От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942-1945

скачать книгу бесплатно

С точки зрения стратегии 6-я армия выполнила свою задачу к концу сентября. Она вышла к Волге. Половина Сталинграда была в руках немцев, а вторую половину можно было подвергать артиллерийскому обстрелу. Осмотрительность диктовала необходимость прекратить наступление, укрепить фронт и постепенно изматывать русских. Гитлер сам всегда выступал против напрасных потерь солдат в уличных боях. Ф. Паулюс тоже рекомендовал избегать их. 4 октября он предупредил командование о том, что больше не имеет резервов, и в случае контрудара русские сумеют прорвать фронт. Однако амбиции Гитлера к тому моменту нельзя было обуздать никакими доводами рассудка. 28 сентября он начал свою речь в Спорт-халле о планах зимней кампании с того, что едко высмеял все публикации мировой прессы последнего времени. Он жаловался, что газеты преподносят булавочные уколы западных союзников, такие как высадка десанта в Дьепе, как блестящие победы, в то время как игнорируют марш немецких войск от Дона на Волгу и Кавказ. Отстаивая свою позицию перед аудиторией, он добавил: «Когда мы возьмем Сталинград – и вы можете быть уверены в этом, – мы им покажем». Словно забивая гвоздь, он во второй раз поклялся взять Сталинград и заверил присутствующих: «Можете быть уверены в том, что никто не сможет заставить нас уйти оттуда».

6 октября Ф. Паулюс временно приостановил наступление на Сталинград. В его войсках осталось слишком мало пехоты. В одной из дивизий средняя численность батальонов составляла 3 офицера, 11 унтер-офицеров и 62 рядовых.

Начинала сказываться также и нехватка боеприпасов. Только за сентябрь армия израсходовала 25 млн патронов, более полумиллиона противотанковых и три четверти миллиона осколочных снарядов. Потери армии со времени переправы через Дон составили 7700 убитыми, 30 200 ранеными и 1100 пропавшими без вести.

Получив в качестве пополнения пять специальных штурмовых батальонов из резерва ОКХ, перебросив с одного из флангов пехотную дивизию и получив из 4-й танковой армии одну танковую дивизию, 14 октября Ф. Паулюс возобновил наступление на Сталинград. Советские историки описывают последующие две недели как самый драматичный период во всей битве. На второй день боев немцы заняли тракторный завод на севере города и вышли к Волге, расчленив оборонительные позиции советских войск[76 - ИВОВ. Т. 3. С. 444–445.].

С левого берега Волги советская артиллерия вела массированный огонь по немецким позициям всюду, в пределах дальности стрельбы.

С характерной для России внезапностью стала меняться погода. После нескольких холодных дней 18 октября прошли проливные дожди, а на следующий день выпал мокрый снег. Доставка предметов снабжения в степи затруднялась распутицей на дорогах. Тем не менее, хотя немцы уже не смогли повторить успеха первых двух дней октябрьского штурма, в городе они продолжали удерживать инициативу и действовали даже с более мощным напором, чем в начале наступления. В особенно удачный для них день 23 октября им удалось захватить металлургический завод «Красный Октябрь», несколько жилых кварталов и большую часть развалин городского хлебобулочного комбината. Но уже через неделю в войсках стала сказываться нехватка боеприпасов, что сделало невозможным ведение наступления с прежней интенсивностью.

В начале ноября резко похолодало, что сильно осложнило возможности оборонявшейся стороны. Всего за несколько дней полностью замерзли реки. Правда, этого не случилось с Волгой. Сначала там образовалась ледяная жижа, затем появились огромные льдины, которые устремились вниз по течению. В конце концов переправа через Волгу стала представлять опасность даже для крупных судов. В той широте, на которой расположен Сталинград, река полностью замерзает в течение недель и даже месяцев. Это было крайне важно для 62-й армии, прибытие пополнения и предметов тылового обеспечения полностью зависело от поставок с противоположного берега.

