скачать книгу бесплатно
В комнату зашла Клавдия. Ее лицо выражало недоумение. Смотрев то на меня, то на испачканное кровью простыню, она все-таки поняла, что к чему и с отвращением произнесла:
– Ах ты, грязная малолетняя шлюха…
Для меня это оскорбление прозвучало хуже пощечины.
– Я не такая…
– А какая ты?! Я-то думала, что ты хорошая девочка, а ты тут же подстелилась под мужчину, который тебе в отцы годится!
– Простите… – почему-то извинилась я и закуталась в полотенце. – Я уйду, только уберу за собой все это, и обязательно уйду…
Судорожно став стягивать с кровати простыни, я почувствовала на себе руки Клавдии.
– Оставь, – произнесла она, – я сама.
– Нет, нет, я все уберу! – впадая в истерику со слезами на глазах, прокричала я. – Простите меня, пожалуйста, простите!!! Я все уберу и Вы меня больше никогда не увидите!
Поняв, что от наплыва чувств я просто не могу себя контролировать, я опустилась вниз, возле кровати держась за простыни и разрыдалась, словно в бреду повторяя: «Простите… простите…»
Женщина опустилась рядом со мной на колени и погладила меня по голове:
– Успокойся, деточка, успокойся…
Я подняла на нее свои красные от слез глаза.
– Сейчас ты примешь теплую ванную и успокоишься, – Клавдия слегка улыбнулась и с ее лица исчезло отвращение.
– Если Вы хотите, я могу сейчас одеться и уйти… – прошептала я.
– Дурочка, и куда же ты среди ночи пойдешь то? – покачала головой пожилая женщина.
– Мне все равно…
– Ах, горе то ты мое луковое… все, хватит плакать! Пойдем в ванную!
Взяв меня за руку, Клавдия отвела меня в ванную комнату, стащив с меня полотенце, она усадила меня в теплую воду с обильной пеной и приятным неповторимым ароматом из душистых трав.
– Спасибо… – сказала я.
– Скажи, Саша… Павел Александрович, он… он тебя принудил?
– Нет! Нет, что Вы… я сама… – мне было безумно стыдно за себя, но мне не хотелось, чтобы пострадала репутация этого человека. Ведь я сама этого хотела…
– Зачем ты это сделала?
– Я… я не знаю…
– Ты же еще совсем ребенок! Боже мой… Бедное дитя… – причитала она, обмывая мои плечи мочалкой.
– Перестаньте меня жалеть, я сама этого хотела…
– Это не ты хотела, это бес внутри тебя! У тебя же никакого воспитания! Откуда тебе знать, что можно делать, а что нет… родители не смогли в тебя вложить ровным счетом ничего! Не моральных принципов, не правильных убеждений, не воспитания. И я не могу тебя в этом винить… Ты не виновата в том, что сирота…
ГЛАВА 3
Проснувшись утром, я сначала не осознала где нахожусь. Оглядевшись по сторонам, я вспомнила, что я в гостиной, любезно предоставленной мне Павлом Александровичем на эту ночь. В окно били лучи ясного солнца. Я поняла, что утро уже давно минуло и сейчас было больше полудня.
Потянувшись на кровати, я нехотя встала и подошла к окну. Весна прекрасное время года, вокруг все зеленеет, поют птицы, и у многих в душе «расцветают цветы»… У многих, но не у меня… Мне было ужасно стыдно за сегодняшнюю ночь…
Взглянув в окно, я увидела как молодой садовник умело орудует с газонокосилкой. Он поднял на меня глаза и подмигнул. Я смутилась и спряталась за шторку. Мне почему-то показалось, что каждый в этом доме знает, что произошло сегодня ночью и подтрунивают надо мной. Надо покинуть этот дом как можно быстрее, – подумала я и стала искать свою одежду. Поняв, что ее нигде нет, я пришла в панику. Я стояла посреди комнаты завернутая в одну простыню и просто не знала, что мне делать. Не идти же в таком виде! От отчаянья я села на пол и заплакала.
