скачать книгу бесплатно
– Если вы интересуетесь старостями, то вот в этом журнале история нашего достопочтимого города и его уважаемых жителей, – звонко произнес мальчуган и, сделав вид, что показывает покупателю журнал, зашептал на ухо: – Да вы что?! Даже думать забудьте! Это хорошо, что ко мне подошли. Я вас не выдам. А то в тюрьму загреметь можно. Разве вы забыли, уже сто лет, как библиотеки, театры, музеи закрыты, а книги, кроме кулинарных и садово-огороднических, уничтожены. Наука и культура под запретом. Бездельникам у нас нет места! Ждите судно. Может, вам и повезет.
– Спасибо, малыш, – совсем упав духом, поблагодарил фантазер и побрел в сторону хозяйского дома. Голова гудела: «Как же так? Как же так?»
Глава VIII
Пройдя половину пути, он остановился и сам себе сказал: «Куда я иду? Зачем?» Потом резко повернул в ту сторону, откуда пришел в город: «Лучше утопиться, чем жить с этими людьми».
Закончился город. Началась просека. Шел он очень быстро и сам незаметно для себя оказался у края водной глади. Ноги несли его в сторону исполинской сосны, к которой он привязал когда-то корзину.
– Лучше утопиться, – продолжал твердить он, глядя на мокрый песок. Настолько ему опротивела жизнь в этом городишке.
Так бежал путешественник, пока не наткнулся на разноцветный пластик, прилично занесенный песком.
Вот это чудо! За три месяца его корзина не исчезла, была в целости и сохранности. Ее не унес ветер, не увлекли волны, не сломали люди. Да на берегу и следов их не бывало. Беглец залез в короб и заплакал. Понемногу успокоившись, принялся неистово очищать пластик от песка, ракушек и нанесенных прибоем водорослей. Затем отвязал от сосны, служившей причалом, и, наконец, оттащил к воде. Последний раз посмотрел в сторону берега, повернулся к воде, перекрестился.
– Была не была! – сказал путешественник. Оттолкнулся, заработал веслами и поплыл куда глаза глядят.
Он не знал, с какой стороны принес его ураган. Мог только догадываться. И, полагаясь на интуицию, взял направление в сторону родного дома. Была корзина самолетом, побудет и лодочкой!
Часа через два активной гребли хорошая погода сменилась легким ветерком. Вскоре корзину закрутило, замотало, все вокруг потемнело. Моряк упал на дно, вцепился пальцами в поручни, закрыл глаза и стал читать молитвы, прощаясь с жизнью.
Сколько длилась кошмарная качка, неизвестно. Фантазеру показалось, что он потерял сознание, а когда очнулся, глазам не поверил: он посреди озера рядом с его родным городом. На том самом озере, куда планировал приземлиться, то есть приводниться в день празднества. Вот родной лес, вот купальни, вот городской пляж, белые лебеди, милые кувшинки. К счастью, в буре весла не пострадали, и фантазер бодро погреб, направляясь к купальням.
Не успело сесть солнце, как он был дома, где его с восторгом встретили родные и друзья. Это было счастье! Они уж и не надеялись увидеть выдумщика вновь!
Некоторое время спустя, оправившись от приключений, наш путешественник сел за письменный стол, чтоб честно, без придумок описать увиденное и пережитое.
Вот так!
Конец
Два башмака – пара
Один талантливый художник любил все-все красивое. И однажды приобрел пару отличных лакированных башмаков на кожаной подошве, со вставками на носках из более светлой кожи и такого же цвета плетеными шнурками. Художник остался очень доволен покупкой. Новые ботинки как нельзя лучше подходили к берету из шелковой материи и к турецкому кашне, которое любил носить на шее живописец, закинув один край через плечо. Долгое время мастер холста не расставался с любимыми ботинками. Где они только не побывали! И в мастерской, и на выставках, и в салонах. Они топтали площади и улицы разных городов. Немного поизносились, но были даже очень ничего. И всегда, разумеется, они были вместе. Всегда неразлучны. Никогда не подводили владельца, были удобны, не промокали, не скользили. Радовали глаз и выделяли художника из толпы. Они блестели, и солнце отражалось в них, и они отражались друг в друге, и от этого блестеть хотелось еще больше, чтоб соответствовать и художнику, и друг другу.
Как-то гуляя по набережной, художник наткнулся на нищего. Нищий сидел недалеко от обувного магазина в грязной одежде и совершенно рваных сандалиях, просил милостыню.
Художник посмотрел на голые ноги скитальца, сердце его дрогнуло. Ему захотелось как-то помочь бродяге. Посмотрел на свои лаковые ботинки, уже давно не новые, и подумал: «Пожалуй, куплю себе другие, а эти отдам попрошайке. Уже осень, а он босиком». Так и сделал. Купил в ближайшем магазине новые ботинки. А старые, лаковые протянул бродяге. И еще положил в ладонь немного мелочи.