К тому времени, когда Волга полностью замерзла, участок земли в Сталинграде, который обороняли войска В.И. Чуйкова, сузился до двух плацдармов, один из которых был 10 км в ширину и 1,5 км в глубину, а второй, расположенный на северной окраине города, – примерно в два раза меньше. 11 ноября немецкие войска прорвались на северном фланге более крупного участка обороны к реке, отрезав там целую дивизию[77 - Чуйков В.И. Битва за Сталинград. С. 206; ИВОВ. Т. 3. С. 448.].

17 ноября Гитлер писал в своем приказе 6-й армии: «Мне известны трудности битвы за Сталинград и тот упадок сил, которые испытывают войска. Но сейчас благодаря ледоходу на Волге русские испытывают еще большие трудности. Если мы сумеем воспользоваться этим, то тем самым сэкономим больше жизней». Далее он призвал «к еще одной решительной попытке».

Планы немецкой стороны

Когда в отделе ОКХ «Иностранные армии Востока» сделали вывод о том, что к зиме советские войска сохранят достаточно сил для перехода в стратегическое наступление, его офицеры попытались предугадать наиболее вероятный участок, на котором оно может состояться. Им представлялось, что с этой точки зрения для советской стороны наиболее перспективными являются участки фронта группы армий «Б» и группы армий «Центр». На участке группы армий «Б» относительно слабо укрепленный немецкий фронт и благоприятные условия местности способствовали операции по освобождению Сталинграда. Далее открывались перспективы нанесения удара к западу от Сталинграда через Дон на Ростов; в случае успеха оказывались разгромленными большая часть войск группы армий «Б» и вся группа армий «А». Однако в отделе «Иностранные армии Востока» больше склонялись к мнению, что русские, скорее всего, предпочтут отвести угрозу от Москвы, над которой все еще нависали передовые части группы армий «Центр». Вероятно, новое наступление начнется с выступов в районах Торопца и Сухиничей и будет осуществляться по сходящимся направлениям на Смоленск. Целью наступления будет разгром 9-й армии, 3-й танковой армии и 4-й армии. Предполагалось, что русские еще не научились планировать и вести наступление с постановкой задач в глубине обороны противника, например на Ростов или Балтийское побережье. Поэтому они нанесут удар там, где конфигурация линии фронта создает для их наиболее явные преимущества. К тому же такое наступление не требует от командования большой тактической грамотности. Казалось бы, развертывание советских войск в течение последующих двух месяцев подтверждало прогнозы ОКХ, сделанные в августе. В течение всего лета русские имели более мощную группировку, нацеленную на войска группы армий «Центр», по сравнению с той, которая была развернута против двух групп армий на южном направлении. (Здесь, на центральном участке советско-германского фронта, советскими войсками 30 июля – 23 августа проводилась Ржевско-Сычевская наступательная операция; с сентября снова шла борьба за Ржев, где немцы смогли устоять, наконец, 8 декабря началось мощное советское наступление, которым командовал Жуков, закончившееся неудачей (и поэтому малоизвестное). – Ред.) В сентябре началась перегруппировка советских войск на северном фланге группы армий «Центр» в районе Торопца. Ко второй неделе октября эти мероприятия зашли так далеко, что Гитлер уже подумывал о нанесении встречного удара. Немцы считали, что наступление начнется сразу же после периода осенних дождей (дожди начались с 16 октября; ожидалось, что они продлятся две-три недели). Сразу же после середины октября немецкой разведкой была зафиксирована подготовка к наступлению и перед фронтом группы армий «Б». Однако, как показалось, эти мероприятия велись не слишком активно и вряд ли могли свидетельствовать о том, что русские намерены нанести удар в ближайшее время. 15 октября в разведке ОКХ пришли к выводу о том, что советские войска, возможно, сделают попытку наступать на фронте группы армий «Б», однако при этом основной целью такого наступления может быть не что иное, как отвлечение возможно большего количества немецких войск с целью в дальнейшем нанести удар на фронте группы армий «Центр».

