скачать книгу бесплатно
Мурильо – горожанин
Т’ЛАН ИМАССЫ
Крон – предводитель кланов Кроновых т’лан имассов
Канниг-Тол – вождь клана
Бек Окхан – заклинатель костей
Пран Чоль – заклинатель костей
Окрал Лом – заклинатель костей
Бендал Хом – заклинатель костей
Ай Эстос – заклинатель костей
Олар Этил – первая заклинательница костей и первая одиночница
Тлен (Онос Т’лэнн) – отверженный, воин, не имеющий клана (прежде первый меч)
Килава – его сестра, отступница, заклинательница костей
Ланасса Тог – из клана Керлумовых т’лан имассов
В ПАННИОНСКОМ ДОМИНЕ
Провидец – царь-жрец, верховный правитель Паннионского Домина
Ультента – септарх Коралла
Кульпат – септарх армии, осаждающей Капастан
Инал – септарх Леста
Анастер – командир тенескариев, первенец мертвого семени
Кальт – страж Домина (настоятель храма)
ПРОЧИЕ
К’рул – древний бог
Драконус – древний бог
Сестра Холодных Ночей – древняя богиня
Госпожа Зависть – обитательница Морна
Гетоль – яггут, Вестник Худа
Трич – Первый Герой (Тигр Лета)
Ток-младший (он же Арал Фаиль) – малазанский разведчик
Гарат – любимый пес госпожи Зависти
Баалджаг – волчица
Мок – сегулех
Туруль – сегулех
Сену – сегулех
Скованный – неизвестный Взошедший (также именуемый Увечным Богом)
Старейшая ведьма магического Пути Тэннеса
Мунуг – даруджиец-ремесленник
Таламандас – плененный баргастский шаман, душа которого вселилась в человечка из прутиков и веревочек
Ормулоган – художник в войске Дуджека Однорукого
Гумбль – говорящая жаба, спутник и критик Ормулогана
Харада – колдунья, глава каравана Тригалльской торговой гильдии
Азра Джаль – солдат армии Дуджека Однорукого
«Моттские разгильдяи»
Фураж
Ячмень
Пень
Упертый Конь (один из двадцати трех братьев Стволовиков)
Пролог
Древние войны между т’лан имассами и яггутами разрывали мир в клочья. Громадные армии бились между собой на истерзанных землях, оставляя несчетное количество трупов. Так возникали целые горы из костей и моря, наполненные кровью. Сражения сопровождались чудовищными магическими ударами. Казалось, еще немного, и от них запылают небеса…
Киничик Карбар’н. История древних миров. Том 1
I
Маэс’ки Им (Погром Гнилого Цветка)
времена 33-й Яггутской войны
(за 298 665 лет до начала Сна Огни)
Ласточки пронзали тучи мошкары, висевшие над заболоченными берегами умирающего моря. Небо оставалось серым, хотя и потеряло свой прежний ртутный блеск. Дыхание теплого ветра несло исцеление.
Когда-то здесь, на месте растаявших яггутских ледников, возникло внутреннее пресное море. Имассы назвали его Ягра-Тиль. Теперь море это корчилось в предсмертных судорогах. К югу, на сколько видел глаз, тянулось пространство, состоявшее из луж и небольших озер глубиной по колено. Невзирая на обилие воды, отражающей выцветшее небо, суша все крепче завоевывала позиции и неотвратимо утверждалась.
Разрушение магических чар, чьей силой держались ледники, вернуло в эти края давно забытую смену времен года. И все же память о ледяных глыбах еще сохранялась. Скалистый грунт, простиравшийся к северу, был весь изборожден и усеян валунами. Толстые слои ила – дно умирающего моря – пузырились газами, торопливо покидающими недра. Сход ледников закончился восемь лет назад, и земля, освобожденная от давнего гнета, медленно расправляла плечи.
За недолгую жизнь Ягра-Тиля на дне его успел скопиться толстый слой ила. И теперь, когда вода ушла, он превратился в опасную ловушку.
Пран Чоль, заклинатель костей из клана Канниг-Тола, относившегося к Кроновым имассам, сидел на низком валуне неподалеку от бывшей береговой полосы. Возле него торчали пучки жесткой травы вперемешку с иссушенными обломками дерева. Через дюжину шагов начинался плавный спуск, где трава уступала место глинистой жиже.
Ее добычей стали три ранага: крупный самец, самка и их детеныш. Они пытались выбраться, но не сумели. Ранагов ждала печальная участь: быть съеденными стаей айев – крупных полярных волков.
Однако новоявленная суша пленила и их, и охотники оказались в той же самой ловушке, что и добыча. Пран Чоль насчитал шесть волков, в том числе годовалого щенка. Судя по следам, в стае был еще один подросток, но тот, покружив возле опасной ямы, побрел на запад. Только вряд ли он ушел далеко.
Трудно сказать, как давно травоядные ранаги и хищные айи попали в этот глиняный капкан. Глина вокруг их тел успела затвердеть. Кое-где светло-зелеными пятнышками проглядывали взошедшие семена. Заклинателю костей эта картина напомнила многочисленные видения из его странствий духа, когда сотни и тысячи мелких подробностей сливаются в одно фантастическое полотно. Для этих зверей битва растянулась на целую вечность: хищники и их жертвы соединились навсегда.
Кто-то приблизился к Прану Чолю и опустился рядом с ним на корточки. Заклинатель костей не повернул головы, продолжая глядеть на мертвых ранагов и айев. Подошедшего он узнал по звуку шагов. Запах теплой крови подтвердил, что шаман не ошибся: то был Канниг-Тол, предводитель клана.