– Это все мне? – спросил чумазый человек.
– Ну да, должны подойти.
Нищий тут же скинул сандалии и принялся натягивать на грязные ступни еще вполне приличные штиблеты. Вскочив на ноги, он немного размялся, как бы привыкая к обувке. Поприседал, походил туда-сюда. Остался доволен, его глаза счастливо заблестели. Бросил тут же старую обувь и, не поблагодарив, помчался тратить мелочь.
С этого дня у фирменных лодочек началась другая жизнь. Им приходилось топтать грязь, пинать дорожные камни, пустые консервные банки и всякую дрянь. Никто их не берег, не мыл, не чистил. Их вообще почти не снимали с ног. Но то, что они по-прежнему были вместе, придавало обувкам сил и вселяло надежду.
Не завязанные вовремя шнурки как-то растворились в пространстве. Бродяга медленно плелся вдоль забора, шлепая замызганными штиблетами. Над головой свисали из-за высокой изгороди спелые яблоки. Скиталец стал выискивать глазами яблоко поспелее, и постепенно голова задиралась все выше и выше. Аппетит возрастал. Наконец он увидел ветку с наливными сочными плодами, но достать их не было никакой возможности. Бродяга стал подпрыгивать, стараясь дотянуться до яблок. Огляделся, увидел неподалеку валяющуюся палку. Вооружившись ей, он принялся энергично охотиться за «запретными» плодами. Малый так настойчиво скакал около забора и так сильно бил по яблоне, что разбудил двух сторожевых псов, охраняющих двор и сад.
Псы, грозно лая, ринулись к источнику шума. Оборванец совсем не был уверен, что собаки не достанут его. Не стал полагаться на судьбу и сиганул с места что есть мочи, потеряв при этом один ботинок. В его жизни уже были встречи с собаками, и потеря одного башмака в этом случае не была такой уж большой жертвой ради спасения жизни.
Утром дворник, подметая улицу, нашел на дороге один потрепанный штиблет. Хотел выбросить его в мусорный бак, но, подумав, оставил.
Дворник был романтик. Кроме подметания улиц, он еще разводил цветы. «Из такого оригинального ботиночка получится неплохой цветочный горшок», – решил он. И посадил в старый башмак петунью, предварительно покрасив туфлю желтой краской из баллончика и насыпав внутрь землю.
«Неплохо», – отметил дворник-цветовод, удовлетворенный своей работой.
Место для нового горшка было выбрано на самом входе в просторную оранжерею, где он также махал метлой. Прохожие с удовольствием любовались таким дизайнерским решением. Всем было хорошо: и цветоводу, и посетителям оранжереи, и желтому штиблету. Ведь это лучше, чем лежать на дне мусорного бака.
Искатель приключений заметил потерю туфли, только пробежав два квартала. Не сильно расстроился. Снял с ноги другую, надел ее на палку, оставшуюся у него в руке, закинул за плечо и, весело насвистывая, как ни в чем не бывало поплелся дальше по дороге. Так гулял босиком день или два, пока не нашел еще один ботинок, одиноко лежащий на обочине. Башмак был тоже правый, как и оставшийся после побега, и немного больше, чем надо. Ну да ладно. Это лучше, чем ничего. Путешественник с удовольствием облачился в разные штиблеты и был таков. Наш когда-то лакированный красавец вновь отправился в путь, но радости не было, его дерматиновый спутник смотрел не на него, а в другую сторону, он вообще не разделял его взгляды на жизнь. Раньше новый попутчик принадлежал заурядному актеру и перенял все неблаговидные замашки хозяина. Снаружи он был много лучше, чем внутри.
Ну да, долго ли, коротко ли, сколько зим и лет сменилось, не важно. Оба эти товарища оказались на свалке. Бродяга стащил маломальные парные боты с такого же спящего горемыки, а свои, добежав до первой подворотни, бросил.
В тот самый день, когда мусоровоз привез контейнер с правыми башмаками на свалку, другой мусоровоз привез контейнер с левым. Новые хозяева оранжереи решили сменить оформление цветников и выкинули желтый, бывший лакированный, башмак.
Так левый и правый снова оказались вместе. Под одним солнцем, под одним небом, напротив друг друга. Они сильно изменились с момента их расставания, но безошибочно узнали друг друга. Обрадовались, обнялись, прослезились. Они были из одной кожи! Их путь закончился, и никуда не нужно было спешить. Наслаждайся свободой – дождик помоет, ветер посушит, солнышко согреет. А под снегом можно, обнявшись, спать, смотреть сны и верить в весну!
Конец
Девочка Радуга
К подножию Большой горы, что возвышалась с одной стороны над лесом, а с другой стороны над озером, приходили поиграть две девочки. Девочки были маленькие и хорошенькие, с косичками и веснушками, как почти у всех маленьких девочек. Жили они в соседях – одна слева от озера, другая справа. Девочки считались подружками, и им всегда вместе было не скучно: то на скакалке прыгают, то венки из луговых цветов плетут, то на берегу озера из гальки узоры выкладывают, а то и целые замки из песка строят.
