скачать книгу бесплатно
Я без труда нашел нужный мне дом. Автобусная остановка была рядом с жилым комплексом, совсем недавно построенным. Во многих квартирах шли отделочные работы, для переезжающих семей. Дворик был аккуратно отделан подъездной дорожкой из какого-то камня. Установлена типовая детская площадка. А в каждом из шестнадцатиэтажных корпусов расположились всевозможные маленькие магазинчики, салоны красоты, кафе и даже фитнес – клуб.
Хозяин опаздывал, поэтому я снял с плеч дорожный рюкзак и, поставив рядом с собой, облокотился на стену дома. Увидев меня на мониторе видеонаблюдения, вышла консьержка, и, поздоровавшись, стала расспрашивать меня, в какую мне квартиру. Не могу сказать, что вид у нее был подозрительный, но точно к беседе не располагал. Мне не хотелось портить еще не начавшиеся отношения с людьми, но я не знал, сдается ли квартира официально, и платится ли налог физического лица? Поэтому я, увильнув от прямого ответа, сказал, что меня должны здесь встретить, и что я в гости не надолго. Консьержка сразу поменяла выражение лица на более располагающее, улыбнулась и назвала имя хозяина квартиры. Потом предложила пройти и подождать его в подъезде, но я вежливо отказался. Мне хотелось подышать свежим воздухом. Консьержка стала поодаль от меня, чтобы не мешать мне табачным дымом и закурила. Это была женщина за пятьдесят, стройная, со светлыми волосами. Голос у нее был приятный, но от продолжительного курения немного зажатый. Сейчас глядя на нее, я понимал, что первое мое впечатление было ошибочным. И такой человек, располагающий внешностью, очень подходит следить за покоем жильцов квартирантов.
Пока мы стояли с ней, не долго, кстати, она не успела выкурить сигарету, подошли двое. Один мужчина метр восемьдесят два, приблизительно. С очевидной лысиной, не смотря на максимально короткую стрижку. Второй, паренек лет четырнадцати, слегка пухловат, черноволос и ростом, чуть выше метра шестидесяти. Увидев мой рюкзак мужчина улыбнулся, и, протянув мне руку представился. Рукопожатие было крепкое, но без выпендрежа. Знаете, когда пытаются показать, кто тут главный. Паренек оказался его братом, приехавшим погостить, ну и заодно подработать, помогая родственнику. Мы направились в подъезд. По пути к лифту, а затем на тринадцатый этаж, я узнал, что изначально это была обычная четырехкомнатная квартира. Теперь же это четыре отдельные мини квартирки студии, хотя ничего общего со студией квартира не имела, с кухонным блоком и санузлом внутри. Коридор был общим, и стиральная машинка одна. В остальном, мне досталась симпатичная комната, по другому ее не назвать, квадратов десять, может двенадцать и балкон. Осмотрев все на наличие необходимой мне посуды и постельного белья, я выразил свои пожелания, чем вызвал интерес хозяина.
– Вы кулинар? – спросил он.
– Да нет, просто мне нужны еще пара кастрюль и если есть, сковорода с антипригарным покрытием. Я за здоровое питание.
– Как круто! Я тоже.
Мне почему-то показалось, что мы с ним подружимся. Его улыбка располагала к общению, а усталый, даже немного не выспавшийся вид, говорил мне о том, что человек он трудолюбивый. Я заплатил ему за двое суток, и мы договорились, что остальное по факту выезда. И если мое пребывание затянется дольше, чем на неделю, мы обсудим цену. Попрощавшись, я распаковал необходимые мне для отхода ко сну вещи, остальное, оставив на завтра. Рюкзак был не большой, и разобрать его можно было минут за десять, но есть хотелось сильнее. Поэтому быстро ополоснувшись, я отправился в супермаркет, чтобы не терять время и как следует выспаться.
Ближайший большой магазин, в котором можно приобрести практически все, находился в трех-четырех минутах ходьбы. Сразу как я покинул дворовую территорию, прошел по аллее мимо детского сада, а затем, завернув за угол, моему взору представилась целая улочка магазинов, супермаркетов и кафе. А через дорогу была школа. Они часто строились неподалеку от жилых комплексов. Это наводило на мысли, что район семейный, а значит, был шанс, что благополучный. Максимум отцы после работы выпивали на лавке по бутылке другой. Собственно, только об этом я и успел подумать, как был уже на месте. Приближаясь к входу, я заметил через дорогу еще один супермаркет в торговом комплексе, а еще в пяти минутах базар. Да, район мне однозначно нравился.
Был июль, и погода радовала людей летними теплыми вечерами, и дневной жарой. Мне, как человеку с севера, было немного не комфортно, но я быстро адаптировался. Однажды у меня был опыт путешествия по азиатской стране и к влажному и жаркому климату я привык за пару дней. Тем не менее, мне было отрадно постоять рядом с холодильником с морепродуктами. От него очень приятно веяло прохладой.
Побродив между полок, я купил яйца, овсянку, молоко, творог и килограмм охлажденного куриного филе. Вообще, придерживаться здоровой и полезной пищи мне было не сложно. У меня не было тяги к фастфуду, пицце, хотдогам и прочему. Моя слабость была сладости. Я обожал шоколад и все, что с ним связано. Батончики с орехами, халву, глазированную и обычную, мороженое, тоже шоколадное. Но позволял себе подобное, только когда была тяжелая и продуктивная тренировка. Либо до, чтобы все сгорело, либо после, но чуть-чуть, как награду своему организму за хорошую работу. Расплачиваясь на кассе, я обратил внимание, что взяли с меня не так уж и много, что не могло не радовать, в силу моего ограниченного бюджета. По пути к моему новому временному дому, я наслаждался воздухом, таким теплым, влажным, но наполненным ароматом листьев и травы. Уже почти совсем стемнело, и во дворах зажглись фонари. Издавали свои стрекочущие звуки сверчки. В окнах домов мелькали тени. Кто-то пил чай на кухне, кто-то рассказывал дочке сказку перед сном, кто-то танцевал, наверно под приятную медленную песню у окна в объятиях любимого. А вот он я. В не знакомом городе, без понятия, чем займусь, и на что буду жить, но не терзаемый этими мыслями иду к себе на тринадцатый этаж, чтобы сняв, вместе с одеждой, усталость прожитого дня предаться восстанавливающему, продолжительному сну.
