на конфликт. Словно для него конфликт – это зло меньшее, чем возможность признать свою неправоту и взглянуть на мир с иной точки зрения. Если он не изменит своего мнения и не сможет вырваться из собственной клетки, то долго он так не протянет.
Мы посидели ещё какое-то время, а потом продолжили прогулку. До конца выходного было ещё полно времени, и впереди у нас был запланирован поход в кино.
Эрнст Клечек
«Что ж, начнём, помолясь…» Уроки на сегодня были закончены, а значит, наступало время очередной смены в архиве библиотеки. Признаться, я был даже рад этому. После вчерашнего разговора с бывшим президентом моего клуба в присутствии Эрики, у меня не было никакого желания появляться в нём. И тем более попадаться на глаза Эрике. Нет, я не могу винить её за то, что она хорошо общается с японцами. Она вообще не при чём тут. Но от чего-то, при мысли о ней, становилось паршиво. Так паршиво, что хотелось врезать кому-нибудь. Вообще весь этот вчерашний разговор был просто грязным и жёстким зрелищем, в котором мне, так уж вышло, выпало участвовать. И честно говоря, я не считал себя тем, кто был изначально в этом виноват. Я хотел пойти своей дорогой и никого не трогать. Но надо было Кизоку спросить меня про фестиваль. Кто его за язык тянул?
Он может и не догадываться о том, что все эти их фестивали меня не интересуют, а в большинстве даже бесят. То, что японцы считают проявлением дружбы, товарищества, коллективизма и единства, для меня – утомительная, скучная, да ещё и принудительная работа. Почему я должен соблюдать их традиции, если не имею к ним отношения? У меня эта активность вызывает чувство ещё большего несоответствия. Мне не интересно придумывать себе лишнюю работу. Пусть этим занимаются те, кому это нравится. Кстати, а всем ли школьникам эта перспектива нравится? Среди них точно есть и те, кто не против в своё свободное время повалять дурака, играть в игры, смотреть аниме и не забивать себе голову коллективным трудом. Но нет. Все – значит все. И не важно, согласен ты или нет. Поэтому сама перспектива летнего фестиваля, который будет вот уже через 2 недели, меня абсолютно не привлекает. Настолько, что я лучше буду помогать в архиве в три смены, лишь бы не быть занятым в этом балагане.
– Привет, Клечек-кун! – меня встречает уже знакомая улыбка той, кому я помогаю. Хироши-тян, как всегда, полна сил и добродушия. Я бы даже сказал, что мне это в какой-то степени нравится. На фоне многих учеников она кажется на удивление нормальной. Она простовата, улыбчива, любит поболтать обо всём и ни о чём, не задаётся вопросами мироздания, ведёт себя соответственно своему возрасту и положению, не пытается казаться умницей или элитой. Она обычная девушка 16-ти лет, какой ей и положено, наверное, быть. Разве что она слегка шумная и любит задавать вопросы, ответы на которые зачастую не понимает, что рождает новую серию вопросов. За нашей работой мы успеваем переговорить на самые разные темы, и её любопытство очень трудно насытить. Но, должен признать, мне это в ней нравится. Она хочет узнать новое о мире, который не видела, о людях в других странах, о вещах, которые ей непонятны. Может это просто досужее любопытство, но стремление узнать новое меня в ней радует. Хотя её гипер-болтливость иногда утомляет. За те 3 дня, что мы работали вместе, сортируя старые книги, она ни на секунду не могла остановиться, чтобы не болтать. Также, как ей нравится спрашивать, ей нравится и рассказывать. Обо всём на свете. О новом аниме, которое она посмотрела на днях, о вкусах мороженного, о магазинах, о своих знакомых, которых я вообще не знаю, о смешных случаях. Спасибо, что мне не приходится выслушивать о платьях и косметике. Не хотелось бы мне становиться её лучшей подружкой. И, хотя по ней не скажешь, что у неё недостаток общения, но разговоры со мной она любит, как что-то особенное. И каждый раз, как приходит время зайти в архив для работы, она встречает меня у дверей библиотеки.
– Да-да, привет, – киваю я, и мы проходим внутрь.
– Как провёл выходные? – начинает она, а я с неудовольствием вспоминаю прогулку.
– Нормально, – отмахиваюсь я.
– Чем занимался? – не унимается девушка.
– Да…гулял… – с неохотой бросаю я, принимаясь за книги на полке.
– ОГО! – она даже вскрикивает от удивления, словно не верит, что я могу гулять. – Был в развлекательном центре?
– Что я там забыл? – не совсем понимаю я. – Я просто ходил по городу.
