скачать книгу бесплатно
– О нет, любезнейший, ни сегодня и ни завтра, никогда тебе это не удастся, и в убедительности своих слов я бы без сомнений хочу поставить на кон свои часы.
– Хорошо, – ухмыльнулся Ян. – А ну-ка, показывай свои часы!
– Это Zannetti, редкая серия, стоят, я тебе скажу, порядочно, только тебе все равно их не носить, так что и знать, сколько стоят, не надо.
– Все же мне кажется, что уже очень скоро тебе придется рассказать об этом! Вызов принят! Что ты хочешь взамен?
– Информацию, мой друг, всего лишь информацию. В случае твоего поражения тебе придется выложить мне все, что знают военные, а я ведь прекрасно понимаю, что вы нам недоговариваете многого. – Меир выждал паузу, дав ему немного времени на раздумья, а затем спросил: – Так что? Идет?
– Ты просишь очень многого и знаешь, что я не могу этого сделать, – Ян колебался, но в своей победе он был настолько уверен, что даже возможное разглашение военной тайны его не пугало. Он был просто убежден в том, что через несколько ходов разгромит соперника и наденет триумфальные дорогие часы.
– Я обещаю тебе, что твои слова останутся только между нами, – загробным тихим шепотом протянул Меир.
Ян вытер пот со лба. Посмотрел на Меира, затем на доску и снова на Меира. Меир символически снял часы и положил их туда, где уже лежали его побитые фигуры. Затем развел руками и незримым взглядом как будто сказал оппоненту: «Решайся! Все в твоих руках!» Ян осмотрелся по сторонам, тяжело вздохнул, набрал в легкие воздуха и протяжно процедил:
– Хорошо. Идет!
Меир не был гроссмейстером, но по шахматам в юном детстве уже успел получить I разряд в середине 3 класса. Отдавая слона и пешку, он лишь создавал иллюзию преимущества для своего соперника, и всего через несколько ходов Ян, который не мог так глубоко просчитывать ходы, в этом убедился. Одна за другой его фигуры постепенно покидали доску, и инициатива утекала сквозь пальцы, а он лишь нервно поводил плечами, не понимая, где он мог так серьезно просчитаться. Сначала это были пешки, затем более значимые фигуры, а после, получив небольшое преимущество, Меир просто перевел игру в эндшпиль, разменяв остальные фигуры. Когда же количество фигур на доске стало минимальным, в победе белых сомнений больше не было.
– Ловко ты меня, – угрюмо произнес Ян, еще не веря в произошедшее.
– Ты был хорош. С каждым днем, мой друг, ты становишься сильнее, – подбодрил его Меир.
– Да, но как же?.. Победа была уже у меня в руках… Не понимаю…
– Не переживай, просто сегодня мне, наверно, уже просто повезло. В следующий раз ты меня точно одолеешь… Ну, ладно, не томи, выкладывай и не бойся, что этот разговор минует эти стены и о нем еще кто-либо узнает. Обещаю.
Не понимающий, как это все случилось и как, имея такое колоссальное преимущество, он все же умудрился проиграть, Ян взглянул на Меира, закрыл на ключ дверь и едва слышно принялся отдавать долг:
– То, что у нас действительно нет связи с внешним миром, правда, но не вся. Некоторые наши приборы, расположенные вдали от бункера, все еще функционируют. Мир меняется, и свидетельствуют об этом отзвуки землетрясений, которые мы все чувствуем даже здесь. Над нами трехметровый слой воды, но приборы иногда фиксируют значительное его увеличение, словно громадные стены воды проносятся над нами. Также на них видны и незначительные всплески радиации, источник которых нам неизвестен. Как бы там ни было, вода уходит, хоть и медленно.
– Насколько все плохо с запасами продовольствия?
– Их осталось крайне мало, и если вода не изменит интенсивность своего убывания, вскоре начнется голодный бунт.
