Германия и Россия в борьбе глобальных проектов за мировое господство

скачать книгу бесплатно


Хотя, если честно сказать, даже в современной объединенной Германии языковой разнобой весьма существенен – до такой степени, что какие-нибудь саксонцы иногда плохо понимают, что говорят жители северных регионов Германии. Эта проблема блестяще обозначена Бернардом Шоу в пьесе «Пигмалион» для Великобритании, где профессор Хиггинс, гениальный лингвист, готов различать разные диалекты в пределах даже одной лондонской улицы. Оскароносный, 1965 года, голливудский фильм по этой пьесе под названием «Моя прекрасная леди» до сих пор не утратил своего очарования.

Так что сказать, что все задачи решены блестяще, никак нельзя. Кое-что тевтонами сделано и сделано немало, но… Чехи, окруженные немецкоговорящими землями, все же сохранили свою культуру, свой язык, хотя и перешли в массе своей в католичество.

Глава восьмая

Как шло онемечивание славян.

Обратим внимание – была группка рыцарей-медбратов, а довольно быстро речь пошла уже о государстве Тевтонского ордена. Все-таки неплохо поработали. Прогресс очевиден.

Не только новые знамена, но и новый немецкий язык требовалось создавать и создавали. Так что создание украинского языка неким Грушевским, по заданию австрийской разведки – это не новая технология. Процесс продолжается. Методики опробованы веками. Были русские – сделаем украинцами, с другим языком… И «дранг нах остен»! Немцы не справились, поляки не справились, французы не справились… Надо создать новые ресурсы для завоевания этой, «будь она проклята», России!.. Теперь создадим украинцев. А земли-то!!! У России!.. Аж до Тихого океана! Отобрать, переделить! Германию, как несправившуюся, разделили в XVII веке на 320 государств, а Россию можно разделить и на 520. А украинцев, «то бишь» новых русских, еще миллионы и миллионы. Так что задачи есть! И очень серьезные! Смотреть на все эти потихоньку продвигаемые планы с полной беспечностью – никак нельзя!

Были пруссы, поляки, ливонцы – в захватническом походе на Гданьск в начале XIV века под лозунгом «Иисус Христос – спаситель мира» христиане-тевтоны уничтожили почти все польское население, около 10 000 тех же христиан. Спасаем мир от недочеловеков, живущих на территориях, которые Орден признал незаселенными. Приводим в соответствие. Тогда, в XIV веке, это было 10 000 жителей Гданьска, а сегодня, в XXI веке, это может быть 10 миллионов только на первом этапе.

В общем, работы у тевтонских рыцарей, силового кулака католицизма, было «непочатый край». Поскольку, как известно, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги», процесс окатоличивания шел совсем не гладко.

Вспомним про тех же чехов, принадлежность которых к славянам до сих пор никто не отрицает. Пруссы исчезли, а чехи остались. Цикл симфонических поэм «Моя Родина» Бедржиха Сметаны – это ответ на замаячившую новую версию онемечивания в XIX веке. «Мы, чехи, не собираемся становиться немцами». «Моя Родина» Бедржиха Сметаны десятилетиями звучит ежегодно при открытии фестиваля «Пражская весна».

А проблема «онемечивания» для чехов, окруженных немецко-говорящими, – многовековая. Вспомним XV век, вспомним Яна Гуса, лидера чешской реформации – между прочим, той, другой, реформации, но за сто лет до реформации Лютера. Тогда в начале XV века, реформацию удалось придавить – Яна Гуса вероломно захватили и сожгли на костре. Но вот вопрос онемечивания (поскольку окатоличиванием занимались тевтоны) не угасал на протяжении столетий. Ян Гус – борец за славянскую версию католического христианства в начале XV века, а возрождение Германской империи случилось во второй половине XIX века. Но сразу же чехи встрепенулись, забеспокоились, вспомнили про политику онемечивания… Неужели она вновь должна прийти на чешскую землю?! А что же еще ждать от новых германцев-протестантов в лице восстановленной Германской империи? И в ответ в 70-е годы появляется этот совершенно гениальный цикл симфонических поэм «Моя Родина» Бедржиха Сметаны, ставший одним из главных символов чешского духа. О чем музыка? О том же. «Мы чехи, а не немцы, запомните это, у нас своя история, свои традиции, свой язык, своя культура, свои мелодии». Мелодии настолько прекрасные, что израильтяне позаимствовали даже главную тему из второй части под названием «Влтава», которая почти полностью совпадает с мелодией гимна современного Израиля.