– Э-эм, – по её тону слышно, что Хироши-тян не понимает. – По городу? В смысле по магазинам?
– Нет, в смысле по улицам.
– Один? – уточняет она, словно всё ещё не верит в то, о чём догадывается.
– Один.
– Совсем? – меня это начинает напрягать.
– Да, блин! Я хожу гулять один! Без кого-либо ещё!
– Но ведь это же скучно, наверное?!
– Мне нравится. Можно слушать музыку и думать о своём.
– И тебе не хочется ни с кем видеться?
– Нет, ни с кем, – это не совсем правда, потому что я был бы не против увидеться со своими друзьями в Германии, но об этом говорить не стоит.
– И у тебя нет друзей?
– Нет.
– Вот как, – протягивает она.
По её голосу слышно, что мои слова вызывают у неё тоску или грусть. Наверное, она непривычна к таким ситуациям, но мы разные, и ей придётся это понять. Долгое время она ничего не говорит, помогая мне с работой, а я могу на время удалиться в собственные мысли и воспоминания.
Я припоминаю, как проводил время с друзьями на Родине. Это было весело. Мы могли целыми днями пропадать на улице или сидеть друг у друга в гостях. Мы смотрели фильмы по вечерам, даже оставались друг у друга с ночёвками, обсуждали игры и комиксы. Компания у нас была небольшая, но это были классные ребята, с которыми было приятно дружить. У одной девочки среди нас была собака, веймаранер, с которым она каждый вечер выходила к нам гулять. И мы обожали играть с этой собакой, бросая ей фрисби или мяч. Это были прекрасные дни, о которых мне остаётся лишь вспоминать. Увижу ли я своих друзей? Смогу ли вернуться в Германию или останусь тут, поступив в колледж и найдя работу? Что толку думать об этом сейчас, если я только во втором классе старшей школы? Впереди ещё два года учёбы, а потом видно будет. Жизнь показала мне, что всё меняется моментами.
– Слушай, – голос Хироши-тян вырывает меня из воспоминаний. – Если тебе не с кем гулять, то я могу составить тебе компанию… – это звучит странно, я даже оборачиваюсь, чтобы посмотреть на неё. Даже в плохом освещении видно, что девушка краснеет и стесняется слов, которые говорит, но она продолжает, уже в быстром темпе. – То есть, ты не подумай ничего такого, это не свидание, а просто дружеская встреча! – она затихает, видимо, пытаясь собраться с мыслями. Трудно же японцам в этом плане. Даже простое предложение погулять они могут воспринять, как свидание. Но у меня в этом плане стеснения меньше. Я ведь понимаю, что это не свидание и без её объяснений. Хироши же добавляет совсем уж под конец. – Просто, если захочешь…Я не против составить тебе компанию…
«Это она так пытается меня подбодрить? Чтобы я не чувствовал себя одиноким и всё такое? Забавно. Такая маленькая и стеснительная, но всё-таки смелая. Хотя, она вполне нормальная девушка своего возраста. Может, она сама не часто приглашает кого-то на прогулки. Даже если это не свидания…» Я задумываюсь над её словами. Вообще, мне не нужна компания. И дело даже не в наличие друзей, я просто неплохо чувствую себя и один. Но грубо отказывать ей не хочется. Всё-таки, она вложила в это предложение определённые силы и, явно, душу. Да и мало ли.
– Ладно, я подумаю, – уклончиво отвечаю я. – Всё равно сейчас времени мало из-за этой отработки.
– И не бойся писать, – добавляет она, чувствуя, что я её не отталкиваю. «Ах, это…Да, мы обменялись номерами, и теперь можем переписываться, но у меня никогда не возникало такой потребности. Она присылала мне несколько сообщений, и я отвечал на них, но дальше этого наши разговоры не заходили. И она думает, что я стесняюсь? Да кто тут больше стесняется, скажите мне!»
– Да-да, – лениво проговариваю я, возвращаясь к работе. Как ни посмотри, а эта Хироши Хироно милая, добрая и в чём-то очень забавная девчушка. При том, что она может задавать много вопросов, она может и замолчать, если я дам понять, что не очень хочу давать ответ. Иногда её вот так вот прорывает на спонтанную доброту ко мне, что выглядит немного смешно, но по крайней мере она не копается в моей голове, как некоторые.
Мы продолжили свою работу, переговариваясь на разные темы. Это даже чем-то походило на литературный клуб. Такое же безвременное занятие, которое могло бы тянуться вечность. Хотя стеллажи всё-таки пустели, а книг становилось всё меньше, пусть и не быстро.