Глава 9
Ник
После того как Меир вернулся с неутешительными новостями, прошло чуть больше недели, и мы действительно начали голодать, доедая последние крошки и оставляя тарелки на обеденных столах идеально чистыми и блестящими. Слухи о том, что творится снаружи, все же не удалось утаить, и они расползлись по этажам бункера. Паек урезали до минимума, которого не хватало даже детям. Но все же не все было так плохо: вода снаружи действительно уходила, и мы молили богов о том, чтобы последняя полуметровая толща воды над нами как можно быстрее исчезла, дав нам возможность наконец-то вдохнуть свежего воздуха и окунуться в солнечные лучи под синим небом. Но как бы мы ни заклинали ее и ни упрашивали, она уходила очень медленно, а в этот день, 14 июня 2022 года, и вовсе приостановилась, не сдвинувшись ни на сантиметр. У людей, так долго пребывающих здесь, эта тягостная новость разожгла очередное отчаяние в сердцах и подвергла новому испытанию их силу воли, с которым справлялись далеко не многие.
Все больше повсюду разгорались очаги недовольства и все меньше в людях с каждым голодным днем оставалось человечности. На послеобеденном выступлении местных зачинщиков группа местных бунтарей даже разбила губу повару, посчитав, что он специально не докладывает в их пищу куски тушенки, которые, по их мнению, перепадают лишь военным. Зачинщиками же сего раздора были очень знакомые нам люди. Танк и Бита стояли во главе всех стычек и споров. Благо военным всегда быстро удавалось погасить очаг, который мог быстро набрать силу и перерасти в нечто большее, имеющее глубокие последствия.
Покинув столовую, мы направились в свою комнату, чтобы не привлекать к себе внимание главных бунтарей и не спровоцировать очередной конфликт в виде затаившейся мести. Ник, изрядно похудевший за эту неделю, все равно не жалел своего рациона и не меньше половины отдавал своим пушистым друзьям. Деймос и Фобос активно гонялись по всей комнате, рыча и покусывая друг друга. Мгла же, свое название получившая из-за почти полностью черного окраса, просто посматривала на них из-под кровати, рыча и подскакивая, когда они приближались. И хоть Ник и пытался скрывать их присутствие, лай и шум от бесконечных перебежек по комнате было не утаить от чужих глаз.
В комнату зашел Меир и бегло пробежался взглядом по присутствующим.
– Идут! – с опаской произнес он, затем, осмотревшись еще раз, добавил: – Ник, ты не знаешь, куда подевался Ким?
– После обеда он вроде собирался в душевую. Что с тобой? Ты сам почему на взводе и о ком ты говоришь? Кто идет?
– Группа бунтарей. Они что-то задумали. Их человек семь, не меньше. Движутся к нам по коридору.
На мгновение в палате воцарились тишина. Даже Деймос и Фобос перестали гоняться друг за другом и уставились на Меира. Мгла также высунула нос из-под кровати и с любопытством глазела. Мне вспомнились те последние слова наших первых соседей. Неужели это произойдет именно в этот день? Почему это всегда случается, когда ты к этому меньше всего готов?
Через несколько секунд томительного ожидания в коридоре раздался шум толпы и топот ног, идущих в нашем направлении. Меир уперся в дверь.
– Только бы не сюда, только бы не сюда, – почти не слышно, шепча, произносил я, проговаривая слова словно молитву. Первым же на происходящее отреагировал Ник, схватив единственную тумбочку и придвинув ее к двери.
Спустя всего мгновения все наши надежды на то, что, может, обойдется, рассыпались при виде того, как задергалась дверная ручка в нашу палату. А затем раздался неизвестный голос:
– Открывайте.
– Что вы хотите? – спросил Меир.
– Отрывай, мы тебе расскажем, – этот голос я узнал сразу. Нервный, грубый и пугающе неприятный возглас Танка, велевший нам подчиниться и выполнить их волю.
– Идите своей дорогой, открывать мы вам не будем, – ответил Ник. – Плохого мы вам ничего не сделали, так что уходите.
