скачать книгу бесплатно
Камерон с улыбкой нажала кнопку ответа, гадая – не решила ли кузина в конце концов испробовать любовное снадобье?
– Зачем ты все это хранишь? – спросил акушер Дэвид Курье свою бывшую жену.
Он спустился за ней в цокольный этаж и обнаружил там целый шкаф, заставленный пенопластовыми лоточками из-под мяса. Еще в цоколе хранились старые журналы, полная подборка ежегодника «Акушерство сегодня», масса подарочных коробочек, занимавших площадь в двадцать четыре квадратных фута, еще коробка аптечных резинок и другая – с мотками веревки. Эта женщина в своей жизни ничего никогда не выбрасывает, но все же Дэвид никак не мог представить, для чего ей понадобились лоточки.
– Нам это пригодится, если дела пойдут совсем плохо, – ответила она.
Под делами, насколько знал Дэвид после долгого и сложного совместного проживания с этой женщиной, подразумевалась цивилизация, как она есть. Его бывшая жена воспитала двух детей, которые теперь с тихим ужасом вспоминали о детстве, проведенном среди зловещих предсказаний женщины, которую они до сих пор почитали пророком. Хотя и научились с тех пор не обращать внимания на ее пророчества о вселенской катастрофе.
– Можно будет скрепить их изоляционной лентой и построить дом, – продолжал размышлять Дэвид над лоточками, – или даже театр.
– Не ломай себе голову. Давай перенесем все это наверх.
«Все это» относилось к двадцати с лишним коробкам, слишком тяжелым для шестидесятивосьмилетней женщины, чтобы она сама сумела втащить их вверх по ступеням. В коробках лежали телефонные справочники с 1968 по 2005 год. Дэвид подозревал, что справочники в разное время списаны и выброшены за ненадобностью почтовыми отделениями штата Западная Вирджиния.
– Я хочу поскорее доделать эту работу, – сказала Клара, имея в виду вывоз коробок, что ее бывший муж и обещал осуществить на своем пикапе. Кларе не хотелось с ними расставаться, но она понимала, что все издания журнала «Роды» уже невозможно держать наверху. Так что журналы отправлялись вниз, а телефонные справочники съезжали совсем. – Скоро ко мне придут за приворотным средством.
Человек, плохо знающий Клару, сделал бы один из следующих выводов: первое – она заранее условилась с кем-то, желающим получить от нее снадобье, второе – ей позвонили по телефону или прислали сообщение с просьбой быть дома в конкретное время, к которому подойдет лицо, заинтересованное в любовном зелье.
Но Дэвид понял это так, что Клара просто «знает» о приходе клиента. За любовным зельем обращалось немало людей, поэтому ожидать внезапного визитера можно было со значительной долей вероятности. Если бы клиент появился в течение последующих пяти минут, Дэвид отнес бы это насчет популярности своей бывшей жены как травницы. Но их жизнь была полна таких вот примеров, когда Кларе заранее становилось известно о том, что должно случиться. Как-то в разгар рыбалки она сказала: «Бриджит поранилась. Надо немедленно возвращаться домой». Бриджит в самом деле сломала тогда руку!
У Дэвида эти прозрения вызывали только досаду, потому что она всегда ожидала от него каких-то немедленных шагов и в результате странных совпадений почти всегда оказывалась права.
Если же речь шла не о совпадениях, то наверняка существовало научное объяснение феномену, о котором ему было неведомо. Когда он заговаривал об этом с Кларой, она отвечала рассеянно: «Ну конечно, оно существует». Сама Клара считала, что умеет предвидеть и что этому явлению есть строго научное объяснение.
Мозг Дэвида, мозг естественника отказывался верить, что любовные зелья действуют. Конечно, это чистое шарлатанство, просто люди, влюбленные настолько, что обратились к подобному средству, часто так или иначе добиваются взаимности естественным путем. Тут действовал эффект плацебо во всех его проявлениях – самовнушение, сила позитивного мышления. Безраздельная вера способна обеспечить «успех» любому приворотному зелью.