В конце трудового дня мы, как обычно, попрощались у дверей библиотеки, и я, заткнув уши наушниками, пошёл по направлению к дому. «Что же, ещё один день, ещё одно время, ещё несколько полок с книгами. И всё, как обычно. Может быть я даже буду скучать по этой отработке, когда она закончится. Всё могло бы быть и хуже, а в компании Хироши-тян даже работа выглядит как-то приятнее…» Я шёл по улице, автоматически подстраиваясь под чеканный ритм песни группы Faktor Deutschland, который выстукивал хороший роковый марш. Глядя куда-то в пространство, я думал о прошедшем дне и о дне будущем. Что в них может поменяться? Жизнь не такая сложная штука, если призадуматься – встаёшь утром, завтракаешь, идёшь в школу или на работу, там обедаешь, возвращаешься домой, ужинаешь и ложишься спать. Чертовски просто, если задуматься. Если не вдаваться в подробности. О именно подробности делают жизнь такой сложной штукой – отношения, переживания, мысли, детали. Они делают жизнь жизнью, а не просто цикличным повторением одного и того же изо дня в день. И даже моя жизнь не лишена этих деталей, хотя и умышленно мною обделена ими. А кто-то живёт на полную катушку. «К примеру, вот эти парни, что сейчас пристают к девушке на мотороллере, им явно не хватает в жизни острых ощущений…»
Я успел отследить эту мысль у себя в голове, прежде, чем мой взгляд двинется дальше по картине мира. И впрямь, было на что посмотреть. На стоянке перед мелким супермаркетом четвёрка юношей старшего школьного возраста и низкого морального уровня явно чего-то добивалась от девушки с мопедом. Занятная картина. Ещё занятнее было то, что на девушке была форма моей школы. В Японии водить мототранспорт можно с 16 лет, что очень круто, на самом деле. И надо сказать, что соблюдение ПДД в этой стране на очень высоком уровне, что даёт определённую уверенность, что какой-то школьник не собьёт тебя на вечерней прогулке. Хотя такое явление, как банды юных байкеров, тут тоже не редкость. Однако, девушка точно не тянула на «рыцаря дорог». Скорее уж тут можно было говорить о «послушной девочке» – аккуратная одежда и причёска, транспортное средство не заляпано второсортными наклейками и выглядит более, чем прилично. Ни дать, ни взять, просто умница и красавица. Кстати, да, красивой я бы её тоже назвал. Высокая, стройная, с аккуратной фигурой и изгибами без перегибов. Точёные черты лица, выражающие скорее волевой, а не мягкий характер, тонкие губы и нос, высокий лоб. Причёска скромная, но не безвкусная. Что ни говори, а девушка производила приятное впечатление. В отличие от тех, кто имел к ней какое-то, явно грязное, дело. Мне и без звука разговоров было ясно, что тут назревают проблемы.
«Ну, и какое мне до этого дело? Я тут просто домой иду, и проблемы с местной швалю мне не нужны. Тем более, что нет никакой гарантии, что я не встречу их в школе…» Я всё ещё шёл мимо, не замечаемый участниками инцидента. Потом я остановился и осмотрелся. Улица на удивление не была пустой. Люди шли по своим делам, мужчины и женщины, взрослые и не очень. Однако, никто не смотрел в сторону разгорающегося конфликта. «Они что, не видят, что эти гопники пристают к девушке? Никто не звонит в полицию, не поднимает шум. И ты-то чего молчишь, дура?! Крикнула бы хоть для проформы!» Внезапно до меня доходит, что я тут один, кто вообще наблюдает за сценой. И это слегка пугало. «Неужели люди в целом все такие конформисты?! Им проще не видеть то, что вызывает проблемы, чем решать эти проблемы? Это их выход?! И я такой же?!» Мне становится немного тошно от мысли, что минуту назад я сам собирался просто закрыть глаза на хулиганов и их жертву, словно это вообще не моё дело. Но ведь это же неправильно, наверное. Если я вижу это, то не должен оставаться в стороне. Если ты мог остановить преступление, но не сделал этого, то ты уже соучастник. Если из-за твоего бездействия пострадал человек, то его кровь и на твоих руках тоже.
Я раздумывал об этом, уже направляясь на парковку супермаркета, где местная шушера стала предпринимать более агрессивные попытки задеть их жертву. К слову сказать, девушка вела себя тихо, но по ней не было видно испуга или ступора. Она словно намеренно выдерживала молчание в надежде, что этим дурням надоест, и они отвалят. Ну, если я что-то и знаю о таких антисоциальных элементах, так это то, что, чуя пассивность жертвы, они только больше наседают. Эти не похожи на крупных хищников. Просто стайные гиены, которые могут проявлять наглость только в стае. По одиночке эти животные крайне слабы. А ещё они никогда не нападут на заведомо более сильного противника. Я не лев, конечно, и опыта в драках у меня мало, но я хотя бы немного изменю численное соотношение. Уже подходя к компании со спины, я вынимаю наушники из ушей.