В этот момент в комнату вошла Клавдия.
– Наконец-то ты проснулась! Мне не велено было тебя будить пока ты сама не встанешь, – улыбнулась она. – Но такая поблажка будет только на первое время… В этом доме завтрак строго в девять утра, Павел Александрович любит точность и соблюдает режим.
«На первое время? – пронеслось у меня в голове, – как будто я здесь жить остаюсь… Какой бред…»
– Клавдия, скажите, пожалуйста, где моя одежда? – робко спросила я.
– Она лежит в шкафу, я ее постирала и погладила. Прими душ, оденься и спускайся вниз. Ты как раз успеешь к обеду, он будет ровно в 13.00, не опаздывай, Павел Александрович этого не любит.
– Павел Александрович? А он что… разве здесь?
– Да. А почему тебя это так удивляет?
– Просто я думала, что он уехал в город. Он говорил мне, что уезжает на работу рано утром и возвращается поздно вечером…
На самом деле я была очень разочарованна в том, что мне придется вновь с ним увидеться, меня не покидало чувство стыда и смущения. Как я буду смотреть ему в глаза?
– Когда он живет в городе на квартире, то вероятней всего так и происходит, но когда он находится здесь, Павел Александрович отдыхает. Неужели ты думала, что он оставит свою гостью в этом доме, а сам уедет в город? Ты плохо думаешь о нашем хозяине…
Словосочетание «наш хозяин» мне очень не понравилось. Словно он был и моим хозяином… Я пока принадлежу только самой себе и никому больше…
Приняв душ, я оделась в свою чистую одежду и заплетя свои светлые локоны в две косички, спустилась вниз по лестнице.
Пройдя в столовую, я опустила вниз глаза и тихо произнесла: «Здравствуйте», не решаясь сесть за стол пока меня не пригласят.
– Ты опоздала, – холодно проговорил он, даже не взглянув на меня.
Я посмотрела на огромные настенные часы. Стрелки указывали на то, что было четыре минуты второго. Я опоздала на четыре минуты…
– Простите… – если слышно произнесла я и встретилась с холодными глазами хозяина дома. От этого непроницаемого взгляда мне стало как-то нехорошо.
– Я надеюсь, что это был первый и последний раз, – сухо проговорил он и указал мне рукой на стул, – Присаживайся.
Я послушалась и села за круглый гладкий стол, который был обставлен различными вкусностями и так же многочисленными столовыми приборами, которые вновь немного меня напугали.
– Обрати внимание, Саша, перед каждой закусочной тарелкой лежит свернутая полотняная салфетка. Ее надо просто развернуть, но так, чтобы она осталась сложенной вдвое, и положить на колени сгибом к себе. Ее нельзя заправлять за воротник или за пояс. Я думаю, что это самое наипростейшее правило ты усвоишь сразу.
Я робко взяла салфетку и сделала так, как велел мне Павел.
– Основное назначение салфетки – предохранять костюм от попадания случайных брызг, капель и крошек. Для вытирания рта ее поднимают с колен двумя руками и прикладывают к губам. Но если на столе есть бумажные салфетки – лучше пользоваться ими.
Я не понимала, зачем Павел решил научить меня хорошим манерам… Ради одного совместного обеда, чтобы не чувствовать ко мне отвращения? Ему, воспитанному и солидному человеку, просто неприятно обедать с невеждой… От этой мысли мне стало не по себе, захотелось встать из-за стола и убежать…
– А теперь разберемся со столовыми приборами… – продолжал нравоучения Павел Александрович, взяв двумя руками ложку, демонстрируя мне ее так, словно я прежде никогда ее не видела. – Ложку подносят ко рту не перпендикулярно и не параллельно губам, а под углом примерно 45 градусов. Отхлебывают, естественно, беззвучно. Вилку держат так же, как и ложку, причем набирать еду на вилку можно, накалывая кусочек, зубцы вилки должны быть расположены изгибом вверх. Так же ты можешь подсовывать вилку под кусок, в таком случае зубцы будут направленны вниз. А вот подносить ко рту вилку можно только одним-единственным способом: зубцами изгибом вниз. Во время еды ножом и вилкой, нож все время ты должна держать в правой руке, отрезая по кусочку мяса или птицы, а вилку в левой. «Американская» манера, когда сначала нарезают на кусочки все мясо, потом откладывают нож и берут вилку в правую руку, за пределами Америки считается неприличной. А мы, как-никак, находимся в России, хоть здесь и много неотесанных и невоспитанных людей, но мы относимся к другому классу.