Дэвид приподнял коробку со справочниками. На случай, если очередная жертва и правда находится на пути сюда, а за зельем, само собой, приходили преимущественно женщины, он предпочитал не встречаться с ней. Не нужно, чтобы его видели здесь. Близились перевыборы в городской совет, и он не хотел, чтобы причастность к раздаче сомнительного снадобья подорвала его шансы. Он так и сказал бывшей супруге:
– Могла бы и обо мне подумать.
– Я и подумала, – ответила она, неправильно истолковывая его слова. – Тебе полезен физический труд.
«Давайте примем еще один звонок. До нас дозвонилась Джулия. Здравствуйте, Джулия».
Мэри Энн включила радио. Они вместе с Камерон ехали домой к Кларе Курье в Миртовую Балку за любовным снадобьем. Услышав самый ненавистный из всех голосов, она протянула было руку к выключателю.
– Не трогай! – вскричала Камерон, отталкивая ее руку.
«– Привет, Грэхем, – прозвучал смущенный девичий голосок. – Я хотела спросить про своего жениха.
– Вы помолвлены? Великолепно. Парню повезло».
– Вот лицемер, – пробормотала Мэри Энн. – Сам-то он наверняка ни разу не встречался дважды с одной и той же женщиной.
– Он ждет появления истинного чувства, – возразила Камерон, должно быть, в шутку.
«Спасибо», – ответила радиослушательница серьезно, и голосок ее звучал так трогательно, что Мэри Энн невольно стала вникать, в чем заключалась проблема юной особы, которую она рассчитывала разрешить с помощью передачи «Жизнь» с ведущим Грэхемом Корбетом. Сама про себя она называла эту программу «пожизненным приговором».
«В общем, мы помолвлены уже полгода и собираемся пожениться на Рождество, и я очень люблю моего жениха, но кое-что меня смущает. Он говорит иногда такие вещи… Я знаю, что он просто так шутит. Но мне все равно обидно. Например – что я не то чтобы сверхжирный продукт, но и далеко не обезжиренный. А когда я показывала ему свадебное платье в каталоге для новобрачных, он спросил: точно ли есть такое для крупнокалиберных дам?»
– Вот козел, – прошипела Камерон.
«Да, не слишком приятно», – отозвался Грэхем с оттенком сочувствия в голосе.
«И это говорит человек, заявивший, что моя задница создана для радио! Вот скотина».
«– Я преподаю английский в начальной школе, но мечтаю писать, и кое-что уже отсылала в издательства, но он говорит: «Те, кто может, – делают, кто не может – те учат».
– А вы говорили ему, что чувствуете при этих его словах?
– Да. Но он ответил, что я гиперчувствительная».
Грэхем многозначительно хмыкнул.
«Джулия, я хочу, чтобы вы кое-что сделали. Представьте, хорошенько представьте, что именно вы чувствуете, когда слышите от вашего жениха подобные вещи. Теперь закройте глаза. Закрыли?»
Сейчас он говорил, как заботливый старший брат, – слушатели обожали эту его интонацию. Мэри Энн, знавшая, насколько несвойственна такая манера истинному Грэхему Корбету, начинала испытывать тошноту.
«Да», – ответила девушка, помолвленная с идиотом.
Рядом, на соседнем сиденье, зажмурила глаза Камерон.
«А теперь представьте, что всю жизнь вам предстоит провести с человеком, который заставляет вас переживать подобные чувства».
Бедняжка издала сдавленный вздох. Камерон эхом его повторила.
– Просто не верится, что ты на это можешь купиться! – отозвалась Мэри Энн.
– Тшш!
«А теперь давайте проделаем эксперимент, – снова заговорил Грэхем. – Представьте, каково вам будет с человеком, который любит вас так сильно, что никогда не скажет ничего, что может задеть ваши чувства. С уверенным в себе человеком, которому не требуется самоутверждаться за ваш счет. Он станет говорить нечто подобное: «Я уже вижу тебя в этом платье. Ты будешь в нем потрясающей красавицей. Но для меня ты всегда самая красивая. Я очень люблю тебя! И не могу дождаться, когда ты станешь моей женой».