В последние две недели октября данные разведки свидетельствовали о том, что сосредоточение советских войск перед фронтом группы армий «Б» ограничено плацдармом в районе Серафимовича на участке, где оборону держит румынская 3-я армия. 31 октября из разведывательного отдела ОКХ поступил доклад о том, что характер проводимых на плацдарме мероприятий не позволяет прогнозировать крупное наступление русских, а скорее указывает, что на этом участке запланировано наступление с ограниченными целями. В то же время на фронте группы армий «Центр» с участка 9-й армии поступали сведения о том, что по состоянию на 30 октября до начала русского наступления оставалось не более одной недели, за которую предполагалось провести перегруппировку сил армии.

Гитлер оценивал активность советской стороны перед фронтом группы армий «Б» менее оптимистично, чем офицеры отдела «Иностранные армии Востока». Еще в середине августа он начал высказывать беспокойство о том, что И.В. Сталин попытается, по его собственному выражению, провести «типично русское наступление», то есть нанести удар на Ростов через Дон из района Серафимовича. Подобное сокрушительное наступление большевики уже осуществили в начале 1920 г. против русской Белой армии генерала П.Н. Врангеля. (Видимо, все же А.И. Деникина, имеется в виду Ростово-Новочеркасская операция 3—10 января 1920 г. – Ред.) 26 октября Гитлер вновь выразил озабоченность возможностью нанесения русскими мощного удара по армиям союзников с дальнейшим развитием наступления через Дон и приказал усилить оборону итальянских, венгерских и румынских войск на Дону за счет переброшенных на этот участок авиаполевых дивизий.

2 ноября, после того как поступили данные авиаразведки о наведении русскими новых мостов через Дон в районе Серафимовичского плацдарма, Гитлер снова предсказал крупное наступление советских войск на Ростов. Понимая, что в случае возникновения настоящей кризисной обстановки от авиаполевых дивизий будет немного толка, он отменил прежний приказ об их переброске. 4 ноября был отдан новый приказ о переброске 6-й танковой дивизии и двух пехотных дивизий с побережья Ла-Манша и развертывания их в качестве резерва за боевыми порядками итальянской 8-й и румынской 3-й армии. Из того факта, что на дооснащение этих дивизий требовалось время, а значит, они не могли прибыть на Восточный фронт ранее, чем через четыре-пять недель, следует, что Гитлер не ожидал начала советского наступления до начала декабря.

В течение первых двух недель ноября новые свидетельства замыслов русских поступали практически ежедневно. К 4 ноября стало ясно, что советское командование готовит удар против 4-й танковой армии южнее Сталинграда. 8 ноября было обнаружено, что одна из дивизий советской 5-й танковой армии, которая, как считалось прежде, дислоцировалась в районе Орла и Сухиничей, переброшена на позиции перед фронтом румынской 3-й армии. Спустя еще два дня было установлено появление на этом участке фронта еще одной дивизии 5-й танковой армии, а также выявлено новое оперативное объединение русских – Юго-Западный фронт. Это было важным признаком надвигавшихся событий, поскольку прежде все советские войска, противостоящие группе армий «Б» к северу от Сталинграда, входили в состав одного Донского фронта и его участок был слишком растянут для организации там крупного наступления.

Несмотря на все эти тревожные данные, еще 6 ноября отдел «Иностранные армии Востока» пребывал в уверенности, что главные события должны были произойти на фронте группы армий «Центр», а наступление на Дону начнется позже. 12 ноября для немецкой стороны общая картина обстановки была слишком неясной для того, чтобы делать однозначные прогнозы, поэтому вместо этого было сделано одно уклончивое заявление: «Тем не менее в ближайшем будущем следует принимать во внимание возможность перехода противника в наступление против румынской 3-й армии с целью перерезать железную дорогу на Сталинград; это может создать угрозу для немецких войск еще далее на восточном направлении и вынудит их оставить Сталинград».