Но сон, хоть и восстановил мои силы, не был таким уж и продолжительным. Уснул я около десяти, а проснулся в пять. Я привык смотреть телевизор перед сном, но если бы даже он и был в моей комнате, вчера я бы точно не стал на него отвлекаться. Усталость взяла свое, однако тем утром я почувствовал прилив сил. Приготовив уже привычный для себя завтрак, овсянку с молоком и яичницу болтунью я принялся жарить куриное филе на обед. Попутно до конца разобрав свои вещи, я взглянул на часы. Было почти десять. Время пролетело совсем незаметно. Разложился я на столе и прикроватной тумбе. Шкафа не было, так что мои пара рубашек и куртка висели на крючке, надетом на входную дверь. Соседи за стенкой меня не беспокоили, да и, по словам хозяина, жили там работяги, временно приехавшие на вахту. Так что через какое-то время они съедут. В любом случае я не намерен был оставаться здесь надолго. Даже если мне предложат совсем небольшую квартплату, ездить в столицу слишком далеко. Конечно, можно было присмотреть себе работу прямо тут, но цель моя была иной.
Перед отъездом я составил план, согласно которому по месяцам я должен был выполнять минимальныезадачи. Указывал я и максимум, что хотел получить. Ну, там вроде за Июль найти работу. В Августе полностью обеспечивать свое проживание. В Сентябре увеличить свой доход на столько-то процентов, и тому подобные вещи. Согласно советам большинства успешных людей, без плана даже самый трудолюбивый человек ничего в этой жизни не добьется. Нужно всегда визуализировать, представлять конечную цель. С этим у меня были проблемы. О нет, я мог представлять, что либо. Вот только переехав, мне были интересны несколько сфер деятельности. Я и был бы счастлив, занимаясь любой из них. Хотя всегда что-то нравится больше.
Так и мне нравилась больше музыка. Даже нет, не так. Я растворялся в музыке. Слушал только то, что нравится никогда не следуя трендам или определенному стилю. В моем плейлисте могла играть классическая симфония, после сразу метал-кор с жестким вокалом, а дальше последний попсовый хит британского чарта. Главное, чтобы нравилось, чтобы можно было, что-либо ощутить, почувствовать. Писал я музыку, исключительно находясь в состоянии грусти или расстройства. Музыкальной школы я не посещал. Самоучка и играл не плохо на гитаре, чуть хуже на пианино и ударных. Писал песни. Музыка должна рассказывать историю, и рассказывать ее хорошо. Как хорошая книга, или кинофильм.
Говоря о кино, я бы с радостью занялся кинопроизводством. Современный отечественный кинематограф меня не интересовал, в силу своей беспардонности, и отсутствия какого-либо вкуса. Но я помнил старое кино. А еще, современные западные картины были до сих пор не плохи. К сожалению, кинопроизводство давно стало на конвейер, но стоящие вещи все же попадались. Я мог писать сценарии. Черт! Да я мог бы, и сыграть проходную роль для начала. Искусство было для меня. Я этим жил.
Но одними мечтами сыт не будешь. Поэтому я взял из тумбы джинсы, снял с крючка рубашку, закинул в рюкзак бутылку воды, взял ключи, телефон, бумажник, солнцезащитные очки, и вышел в жаркий летний день. Консьержка приветливо улыбнулась и поздоровалась. Я ответил взаимностью. Дойдя до автобусной остановки, я стал изучать маршруты автобусов. Все-таки самым быстрым вариантом для меня было воспользоваться тем же автобусом, что и вчера. На часах было около половины одиннадцатого, а значит, вполне можно было доехать до метро минут за двадцать пять. Собственно, так оно и получилось. Дорога была не слишком загруженной, только на подъезде к загородному торгово-развлекательному центру, в два с половиной футбольных стадиона величиной.
У станции метро я сразу приобрел карту на загородные поездки. Я заприметил их еще вчера, и, порывшись в интернете, прочитал, что на них можно прилично экономить, когда часто ездишь. Подобная схема была и для карт метро. Но тут я взял без лимитный тариф на месяц. Единый для метро, автобусов и трамваев. Итак, спустившись в подземку и пройдя к железнодорожным путям, мне предстояло решить, куда же я поеду? В центр? Хорошо, а где он этот центр? Не зная города сложно понять, где кипит жизнь горожан, а где просто наплыв туристов. Снова положиться на случай было наипростейшим выбором, к которому я пришел. Я сел по направлению к центру, и доехав до кольцевой развилки, я ощутил на себе все гостеприимство столичного метро. Толпы людей вваливались в вагон. На следующей остановке выходило пять или шесть человек, а заходило пятнадцать. Кого-то буквально размазало по стеклу. Было жарко, и удушающий запах пота перемешивался с очень стойкими духами и запахом характерным только для подземки. Меня мутило, и я решил, что это знак. Я вышел на следующей остановке. Технически меня вынес поток людей, выходящих из вагона.
Очень странно вспоминать то время. Первые недели я осматривался по сторонам в поисках указателей, читал названия станций. Торопливо и нервозно, как дикий зверь, загнанный в угол. А после пары месяцев, меня стали раздражать подобного рода, ведущие себя люди. Или те кто, очень медленно идут по подземному переходу потому, что тут впервые, или просто не торопятся. Человек быстро приспосабливается. Миллиарды лет эволюции научили наш вид бороться, чтобы выжить. Ну, или, хотя бы пытаться.
Отдышавшись возле стены из прохладного мрамора, я вышел на свет полуденного солнца. Итак, где обычно люди ищут работу? В центре занятости или на сайтах площадках, предлагающих вакансии. Утренний поиск позволил выделить несколько вариантов, но пока что никуда меня на собеседование не пригласили. Всегда можно было пойти работать в кафе или закусочную, но об этом позже. Почти, что весь день я слонялся по городу. Побывал во всех центральных местах, и ближе к вечеру понял, что мне просто хотелось погулять. Я не находился в поиске работы, я просо привыкал к городу. Привыкал к бесконечным потокам людей, извергаемых и поглощаемых дверьми подземки. Привыкал к душному смогу, хотя промышленные зоны были далеко на окраинах. Привыкал к нескончаемому шуму, машин, разговорам, жужжанию линий электропередач. Пытался стать частью всего этого. Часам к шести вечера я уже был на автовокзале и ждал автобус, чтобы добраться домой. Тогдашний день, не назовешь продуктивным. Наверное, поэтому он так сумбурно сохранился в моей памяти. Помню, как приехал и корил себя за в пустую потраченное время. Потом долго не спал. Я выходил на балкон, слушал сверчков и смотрел в ночное небо. На пролетающие самолеты, видимые лишь благодаря световым маякам и шуму издалека. Шум. Он не прекращался даже ночью. Даже в таком маленьком городе, далеко от центра столицы.
После той ночи прошли еще пару. И вскоре я наткнулся на то самое объявление о тренерских курсах. Заплатив всю сумму вперед я начал свое обучение, переехав в квартиру побольше, возле станции метро, на которую приезжал. С того момента моя жизнь должна была наладиться.