Мэри Энн не отличалась сентиментальностью, но сейчас должна была признать, что Грэхем совершенно прав. Умеет он найти верный путь к сердцам слушательниц. Камерон тихо вздохнула.
– Все вранье, Кам! На самом деле он вовсе не такой. Уж поверь мне.
– Тшш! Он для меня как лекарство. Помогает не сделаться отпетой мужененавистницей.
«– Да, – выдохнула Джулия. – Я понимаю.
– Мне вы вовсе не кажетесь гиперчувствительной, а этот клоун, похоже, точно бесчувственный. Ему еще предстоит повзрослеть, и надеюсь, он поторопится с этим, прежде чем вы пойдете к алтарю».
– Все, аминь, – проговорила Мэри Энн. – Или ты остановишься на человеке, который говорит, что твоя задница просто создана для радио.
– Это кто так говорит? – встрепенулась Камерон, поворачиваясь к ней всем корпусом.
У Мэри Энн зазвонил мобильный. Она знала, что в Миртовой Балке может не быть связи, и, притормозив у исторического моста Хенлосон, ответила:
– Мэри Энн Дрю.
– Привет, Мэри Энн, это Джонатан.
Джонатан? Зачем он звонит? Свой очередной материал она должна записывать только в будущий вторник, а сейчас четверг.
– Знаешь, мы с Анджи обручились и по этому поводу устраиваем в субботу маленькую вечеринку на студии. Я хочу быть уверен, что ты придешь. Анджи мечтает с тобой познакомиться.
Мэри Энн словно громом поразило. Услышать такое из его собственных уст! Испугавшись, что от потрясения ее сейчас затошнит, девушка с трудом выдавила:
– Это здорово. Я приду.
Она отключила мобильный, закрыла глаза и попыталась представить, как Джонатан Хейл говорит ей, что для него она всегда самая красивая. Камерон удивленно глядела на нее. Мэри Энн повторила ей то, что сейчас услышала.
– Вечеринка? – проговорила Камерон. – На вечеринках люди обычно выпивают…
Мэри Энн по ее зловещему тону быстро поняла, к чему она клонит. Она мрачно нажала на газ и устремилась к своей последней надежде, за средством, которое на самом деле конечно же бессильно было помочь.
Миртовая Балка
Дом на самом деле правильнее было назвать хижиной. Мэри Энн подъехала к ней в тот момент, когда седовласый мужчина с бородкой грузил в пикап тяжелые картонные коробки. Он покосился на девушек в автомобиле, и она увидела, как его глаза полыхнули бирюзовым огнем.
– Это отец Пола, – пояснила Камерон. – Акушер. Кстати, живет по соседству с тобой.
– Знаю, Дэвид Курье. – Мэри Энн с неприязнью вспомнила о еще одном соседе Дэвида Курье – Грэхеме Корбете. – Член муниципального совета и, возможно, замешан в неправомочном расходовании городских средств.
– Не может такого быть, – возразила Камерон. – Они с Кларой вообще-то в разводе, но остались добрыми друзьями. Во всяком случае, он всегда помогает ей по хозяйству. У Пола, – заявила она, – сложные отношения с матерью. Ему бы не повредила консультация психотерапевта…
– Ну еще бы, – отозвалась Мэри Энн. – Ведь его мать в свободное время варит приворотное зелье.
В этот момент на крыльцо вышла босая женщина, ее все еще темные, лишь слегка подернутые сединой волосы были заплетены в длинную косу. Годы оставили на ее оливковой коже густую сеть морщин. Темные глаза почти без интереса скользнули по Мэри Энн и устремились на седовласого мужчину, строго следя за его действиями. Одета она была во фланелевую рубашку и голубые джинсы.
– Она никогда не носит обувь, разве только нужно идти куда-то, где без нее невозможно. Пола от этого коробит. А мне она нравится.
– Она знала, что мы приедем?
– Наверное, но я с ней предварительно не договаривалась, если ты это имела в виду.
Мэри Энн в нерешительности взялась за ручку дверцы. Что за идиотское предприятие она, в самом деле, затеяла?