Признавая, что отдел «Иностранные армии Востока», возможно, был прав, предполагая, что русские готовят крупное наступление, возможно главное за зимнюю кампанию, против группы армий «Центр», ко второй неделе ноября командование группы армий «Б» было уверено в том, что советские войска нанесут удар по румынской 3-й армии и, возможно, 4-й танковой армии. Любая возможность наступления, даже ограниченного, против румынских войск не могла не вызвать серьезной озабоченности. 9 ноября командующий группой армий «Б» фон Вейхс, принимая во внимание такую возможность, планировал развернуть за позициями румынских войск 29-ю моторизованную дивизию из состава 4-й танковой армии. Однако позже он отказался от этого замысла, поскольку наступление противника ожидалось и против 4-й танковой армии. Вместо этого 16 ноября он решил перебросить с участка итальянской 8-й армии на позиции румынской 3-й армии 22-ю танковую дивизию. Вместе с румынской 1-й танковой дивизией немецкое соединение должно было войти в состав XXXXVIII танкового корпуса, переданного в резерв из 4-й танковой армии. Формально XXXXVIII танковый корпус должен был представлять собой грозную силу, однако фактически ничего подобного не было и в помине. 22-я танковая дивизия едва ли по численности превышала нормальный танковый полк. В ее составе было 46 танков, из которых к 19 ноября в рабочем состоянии осталось только 38 машин. Румынская 1-я танковая дивизия, которая к тому времени еще не принимала участия в боях, имела в своем составе 122 машины, 21 из которых были устаревшими модификациями немецкого танка Pz III с 50-мм пушкой, а остальные – трофейные чешские танки с 37-мм орудием (кстати, неплохие танки. – Ред.).

Планы советской стороны

4 октября представители Ставки Г.К. Жуков и А.М. Василевский возглавили совещание, на котором началось планирование советского контрнаступления под Сталинградом (см. карту 4). В течение октября и первых двух недель ноября, в то время когда 6-я армия с предельным напряжением сил вела бои за окончательное овладение городом, советская сторона завершила оперативное развертывание войск на ее флангах. 28 октября Юго-Западный фронт под командованием генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина в составе 6-й, 1-й гвардейской, 63-й, 5-й танковой и 21-й армий получил приказ нанести удар вниз по течению Дона из района Клетской. Донской фронт, участок которого сократился более чем вдвое, сохранил за собой 65, 24 и 66-ю армии; ему была назначена полоса наступления от Клетской до Волги. В составе Сталинградского фронта остались 62, 64, 57 и 51-я армии, которые держали оборону в самом городе и перед фронтом немецкой 4-й танковой армии. Самая сильная из прибывших для пополнения фронтов 5-я танковая армия, имевшая в своем составе шесть стрелковых дивизий, два танковых корпуса, гвардейскую танковую бригаду, кавалерийский корпус, артиллерийский, зенитный и минометный полки, начала выдвижение на передний край перед фронтом румынской 3-й армии в конце октября и закончила развертывание примерно к 6 ноября[78 - Численность советской стрелковой дивизии составляла примерно 10 тыс. человек; танковый корпус (примерно соответствовал по численности американской бронетанковой дивизии) имел в своем составе 10,5 тыс. солдат и офицеров и 189 средних и тяжелых танков; кавалерийский корпус насчитывал 19 тыс. человек, имел около 100 бронемашин.].

Помимо 5-й танковой армии, на Сталинградском направлении войска были усилены свежими корпусами и дивизиями[79 - Сборник материалов по изучению опыта войны ? Генеральный штаб Красной армии. 1943. № 6. Апрель – май.].