Глава IV
Моя жизнь определенно наладилась. Прошло два дня с той самой встречи в баре с моей любимой. Мы признались друг другу в симпатии, и я открыл ей свои чувства. Она, как мне показалось, была очень рада такому повороту дел. Все-таки она начала общение со мной не как с преподавателем. Сегодня мы должны были увидеться снова. Вчера в моей квартире меняли окна, и сегодня настал день уборки. Моя любимая, в переписке, несколько раз предложила свою помощь. И хотя я со всем бы справился сам, мне хотелось поскорееее увидеть. Пару раз, поблагодаривза предложение, я отказал, а на третий согласился. Было довольно странно осознавать, что ко мне в дом первый раз придет девушка и сразу возьмется за веник и швабру, но я ведь планировал не подпускать ее к такой работе. Чем ближе становилось назначенное время, тем быстрее билось мое сердце. Чтобы занять себя чем-нибудь я начал уборку без нее. Старался сделать всю самую грязную работу.
Пока я собирал мелкий мусор, подметал, пылесосил и мыл пол я вспоминал нашу вчерашнюю встречу. Она была для нас второй. Мы встретились в кофейне, почти, что в центре нашего городка. Там бывало очень людно, и моя любимая боялась, что нас увидят вместе. Но все же согласилась встретиться именно там. Как и в момент ожидания при нашей первой встрече, так и тогда в кофейне, я знал, что чем быстрее мы увидимся, тем дольше я смогу любоваться на ее красоту. Так что встретились мы в условленном месте в пятнадцати минутах ходьбы от кофейни. И прогуливаясь, болтали о фильмах и книгах. Несколько месяцев назад, моя дорогая писала исследовательскую работу для научной конференции, целью которой было выявить, чтоже предпочитают люди двадцать первого века, читать оригинальное произведение или смотреть экранизацию?Я тоже принимал участие в опросе. И ответил, что-то вроде, когда есть время, то конечно читать первоисточник. Ведь ты сам представляешь персонажей, думаешь, какой бы актер мог его сыграть. В книгах можно узнать то, о чем герой думает в тот или иной момент. В кино с этим сложнее, но когда ты загружен работой и времени не много, можно посмотреть и хорошую экранизацию. А если понравится, потом и книгу прочитать.
Мы просидели в кофейне часа полтора, всего лишь. Мне нужно было идти домой встречать ремонтников. За все время нашего разговора, она ни разу не смотрела мне в глаза напрямую. Я очень боялся, что она передумала встречаться со мной. Что за ночь, ей могли про меня что-нибудь наговорить наши общие знакомые, которые видели нас вместе. Мысль, что ее смущает место не приходила мне в голову. Она также была весела. Я расспрашивал ее про дочку. Она рассказывала смешные моменты, и, судя по ним, девочка у нее не послушная. В конце нашей встречи, моя милая подарила мне свой рисунок. Она прекрасно рисовала. Я же, признаюсь, не мог под линейку начертить ровный квадрат. Он всегда получался кривой. В живописи я тоже не особо разбирался. Помню, в подростковом возрасте меня привели в картинную галерею, и экскурсовод рассказывал про выставленные работы, причем довольно известные. Я не понимал ничего. Ну, нарисовано хорошо, все понятно, вот мужики сидят, вот лес, а вот медведь. Но, чтобы восхищаться, такого не было никогда. Лишь раз, я увидел картину импрессиониста, дождливый город и красный автобус. Меня удивило, как изображение цельно передает сюжет издалека, но стоит приблизиться и видишь не ровные мазки. И вот второй раз я испытал восхищение, увидев этот рисунок. Ничего особенного, деревянная дверь кирпичного дома, с вьющейся виноградной лозой. И стиль был другой, но цвета, краски и настроение сразу согревало, и не только меня, но и моих друзей которые после заходили ко мне в дом и видели эту картину, висевшую в рамке на моей стене. За время, проведенное в кофейне, моя любимая обращалась ко мне на Вы, и я знал, что так будет продолжаться еще какое-то время. Не только потому, что она хорошо воспитана, но и потому, что перемены давались ей нелегко. В нашу первую встречу, после бара, мы обнялись стоя у нее на подъезде. После кофейни мы сделали это снова, но на этот раз я крепко держал ее, целуя в щеку. Но ее не решительность и скованность никуда не ушли.
И вот на следующий день я увидел в окне, как она идет по пешеходному переходу к моему дому. Трубки домофона в квартире у меня не было, поэтому она должна была мне позвонить, когда будет на подъезде. Квартира моя была на пятом этаже, и она навряд ли случайно могла увидеть, что я ее заметил. Пытаясь быстрее закончить с мытьем пола под окном на кухне, я услышал звонок в дверь. Открыв, я увидел ее. Она чуть улыбалась, была в светлой кофточке, на фоне которой ее темно-шоколадные волосы смотрелись превосходно. Ее темно-синие брюки подчеркивали аппетитные бедра. А ее запах был просто божественен. Она была так молода, и так красива.
Привыкнув к овладевшему меня восторгу видеть ее вновь, я спросил:
– Как ты нашла квартиру?
– А вот так – ответила она – в прошлый раз, когда я гуляла, Вы написали, что Вам меняют окна. Я, проходила мимо и запомнила где, а попав в подъезд, просто посчитала.
– Ты очень сообразительная – я не нашел ничего лучше, чтобы сказать в тот момент.
– Итак. С чего мне начать? – спросила она.
Мы распределили силы следующим образом. Весь крупный мусор я уже убрал, поэтому моя принцесса стала протирать оконный пластик и сами стекла, а я принялся готовить клей, чтобобои под новыми подоконниками не висели рваными кусками. Разговор у нас как-то не задавался. Я просил ее рассказать, что-нибудь о себе, но она начинала не охотно, и, проронив пару – тройку фраз, тут же переадресовывала вопрос ко мне. То немногое, что она мне рассказала,было про детство, проведенное в интернате. Мать ее была жива, и они иногда общались, но с четырех лет моя возлюбленная была предоставлена сама себе в месте с такими, же брошенными детьми, как и она сама. На самом деле было удивительно узнавать о ней такие вещи, ведь никто из тех, кто общался с ней, и я сам, никогда бы не догадались, что она воспитывалась не в семье. Она была не слишком общительной, но тактичной, чуткой и, не смотря на свои юные года, была хорошей хозяйкой. Свою чистоплотность она проявила на моих окнах. Ведь, правда идти в дом к чужому мужику и так намывать, чтоб они блестели. Не смотря на то, что окна были новые, их прилично запачкали.