Вряд ли мелодией гимна Израиля была бы возможна какая-нибудь мелодия, скажем, Рихарда Вагнера, чья музыка вообще запрещена к исполнению в Израиле. Но вот чешская мелодия вполне подходит. И в этом нет ничего удивительного. Прага была крупнейшим иудейским центром Европы со Средних веков. Великолепная легенда о глиняном истукане Големе родилась в Чехии в конце XVI века – пражский раввин оживил это глиняное чудище и, вкладывая ему в рот записочки, заставлял выполнять свои требования. Но этот Голем вышел из подчинения. Прекрасный образ для выходящих из-под контроля вроде бы полностью разрушенных в чьих-то интересах государств, подготовленных для разграбления.

В общем, иудейская диаспора Чехии и Праги веками жила в окружении чехов-славян и в какой-то степени вполне «сроднилась», поскольку напряжение, если оно и было, шло не по линии национальной, а по линии вероисповедания. Какие-то негативные требования выдвигались католиками, а чехи никогда не были такими уж оголтелыми католиками – вспомним реформацию Яна Гуса. Во всяком случае чешская иудейская община в сравнении с другими странами подвергалась значительно меньшим гонениям. Возможно, именно это помогло сохраниться идентичности и самих чехов, которых тоже преследовали и онемечивали. В общем мелодия Бедржиха Сметаны из симфонической поэмы «Влтава» вполне органична для гимна современного Израиля. В этом находит отражение многовековое не особенно проблемное совместное проживание чехов и иудеев, в частности, в Праге.

Веками онемечивание чехов происходило под знаменами католичества, а в XIX веке замаячило онемечивание и под знаменами протестантизма, в лице возрождаемой Германской империи, да и католики никуда не делись – перед Первой мировой войной Чехия была частью католической Австро-Венгрии, и вопросы чешского языка стояли достаточно остро.

Поставленные перед «колонизаторами»-германцами задачи хотя и решались, но не без труда и не так быстро, как хотелось бы. Переформатирование народов – сложнейший процесс. Конечно, проще, казалось бы, было уничтожить, но такая методика тоже не всегда срабатывает.

Глава девятая

Неудачная попытка окатоличивания России. Угасание тевтонского ордена и передача его функций славянским окатоличенным племенам. Грюнвальдская битва.

Пошли тевтоны дальше на восток окатоличивать, на земли русских княжеств, объединенных гигантским государством Чингисхана, со своим собственным христианским вероисповеданием. Преобладающей религии в государстве Чингисхана не было. И Александр Невский отбил атаку псов-рыцарей, как справедливо нарекла тевтонцев советская пропаганда, и мог и смог получить кое-какую поддержку от Орды.

Южнее была Литва. Тевтонам пришлось совершить десятки походов, что привело в конце концов, ближе к концу XIV века, к переходу литовского князя Ягайло в католичество. В награду князь Ягайло обручился с наследницей польского трона. Это положило начало сближению Литвы и Польши. А ведь в Литве основным был русский язык… Был русский – стал литовский! А исторические документы на русском языке спрятаны куда подальше. Не напоминайте литовцам про нашу общую историю!..

В общем, прямо скажем, успехи Тевтонского ордена в Прибалтике были налицо – Пруссию подмяли настолько, что славянское племя пруссов исчезло, а русская Литва и Польша оказались под властью католиков. Ну да «гладко было на бумаге»… В 1410 году состоялась Грюнвальдская битва, неожиданно катастрофичная для Тевтонского ордена… Орден смог выставить пару десятков тысяч войска, а его противники выставили побольше. Половина войска ордена погибла, а половина попала плен. Руководство Ордена было уничтожено. Объединенными войсками противников Ордена, по сути славянами, хотя частично и перешедшими в католичество, командовали тот самый польский король Ягайло и его двоюродный брат, великий князь литовский Витовт. Славянские гены, славянский язык все-таки взяли свое. В состав войска входили также и чехи, которые именно в это время затевали славянскую реформацию католичества, и три смоленских полка, а также татарские союзники литовского князя. А татары – это все те, кто еще дальше, в сторону Волги. Остатки Золотой орды. Так что католичество католичеством, мало ли, что значительную часть воинов объединяло католическое вероисповедание! Но все разные, с разными интересами, разным менталитетом, разным языком – вот и схлестнулись они, несмотря на общее вероисповедание, стали участниками Грюнвальдской битвы.