Возросла численность пехоты, а на направлениях главных ударов армиям были приданы танковые, механизированные и кавалерийские корпуса[80 - Штатная численность советского механизированного корпуса составляла 16 тыс. человек и 186 танков. Некоторые из танковых и механизированных корпусов, возможно, были переданы из состава 1-й и 4-й танковых армий. 4-я армия не упоминается в документах Сталинградской битвы после сентября 1942 г. 1 – я танковая армия перестала там значиться после окружения в районе Калача. В тех боях армия была сильно потрепана или даже, как утверждают немецкие источники, разгромлена.].

Ко времени завершения развертывания Красная армия имела в районе Сталинграда 4 танковых и 3 механизированных корпуса, 14 отдельных танковых бригад и 3 отдельных танковых полка – всего около 900 танков, или примерно 60 % всех советских танковых войск. Кроме того, по решению Ставки сюда была переброшена примерно треть из всех имевшихся у советской стороны реактивных ракетных установок, всего 115 дивизионов. Были значительно усилены артиллерия и авиация (согласно Советской военной энциклопедии, наши войска имели 1463 танка и САУ, 1350 боевых самолетов, 15 500 орудий и минометов. – Ред.)[81 - ИВОВ. Т. 3. С. 20.].

Всего в наступлении в районе Сталинграда с советской стороны принимали участие более 1 млн солдат и офицеров (1106 тыс.). По данным советских источников, соотношение сил сторон было примерно равным по численности войск (1,1 к 1); советская сторона имела незначительное преимущество в боевой технике в следующих соотношениях: 1,3 к 1 по танкам (2,2 к 1 по СВЭ), 1,3 к 1 по артиллерии (1,5 к 1 по СВЭ), 1,1 к 1 по авиации[82 - ИВОВ. Т. 3. С. 26.].

Такое соотношение нельзя считать справедливым даже приблизительно. Советская группировка войск численностью примерно 1 млн солдат и офицеров была примерно равной по численности всей группировке группы армий «Б», из которой в районе Сталинграда было развернуто немногим более половины сил и средств. Предположив, что советская сторона приводит точные данные относительно своих войск в этом районе, можно считать, что советские войска имели общее преимущество в личном составе в соотношении примерно 2 к 1. (Автор ошибается: нашим войскам, конкретно Юго-Западному, Донскому и Сталинградскому фронтам, противостояли конкретные 3-я румынская, 6-я и 4-я танковая и 4-я румынская армии – соотношение сил указано выше. – Ред.) С учетом соотношения сил сторон на главных направлениях, а также принимая во внимание качество войск Германии и ее союзников на флангах, можно говорить о подавляющем преимуществе Красной армии (на решающих направлениях! – Ред.). Несомненно, что те же оценки следует применить и в определении соотношения количества боевой техники сторон. Численность всех танков, имевшихся на тот момент в группе армий «Б», не могла превышать 500 машин (675 танков и штурмовых орудий. – Ред.) по крайней мере одну треть из этого количества составляли устаревшие чешские танки, а также танки Pz II и Pz III. (В наших войсках также было немало легких танков, таких как Т-70. – Ред.) Что касается расчета соотношения сторон в авиации, похоже, что расчеты делались с учетом всех немецких боевых самолетов, действовавших на Восточном фронте.

Карта 4. Сталинград. Обстановка на ноябрь – декабрь 1942 г.