Однажды посреди хорошей погоды налетел свирепый ветер, загремел гром и мгновенно пошел дождь. Подружки не успели от непогоды укрыться. А тут еще и в нескольких метрах от них молния поразила старый дуб, одиноко стоящий на краю леса. Под дубом девочки иногда собирали желуди, чтобы делать из них, например, бусы. Или от жары прятались. Малышки так испугались молнии, что остались стоять будто вкопанные, пока не закончился ливень. А он как неожиданно начался, так и резко прекратился. Засветило яркое летнее солнце.
– Ой, смотри, радуга! – сказала одна девочка, задрав голову к небу. – Какая красивая! Похожа на разноцветный мостик.
– Ничего в ней красивого нет, так себе, коромысло, обман зрения, – ответила другая.
– Мне кажется, я слышу, как плачет дуб, вон, смотри, молния расщепила нижнюю ветку. Давай ее привяжем, она и прирастет, – продолжала первая девочка.
– Всё ты придумываешь, никто не плачет, и ничего не прирастет, и так обойдется. – Вторая девочка ехидно рассмеялась и сердито швырнула к подножию дуба нанизанные на нитку желуди. – Некогда мне тут с тобой ерундой заниматься, мне надо домой – одежду сушить, – закончила она и побежала в сторону своего дома.
– Ты куда, подружка! Сейчас высохнем – солнышко! Ни одной тучки! Разложим на поляне платьица, и делов-то! – кричала вслед убегающей подруге первая девочка, удивляясь перемене, произошедшей с той.
А та оглянулась да злобно плюнула в сторону озадаченной подружки:
– Тоже мне, «радуга»!
С той поры так и повелось, стали одну девочку звать Радуга, а другую – Злюка.
Да… Что-то случилось с малышками во время удара молнии. И жизнь их пошла по-разному. Больше они никогда не играли вместе, и никто не видел их вдвоем. А в тот день, когда молния угодила в старый дуб, девочка-радуга сняла поясок с платья, подвязала обломившуюся ветку, погладила шершавый ствол. Листья прошелестели:
– Спасибо!
– Да что же это такое, дуб? Ты все видел. Что случилось с моей названой сестрой? Ведь мы всегда дружили и любили друг дружку! – Радуга, закрыв лицо руками, горько расплакалась.
– Не плачь, девочка, такое бывает. Одни души молния убивает, а другие заново рождает. Хочешь, я буду твоим другом?
– Да! Да! Хочу! Я буду приходить к тебе!
– Вот и славно! Я буду рассказывать тебе разные истории, за сто лет я накопил их так много, а рассказать мне их, кроме ветра, некому!
И Радуга, попрощавшись со старым дубом, пошла домой.
Как я уже сказала, девочки больше не играли вместе, не встречались и не дружили. Поначалу Радуга приходила к домику Злюки, звала ее, но та не выходила. Ждала подружку у себя, да не дождалась. И стала девочка по имени Радуга жить дальше, дружить со старым дубом и соседями. Девочка по имени Злюка ни с кем не дружила. Сидела дома, плела черные кружева. Черный цвет сделался ее любимым – не маркий, должно быть. Шло время, девочки росли-росли да и выросли. Радуга превратилась в красавицу с чистым сердцем, да еще и в умного доктора. Девушка лечила и людей, и зверей – в основном травами да добрым словом. Этим на жизнь и зарабатывала. Все ее любили и хвалили. Слава о бывшей подруге дошла до ушей Злюки. И позавидовала она лютой завистью, сердце ее наполнилось черной ненавистью – такой же черной, как те узоры, что она плела на продажу. Друзей у нее не было, никто ее не любил, и она никого не любила. От постоянного нахождения в четырех стенах цвет лица кружевницы походил на серый, хмурый осенний день, брови всегда насупленные, глазки недовольные, спина от долгого сидения за пяльцами – колесом. Кто на такую позарится, кто с такой водиться станет? Сгорая от злобы, задумала Злюка извести Радугу-красавицу. Знала, что иногда в их лес Серый Волк наведывается. Пошла в лес, нашла волка и говорит ему:
– Отправляйся, Серый, к Радуге и съешь ее. А не сделаешь, что велю, я тебя в серую мышь превращу. Вот у меня волшебная палочка имеется.
И показала волку вязальную спицу. Волк никогда волшебных палочек не видел, ну и поверил. Испугался, конечно. Дело было вечером, Злюка целый день волка по лесу искала и только к закату солнца нашла.
– Я, честно, съем ее, только завтра утром. Я только что поужинал, стащил у селянки головку сыра. Не превращай меня, пожалуйста, ни в кого до завтра! – громко икнув, взмолился волк.