– Что лежит под этой глиной? Ты знаешь, заклинатель костей? – спросил Канниг-Тол.
– То, что ее создало, вождь, – отозвался Пран Чоль.
– А в мертвых зверях ты видишь какой-нибудь знак?
– А ты сам видишь его? – вопросом на вопрос ответил шаман.
Немного подумав, Канниг-Тол сказал:
– Ранаги покинули эти места. Следом за ними ушли и айи. Перед нами – следы древней битвы. В них есть глубокий смысл, который будоражит мне душу.
– Мне тоже, – признался заклинатель костей.
– Мы охотились на ранагов, пока не истребили их всех. Это вызвало голод среди айев. Волки ведь тоже на них охотились. Агкоры, сопровождающие стада бхедеринов, не желали делиться добычей с айями. И к чему все это привело? Равнины опустели. Мы оказались слишком беспечными и расточительными.
– Но нам ведь нужно было чем-то кормить своих детей.
– А про то, чем они накормят своих детей, мы подумали?
– Ты прав, вождь. Мы были беспечны.
Канниг-Тол усмехнулся:
– Ты знаешь, заклинатель костей, чем мы заплатили за власть над этой землей. Яггуты не хотели уходить отсюда. Немало нашей крови пролилось, пока мы их одолели.
– Но имассы не напрасно проливали кровь. Теперь эта земля отдаст нам свои богатства.
– А мы употребим их на продолжение войны.
– У нас нет другого выхода.
Канниг-Тол кивнул и умолк. Пран Чоль терпеливо ждал. Все, что он услышал и сказал в ответ, было лишь преддверием к разговору. Шаман знал правила игры и потому сам ни о чем не расспрашивал вождя клана. Молчание Канниг-Тола было недолгим.
– Знаешь, мы похожи на этих зверей, – сказал он.
Пран Чоль повернул голову и прищурился, разглядывая южную оконечность горизонта.
– Мы – как эта глина, а наши бесконечные войны с яггутами напоминают метания ранагов и айев, увязших в трясине. Поверхность создается тем, что лежит внизу. – Канниг-Тол махнул рукой. – Взгляни на мертвых зверей. Они превращаются в камень, и в этом я вижу проклятие вечности.
Пран Чоль выжидающе молчал, чувствуя, что его собеседник сказал еще не все.
– Заметь, – продолжил тот, – и ранаги, и айи почти исчезли из мира смертных. Понимаешь? Исчезли и хищники, и жертвы.
– Скоро от них останутся только кости, – прошептал шаман.
– Жаль, что ты не усмотрел в этом знак, – пробормотал в ответ Канниг-Тол и встал.
Пран Чоль тоже поднялся.
– Да, жаль, – согласился он, но его сожаление почти утонуло в язвительной усмешке Канниг-Тола.
– Мы близки к цели? – спросил у него вождь клана.
Пран Чоль глядел на свою тень, повторявшую очертания его рогатого шлема, мехового плаща и изношенных кожаных одежд. Косые лучи солнца делали его почти таким же рослым, как яггуты.
– Завтра, – сказал заклинатель костей. – Они теряют силы. Ночь пути истощит их еще больше.
– Ладно. Тогда здесь и заночуем.
Канниг-Тол направился туда, где его ждал клан. С наступлением темноты дух Прана Чоля покидал тело и странствовал, дабы узнать очередные замыслы врагов. У яггутов тоже были маги, и шаман старался ничем не выдавать своего присутствия. Противник слабел, но и клан Канниг-Тола находился в нелучшем состоянии. Взрослых имассов можно было пересчитать по пальцам. Заклинатель костей знал: яггуты способны преподнести любой сюрприз, а потому, когда имеешь с ними дело, особой разницы между охотником и жертвой нет.
Он поднял голову, принюхиваясь к сумеречному воздуху. Где-то неподалеку бродил другой заклинатель костей. Пран Чоль чуял незнакомца. Кто же он такой и почему странствует один, без родни и клана? Почему не ищет соплеменников? А еще Пран Чоль знал, что и чужак тоже почувствовал его присутствие.
Выбравшись из вязкой глинистой жижи, женщина рухнула на песчаную полосу. Ее дыхание было тяжелым и шумным. Сын и дочь, высвободившись из ее онемевших рук, поползли дальше, исследуя песчаный островок.
Голова яггутки, матери этих детей, опускалась все ниже, пока лоб ее не уперся в песок, прохладный и влажный. Крупные песчинки больно царапали кожу. Ожоги на теле яггутки еще не успели зажить, да теперь уже и вряд ли успеют. Охота за нею подходила к концу. Смерть не заставит себя ждать, явившись вместе с преследователями.
Надо отдать должное этим имассам – они не издевались над своими жертвами. Быстрый смертельный удар, и все будет кончено. Сначала убьют ее, а потом и детей. Вместе с остатками некогда большой семьи с лица континента исчезнут последние яггуты. Милосердие? Да. Оно многолико. Если бы не кратковременный союз яггутов и имассов, которых объединило пленение Рейста, и те и другие стояли бы сейчас на коленях перед этим тираном. Недолгое перемирие, когда здравый смысл оказался сильнее давнишней вражды. А потом… потом, как яггутка и предчувствовала, погоня за нею и детьми возобновилась.
Она не ощущала ни горечи, ни злобы к своим преследователям. Только отчаяние.
Чье-то присутствие на этом островке заставило яггутку поднять усталую голову. Мать увидела своих детей, в ужасе застывших перед имасской женщиной. Серые глаза яггутки сощурились от удивления.
– Ловко придумано, заклинательница костей. Я-то все время ждала опасности сзади. Что ж, делай то, ради чего пришла.