Планом советского командования предусматривалось связать боями 6-ю армию на центральном участке фронта между Доном и Волгой и в самом Сталинграде, разгромить румынские войска на ее левом и правом флангах и нанести удар по тылам армии, перерезав ее коммуникации через Дон. Основные усилия предполагалось сосредоточить на участке наступления 5-й танковой армии, шесть стрелковых дивизий которой (четыре из них действовали в первом и две – во втором эшелоне) должны были пробить брешь в обороне румынской 3-й армии. Затем в эту брешь бросались два танковых корпуса, которые должны были развить успех в направлении на Калач, к западу от Сталинграда. За танковыми корпусами следовали кавалерийские корпуса и стрелковые дивизии с задачей веером наступать на правый фланг с целью обеспечения флангов основной группировки и создания оборонительного рубежа на реке Чир. Действуя внутри дуги, образованной наступающими танковыми корпусами, 21-я и 65-я армии должны были пробиться на одном из флангов в районе Клетской и замкнуть кольцо окружения вокруг четырех дивизий немецкой 6-й армии западнее Дона. Им оказывали содействие войска 24-й армии, задачей которых было не допустить переправы окруженных немецких дивизий через Дон в районе Паныиино и Вертячего и прорыва к главным силам 6-й армии. Для завершения окружения противника 57-я и 51-я советские армии должны были прорвать оборону 4-й танковой армии южнее Сталинграда и наступать в северо-западном направлении для соединения с войсками 5-й танковой армии в районе Калача-на-Дону[83 - Сборник № 6.].

Наступление советских войск в районе Сталинграда ознаменовало собой новый этап в ведении русскими наступательных боев. Теперь советское командование демонстрировало равное немецкой стороне умение планировать грамотные в тактическом отношении операции, а войска Красной армии показали свою способность достаточно эффективно воплощать эти замыслы в жизнь в противостоянии с противником, достигшим пика своих сил. Наиболее характерным являлось использование масс пехоты на узком участке фронта для прорыва обороны противника с последующим развитием успеха с помощью мощных, самостоятельно действовавших танковых соединений, осуществлявших вклинение в оборону противника на большую глубину. Прежде русские почти всегда практиковали смешанные фронтальные атаки пехоты и танков, которые, несмотря на то что были менее эффективными и вели к большим потерям, не требовали особого искусства командования. Новая тактика Красной армии продемонстрировала, что советское Верховное командование достигло зрелого уровня тактической грамотности и способно идти на оправданный риск, что характерно для ведения маневренной войны. Возросший уровень подготовки командного состава стал ощущаться на всех этапах проведения операции. Так, развертывание войск перед началом наступления было осуществлено быстро, грамотно и скрытно, без предварительного долговременного поиска слабых мест в обороне противника и длинных артиллерийских дуэлей, что было характерно для действий советских командиров при организации прежних наступательных операций и что зачастую сводило на нет эффект внезапности.

Окружение 6-й армии

Дождавшись высадки войск союзников в Северной Африке, что связывало немцев на Западе, и прихода холодов, 19 ноября 1942 г. русские начали наступление в районе Сталинграда. В полночь того дня пошел настолько сильный снег, что видимость снизилась практически до нуля. Температура воздуха составляла примерно 5 градусов ниже нуля. В 08.50 после артиллерийской подготовки, которая продолжалась примерно полтора часа, 5-я танковая и 21-я армии бросили свою пехоту в наступление на позиции румынской 3-й армии.

Вскоре после полудня оборона румынской армии была прорвана, и в прорыв устремились два танковых и один кавалерийский корпус 5-й танковой армии. Спустя еще час один танковый и один кавалерийский корпуса были брошены в наступление для развития успеха на участке 21-й армии. Румынская 3-я армия после первого же штурма оказалась в катастрофическом положении. После того как на ее позиции стали наступать советские танки, против которых у румын не было противотанковой артиллерии калибром более 47 мм, румынские войска были окончательно деморализованы. Утром 19 ноября начала наступление и 65-я армия, однако на левом фланге 6-й армии ей противостояли немецкие соединения, и русским практически не удалось продвинуться вперед, за исключением участка на правом фланге, который обороняла румынская кавалерийская дивизия. 65-й армии удалось продвинуться вперед всего примерно на 5 км, в то время как на других участках русским удалось преодолеть 20–22 км[84 - Сборник № 6.].