– Дэвид, – сказала женщина, – может быть, ты узнаешь в библиотеке – не нужны ли им эти справочники?
– Зачем библиотеке справочники тридцатилетней давности? Сама бы давно пустила их на растопку.
Клара явно призадумалась над его словами. А Дэвид поспешно нырнул в кабину, очевидно испугавшись, что она потребует выгрузить назад коробки, которыми он только что до отказа набил кузов. Производительница любовных снадобий нахмурилась.
– Расточительство, – обратилась она к Камерон. – Потом, когда все пойдет прахом, люди горько пожалеют о тех вещах, которые в свое время выбросили.
– Здравствуйте, Клара, – сказала Камерон. – Это Мэри Энн Дрю. Мы к вам приехали за…
– Любовным снадобьем, – закончила за нее Клара. – Проходите в дом.
Камерон выразительно взглянула на Мэри Энн, призывая ее отдать дань прозорливости этой женщины. А Мэри Энн больше всего захотела оказаться у себя в редакции и с достоинством признать поражение.
Стены кухни в хижине были уставлены шкафчиками, забитыми банками с высушенными травами, кореньями и еще какими-то непонятными штучками.
– Чаю хотите? – предложила Клара.
– Нет-нет, спасибо, – быстро отказалась Мэри Энн, которой стало немного не по себе от перспективы принять чашку чая из рук женщины, изготовляющей любовные зелья. И вообще – не повредит ли стряпня этой особы Джонатану? А что, если он отравится?..
– А я выпью, – улыбнулась Камерон. – Крапивный у вас есть?
– Да, – одобрила Клара ее выбор.
А Мэри Энн в который раз удивилась, почему Камерон не возьмет и не выйдет за Пола – ведь он и красив, и неглуп, и вполне обеспечен: как-никак днем – смотритель и экскурсовод в заповеднике, а вечером – музыкант. Разве что Камерон никогда особенно не рвалась именно замуж, и, по ее словам, Пол тоже не стремится к браку, да и не настолько она его любит… Однако в атмосферу этого семейства Камерон вписывается идеально.
Сама Мэри Энн чувствовала себя здесь совсем не в своей тарелке, а именно такой, какая она есть. То есть женщиной, которая носит высокие каблуки и делает педикюр, пользуется кремом для загара, обожает ходить по магазинам, любит Нью-Йорк, не ужасается при мысли о ботоксе и отбеливании зубов, способна просмотреть подряд все серии «Секса в большом городе».
Они расселись вокруг красивого столика ручной работы на разнокалиберные стулья.
Мэри Энн пробормотала:
– Камерон, может быть, не стоит?
Камерон свирепо взглянула на нее.
– Нет так нет, – сказала Клара.
Мэри Энн моргнула. Странно, что женщина, торгующая средствами от всех болезней и невзгод, не нахваливает свой товар.
– А я уверена, что оно действует, – настаивала Камерон.
– Оно действует, – согласилась Клара. – Но, как правило, не так, как ожидают люди.
Мэри Энн была заинтригована. Хотя ей никак не верилось, что Камерон может относиться к этому серьезно.
– Что вы имеете в виду? – спросила она у Клары.
Женщина посмотрела на нее пронизывающим взглядом василиска:
– Я ничего не скрываю. Объясняю людям, как правильно воспользоваться снадобьем. Они выполняют. Тут-то и происходят самые неожиданные вещи. Вот вы, например, хотите дать средство мужчине, у которого уже есть подруга.
– Они даже уже помолвлены. – Профессиональная честность Мэри Энн не дала ей солгать. – А… откуда вы узнали?
Клара пропустила вопрос мимо ушей:
– Так вот, если он отхлебнет достаточную дозу и влюбится в вас, с той женщиной у вас могут быть проблемы. Вам надо еще раз заглянуть в свое сердце и убедиться, чего именно вы хотите. Потому что человек, однажды выпивший снадобье, полюбит вас так, что вы уже не сможете остановить это или как-то переиграть.
– Подобных проблем не будет, – отрезала Мэри Энн. – Я хочу сказать – с моей стороны.