Еще она рассказала, что раньше детям из интерната давали возможность пожить в приемной семье, и что ей, моей любимой выпала возможность за два приезда, полгода пожить в другой стране. Возможно, именно поэтому я наблюдал некое не соответствие ее эмоций, проявляемых внешне с тем, что на самом деле она хотела сказать. Смешение культур. Родившись в одной стране, живя в другой, и взрослея в третьей. Все это делает тебя немного другим, отличным от всех. Да еще, очень важный момент, почему она не осталась в приемной семье. Живя в интернате, она познакомилась со священником, окормлявшим их приют. Вместе с ним интернат часто посещала его духовная дочь. Добрая, веселая и улыбчивая девушка, на пару лет старше меня. Моя любимая как-то сразу почувствовала с ней связь, и очень скоро, священник со своей помощницей приходили уже навещать мою ненаглядную.
Шли годы, и эта добрая молодая женщина предложила моей любимой жить с ней, та согласилась, и вскоре стала звать ее тетей. Так зовет, и по сей день. Конечно, как и у любого подростка, у моей милой был период бунтарства. Она ссорилась со своей тетей, делала много чего ей на зло, и даже уходила из дома. Но после всего пережитого между ними на протяжении всей жизни были самые теплые и дружеские отношения. Я не говорю семейные, лишь по той причине, что они такими не были. Это мое субъективное наблюдение. Да, моя милая, также как и ее подруги с интерната, с которыми она вместе росла, и которые окружали ее позже, были семьей, но здесь было нечто иное. Очень близкая и крепкая дружба, похожая на семейные отношения, но не они.
Покончив с окном, мы убрали весь подручный инвентарь и сели на диван. Квартира у меня тогда была однокомнатная. После небольшой прихожей сразу налево санузел с душевой, рядом гардеробная, чуть больше двустворчатого шкафа. От прихожей прямо комната, примерно восемнадцать квадратных метров, ближе к окну вход на кухню. Такая вот холостяцкая берлога. Минимум мебели, музыкальные инструменты, телевизор, компьютер и диван, на который мы и сели. Диван раскладывался, так что другого спального места у меня и не было. Сидела она поодаль от меня, облокотившись всей спиной и смотря прямо перед собой. Ей было не комфортно, а может она не могла решиться на что-то. Распознать верную эмоцию я тогда еще не мог. Я же сел в пол оборота к ней, подмяв одну ногу под другую, и положив руку на спинку дивана. Я поблагодарил ее за помощь, и попросил рассказать мне что-нибудь еще. Собственно, о чем мы говорили в тот вечер, я сейчас уже слабо помню. Она отказалась от кофе и чая и говорила, что-то о том, что в том районе, где я жил у нее жила подруга. Еще какие-то вещи, я не помню сейчас не потому, что прошло так много лет, а потому, что это было не так важно.
Еще до ее прихода, я думал над тем, будет ли у нас секс. Поймите меня правильно, мой дорогой читатель. Я, как и любой мужчина очень хотел этого. Моя любимая возбуждала меня буквально всем. Ее движения, ее голос, ее запах, ее красота все это сигнализировало мне о том, что я безумно ее хочу. Я подготовился и купил презервативы, но набрасываться на нее я не собирался. Не так. Я бы ни за что не сделал, что-то против ее воли и никогда бы ее не обидел. Мне оставалось лишь надеяться, что она тоже этого хочет.
Я сказал ей о том, что вижу, как она нервничает. И что если ей не нравится вот так сидеть она может совершенно свободно рассказать о своих недовольствах и мы с этим, что-нибудь сделаем.
– Нет, все хорошо – ответила она, все также смотря перед собой.
– Да ты даже на меня не смотришь – мягко заметил я.
– Просто, понимаете? – начала она и снова замолчала.
Понимаете? Снова обратилась ко мне на Вы. Вчера, пока мне ставили окна, я переписывался с ней. И под конец переписки, мы заговорили о том, кто и где хотел бы жить. Ей нравились большие и шумные города. Мне тихие, но не захолустные как мой родной. Она здесь не родилась, и понятное дело ей хотелось туда, где много людей, суета и жизнь бьет ключом. Я же пожив в таком, видел его с другой стороны. Жестоким и безжалостным, у всех на виду, прячущим свое истинное лицо за всеобщими улыбками туристов, и огнями ночных заведений. Конечно, я хотел уехать, но куда-нибудь, где население три, может пять миллионов человек, не больше. Иначе такой город будет втягивать тебя в свой бешеный ритм, и покоя он тебе не даст. Все это мы и обсуждали в переписке. И в конце, когда я спросил:
– Могу ли я считать тебя своей девушкой?
Она ответила:
– Да.
– Ура! – написал я в ответ, поставив много радостных смайликов. А после добавил – Даже если я не захочу жить в большом и шумном городе?
– Не важно где, главное с тобой – ответила она.
С тобой, а не с Вами. Однако сегодня, между нами снова возник этот барьер отношений студентки и преподавателя. Я немного поменял позу и подсел чуть ближе. Совсем капельку, но она обратила на это внимание и сказал:
– Ты снова назвала меня на Вы.
– Знаю – робко ответила она, а потом посмотрев прямо в глаза, лишь на пару секунд добавила – Это сложно.
– Что сложно? – задал ей вопрос. Она молчала с полминуты, и я попробовал еще раз – Ты можешь мне рассказать, правда.
– В общем, я такой человек, как его? Я никогда не сделаю ничего первой. Мне очень сложно пойти на какой-то шаг и что-то начать. Поэтому если Вы, если ты захочешь меня обнять или…
Я не дал ей договорить, положив руку на коленку. На ее прекрасное, изящное колено. Я понял, что она хотела сказать. Ей сложно дается все новое, а отношения это очень большая перемена в жизни любого человека. Возможно, это выглядит так, будто она пыталась мне сказать, что если хочешь секса сегодня, то начни первый потому, что я уж точно этого делать не буду. И как я узнал позже, она действительно этого хотела, но очень волновалась. Этого хотели мы оба, но прикоснулся к ней, я лишь только для того, чтобы она немного успокоилась и поняла, что я хочу лишь ее обнять. Я сказал ей:
– Милая, все хорошо. Мы не будем торопиться.
И тут она опустилась мне на колени. Просто легла, обняв меня крепко, и сказала:
– Я так давно хотела тебя обнять.
И это был прекрасный момент. Я стал гладить ее по спине и ответил, что я тоже очень этого хотел, а после она говорила мне, что в тот самый миг и после, когда мы были в объятиях друг друга, она впервые после многих лет чувствовала себя в безопасности и что ей не угрожает ничто и никто. В тот самый момент она поняла, что я ей не просто нравлюсь, что это нечто большее. Я же, в свою очередь могу напомнить Вам, мой дорогой читатель, что любил ее еще во время нашего первого свидания.