На следующий день войска 57-й и 51-й армий прорвали фронт румынского 6-го корпуса южнее плацдарма в районе Бекетовки. Документы немецкой 4-й танковой армии свидетельствуют о том, что румынский корпус был настолько быстро деморализован, что никакие меры, которые пыталось предпринять немецкое командование, не поспевали за стремительным бегством румынских войск. К исходу дня командование 4-й танковой армии поняло, что румынский корпус перестал существовать как воинское соединение. Г. Гот отмечал, что все то, на завоевание чего ушли недели, было потеряно в течение одного дня; на многих участках румыны вообще не оказывали сопротивления наступавшим русским, пав жертвой «неописуемой танкобоязни». Он был намерен оттянуть назад румынский 7-й корпус, который занимал оборону на правом фланге армии, южнее участка 6-го румынского корпуса; однако командование группы армий «Б» не утвердило этого решения, объясняя это тем, что, если румынские солдаты побегут, их уже ничто не остановит.

Незадолго до полуночи 19 ноября командование группы армий «Б» распорядилось, чтобы Ф. Паулюс прекратил наступление против очагов советской обороны в Сталинграде и вывел из города три танковые и одну пехотную дивизии на отражение наступления русских на левом фланге. На следующий день эти дивизии в составе XIV танкового корпуса были переброшены на западный берег Дона. Здесь вместе с уже находившимися на этом участке тремя дивизиями им удалось воспрепятствовать войскам советских 21-й и 65-й армий создать еще один котел окружения в районе к западу от реки. Однако под натиском превосходящего противника потерявшие возможность маневра из-за нехватки горючего немецкие соединения не смогли помешать действиям советских войск на внешнем охватывающем направлении. Единственным препятствием на пути наступавшей 5-й танковой армии были XXXXVIII танковый корпус и остатки войск румынской 3-й армии. На румын уже нельзя было рассчитывать, за исключением некоторых частей, которые, как, например, дивизия под командованием генерала Михаила Ласкара, сражались достойно. Сам XXXXVIII корпус, на который Гитлер вначале возлагал все свои надежды, не смог организовать взаимодействие между своими двумя дивизиями и, в конце концов, был вынужден поспешно отойти на западный берег реки Чир[85 - 26 ноября XXXXVIII танковый корпус вместе с примерно 6 тыс. румынских солдат дивизии Ласкара, которых он спас от окружения, отошел на западный берег реки Чир. Гитлер, который пребывал в уверенности, что корпус достаточно силен для того, чтобы остановить наступление советской 5-й танковой армии, вызвал его командира генерал-лейтенанта Фердинанда Гейма в Германию, где тот был без суда лишен воинского звания и посажен в тюрьму. В августе 1943 г. так же без рассмотрения дела в суде он был освобожден и восстановлен в звании, а позднее назначен комендантом крепости Булонь.].

Самое большее, чего удалось добиться на этом участке немцам и румынам, это то, что 5-я танковая армия стала отставать от графика наступления почти на сутки; последнее тоже является скорее «заслугой» командования 5-й танковой армии, которая вместо того, чтобы выполнять поставленные ей задачи, ввязалась в бои местного значения. Соответственно, два танковых корпуса армии продолжали двигаться на Калач, в то время как кавалерийский корпус при поддержке нескольких пехотных дивизий увлеклись зачисткой от противника рубежа реки Чир, восточнее которого немецкие и румынские войска все равно не имели ни малейшей надежды закрепиться.

На южном фланге 4-й танковой армии обстановка складывалась не лучше. Советское наступление рассекло армию надвое. IV армейский корпус и 29-я моторизованная дивизия оказались внутри кольца окружения, которое почти сомкнулось вокруг Сталинграда. Все, что осталось в распоряжении Г. Гота, – это румынские 6-й и 7-й корпуса и 16-я моторизованная дивизия[86 - В конце октября командование на правом фланге 4-й танковой армии было передано румынской 4-й армии, в состав которой входили румынский 7-й армейский корпус и три дивизии.].