Раньше тевтоны были символом католицизма, силой, которая приводила «дикие» славянские народы к католицизму. А когда количество католиков и среди славян стало увеличиваться, монополия Тевтонского ордена на окатоличивание стала таять на глазах. Грюнвальдская битва – это серьезный признак наступающих перемен. И совсем скоро эти перемены наступили. Тевтонский орден стал угасать, а ему на смену в деле окатоличивания «варваров» пришли уже окатоличенные славяне-поляки.

В 1466 году по Второму Торуньскому мирному договору Тевтонский орден вынужден был признать себя вассалом польского короля. А окончательная потеря могущества Тевтонского ордена произошла в 1525 году, когда великий магистр Тевтонского ордена Альбрехт Гогенцоллерн из династии Бранденбургских Гогенцоллернов перешел в протестантизм, сложил с себя полномочия великого магистра.

Далее силовым кулаком католичества стала Польша, а после объединения Польши и Литвы – Речь Посполитая. Правда, кулак этот не протянул долго. Во второй половине уже XVIII века Польша была разделена между Пруссией, Россией и Австрией. А Тевтонский орден тихо скончался в XVI веке.

Глава десятая

Противоречия исторических трактовок событий происхождения христианства на картинах художников XV века.

На что еще хотелось бы обратить внимание в связи с XV веком. Раз речь идет в основном о христианстве католического толка, то, не вдаваясь в догматику этой религии, рассмотрим некоторые географические признаки, связанные с этой религией.

Согласно современной догматике, «святые места» находятся в Палестине. Однако в последние десятилетия это утверждение серьезно оспаривается. Мы будем придерживаться основной исторической и географической версий. Ни в коем случае не пытаясь опровергнуть официальную версию, к которой мы относимся с полным уважением, обратим все же внимание на некоторые факты.

Итак, Палестина находится в принципе не так далеко от Константинополя, и художникам, создающим свои произведения по заказу церкви, казалось бы, ничего не стоит написать панорамы Палестины, характерные для христианских сюжетов. Даже если временно путь в эту Палестину будет закрыт для художников, получивших тот или другой заказ от церкви, воображение художников позволяет создать правдоподобные панорамы, характерные для тех мест и без посещения Палестины.

В связи с вышеизложенным возникает вопрос, а почему западная иконография в XV веке настойчиво и многократно, у разных художников, изображает распятие Иисуса Христа на фоне легко узнаваемой панорамы в районе Константинополя? Конечно, Константинополь всегда был доступен, в том числе и для художников, – это был перекресток мировых торговых путей во всех направлениях, богатейший город Европы! Но и «святые места» в Палестине недалеко… Да и отсутствием воображения художники никогда не страдали – им не трудно поместить события в более пустынную местность, присущую Палестине, а не в Константинополь. Что хотели сказать художники этими панорамами Константинополя? Будем считать, что их просто вдохновлял красивый вид, красивый фон для ужасного действа – распятия на кресте Иисуса Христа и двух разбойников.

Мы, конечно, будем исходить из официальной исторической версии о распятии Иисуса Христа в Иерусалиме, который находится в Палестине. Однако если бы местом распятия Иисуса Христа был Константинополь (теоретически допустим такую возможность), то христианам-крестоносцам в 1204 году было бы «не сподручно» грабить «святой город», а так… «ну Константинополь и Константинополь, мало ли городов в Европе?»

К тому же с XI века православные христиане вроде стали считаться, с точки зрения «новых христиан-католиков», схизматиками, «неправильными христианами», не признающими власть Папы Римского… Грех-то какой… С этими схизматиками можно поступать как угодно!