– Ну как скажете! – голос за дверью сменился на охрипший угрожающий тембр Биты. Сразу же после последовал мощный хлопок. Затем еще один, еще более мощный.
Меир отлетел от раскрывающейся двери, Ника отшатнуло немного в сторону. Тумбочка, тоже накренившись, поддалась толчку и перевернулась. Да, в общем-то, никто и не сомневался в том, что эти хлипкие дешевые двери, состоящие почти полностью из шпона, смогут устоять и выдержать даже слабый натиск кого бы там ни было. В дверном проеме в авангарде показались две наши знакомые гориллы, за ними трое уже менее крепких мужчин, по бокам еще двое, служащие скорее массовкой, чем для каких-либо радикальных действий. Все молодые, не старше двадцати пяти. Некоторые с наколками. Почти все с небритыми харями. Что меня еще больше удивило, так это пара девушек, втянутых в эту авантюру.
Ник встал в проходе, никого не пуская. За ним я и Меир. Щенки, оскалив зубы, прижались к ногам Ника.
– Что вы хотите? – я не хотел показать им, что во мне была хоть какая-то доля страха. Но, договорив, понял, что у меня это получилось крайне неубедительно.
– Расплаты! – смеясь, произнес Танк. – Или ты забыл? Я же тебе говорил, дедуля, что вернусь. Ох, как же я ждал нашей встречи. Только и думал о вас, и вот он, этот час настал.
«Глупые надменные выродки земли!» – проклинал я их про себя. Их черная бурлящая кровь не даст покоя никому, где бы они ни присутствовали и где бы ни зарождались снова. Не без них мы жили все это время и не без них еще будем. Если получится. Как черная пакля на прекрасной картине, всегда она ждала своего момента, чтобы осквернить все чудо творца. Так и здесь и сейчас, в те дни, когда всем нам надо объединиться и ждать перемен, надеясь на завтрашний день, они будут, вопреки всему, угнетать нас своим присутствием, заставляя слабых становиться на их сторону, а сильных – поддаться и уступить.
– Вы только посмотрите, что у них есть, – встрял в разговор Бита. – Мы тут, значит, голодаем, а у них по комнате деликатесы бегают. Нельзя так, не-е-ет, со своими братьями надо делиться.
– Что ж, мы, конечно, могли бы забрать их по-хорошему, но я, если честно, хотел бы встретить сопротивление, – с улыбкой сказал Танк, подмигнув Меиру. В своей силе и в численном превосходстве он не сомневался и потому чувствовал себя более чем уверенно. – Знаете, меня только что посетила прекрасная идея. – Танк обернулся к своим сподвижникам и со зловещей улыбкой продолжил: – Мы не будем сегодня выбивать из них дурь за то, что они переводят еду на собак, когда людям нечего есть. Сегодня мы заберем этих очаровательных бифштексов, и я лично приготовлю парочку восхитительных хот-догов. – Он снова обернулся к нам. – К вам же мы вернемся чуть позже, и я с радостью заставлю всех вас до единого обгладывать оставшиеся кости.
Танк сделал шаг вперед, приближаясь к Нику, и ударом наотмашь попытался его откинуть к кроватям, освобождая тем самым дорогу к пушистым. Щенки, увидев вытянутую руку Танка, еще больше начали рычать и скалиться, но это вряд ли могло хотя бы малость испугать почти двухметрового верзилу, который лишь еще больше улыбался каждому их сопротивлению.
Его ладонь, летевшая прямо в лицо Нику, остановилась в нескольких дюймах и, не достигнув желаемой цели, уперлась в выставленный блок. Тут же его улыбка спала с лица, а уже через мгновение он ощутил сильную боль в суставе руки. Такого он не ожидал и, будучи уверенным в своем доминировании, не был готов к такому наглому сопротивлению. Правой рукой Ник схватил его за запястье, левой тыльной стороной ладошки несильно ударил его по животу, в то же время его правая рука уже проворачивала запястья. После чего последовал несильный удар ладошкой левой руки по локтю, и Танк уже стоял на коленях, кряхтя от боли. Ударил бы он его резко и с силой – локоть бы без труда вылетел. Но он этого не хотел. Собравшихся было очень много, и это скорее бы лишь ожесточило толпу, чем заставило передумать и уйти.