Она подняла на меня свой взгляд. Ее безумно красивые глаза, наверное, всех возможных оттенков зеленого смотрели в мои. Сердце колотилось вовсю. Я понимал, вот оно, сейчас, или никогда. Я просто обязан ее поцеловать. Знаете, как бывает когда, что-то происходит внезапно, к чему вы еще не готовы, время вокруг будто замедляется. Момент, когда вы задели кружку, и она падает со стола, будто целую вечность, на самом деле длится не более секунды. Когда идя по улице, на вас чуть не наезжает автомобиль, затормозив в последнюю секунду, время тоже тянется очень долго. В такие моменты нам кажется, что мы успеваем изменить событие, что времени еще полно, но в последний миг, время набирает привычный темп и кружка разбивается, а автомобиль тормозит прямо перед нашими ногами. Моим таким моментом в тот вечер был поцелуй с любимой. Я заметил, как ее лицо потянулось к моему и я должен был среагировать и двинуться ей навстречу раньше, чтобы это хотя бы выглядело как единый порыв у нас обоих. Но я оцепенел. Не надолго, но достаточно, чтобы стало ясно нам обоим, что первый поцелуй ее инициатива. Когда я потянулся навстречу ей, я уловил едва заметный, но очень знакомый и приятный запах. Даже родной. Тогда я не придал ему значения, а позже уловил его вновь. Так пахла ее кожа. Я различал запахи косметики и духов, но этот запах выделялся из общего букета ароматов. И сильнее всего он был в одном, а точнее двух местах, не больших, у самого пересечения ее нежной щечки и прекрасного носика. В будущем я стану называть эти два местечка, слева и справа, самыми вкусными.
Когда наши губы соприкоснулись, я не успел насладиться поцелуем, так как он вышел довольно страстным, я бы даже сказал, немного агрессивным, и больше походил на облизывание щенком любимого хозяина. «Не мог же я так разучиться целоваться?» – подумал я в тот момент. К счастью, дело было в моей возлюбленной. Слегка переволновавшись и возбудившись, она положилась на инстинкт, и после трех – четырех, а может восьми попыток, мы нашли нужный нам темп. Мы целовались, растворяясь, друг в друге без остатка. Ее губы были такими сладкими, будто я целовал спелую ягоду, только что сорванную с куста. Ее кожа была такой нежной, что я начинал думать, моя любимая не человек. Она из другого мира, с другой планеты. Она слишком идеальна. Я не знаю, сколько времени прошло прежде, чем мы остановились. Не потому, что устали, а нам лишь нужно было выговориться друг другу.
Я видел, что моя милая хочет сказать мне не меньше моего, но слова разбегались в голове и собираться в одно предложение напрочь не хотели. Я говорил, что эти поцелуи были лучшим моментом в моей жизни. Что я и представить не мог, какая она сладкая и вкусная. Я нес еще какую-то чушь. Она просто улыбалась и отвечала как ей хорошо. Так что мы просто решили продолжить, но на этот раз я уложил ее на спину под себя. Она была такой маленькой и хрупкой. Это очень меня заводило. У меня в голове никогда не было идеала девушки. Мне нравились разные типажи. Но так сложилось, что предпочтение я отдавал всегда женщинам в теле. Нет, не с избыточным весом, хотя это совсем не проблема, если говорить о любви. Просто дамы были достаточно крупные и высокие. Моя же возлюбленная напоминала мне Дюймовочку, если бы та была брюнеткой. Ее бедра тесно прижимались к моим. Ее изящные, аппетитные ножки обвили меня, а ее руки гладили поочередно мою спину, грудь, шею и лицо. Возбуждение дошло до предела. Повторюсь, я не знаю, сколько времени мы провели, целуясь и обнимаясь, но я был готов переходить к следующей стадии. Но как это сделать, не обидев ее? Головой я понимал, что она должна была предполагать, что сегодня мы займемся любовью, но была ли она уверена?
Зазвонил ее телефон, и мы прервались. Это был ее бывший. Он проводил время с их дочерью и часто звонил, когда оставался с ребенком, чтобы спросить то, спросить это. Мне казалось, он делает это специально, дабы отвлекать и мешать моей дорогой девочке. Поговорила она с ним минуту, не больше. Он спрашивал, где лежат лекарства для дочки. Значит, он сидит с ней у них в квартире. Прочь мысли. Не мое это дело. Не было моим на тот момент. Она села радом со мной, но уже с другой стороны дивана и точно также как сел я, перед тем, как ей упасть в мои объятия. Она положила ладонь мне на щеку и посмотрела очень нежно мне в глаза.
– Я так счастлива, быть здесь с тобой – промолвила она.
– А я рад, что ты пришла – ответил я.
И мы поцеловались вновь. На этот раз я был первый. Я положил одну руку ей на талию, второй обнял ее и аккуратно уложил на диван и накрыл собой. Моя рука спустилась к ее коленке и медленно поднималась к ее бедрам, вверх по талии и нашла ее грудь. Моя милая комплексовала, считая, что ее грудь не достаточна велика. Я находил ее идеальной. Она была как раз под мою ладонь. Я обожал ее груди, называя их «мои близняшки». Аккуратно лаская ее тело, я услышал, как моя любимая издает нежный стон наслаждения. Моя рука стала опускаться ниже к животу. Там она встретилась с ее рукой, провожавшей мою еще ниже. Я не спешил, давая понять, что она может остановить ее в любой момент, если посчитает, что не готова. Затем я пальцами нашел самое теплое и влажное место моей ненаглядной и стал, нежно поглаживать ее там, постепенно прижимая пальцы сильнее и сильнее. Я был под ее брюками, и от вожделенного места мои пальцы отделяли лишь тоненькие бархатные трусики. Я поглаживал именно там, где нужно.
Моя милая стала выгибать спину, ее дыхание участилось, а стоны стали длиннее и громче. Прервавшись на пару секунд, я снял ее кофту, и расстегнул бюстгальтер. У нее было потрясающе белого цвета белье. Ничего вычурного, но красивое и аккуратное. Вернув свою руку на прежнее место, я стал целовать ее шею. Поцелуи были неторопливые. Я старался быть нежным насколько мог. Шея, затем вниз по ключице, и вот они, мои милые подружки. Я начал целовать ее грудь. Затем коснулся языком ее возбужденного соска, и наконец, вобрал его в рот на сколько это было возможным так, чтобы не сделать ей больно. В этот момент, моя любимая чуть вздрогнула. Я подумал, что делаю, что-то не так, но оказалось, она просто поправляет мою руку, которой я ласкал ее снизу. Я понял, что ей нравится и продолжил. Через какое-то время, я стал ласкать губами и языком всюду, где мог достать, не отрывая руки. Я был готов уже долгое время, или долгим оно мне только показалось, но и прекращать прелюдию я не хотел.