С учетом декларируемой приверженности христианству нехорошо было бы грабить Гроб Господень в Константинополе, который на многочисленных картинах художников XV века находился именно в Константинополе… И с чего это они взяли?!. Такой грех, понимаешь! А мы ведь считаем, что Гроб Господень, вся эта история с распятием Христа произошла в Иерусалиме, который в Палестине…

Книги переписать, подредактировать – это не проблема во все времена. Старые книги уничтожим, новые напишем, подредактируем, приведем в соответствие. Бывает такое и всегда бывало…

Да и цель создания католичества – экспансия под новыми знаменами на новые земли со всеми вытекающими последствиями! Расширение налогооблагаемой базы в виде перевода народных масс разных регионов в новую веру! А Константинополь – это же суперлакомый кусок, объект для грабежа! Это же богатейший торговый центр мира, действительно с несметными богатствами, накопленными за много веков нахождения на перекрестке всех торговых путей. Ограбить Константинополь?! Да это же – «мечта», которая при серьезном подходе стала вполне реальной! А если Святые места нужно передвинуть? Если что-то мешает грабежу? Почему не передвинуть, если это позволит удобнее ограбить Константинополь? Видимо, не все художники получили команду, какой фон нужно рисовать. Многие по-прежнему рисовали место действия Страстей Христовых в Константинополе…

Глава одиннадцатая

Рождение нового протестантского проекта борьбы за мировое господство. Религиозные войны в Европе и смещение финансовых центров. Трансформация католицизма.

Католическое дело принесло его создателям и организаторам гигантские богатства. А значит, кто-то из финансистов посчитал, что пора начинать новый проект. Несметные же богатства, накопленные под знаменами старого, католического, проекта, можно попытаться и отнять, как отняли богатства у Константинополя.

Сразу после этих икон XV века с распятием Христа в Константинополе, в самом начале XVI века, некто Мартин Лютер оформил серьезные претензии к католикам, по сути записал теперь уже католиков в «неправильных» христиан. И началось… Передел богатств никогда не проходит мирно и тихо.

Начались масштабные религиозные войны, охватившие Европу. Войны протестантов – «новых христиан» с католиками – если честно сказать, прежде всего за передел богатств. Но, конечно, и религиозную догматику надо было подправить…

Масштабы грабежа и кровавости в религиозных войнах XVI–XVII веков многократно превзошли ограбление крестоносцами Константинополя в XIII веке. Во Франции схлестнулись католики и гугеноты-протестанты, в Германии все дружно набросились на колоссальное имущество католической церкви. Кровь полилась рекой. Именно в реках крови рождалась новая версия христианства, новый проект борьбы за мировое господство – протестантизм.

Отличились шведы, ставшие одним из главных выгодополучателей по результатам религиозных войн протестантов с католиками, закончившихся Вестфальским миром в 1648 году. Когда мы смотрим на многочисленные групповые портреты вооруженных людей голландского художника Франца Хальса, то видим на них, по сути, банды грабителей, действовавших так же, как действовали в России 90-х годов XX века различные группировки с названиями мест происхождения – «казанские», «тамбовские», «солнцевские» и другие. Во времена гигантских переделов рождаются похожие структуры – будь то XVII век или конец XX века.

Но католицизм все-таки устоял, никуда не делся, и с учетом новой сложившейся обстановки стал использовать для продвижения своих интересов новые инструменты – католическую Польшу, а взамен угасшего Тевтонского ордена – иезуитов, у которых на вооружении появились и все финансовые инструменты, включая ранее запрещенный ссудный процент. Французский писатель Эжен Сю, известный своими «Парижскими тайнами», написал роман «Агасфер», где иезуитам посвящено немало интереснейших страниц.

Как писал Бенджамин Дизраэли в своем романе «Конингсби», а он был выходцем из семьи, происходящей от испано-португальских марранов, то есть крещеных иудеев: «Первые иезуиты были евреями». Конечно, крещеными евреями. Почему же в новой обстановке не использовать многовековые навыки последователей иудейской религии, если к тому же протестантизм, новый появившийся соперник католичества, по меткому выражению В. Ю. Катасонова, есть «результат блуда католической и иудейской религий»?!