– Уходите, или я сломаю ему руку, – заявил Ник, а жалостливое лицо Танка, смотревшее на них, было доказательством его серьезных намерений. Он снова надавил на локоть, заставив Танка кряхтеть. – Слышите, что говорю?
Вся толпа замерла в ожидании. Никто из них не знал, что теперь делать.
– Ладно, уходим, – раздалось позади замершей толпы. – Вернемся позже.
Бита, разгневанный очередным поражением, с грустью смотрел на Танка, скрученного и корчащегося от боли. Он уже собирался развернуться и уйти, как вдруг в глазах своего товарища увидел такую же злость, как и у себя, ту, в которой он пожертвует сломанной конечностью, но не простит его, если он ничего не сделает. Один раз он уже облажался и ничем не помог другу. Вторая его слабость будет уже непростительной, и тогда его лучший друг и вся их компания будут думать, что он трусливый кролик.
Развернувшись снова, он сжал кулак и кинулся на обидчика, пытаясь ударить его в лицо со всей силы. Удар для Ника был несложный, он с легкостью выставил блок и ребром той же руки ударил его по шее. Затем последовал удар коленом в корпус и завершающий удар стопы в коленный сгиб. Бита, ничего не понимая, что и как произошло, оказался лежащим на полу и стонущим от боли, которую он с детства не мог по-мужски переносить, хоть и выглядел барным вышибалой. На толпу это произвело взрывной эффект и, что хуже, сигнал к действиям. Теперь, когда их лидер был выпущен из цепких рук, они как будто сорвались с цепи и побежали, поднимая кулаки. Ник отбивался как мог, мы с Меиром ему помогали, но драться, как он, мы, к сожалению, не умели. Перевес сил и замкнутое пространство быстро дали о себе знать. Уже через пару минут мы с Меиром оказались на полу с заломленными руками. Ника же просто взяли числом, и, пока его держали за руки, Танк мстил ему за свой позор как только мог и сколько силы позволяли. Отпустили его лишь тогда, когда встревоженная толпа поняла, что еще несколько таких хлестких ударов их вожака – и на них повесят убийство, а этого никто не хотел. Танка оттащили к двери, едва удерживая втроем. Лицо Ника было не узнать, он едва дышал. Танк с Битой с лицами, полными злости, вытащили щенков из-под кровати, предварительно пнув нас с Меиром. Пушистых схватили за шкирки и с необъятной ненавистью вместе с остальными потащили вдоль по коридору.
Глава 10
Ким
Вытерев насухо голову, Ким принялся надевать свою одежду с преобладанием почти полностью темных тонов. В последние годы перед тем, как попасть сюда, это был его любимый цвет, и других оттенков он не покупал. До конца одевшись, он посмотрел на дверь. Двери были одним из тех пунктов, которые он просто ненавидел в своей жизни. Когда они открывались, он всегда ожидал какого-нибудь очередного неприятного подарка судьбы. Как тогда на крыше или находясь на спецзадании в горячих точках. Но выбора не было, занимать долго место в душевой он не мог, и поэтому, насладившись последними секундами, Ким медленно дошел до двери и открыл ее.
Всего одна секунда ему потребовалась, чтобы понять, что в очередной раз этого делать не стоило и что он еще больше стал ненавидеть деревянные, металлические, пластиковые и другие препятствия, за которыми то и дело таилось что-то неприятное.
Мимо дверного проема проходил один из парней, о котором его предупреждали и нарекали относиться с осторожностью с самых первых дней. Их глаза встретились, и, несомненно, тот широкоплечий верзила тоже узнал его. В его руках стонал от боли черный комок шерсти, жалобно смотревший на него. Остальные щенки в чужих руках упирались ногами в тело, пытаясь укусить того, кто их несет, как будто знали, что их ждет уже совсем скоро.