Когда я стал опускаться ниже, лаская языком ее животик, моя любимая обняла меня руками, и потянула к себе. Затем стащила с меня футболку и стала расстегивать джинсы. Она замешкалась с ремнем и снова смутилась, но я сказал, что ничего страшного в этом нет. Наоборот я нахожу это очень милым. Оставшись в одних трусах, я быстро сходил на кухню, чтобы взять в ящике средство контрацепции. Вернувшись, я увидел мою возлюбленную уже без трусиков. Она была так прекрасна, так молода и красива. Я снял свой последний предмет одежды, надел на свое возбужденное мужское достоинство защиту и накрыл ее тело своим. Остановившись на секунду, я взглянул в ее глаза. Она этого определенно хотела, как и я, но было, что-то похожее на страх или волнение. Возможно ли, что она боится не произвести на меня впечатление?
– Не бойся – очень мягко, насколько мог, сказал я и улыбнулся.
– Я уже большая девочка – усмехнулась она, как бы говоря: «У меня вообще-то ребенок дома». О том, что именно я имел ввиду она узнала позже.
Я с чувством поцеловал ее и этот поцелуй был первым из тех, о каких вспоминаешь не потому, что он первый или последний, а потому, что он врезается в твою память своим исполнением. Определенно из всех наших поцелуев, что мы совершили с моей любимой после той ночи, этот входил в лучшую пятерку, а может даже и тройку. Я продолжал ее целовать горячо и страстно. Она иногда подключала свой нежный язычок, и когда он касался моего, возбуждение уже невозможно было сдерживать. Я вошел в нее. Это было так тепло и так нежно. Это было божественно. Можно было бы назвать тот миг экстазом, если бы только он наступал до оргазма. Я медленно двигался назад и вперед, очень внимательно прислушиваясь к ее дыханию. Старался чувствовать настрой, и то, как мы физически подходили друг другу. Врать не буду, приходилось несколько раз себя притормаживать, чтобы все не закончилось раньше времени. Она ласкала мне спину. Ее бедра были прижаты к моим вплотную. Она стонала так сексуально, что мне пришлось пару раз представить себе ужасную мерзость, чтобы сбить степень возбуждения. Останавливаться и менять позу было рано, наоборот самое время прибавить. Она сигнализировала мне всем своим телом, всеми звуками, и сам я чувствовал, что пора. Я старался держаться, как мог, но это было чертовски нелегко. Вдруг, неожиданно она остановила меня и спросила:
– Хочешь я сверху?
– Конечно – обрадовался я этой небольшой передышке.
Я сел на диван, прижавшись спиной, а моя любимая сверху на меня. Оказавшись внутри нее второй раз, я испытал то же самое чувство, тот же восторг и не передаваемое блаженство. Скажу Вам честно, каждый раз, когда мы начинали этим заниматься, я испытывал те же чувства, что и тогда на протяжении многих лет.
Едва оседлав меня, она набрала средний, умеренный темп, а вскоре стала двигаться быстрее. Я принялся ласкать ее грудь губами и покусывать за сосок. Ей это нравилось, и она прижала мою голову к своей груди. Когда ее стоны переросли в сдержанные крики, я взял ее за бедра и стал в такт ее движениям прижимать ее к себе. Тут она уже не смогла сдерживать крик и меня это заводило. Слава Богу, что сидя я не был так чувствителен, ведь контролировала соитие моя любимая. Я отдал себя в ее руки.
Когда крики стали прерываться ее томным дыханием, ее тело изогнулось, словно от конвульсий я понял, моя милая получала оргазм. Она была так прекрасна в этом естественном порыве. Такое зрелище всегда делало меня невероятно счастливым, когда я был с ней. Отдышавшись, она спросила, как я еще хочу попробовать. И мы сделали это сзади. Признаюсь, эта поза моя любимая. Я старался быть аккуратным и нежным, но в какой-то момент не сдержал порыв страсти и сделал ей немного больно. Я испугался, но она заверила меня, что все в порядке. После мы продолжили в самой распространенной позе, с которой начали. Я был сверху. Мне нравилось, что она такая маленькая, хрупкая и беззащитная. Но в то же время она была такой ненасытной и всем своим видом показывала, как ей хорошо со мной. Я ускорялся, а она кричала громче. Я больше не мог держаться. Я любил ее. В голове у меня была одна цель доставить ей удовольствие. И судя по всему, я это сделал. Она была самой сексуальной молодой женщиной из всех, кто попадался мне на глаза.
С этими мыслями ко мне почти одновременно пришло покалывающее чувство подступавшей эякуляции. Я тоже не мог сдержать крик наслаждения. Моя милая улыбалась мне. Самая красивая улыбка в мире на самом прекрасном лице. И так смотря ей в глаза и видя ее наслаждение, я кончил. Это был настоящий оргазм, и даже кончики пальцев на ногах у меня свело. Я чуть опустил голову и оперся на локти, а моя партнерша обняла меня и уложила мою голову к себе на грудь. Это был момент, который я не забуду никогда. Момент, когда мы занимались любовью в первый раз. Хотелось плакать от осознания того, что эта нежная, хрупкая, такая красивая девушка сделала меня абсолютно счастливым в тот вечер. Я не думал больше о том, полюбит ли она меня когда-нибудь или нет. Или о том, как сложатся наши отношения дальше. Я жил только одним вечером. Тем самым, когда я почувствовал близость и тепло любимой женщины. Когда мы были удовлетворены друг другом. И скорое расставание не могло испортить нам этот миг.
Мы сходили в душ по очереди. Одевшись, молчали с минуту, а после признались, что именно этого нам обоим и не хватало. Я знал, что ей хотелось секса долгое время, но она не стала бы делать это с кем попало. Как долго у нее не было близости? Мне было все равно. Через несколько недель она задала мне тот же вопрос. Я не хотел отвечать, но она настаивала. Было трудно сразу поверить мне, но, то была правда. До моей любимой у меня не было другой женщины почти восемь лет. Я не знаю, поменяла ли она после этого свое мнение обо мне, или нет, но виду не показала. Может, думала я вру, или посчитала меня странным. Да я никогда и не спрашивал ее об этом.
В тот вечер она сказала, что пора ехать к дочке, и я настоял на том, чтобы оплатить такси, но она категорично была настроена идти пешком. Тогда я сказал, что провожу ее. Она недолго противилась, ведь мы могли побыть еще каких-то полчаса вдвоем. Я собрался минут за десять, а моя милая за это время поправила макияж. Еще одна вещь, которая мне безумно нравилась, это то, что моя девочка красилась не слишком ярко. Чуть-чуть матовой помады, чтобы губки стали выразительнее, немного туши, чтобы реснички привлекли взгляд к бездонным и безумно красивым глазам, и пару мазков пудры. Она настоящая красавица, и было бы грустно портить то, чем наградила природа искусственными уловками. Пожалуйста, не подумайте ничего дурного, мои дорогие читательницы.