И католицизм продолжил свою борьбу за мировое господство. Но соперник у него образовался очень мощный. Возникла новая ветвь христианства – протестантизм, под знаменами которого началась новая мировая экспансия, новый поход за властью и богатствами уже и за пределами Европы. А новообразованное герцогство Пруссия стало первым протестантским государством в Европе – впоследствии Пруссия послужила основой Германской империи, восстановленной после 1871 года практически с теми же целями, для которых создавался и католический Тевтонский орден. «Дранг нах остен». Но уже под другими знаменами, протестантскими. Пригодитесь вы, немцы, опять для того же – «дранг нах остен»!..

Сколько всего было украдено в этом гигантском переделе религиозных войн в Европе – разумеется, даже не поддается учету!

До Британии, куда банкиры Северной Италии направились в связи с перекрытием турками-османами многовекового торгового пути в Китай, добрались не совсем нищими. Прямо можно сказать. Но то, что суммы украденного в католическо-протестантском переделе были не меньшими, чем при ограблении Константинополя, – это точно. Поскольку же Германию по окончании религиозных войн разделили более чем на 300 государств, то в этих карликовых княжествах-государствах разрешили произвольно выбирать религию. Если больше католиков, то – католичество, а если больше протестантов, то – протестантизм. В отличие от России, где после по сути гражданской войны, вызванной реформами Патриарха Никона, последователи старой веры и последователи никонианской веры вынуждены были жить в одном государстве.

Глава двенадцатая

Планы нового возрождения раздробленной Германии как ресурса уже протестантского проекта.

Прошло чуть более 150 лет после раздробления Священной Римской империи германской нации – и по окончании наполеоновских войн опять вспомнили про Германию. Снова задумались о германском силовом кулаке, теперь уже под знаменами протестантизма. Кто задумался? Кто же еще, как не «хозяева денег», для которых масштабная война – это «именины сердца». А для масштабной войны нужны две сопоставимые стороны участников. Россия – о-го-го какая! А вот кто этой России может противостоять или нападать с надеждой на успех?! Решили, что объединенная Германия вполне подойдет – раны религиозных войн XVI–XVII веков вполне затянулись.

Строительством новой великой Германии, разумеется объединенной (а случилось это в 1871 году), озаботился и Феликс Мендельсон (1809–1847). Он был членом семейства банкиров – «хозяев денег» того времени, к тому же внук знаменитого Моисея Мендельсона (1729–1786), зачинателя нового иудейского движения «хаскала», композитор, классик мировой музыки, под гениальный «Свадебный марш» которого регистрируются все браки в России, и в СССР было так же. («Свадебный марш» – это музыкальный фрагмент из музыки Феликса Мендельсона к драме англичанина Шекспира «Сон в летнюю ночь».)

Феликс Мендельсон действовал в рамках того, что Германия – это протестантская, преимущественно лютеранская, страна. И одним из важнейших символов этой новой Германии, по мнению Мендельсона, должен стать забытый к тому времени композитор Иоганн Себастьян Бах. Будучи не только гениальным композитором, но и выдающимся пианистом и дирижером, Мендельсон начал возрождение этого символа Германии с исполнения его «Страстей по Матфею» в 1829 году в Берлине. Это был не просто какой-то очередной рядовой концерт талантливого музыканта Феликса Мендельсона, это был музыкально-общественный манифест величия будущей объединенной Германии, по мнению Мендельсона, которую предстояло возродить как крупное государство на месте сотен мелких германских княжеств, появившихся после разгрома Германии в религиозных войнах XVI–XVII веков. Гарантом выполнения договоренностей Вестфальского мира 1648 года, который подвел итоги этих религиозных войн, между прочим, были Швеция как великая протестантская держава (один из главных выгодополучателей религиозных войн), Франция как великая католическая держава, оттеснившая Габсбургов от лидерства в католическом проекте, и, как это ни странно, православная Россия как союзница Швеции.

Для многих в XIX веке кумиром также оставался и немецкий композитор Людвиг ван Бетховен. Последняя, Девятая, симфония Бетховена – символ протестантской Германии и в XIX, и в XX веке. А финал этой симфонии, с подключившимся хором, поющим на слова «Оды к радости» Шиллера, стал гимном современного Евросоюза – косвенно подтверждая лидерство Германии в этом межгосударственном объединении. Для глобальных проектов нужна религия и религиозные символы. Шиллер, Бетховен, Вагнер – это, без всякого преувеличения, религиозные символы новой объединенной Германии, нового собственного германского проекта борьбы за мировое господство, рожденного в пику другой проектности с использованием Германии как ресурса.