– О, смотрите, еще один собачник! – надменно сказал Бита. – Я его видел вместе с ними, он один из них.
– Тебе сегодня очень повезло, крепыш, – улыбаясь, сказал Танк, – потому что ты оказался здесь, а не в своей комнате. Но кто знает, может, это было кратковременное везение. – Танк надменно похлопал ладошкой по его лицу.
Ким не отреагировал.
– Так, может, мы попозже еще разок зайдем и проверим, – рассмеявшись, добавил Бита.
– Обязательно зайдем уже совсем скоро и дадим ему обглодать косточки, – они снова зашлись смехом.
Они остановились возле следующей двери после душевой. Это был туалет, последняя дверь по коридору. Первым из них туда зашел Бита, а остальные закинули ему щенков и закрыли дверь, став на стреме и не пропуская никого.
Ким стоял как вкопанный возле душевой. Назад пути не было. Отступишь один раз – и снова жизнь перевернется. Он помнил школу, помнил свои обещания. Но тот момент уже не вернуть, как бы ни хотел и как бы кулаки ни чесались. Решать, куда направить вектор своей жизни, надо было сейчас, и как можно быстрее.
В туалете уже зазвенело железное ведро, после чего донесся отзвук набирающейся воды. Ким начал рассуждать: четыре человека – много, но было и еще больше; две рослые гориллы на полголовы выше его самого, но с огромными пивными животами. Третий маленький и щупленький, скорей всего, просто прибился к сильным. Четвертый набирает воду в туалете и вряд ли успеет к остальным. Действовать придется быстро. Иначе провал.
Ким двинулся в их сторону. В этом выборе он не сомневался ни на йоту. Его вектор уже давно направлял его лишь только в одном направлении.
– Зачем попозже заходить? Сейчас и проверим, – спокойно сказал Ким, подходя к туалету.
Танк стал в стойку, и, судя по выражению его лица, можно было догадаться о скудности его извилин в голове, но тем, что все же присутствовало там, он понимал, что если человек идет, не боясь, на четверых, то он либо полный дурак, либо что-то имеет за спиной. Все же те огромные непропорциональные с телом руки, двигающиеся прямо в его сторону, наполняли его тело страхом, с каждым уверенным шагом приближаясь к нему. Такого бы не случилось, если бы вся их массовка не была такой щепетильной и осталась довести дело до конца. В третий раз выглядеть дураком перед всеми и снова ощутить стыдливый позор он не хотел и потому приготовил свой излюбленный прием.
– Ей, паренек, ну зачем тебе эти щенки? – выдвинувшись на шаг вперед от остальных, добродушно сказал Танк. – Тут дети голодные, тут врачей-то толком нет. А вдруг они заразные какие? Что тогда?
Они сблизились. Этого Танк и ждал. Левой рукой он схватил Кима за рубашку возле воротника, а правую он отвел для самого своего сильного удара в область головы и замахнулся. «Теперь никуда не денется», – подумал он.