Мы вышли на подъезд. Стоял теплый, для наших краев, летний вечер. Было градусов пятнадцать, и моя милая была в одной не самой легкой кофте. Я тоже оделся по-летнему, джинсы и клетчатая рубашка. Но на всякий случай кинул в рюкзак спортивную куртку, вдруг моей драгоценной станет холодно. Воздух был тяжел и пропитан ароматом проснувшейся недавно травы. Моя милая закурила. Меня это не сильно напрягало, я понимал, что курит она немного, и если придет к трем-четырем сигаретам в день, то в один момент поймет, ей это вовсе не нужно. Сойдя с подъезда, я протянул свою руку, чтобы взять ее. С небольшим запозданием, но ровно тоже самое сделала она. Мы не придали этому тогда значения, но сейчас я вспоминаю, что эти движения были нам как привычные. Словно мы вместе уже несколько лет, и не сосчитать сколько раз в моей ладони оказывалась ее.
По дороге мы говорили о разном. Обсуждали фильмы, музыку, говорили о работниках нашего техникума. Ее забавляло, что через меня она могла узнать какие-нибудь подробности, или просто мое мнение о человеке. Студенты любят строить разные теории. Увидят преподавателя в компании с другими людьми, и начнут придумывать, что они делали дальше. Пока история пройдет две-три группы, она превратится в самый настоящий слух, о котором будет судачить все студенческое братство. Мне нравилось, что для нас не было закрытых тем, почти. Ведь я мог облегчить душу, рассказать, что-то, что мало кто мог понять, так как был далеко от специфики моей работы, и быть не только выслушанным, но и понятым. Я мог высказать свое негодование, или вообще пожаловаться на непонимание вокруг и мне становилось легче. Я всегда хотел, чтобы моя девушка была мне еще и другом, с которым мы могли бы говорить на любые темы без ограничений.
Но особенно тяжело, моей любимой давались рассказы из ее детства. Мне было интересно узнать, но видя, как она меняется в лице, я не продолжал расспрашивать. Все, что она рассказывала, было только то, что ее мама запуталась, когда была молода. Встречалась с разными мужчинами, не выбирала, соглашалась строить отношения с кем угодно, лишь бы не быть одной. Маленькой девочке сложно было привыкнуть к постоянно новым маминым ухажерам. Отца своего она никогда не знала, а мама, она не была с ней ласкова. Как и не были ее кавалеры. Никогда не понимал мужчин, которые бьют женщин. Это почти последняя подлость на земле. Ниже этого, только избиение ребенка. Поймите правильно, есть представительницы прекрасного пола, которые ведут себя вызывающе и даже провоцируют на физическую расправу. Можно шлепать ребенка в воспитательных целях, если он по-другому не понимает, но бить потому, что ты пьян как свинья? Потому, что был плохой день, и ты себя не контролируешь? Это не допустимо. Таких людей можно смело очень медленно резать на части острым, как бритва ножом, пока они не умрут от болевого шока или потери крови.
Это покажется странным, но меня посещали иногда такие мысли. Знаю это ужасно, но это вполовину не ужасно как то, что делали в детстве с моей любимой. Месть уже ничего не может исправить, но я бы издевался над теми ублюдками и выродками без малейшего колебания.
Слава Богу, в тот, момент я думал о другом. Думал, что дорога к ее дому короче, чем мне хотелось бы. И вот через каких-то пять минут мы пришли к уже знакомому мне подъезду. На этот раз, из разговора я узнал, что живет она на третьем этаже, в однокомнатной квартире. А зная, что на лестничной площадке квартир по четыре, я мог, уходя рассчитывать увидеть ее в окне. Попрощавшись, мы поцеловались. Уверенно, нежно и очень сладко. Она, улыбаясь, попросила меня написать ей, как только доберусь домой, что я, конечно и сделал. Пожелав ей спокойной ночи, я пошел к себе. Еще чувствуя на губах ее вкус я, как и в прошлый раз, надел наушники и под не помню какую песню, стал задавать себе уже не в первый раз вопрос: «Мне что, правда, так повезло?». Обернувшись, я не увидел моей любимой в окне, как ни хотел. Конечно, она сейчас там с бывшим мужем, спрашивает, как прошел день у ее девочки. Я знал, что между ними все кончено, что он максимум, будет расспрашивать, с кем она проводит время, а она холодно и твердо ответит, что это не его ума дело. А после, не задерживаясь, выпроводит его за дверь. Но все же мне было не по себе от того, что она там с ним. И что он может приходить в ее квартиру, когда захочет повидать их дочурку. Наверно, я лез уже не в свое дело, но не мог с этим мериться. И не стал.
Глава V
Мы провели чудесное лето. Я и моя любимая. Были наши первые совместные каникулы. И хотя мы никуда не поехали, тот отпуск мне запомнился на долгие годы. Когда закончилась ее учеба и моя работа, мы редко появлялись на людях. Все-таки она еще боялась, что увидев нас вместе, у меня начнутся проблемы. Однако шло время, и мы стали проводить свой досуг на природе. Ездить за город на велосипедах. Мы загорали, гуляли в парке у озера, бродили вдоль набережной, когда темнело. Чем чаще мы появлялись на улице, тем больше знакомых встречали. Среди них много ее подруг, также наших студенток. Некоторые застенчиво улыбались мне, некоторые уважительно здоровались. У некоторых были парни моего возраста, так что, остановившись вдруг на улице, мы могли спокойно провести время друг с другом, пока наши дамы наговорятся. Пару раз встречали сокурсников моей милой. Ничем хорошим это закончиться не могло, ведь они были совсем юными и глупыми. Но с последствиями этих коротких встреч нам пришлось столкнуться гораздо позже.
Мне ничего другого не надо было, только видеть ее лицо каждый день. По правде, я желал, чтобы первое, что я видел, когда проснусь и последним, когда усну, была моя любимая. Возможно, уже тогда меня посещали мысли о нашем скором сожительстве. Но все же было слишком рано. Мы только месяц как встречались. Я всегда говорил себе, что узнавать мы друг друга стали гораздо раньше в переписке. Поэтому временные рамки были не для нас.
В то лето мы много времени проводили у меня дома. Милая отводила дочку в садик и шла ко мне. Я же возвращался к тому времени после утренней тренировки в спортзале. Мы обедали, занимались любовью, учили испанский. Это была ее идея. Потом снова занимались любовью. Часто по три раза на дню и каждый был либо также чудесен, как и первый, либо еще лучше. Меня не одна девушка так не возбуждала и не подходила мне так как она. Еще мы смотрели фильмы. У нее был отличный вкус. Она читала мне книгу. Какой-то женский роман о трудностях взросления и первой любви, но мне нравилось. Наверное, потому, что читала моя любимая, а это у нее тоже очень хорошо получалось. Ближе к середине лета я спросил, не хочет ли она познакомить меня с дочкой? Она ответила, что если я сам хочу, то она может это сделать.