Глава тринадцатая

Германия решила предъявить собственный проект борьбы за мировое господство.

Германия, запланированная как ресурс голландско-британского протестантского проекта, неожиданно попыталась противопоставить себя глобальному проекту британско-голландского капитала. Немцы вдруг решили создать собственный проект борьбы за мировое господство, методом противостояния голландско-британскому проекту. Для германского проекта нужна новая религия? Пожалуйста! Символы этой новой религии – Рихард Вагнер, Фридрих Шиллер, Людвиг ван Бетховен. И этот германский проект стал направлять свое внимание не на «дранг нах остен», а на Запад. Строительство огромного и мощного флота напугало британцев, у которых немцы намеревались отобрать лидерство на морях и океанах и перераспределить колонии в свою пользу.

А внимание России, в связи с новым германским проектом борьбы за мировое господство, согласованно должно быть перенаправлено на Дальний Восток, в полной координации с германским проектом. К сожалению, Россия в этом вопросе была непоследовательна. Влияние финансовых голландско-британских структур на правительство России было решающим, и ставленник этих структур С. Ю. Витте, министр финансов и премьер-министр Российской империи, в 1897 году мошенническим способом ввел в России золотой рубль, губительный для России и выгодный для «хозяев денег», в частности Ротшильдов.

С. Ю. Витте был просто взбешен, когда узнал о заключенном в Бьёрках договоре между Германским императором Вильгельмом Вторым и Российским императором Николаем Вторым, зафиксировавшем рождение нового германского проекта борьбы за мировое господство при поддержке России. С. Ю. Витте умудрился порвать этот договор буквально в клочки. Как ему это удалось? А «канцлер-акт», который, скорее всего, существовал со времен Петра Первого? Выйти из «пут» этого акта пытались и Потемкин (попытка восстановления греческой православной империи – православного глобального проекта), и Николай Первый (информация по делу декабристов просто потрясла воображение Николая), и Александр Второй (попытка женитьбы на «рюриковне», русской княжне Долгорукой, вопреки предписаниям этого «канцлер-акта»). Попытался и Николай Второй. Но С. Ю. Витте зорко стоял на страже интересов британско-голландского капитала. И Россия опять переключилась своими ресурсами на следование интересам британско-голландского капитала… А это значит неизбежность абсолютно ненужной России войны с Германией на их взаимное уничтожение как двух опасных врагов Британии. Николай Второй и знал, и понимал это… Но что-то крепко удерживало его на гибельных и для него самого, и для России направлениях…

Глава четырнадцатая

Возвеличение Германии в пропаганде.

Образ Германии, возрождаемой в XIX веке, насаждался как что-то совершенно исключительное в представления людей многих стран мира, в России чуть ли не в первую очередь. Речь в пропаганде шла о том, что если уж Германия нападет на какую-то страну, то этой стране сразу же надо сдаваться, – именно так в головах обывателей других стран нагнеталось ощущение превосходства Германии, разумеется, сильно преувеличенное.

Хотя основания для такого восприятия Германии были – в Германию вкладывались гигантские средства. Средства вкладывались и в конце XIX века, а когда Германия опять понадобилась в 20–30-х годах XX века для тех же целей («дранг нах остен» – поход на восток), то поток средств, обрушенный на нее, был просто огромен. Выяснилось, что Германия в начале 30-х годов получила больше средств, чем Америка за сорок лет до Первой мировой войны.

От такой политики в XIX веке кое-что перепало и простым немцам после возрождения Германской империи. Конечно, это усредненные суммы – соревноваться в роскоши с российской высшей знатью немецкой знати все равно было немыслимо. Как писал генерал германской армии в начале XX века Гельмут фон Мольтке, приходившийся племянником одноименному фельдмаршалу Мольтке, командовавшему германскими войсками в 1866 году (разгром Австрии) и в 1870 году (разгром Франции): «На деньги от продажи драгоценностей дам на выходе русского царя можно было бы купить целое королевство. Феерическая красота».