– Окружайте его, па-а-а… – Удар его был очень медленный, и Ким без труда нырнул в сторону, изворачиваясь и одновременно нанося еще более мощный удар кулаком в живот. Танк скрючился. Два сильнейших удара в одно и то же место были для него приговором. Дыхание пропало, рубашку пришлось отпустить. Только Ким успел перевести взгляд на остальных, как увидел, что в него уже летит еще один кулак. Пришлось немного отступить. Кулак пролетел мимо. Теперь ответный ход. Нельзя терять ни секунды, замешкаешься – провал и ты легкая добыча для кучи врагов. Легкий нацеленный удар с левой в нос. Всего лишь дезориентирующий, дающий время набрать силу основному, прямому и уверенному. Враг отлетел к стене. Пока не встает. Не будет еще вставать не меньше минуты, потом оклемается. Вспомнил про третьего и тут же выругал себя. В поле зрения нет. Значит, сзади. Толчок в спину и тут же обвитая вокруг его шеи рука. Вот он душит, напрыгнув сзади. Но что еще можно ожидать от щупленького труса? Худосочный и маленький – это хорошо, значит, легко поддастся рывку. Ударом локтя по прессу противника Ким ослабил хватку, затем рывком через правое плечо скинул груз, шмякнув его с изрядной силой о бетонный пол. Этот еще долго пролежит, а вот здоровяк уже собирается встать. Тяжелый хлесткий удар ноги на опережение – вот что сейчас нужно, пока еще не выпрямился и не до конца оклемался. Выбитые зубы так и не поднявшегося Танка отлетели в сторону. Кровь окрасила стену. С этим все. Больше не рискнет. Испугается.
– Что там у вас происходит, что за шум? – донеслось из туалета. Затем приближающиеся звуки ног.
Дверь открылась, одарив недогадливого гориллу сверканием молний в испуганных от неожиданности глазах, после чего боль и стремительное падение с погружением в темноту. Шок.
Ведро с грохотом упало, вода потекла по полу, а мокрый самый темный щенок, выплевывая воду, сразу же рванул к остальным.
«Успел», – подумал Ким.
Испуганные щенки, как один большой комок, зажались возле дальней кабинки. Потребовалось время, чтобы даже рукам того, чей запах для них стал родным и привычным за последнее время, они смогли беспрекословно довериться и поддаться.
Выйдя из уборной, Ким с пренебрежением оглядел всех выродков. Никто не двигался, только поверженные взгляды и страх перед тем, что будет дальше. Злости и гнева больше нет. Теперь у них в глазах только испуг от того, что сейчас он проделает с ними все то же самое.
Спереди по коридору в гущу только что закончившейся драки приближалась еще толпа. Четверо бегущих в авангарде, попавших ему первыми на глаза, скорей всего, были из той же шайки. «Остальные, может быть, зеваки. Но кто знает наверняка? Возможно, просто отстали от основной массы», – рассуждал Ким. Может, кто-то предупредил. Возможно, был еще один стоявший на стреме. Уже неважно. Лирика. Драться сил уже нет. На всех точно не хватит. Их много. Можно лишь запугать. Показать им, что их ждет в случае поражения. Щенков надо опустить ненадолго.
– Я те-те-пя упью, – Танк пытался угрожать, но получалось лишь шепелявить. По губам сочилась кровь.
Он главный, их зачинщик и движущая сила. Самый здоровый и самый разговорчивый. По крайней мере был таким раньше. Теперь сможет снова таким стать только после дантиста. Значит, выбор сделан. Жестокий удар в район лодыжки, снова кровь. Острая боль молниеносно выступила на лице противника, в глазах – мольба о пощаде. Болевой шок. Еще один удар, но по другой ноге. Рядом испуганная побитая горилла поползла наутек. Пытается скрыться в туалете. Толпа замерла в пяти футах. Никто не приближается. Боятся. Теперь последний штрих. Ким расстегнул ширинку. Теплая моча потекла по лицу Танка, стекая в открытый от боли рот. Это сломает его. Больше за ним никто не пойдет.
Теперь два варианта. Либо они изобьют его до полусмерти, у них это, несомненно, получится. Возьмут числом, стоит лишь одному кинуться в бой. Либо будут напуганы и удастся пройти мимо. Их лидер сломлен и уничтожен. Перед их глазами четыре сильно избитых человека. Найдется ли еще один лидер среди них, который сможет ударить первым?
Надо идти, время не ждет. Пока не стало слишком поздно, пока их страх еще живет в их глазах. Ким снова собрал щенков и двинулся вперед.
Толпа расступилась. Некоторые прижались к стене.