– То есть сама ты этого делать не собираешься? – спросил я напрямую.
– Нет – коротко ответила она – Я первая не буду тебе ничего навязывать.
– Почему ты думаешь, что навязываешь?
– Потому что это мой ребенок. И никто не обязан проявлять к ней интерес и тем более любить, кроме меня.
Я понимал, что она имеет ввиду. Очень много одиноких матерей вокруг вели себя так, будто им все должны. В народе про таких говорили «Я ж мать». Раз она родила ребенка, то ей все можно. Подобные девушки и женщины требовали к себе особого внимания и если уступить молодой маме место в автобусе, или помочь поднять коляску являлось обычным проявлением воспитанности, то этим дамочкам нужно было больше. Они могли перекрыть дорогу выезжающему со двора автомобилю, чтобы просто поговорить по телефону. «А что? Я же мать» – говорили они. Такие представительницы прекрасного пола часто кричали на своих детей в общественных местах, а дома не занимались их воспитанием. Я прекрасно все это знал, и то, что хотела мне сказать моя милая, к ней никак не относилось. Мне даже стало немного обидно. В голову закралась мысль, что она не хочет делать такой серьезный шаг, потому, что сомневается в наших будущих отношениях. В любом случае, она могла мне сказать это в лицо в любой удобный момент.
– Можно я сам решу, проявлять мне к ней интерес, или нет? – как можно мягче попытался сказать я, а после добавил – Может, я ей вообще не понравлюсь.
– Может. Она раньше боялась людей в очках, и мужчин с бородой.
После этих слов, моя милая засмеялась. Наверное, потому, что борода у меня была. А зрение мое было на тот момент минус два с половиной, так что очки я тоже носил. Но при необходимости, в светлый день мог обойтись и без них.
– Я хочу – подытожил я – познакомиться с твоей дочкой. Когда решишь, что ты готова, дай мне знать, пожалуйста.
– Хорошо – ответила моя милая и улыбнулась самой очаровательной на свете улыбкой.
Мой дорогой читатель должен помнить, что детство моей возлюбленной выдалось очень не сладким и даже местами трагичным. Но спустя годы, в ее жизни вновь появилась мать. С ней я не был знаком, и знакомить нас никто не собирался. Если с маленьким милым созданием, я определенно мечтал встретиться, то тут подобного желания у меня не возникало. По словам моей любимой, ее мать уже много лет не пила и у нее была постоянная работа. А дома она делала ремонт с расчетом на то, что внучка будет приходить к ней в гости и оставаться на выходные. После всего, что я узнал, меня брала тревога каждый раз, когда я слышал про то, что малышка может остаться у нее на выходные. Во мне просыпалось стереотипное мышление, основанное на ассоциациях. Я понимал, что людям свойственно меняться, просто для этого нужно время, и не каждый хочет это делать. Моя родная говорила, что, таким образом, ее мать пытается загладить вину прошедших лет. Раз не получилось с дочерью, так может получиться с внучкой. Тогда еще, не имея права голоса, я молчал, а встреча их переносилась на неопределенный срок уже несколько раз. Конечно, когда-нибудь им все же предстояло встретиться, но не так скоро как это можно было себе представить.
Примерно через неделю после нашего разговора, моя милая написала мне, что выбрала день, когда я могу познакомиться с ее дочкой. Они сидели несколько дней дома, так как малышка простыла. И вот, после выписки, моя любимая собиралась немного погулять. Я с радостью согласился пойти с ними, но когда наступил тот самый день, я вдруг понял, что жутко боюсь. Страх был подобен тому, что я испытывал, сидя в баре, ожидая мою ненаглядную, чтобы признаться ей в своих чувствах. И тогда и в этот раз я боялся, что мои чувства будут отвергнуты, с той лишь разницей, что малышку я еще узнать не успел. Да и может ли не понравиться озорная девчонка с длинными светлыми волосами и большими карими глазами? Да еще и такая веселая, всюду сующая свой маленький, любопытный носик.
Обо все этом я имел представление только благодаря фотографиям, но чувствовал, что так оно и есть. В тот день, на самом деле уже почти, что наступал вечер, была прекрасная летняя, солнечная погода. Мы договорились встретиться на площади рядом с детскими аттракционами. Я пришел пораньше, чтобы свыкнуться с местом, где мне предстояло произвести благоприятное впечатление на маленькую мисс. Девчонки опаздывали, так что в запасе у меня появились лишние минут пятнадцать. Я сидел и пытался представить нашу встречу. В голове виднелся худший результат и лучший, но, как это обычно бывает, вышло нечто среднее. Из-за голов людей я увидел, как мне кто-то машет рукой. Это была моя любимая. Но где же ребенок? Девочки нигде рядом не было. Потом я обратил внимание на группу детей чуть слева, где гордо и одиноко вышагивала маленькая разбойница. Так она показывала характер, держась от мамы подальше. Но стоило той исчезнуть из поля ее зрения, как она тут же в панике начинала ее искать. Я выдохнул, мысленно сосчитал до пяти и подошел почти вплотную к моей королеве. Мы поздоровались и поцеловались. Затем к нам подошла малышка. Моя любимая представила меня, и девочка, явно застеснявшись, опустила глазки. Я поздоровался с ней. В ответ она посмотрела на меня исподлобья. Тогда я достал из рюкзака шоколадное яйцо, что купил по дороге и протянул ей со словами:
– Это тебе.
– Что нужно сказать? – вмешалась в односторонний разговор мама. – Прости, мы плохо разговариваем. Спасибо.
– Не за что – улыбнулся я.
Девочке подарок явно пришелся по вкусу. Она тут же попыталась его открыть, но мама убедила ее, что лучше потерпеть до дома. Она поглядывала на меня застенчиво и с любопытством. Может потому, что я был намного выше, чем она и ее мама. Хотя ростом я был сто восемьдесят пять сантиметров, вокруг хватало людей повыше. Может дело в том, что я увязался идти с ними? Я не знаю. Она плохо разговаривала. Пять, может шесть слов были в ее маленьком лексиконе, остальное детский лепет и тарабарщина, но, определенно смешная. Моя милая особо не переживала, ведь дети все разные и каждый развивается по своему, а в развитии малышка не уступала другим детям. Она все понимала, даже без жестов. Ну, разумеется, все, что может понять ребенок в два с половиной года. Была очень вредной. Я полагал, что это отсутствие постоянного мужского внимания да и моя дорогая возлюбленная была не очень строга с ней. Нет, она запрещала ей стоять на ушах, но в голосе не было приказного тона, которого обычно пугаются дети.
