скачать книгу бесплатно
Кот, который играл в шахматы
Илья Сергеевич Ермаков
Думаю, у каждого писателя наступал тот момент, когда вдохновение резко захватывает его. Появляется идея, которую он не может отпустить до тех пор, пока она не появится на бумаге. Только изложив эти мысли, писатель может двигаться дальше. Именно из таких мимолетных идей сложился этот сборник. Эти рассказы не объединены какой-то общей темой. Каждый существует сам по себе. Сборник озаглавлен названием моего самого первого рассказа. «Зависимость», «Безысходность», «Туки-туки», «Разбудите меня, когда я умру», «Дневник бессмертной», «Казино «Magic City», «Розовый ветер» и «Кот, который играл в шахматы» – яркие вспышки моего вдохновения.
Зависимость
Я совсем недавно начала работать в детской больнице. В мои обязанности входил уход за детьми. Работала я на два отделения сразу и присматривала, как за мальчиками, так и за девочками.
Работа мне пришлась по душе. В свои двадцать лет я уже замужем. Сергей работал в фирме по производству обогревателей. Почему я стала медсестрой? Мама мне всегда говорила, что в семье должен быть медик. Почему не пошла учиться на высшее образование? Смелости не хватило. Струсила где-то… а, может, просто не захотела.
Своих детей у меня еще нет, но мне хватает пока и этих. Девочки и мальчики от четырех до пятнадцати лет – основной контингент нашего стационара. С грудными детьми работают на втором этаже. Наш стационар терапевтического профиля, а потому к нам поступают дети с самыми разными заболеваниями дыхательной, пищеварительной и сердечно-сосудистой систем. В последнее время участилось число детей с бронхитом и врожденными пороками сердца.
Однажды произошел крайне страшный случай, когда девочка с пневмонией так чихнула, что порвала себе легкое! Просто порвала! Ее тут же доставили в реанимацию, где она снова чихнула и порвала себе второе легкое. Мне не известно, какими силами, но ребенка удалось спасти. Мать рыдала у дверей реанимации на полу.
У другого ребенка (не помню, что там было) расплавились кости на грудной клетке. Пришлось оборачивать проволокой. Проволока приросла к тканям внутренних органов. На операции проволоку снимали и делали имплантат грудной клетки. Говорят, что закончилось все благополучно.
Словом, наше отделение пережило многое за то короткое время моего пребывания. Ну, как короткое… всего неделю.
За первую неделю я быстро освоилась и нашла общий язык с коллегами и детьми. Другие сестры – женщины в возрасте. Любят они погрубить, но детей тоже любят. Я малышей защищаю.
Чудные они у нас!
Вела я как-то группу ребят на эндоскопическое исследование в соседнюю поликлинику. Трое мальчишек пяти-шести лет и две взрослые девочки. Иду я и слышу за спиной разговор мальчиков.
– А что с нами делать будут?
– Эндоскопия какая-то…
– Это чего такое?
– Какашки твои смотреть будут!
Даже во время самой эндоскопии мне довелось наблюдать забавную ситуацию. Врач спрашивает у лысого и худенького Толика:
– От тебя чего бензином пахнет? Пьешь?
– Пью!
Ему провели осмотр и предложили конфету. Толик отказался.
– А чего ты от конфет отказываешься?
– Не хочу!
– Значит, бензин пить можно, а конфеты нельзя?
– Ага!
Ох, не знаю, где он нашел бензин…
К нам поступало много детей из неблагополучных семей. Одна девочка, Настя, жила у нас. Ей всего-то было два месяца. За ней и я ухаживала немного. Мать пьет.
Дети в палатах больше общаются, играют и читают. В телефонах не сидят. В таких условиях они больше всего нуждаются в общении.
Я знала всех детей нашей больницы на первой неделе, кроме одного.
Он жил один в своей палате. Сестры постоянно запирали его палату на ключ. По вечерам раздавались жалобные вопли:
– Почему вы меня закрываете? Что я сделал?
Но вопли со временем утихали.
Какое-то время я не решала спросить, что там за ребенок. Меня к нему не подпускали и никогда ничего не рассказывали о нем. Но я все же кое-что разузнала.
– Что с тем мальчиком из девятой палаты? – спросила я у постовой сестры.
– Зачем он тебе? У тебя и других детей много. Мы сами им займемся.
– Почему его запирают?
– Надо.
Пришлось проявить настойчивость.
– Я уже неделю здесь работаю. Мне можно доверять.