16-я моторизованная дивизия, задачей которой было обеспечение правого фланга 4-й румынской армии, в первый же день наступления оказалась отрезанной в районе Хулхуты и была вынуждена с боями пробиваться в район западнее Яшкуля. В этих условиях 4-я танковая армия не только не могла задержать наступавших русских, стремившихся замкнуть кольцо окружения вокруг Сталинграда с юга, но и не имела надежды предотвратить русское наступление в юго-западном направлении вдоль левого берега Дона.

Фактически, хотя это и стало известно позднее, армия была спасена, скорее благодаря тактическим промахам советского командования, чем в результате собственных успешных действий. После осуществления прорыва 57-я армия имела ограниченную задачу совершить маневр во фланг 6-й армии, в то время как 51-я армия была должна направить свои главные силы, а именно один танковый и один кавалерийский корпус, в широкий рейд на северо-запад для завершения окружения противника в районе Калача. Одновременно ее пехотные дивизии должны были наступать в юго-западном направлении на Котельниково с целью прикрытия флангов. С учетом шаткого положения 4-й танковой армии такое распыление сил не сулило проблем для наступающих. Однако командование 51-й армии не было достаточно подготовлено для осуществления управления войсками, двигавшимися по расходящимся направлениям. В результате наступление на Калач и на Котельниково осуществлялось не так быстро и решительно, как было запланировано. Например, в районе Котельниково русские первоначально добились значительных успехов, но затем стали действовать слишком осторожно. Но даже тогда немецкая 4-я танковая армия находилась в смертельно опасном положении. 22 ноября, докладывая о действиях румынских войск, Г. Гот описывал это как «фантастическую картину бегства оставшихся солдат».

Внезапное окружение современной армии является катастрофическим событием, которое можно сравнить с землетрясением или другим стихийным бедствием. На картах позиции окруженных армий часто имеют форму правильной геометрической фигуры. В реальной боевой обстановке рубежи обороны окруженных войск непрерывно рассекаются на части; находящийся в окружении вынужден сражаться в обстановке постоянного шока при самой неблагоприятной обстановке. Линии его коммуникаций отрезаны, штабы не имеют связи с войсками, снабжение нарушено; нападение противника может последовать со всех сторон. С момента, когда смыкается кольцо окружения, каждый находящийся в кольце чувствует себя пленным. Смерть находится и впереди, и сзади; дом представляется далекой мечтой. Повсюду царят паника и ужас. Как командиры, так и подчиненные думают только о бегстве, однако вырваться из кольца совсем не просто. Со всех сторон находится враг; необходимо переправляться через реки, обходить армии противника, в которых сотни тысяч солдат, огромное количество боевой техники, транспортных средств, складов и т. д.; каждый день приходится проделывать по 15, 30 или даже 40 км тяжелого и опасного марша.

С первого же момента окружения во много раз возрастает обычное в бою чувство замешательства, поскольку противник атакует именно те участки, на которых сложнее организовать оборону. По мере развития наступления противника находящиеся в окружении все больше перестают контролировать обстановку, способность организовать свои силы для согласованного противодействия. Все это имело место и в 6-й армии в первые дни окружения. От участка с окруженными немецкими войсками в районе Серафимовича до их товарищей по несчастью в районе Калача было примерно 120 км; еще несколько километров было до железнодорожной станции на реке Чир. На территории между реками Чир и Дон располагались армейский и корпусные штабы, склады боеприпасов, горючего и другого имущества, госпитали, ремонтные мастерские – весь механизм, обеспечивающий управление войсками и их жизнедеятельность. Все это сплелось в запутанный клубок людей, лошадей и автомашин, откатывающийся в южном направлении с целью спастись от советских танков. Река Дон замерзла и, возможно, была способна выдержать даже движение грузовых автомобилей, однако немногие предпочитали путь отступления на восток другим направлениям. Немногие когда-либо прежде видели советские танки, немногие хотели бы такой встречи и немногие в нее верили, однако ходили слухи, что русские были повсюду. К чувству замешательства примешивалось недоверие; ведь русским никогда прежде не удавались операции глубокого прорыва.