Слово «мы» застало меня врасплох. Что он имел в виду? Он имел в виду меня и его??? Или быть может, он говорил о своей семье? Но при чем здесь я? Павел Александрович наверно просто оговорился, а я слишком восприимчива к словам…
– Не бойся изобилия на этом столе ножей и вилок, лежащих по обеим сторонам тарелки. Не так уж обязательно знать, какой вилкой что едят, так как есть один секрет, – улыбнулся он, – это как простое правило: первыми берут приборы, лежащие с краю. Затем, по мере подачи блюд, берут следующие, лежащие по порядку.
Слушая его как можно внимательней, я положила локти на стол и подперла руками подбородок.
– Убери со стола локти, – грозно сказал он.
Я вздрогнула и тут же убрала локти под стол.
– Нельзя ставить локти на стол или вытягивать ноги под столом. Кисти рук должны лежать на краю стола все время обеда. А если ты ешь одной вилкой, без ножа, твоя свободная левая рука все равно должна лежать на краю стола. Причем в Америке и Великобритании, наоборот, принято во время пауз между подачей блюд класть руки на колени, а при еде одной вилкой свободную левую руку также держать на коленях. Но опять же, дорогая моя, мы в России.
Я нервно взглотнула, аппетит у меня отпал напрочь, я боялась сделать что-то не так, мне даже страшно было шевельнутся.
– Что касается поведения за столом, то можно составить длинный перечень нарушений приличий, – продолжал Павел Александрович. – Назовем только некоторые из них, самые вопиющие. Итак, чего за столом делать нельзя ни в коем случае… Во первых, разговаривать с полным ртом, добавлять в рот новую порцию еды, не прожевав предыдущую, дуть на еду, чавкать, прихлебывать, пользоваться за столом зубочисткой, причесываться и поправлять макияж, вытирать руки о скатерть. Ты все поняла? – спокойно спросил он.
Я нервно закивала головой.
– Тогда приступим к еде, как я полагаю, ты должна быть очень голодна.
На самом деле аппетита у меня совсем не было, но я все же я решила заставить себя поесть, тем более, что мне уже навряд ли когда-нибудь удастся насладиться такими вкусными блюдами, ведь вскоре меня ждет столовая еда моего приюта…
– Как ты спала этой ночью? – поинтересовался Павел.
– Спасибо, хорошо, – соврала я, вспоминая свой беспокойный сон и ночные кошмары.
– Я думаю что кровать, на которой ты сегодня спала, значительно отличается от той, которая стоит у тебя в приюте и на ней должно быть гораздо приятней и удобней спать.
– Вы правы, – согласилась я, опустив вниз глаза.
– Я же, кажется уже позволил тебе обращаться ко мне на «ты».
– Простите… я забыла…
– Прости, – поправил меня он, сделав ударение на последний слог. – Может быть, вина? – предложил он.
– Но сейчас ведь день… – изумилась я от его предложения.
– Бокал одного хорошего вина не повредит даже днем. Французы позволяют себе пить вино и в утреннее время. Если знать меру в алкоголе, то оно не причинит вреда.
Я кивнула головой в знак согласия, хоть мне и не хотелось сейчас пить спиртное.
Отведав немного рыбы и салатов, я сделала пару глотков вина и заметила, что оно подействовало на меня крайне успокаивающе и снизило нервное напряжение.
– Как ты думаешь, Саша, зачем я тебе стал прививать правила этикета? – вдруг спросил меня Павел Александрович.