– Ох… ненормальный он, понимаешь? Ненормальный.
Это слово мне аукалось всю ночь.
На следующий день ко мне подошла заведующая и сказала:
– Девочки приболели. Ты не могла бы сегодня погулять с Дениской?
– Дениской?..
– Из девятой палаты. Только смотри, чтобы он по газону не бегал.
– Да, хорошо.
На меня пристально посмотрели. Наша заведующая была молодая милая женщина. Она редко ругала подчиненных, но этот взгляд… было в нем что-то предупреждающее.
Это шанс.
На посту я отыскала ключи от девятой палаты и направилась к ней. Сердце мое хотело выпрыгнуть наружу – так мне стало интересно!
Кто же он?
Я нашла его карту. Узнав, что ему девять лет, мне ничего не удалось больше выяснить. Только анализы и никаких диагнозов. Карта пуста.
Моему удивлению не было предела.
Открыв палату, я обнаружила две стандартные постели. Целая палата для одного пациента. Дениска сидел на правой койке. Одетый в теплый желтый свитер и синие колготки, он был очень щупленьким и хиленьким. Блестящие светлые волосы. Большие голубые глаза посмотрели на меня, и я… я редко видела таких красивых детей. Конечно, все дети прекрасны, но он…
– Привет. Пойдем гулять? Меня зовут Света.
На его спальном столике лежал только журнал комикса и кружка с картинкой миньона из мультика.
Он пристально посмотрел на меня и вынул из-под себя белую проволоку.
– Спрячь!
Мне протянули скрученную проволоку.
– Что? – потупилась я.
– В карман! Быстро! Пока не увидели… А то ее у меня опять отнимут!
Я послушалась его.
– Одевайся.
Он кивнул и достал из-под койки свои сандалии. Одевая их поверх колготок, он рассказывал мне о себе:
– Они постоянно забирают ее у меня! Столько дел! У меня еще мать недавно померла… за что мне такое наказание? В чем я провинился? Они… они постоянно запирают меня, но почему? Мне это не нравится!
Жаловался ли он?
Нет, злился.
– Видишь крестик? Мне его бабушка подарила! Он стоит целых три тысячи рублей! Представляешь? Три тысячи!
Дениска показал мне золотой крестик на цепочке.
Я пока не понимала, что происходит, но чувствовала, что что-то не то…
– Ты готов? Пойдем, Дениска?
– Я не Дениска!
Я замерла.
– Я Дима! – констатировал он.
– Я же…
Видела карту! Его зовут Денис Валерьевич!
– Не обманывай! Тебя зовут Денис! Я знаю!
Он весело улыбнулся и направился в коридор.
Погода солнечная. Лето. Что я могу сказать о нашей прогулке? Она была… странной.
Сначала он захотел сделать венок из одуванчиков. Мы собирали одуванчики, и я измазала свой халат молочком из стеблей – в жизни не отстираю. Белое молоко превратилось на халате в багровые пятна. Я ему говорила, что для венка лучше рвать длинные одуванчики, но Дениска постоянно мне приносил короткие.
Пока я собирала букет, он бегал вокруг с проволокой. Сначала он хотел даже залезть на дерево, но мне удалось отговорить его от этой затеи.
Когда одуванчики были собраны, я потратила десять минут, чтобы сделать ему несчастный венок. Почему несчастный? Стоило ему одеть его себе на голову, как он тут же смахнул его прочь, и венок рассыпался.
Дениске весело, а я поняла, что все мои старания рассыпались по асфальту.
Потом по небу пролетел вертолет.
– Смотри, самолет! – воскликнул Дениска.
– Это вертолет! Самолет с крыльями!
Я расставила руки и наглядно ему показала.
– А у вертолета пропеллер, как у Карлсона!
Нахмурившись, Дениска быстро сменил тему:
– Мне нужна палка!
– Палка?
– Да! Я ее спрятал в траве!
Остальную часть прогулки мы тщетно искали палку по всей территории стационара и поняли, что ее кто-то стащил.
Вернувшись в отделение, я не просто проконтролировала то, что Дениска вымыл руки, но и сама ему в этом с удовольствием помогла. Перед тем, как оставить его одного в палате, я зачем-то спросила:
– Слушай, почему я тебя никогда не видела в столовой?
– А я один ем, когда все закончат.
– Тебя не пускают кушать с другими ребятами?
– Неа…
– Почему же?
Он пожал плечами:
– Дерусь много.
На этой ноте нам пришлось расстаться. Покинула я его со смешанными чувствами.