– Эй, ну чё ты мнёшься, крошка! Я тебя так прокачу на своём «байке», что у тебя крышу снесёт… – слышу я пошлые подколы этой мразоты. План я не успел разработать, так что придётся немного импровизировать.
– А я думал, что ты только своих приятелей катаешь, а?! – борзовато начинаю я, вклиниваясь в диалог. Это мне может аукнуться, но мне надо перевести фокус внимания на себя. Поиграем в героя.
– Кто это тут рот открыл?! А?! – гопотня поворачивается ко мне с самым удивлённым видом, а девушка не выглядит сильно обрадованной. Если она так держит себя в руках, то это явно неплохо.
– А! – я оценивающе смериваю взглядом болтуна. – Так ты сам заднеприводный, я смотрю…
– Чё сказал?! Гайдзинам слова не давали!
– Надо же, а ты ещё и разговаривать умеешь, псина, – гадкое прозвище завело меня с пол-оборота. Вот теперь я не против врезать этой сволочи разок-другой.
– Ну, ты попал парень, сейчас мы тебя отоварим, – компания уже забыла про девушку и полностью занялась мною. «Ну, давай, дура, вали на своём байке куда подальше…» Парни разминают кулаки, я встаю в некое подобие боксёрской стойки, готовясь получать по лицу, и всё движется к тому, что вечер я проведу в травм-пункте. Но тут за спиной молодых людей оживает моя спасаемая принцесса. Она легко и отточено делает подсечку одному хулигану и тот падает на землю со сдавленным стоном, компания отвлекается на него, и я успеваю взять ближайшего фрика за волосы и как следует приложить головой о своё колено. Судя по той гримасе, которую выражает его лицо, ему больно. А достигнутом я не останавливаюсь, и прописываю ему кулаком в челюсть. Не самый красивый мой удар, но что имеем. Между тем, девушка заламывает руку последнему парню, и тот уже просит отпустить его. Видимо, это из каких-то единоборств, потому что приём явно поставленный и выученный. Мой противник уже пришёл в себя, но продолжать драку не намерен. Да и вид его подельников, поднимающихся с асфальта с кряхтением и руганью, не поднимает боевой дух.
– Суки, грязные сволочи, блин… – они ругаются полголоса, отступая подальше. Я не горю желанием догонять их и добивать или сдавать полиции. О, чёрт возьми, приятно, что это бой закончился без видимых потерь для нашей стороны. Я задумчиво смотрю в пространство, пока меня не выдёргивает голос незнакомки.
– Спасибо за помощь.
– А это, – я оборачиваюсь к ней и рассматриваю ближе. – Да не за что…
– Нет, правда, – она внимательно пробегает по мне взглядом, словно выискивая каждую деталь, что может дать информацию обо мне. Потом протягивает руку для рукопожатия. – Санада Макото. Класс 2-А.
– А, очень приятно, – я пожимаю её руку. – Эрнст Клечек. Класс 2-С.
– Спасибо ещё раз.
– Да-да, – я отмахиваюсь. – Не часто я такое встречаю, если честно.
– Да я тоже, этот район шумным и не назовёшь, – пожимает она плечами, устраивая пакет с продуктами в багажнике своей Веспы.
– Ясно, ну, если это всё, то я пойду.
– Может тебя подвезти? – предлагает она. Я задумчиво смотрю на Веспу и на девушку. А почему бы и нет? В конце концов, не часто предлагают прокатиться, тем более красивая девушка, которую ты только что спас.
– Давай, если не шутишь.
– Садись и держись крепче, – с каким-то вызовом произнесла Макото, садясь за руль. Я устроился позади неё и взялся за сиденье. Не самый удобный способ, но не за девушку же мне держаться. Школьница убрала подножку и несколько раз дала газу. Я не видел её лица в этот момент, но могу поспорить, что она была довольна. «Ха…кажется правильной девочкой и тихоней, а на самом деле настоящая лихая бестия…» Не могу сказать, что такие мысли не вызвали у меня удовольствия. Мы тронулись, и я ощутил, как ветер бьёт мне в лицо и лохматит волосы.