Я немного поежилась от такого вопроса, потому что мои предположения были только одни – я думала, что Павлу Александровичу просто было неприятно обедать с некультурной девчонкой, которая даже не знает элементарных вещей. Но за место своих догадок я произнесла:
– Не знаю…
– Саша, ты мне нравишься, и если ты будешь послушной девочкой, ты сможешь остаться в этом доме.
– Навсегда? – вырвалось у меня.
– Все будет зависеть от твоего поведения.
Я не могла поверить его словам, мне казалось, что он просто шутит со мной.
– А как же приют? Как мне объяснить, что я ухожу? Оттуда просто так не отпускают… Или Вы предлагаете мне просто остаться у Вас и ничего им не объяснять? Но тогда меня объявят в розыск и у Вас, возможно, впоследствии, окажутся серьезные проблемы…
– Не «Вас», а «тебя», ты опять забыла, что мы перешли на «ты», – поправил он.
Закурив сигару и выпустив струйку дыма вверх, Павел произнес:
– Тебе скоро семнадцать? После семнадцати, насколько я знаю, ты можешь поступить в колледж и уехать из приюта. Государство должно предоставить тебе общежитие, но ты от него откажешься и будешь жить здесь.
– Мне пятнадцать, – вздохнула я, – шестнадцать мне будет через два месяца…
– Ты солгала мне?
Я нервно сглотнула и промолчала, слова словно застряли у меня в горле.
– Больше никогда так не делай, – тон Павла был спокойным, но каким-то зловещим.
– Хорошо… прости… – тихо произнесла я, мне с трудом удавалось начать общаться с этим человеком на «ты».
– В каком классе ты сейчас учишься?
– В десятом…
– Давай сделаем так, Саша… Мы пока с тобой торопиться не будем и сегодня ты вернешься в приют. С воспитательницей я поговорю, никто не будет иметь к тебе претензий, что ты отсутствовала сегодняшней ночью. Когда у меня будет свободное время, я буду приезжать за тобой и забирать тебя. Доучишься в школе этот класс, я посмотрю на твое поведение и решу, что делать с тобой дальше. Ты все поняла?
– Да… – еле слышно произнесла я, кивнув головой.
Сажая меня в огромный черный тонированный джип, Павел сунул мне что-то в карман и отдал какие-то указания своему водителю. И только в тот момент я поняла, что он не поедет вместе со мной как обещал… От осознания этого у меня появился ком во рту… Чмокнув меня в лоб, он пожелал мне счастливо пути и произнес: «До встречи». Эти слова не очень-то обнадежили меня… Мне казалось, что Павел, на самом деле, спешил от меня избавится и чтобы я не задавала ему лишних вопросов, он просто хотел успокоить меня этими словами, чтобы я надеялась на то, что это было наша не последнее свидание. Я все испортила солгав ему о своем возрасте… Какая же я дура! Но теперь уже ничего не исправить и пусть будет, что будет…
Водитель Павла отвез меня к воротам приюта. Вспомнив про то, что Павел перед моим уездом что-то положил мне в карман, я залезла в него и достала аккуратно сложенные несколько купюр. Все понятно… Павел просто решил откупиться от меня, как от проститутки, чтобы я не имела никаких претензий. Придурок! А я и не имела никаких претензий к нему! А эти деньги заставили меня почувствовать себя дешевкой, малолетней шлюхой, которая продала свою невинность за… посчитав деньги, я усмехнулась. За пятнадцать тысяч рублей… Может быть это не так уж и мало? Я никогда ранее не держала в руках столько денег… Может быть, для кого-то это и были копейки, но не для меня. Пусть хоть что-то, чем ничего…
Возле ворот меня встречала воспитательница Ирина Александровна, на ее лице играла фальшивая улыбка. Водитель Павла сунул ей в карман какой-то конверт и уехал. Женщина тут же распечатала конверт и по выражению ее лица, я поняла, что она осталась довольной.
– Пойдем, – произнесла она, посмотрев на меня насмешливым взглядом.