Глава 11
Артур
Жизнь в замкнутом пространстве оказалась не так интересна, как ему казалось на первый взгляд. После института, который он закончил менее года назад, его забрали в армию, где уже после полугода учебки он попал на подлодку. Время здесь словно замирало, а в те редкие посещения суши неслось быстрее, чем можно было представить. Здесь не было дедовщины, как в армии, но была малоприятная годковщина, и в ней Артур в связи со своей выслугой еще пока считался «карасем». Убирать ему приходилось посередине субмарины, там, где находился самый большой иллюминатор. С одной стороны, конечно, хорошо, но с другой – там всегда толпилась кучка любознательных пассажиров, пялящихся на него как на какую-то зверушку в зоопарке со шваброй в руках. Хотя одна пассажирка всегда приковывала его внимание. Она была очень застенчивой и в то же время любознательной и очень привлекательной. На ней никогда не было дорогих платьев или костюмов, что только еще больше подчеркивало ее изысканность и легкость. Ей была присуща простота и в то же время необъятное и скрытое присутствие ее внутреннего мира. Как белый пепел, волосы спускались по ее добродушному, юному и непорочному лицу, заканчиваясь на плечах. Он никак не мог понять, как ее зовут. Сначала он думал, что ему показалось. Но когда к ней несколько раз обратилась мать, называя ее по-особенному необычно, сомнения ушли сами по себе. Инсомния. Странное имя. Редкое. Но красивое. Хотя с такой внешностью, наверное, любое имя будет таковым.
Вскоре все разбрелись по своим каютам, и они наконец впервые остались наедине. Она так же пристально наблюдала в иллюминатор, как и в любой обычный день. С той лишь разницей, что сегодня в ее глазах можно было увидеть, как будто ее мир сжался до одного-единственного круглого стекла.
Артур не мог позволить себе упустить возможность хотя бы попытаться с ней поговорить. Отодвинув стул, он подсел совсем незаметно, после чего стал так же пристально наблюдать в иллюминатор, подперев голову руками.
– Как вы думаете, какая рыбка доплывет до косяка быстрее? – улыбаясь, произнес Артур, показывая на двух отбившихся от стаи.
Инсомния немного испуганно обернулась и тут же засмущалась, то и дело бегая глазами по белому столику, затем, не найдя слов, просто покачала плечами, чуточку улыбнувшись.
– А вот мне кажется, что правая, – продолжил разговор Артур, пристально наблюдая завихрения кружащейся и играющей рыбы. Вскоре правая рыбка, обогнав соперника всего на полкорпуса, влилась в стаю и скрылась в сотнях таких же, как и она.
– А вы, похоже, специалист по рыбкам.
– Да нет, ну что вы, просто повезло.
– В какой-то степени нам всем здесь повезло, – тяжело вздохнув, ответила Инсомния. – Иногда нас так трясет и раскачивает в разные стороны, что мне даже страшно представить, что творится там, за пределами этих вод.
– Увы, этого я не знаю, как и вы. Но могу вас заверить: пока мы здесь, мы в безопасности, с нами лучшие адмиралы, опытнее их я еще не встречал. А рано или поздно, будьте уверены, все это закончится. Все утрясется. Вы мне верите?
– Мне очень хотелось бы. Но что мы увидим там, где раньше все было так привычно и несокрушимо? Этого с уверенностью не смогут сказать даже ваши лучшие адмиралы и кто-либо другой здесь. Хотя ваш оптимизм все же внушает доверие. – На ее лице появилось искусственно натянутое выражение спокойствия.
– А вас и вправду зовут Инсомния?
– Да, откуда вы знаете?
– Я случайно услышал, когда к вам обращалась ваша мать. Я думал, мне показалось.
– Нет. У вас хороший слух.
– Как и у всех. Просто приходится часто прибираться здесь.
Субмарина немного накренилась. Так происходило всегда перед тем, как их начинало болтать и крутить, словно маленький бумажный кораблик, попавший под ураганный ветер. Сирены не последовало, а через мгновение лодка выровнялась.