Когда я шёл и думал о том, что жизнь – это крайне простая штука, я сделал в этом заключении одно допущение. Она простая, если смотреть в целом. Но есть мелкие и большие детали, тонкости, которые делают её далеко не такой простой и посредственной, как кажется. И сегодняшний вечер был тому самым настоящим подтверждением. Кто ещё может похвастаться тем, что ему посчастливиться спасти от хулиганов девушку, а потом она повезёт его казаться на своём мотороллере по улицам города и набережной. Да ещё как с ветерком! Макото не ограничилась тем, чтобы просто подвести меня, куда я скажу. Она устроила мне настоящую мото-прогулку по району, рассекая на своей Веспе, словно это был Харлей. От такой девушки невольно захватывало дух. И, когда наша поездка закончилась у подъезда моего дома, я уже не знал, чего ещё можно ожидать от сегодняшнего вечера.
– Спасибо за прогулку, было круто! – признал я с восхищением, собираясь уходить.
– Тебе спасибо. Мне тоже понравилось. И не вешай нос! – я не совсем понял, к чему относилась последняя фраза. – До встречи в школе!
Она помахала мне, а затем, опустив щиток шлема, с рёвом тронулась в путь. И только пыль летала за ней над дорогой. «Нда…удивительная девушка…А с первого взгляда и не скажешь даже…» Я поймал себя на мысли, что до сих пор смотрю вдаль, где скрылась Макото, поэтому тряхнул головой и поспешил вернуться домой.
Санада Макото
Жизнь чем-то похожа на игру. Или на театр, как говорил Шекспир. И все мы играем свои роли. И не одну. Так какие мы на самом деле? Когда мы, наконец, можем быть сами собой? Не ролью, не маской, не красивым представлением для других, а собой. И чем мы должны заплатить за это право?
– Так, класс, послушайте объявление! – начала я, отбросив жизненные размышления. – Летний фестиваль будет уже через 5 дней, так что самое время определиться с тем, что будет готовить наш класс. Из всех поступивших предложений, мы рассмотрим эти три – палатка с блинчиками, мейд-кафе и клуб настольных игр. Проголосуем и выберем то, чем будем заниматься!
Класс зашумел, выражая разные мнения на этот счёт. Палатка с блинчиками многим кажется привлекательной, особенно потому что можно будет самим попробовать угощение. За мейд-кафе, скорее всего, проголосуют девушки, потому что это легче и можно будет наряжаться. А настольные игры вряд ли вызовут такой интерес, хотя затея мне нравится своей оригинальностью. Да и те ребята, что предложили это, представили хороший план для реализации. У них уже всё продумано и это не так сложно.
– Ладно-ладно, начнём голосование! Кто за готовку блинчиков? – в воздух поднимаются руки, а я подсчитываю голоса. Как я и думала, третий вариант окажется провальным. Хотя что может быть оригинальнее клуба настольных игр? Тут и классические го и сёги, и интересные европейские игры, и что-то современное. Ребята всерьёз подошли к вопросу, хотя и не претендовали на победу в голосовании. Но они вложили душу, в то время, как остальные предложили то, что было в прошлом году в других классах или просто самое избитое. А мне, как старосте класса, придётся смириться с большинством, загубив на корню смелые идеи. Простой конформизм.
Пока я думаю, мне вспоминается вчерашний вечер. Когда ко мне стали приставать на парковке, никто из прохожих даже не посмотрел в нашу сторону. И кто знает, чем бы всё закончилось, если бы не тот парень. Неяпонец, которому до меня вообще дело не должно было быть. Но только он подошёл и начал что-то делать. Не знаю, на что он рассчитывал, но, если бы не он, я бы точно так и осталась стоять там. И это при том, что я хожу в клуб дзюдо. Просто все мы привыкли закрывать глаза на проблемы или терпеть их. Быть простыми, спокойными конформистами, которые плывут по течению. Учатся в школе, идут в колледж, потом работа, свадьба и счастливая старость. Вот и всё. Потому что так делают все. И, получается, что я тоже.
«Но, чёрт возьми, я же не хочу так! Не этого я хочу! Мне нравится скорость, драйв, испытания. Когда кровь стучит в висках, а сердце готово вырваться из груди от эмоций! Вчера впервые за несколько месяцев я с удовольствием каталась по улицам, потому что мне это нравится. Не от дома до школы, не в магазин, а просто потому что мне это в кайф!» Я вспоминаю, каких усилий мне стоило уговорить родителей разрешить мне сдать на права и купить Веспу. Я шла к этому моменту, я обещала хорошо учиться и многое другое, чтобы просто получить возможность ощутить эту скорость. А теперь я просто чуть быстрее добираюсь туда, куда мне нужно. И ради этого я пошла на все компромиссы?
