скачать книгу бесплатно
Разбалансированное, покачивающееся тело. Осторожная, неуверенная поступь. Нескоординированные движения.
Юрий жестко схватил его за плечи, сильно встряхнул, приводя в чувства.
Два бледных, в испарине, лица, две пары глаз, объединенных общим знанием. Одно – исполненное ужасом, другое – лихорадочным восторгом первого проблеска понимания. Не сговариваясь, товарищи, поддерживая друг друга, шаткой походкой побрели к бегущей навстречу Лене.
Витя сидел на табуретке, напряженно жевал пряник.
– И что дальше? – не скрывая интереса, выспрашивал Костя.
– Да ничего, – нехотя отозвался Витя. – Я ушел.
– А Юра с Леной что, остались там?
– Ага…
– Эхе-хех.
– Ну что мне с ними делать?! – Витя вскинул голову. – Ничего не понимают! Я им твержу-твержу, а без толку. Ну, Юра – понятно, он давно уже всякой ерундой занимается, а Лена?.. Зачем ей туда лезть? Ну, как они не поймут?! Это же грех. Ад это. И туда, к Ариману… Юрка еще о какой-то силе говорит. А Сила эта – Дьявол. Сила, знание, зачем они – если Ад? Здесь молиться надо, каяться, исповедоваться. Да и то не поможет. А они…
Костя только сокрушенно вздыхал и качал головой. Он давно уже стал невольным слушателем взаимных сетований своих старых друзей. Те все дальше и дальше расходились в противоположных направлениях, переставали понимать друг друга и отводили душу в гостях у Кости.
– Ну, повлияй ты на них, – с горечью продолжал Витя. – Ведь ты-то меня понимаешь, хоть и не воцерковленный. Ох, ну почему вы так этого боитесь, почему не придете к Вишну? А, Костя?
Тот развел руками и ответил, как бы извиняясь:
– Я не могу так. Это ведь не честно. Идти в церковь надо, если действительно веришь, а если в душе сомнения – то Бог только обидится. И я не знаю… Если Бог есть, то Он совсем другой, не такой, каким представляет его церковь. Он не может быть злопамятным и жестоким. Основа его – любовь, а не ненависть. А в церкви… Я слишком часто сталкивался с проявлениями зла.
Наступило неловкое молчание. Лишь минуту спустя Костя осмелился его нарушить:
– Витя, а что дальше? Что вы решили делать с Провалом?
– Ничего не решили, – сумрачно отозвался тот. – Я ушел. И больше туда не пойду. Нет уж… ищите другого дурака.
– А Юра?
– Да что я с ним сделаю?! Вбил себе в голову: «Сила, Знание, Новые Миры». Какая, к Ариману, сила?! Оттуда бежать надо без оглядки. А он еще и Лену уговаривает туда идти. О-ох! Ну, дураки они! Дураки!!!
Он замолчал, сжав голову в ладонях и скорчившись на табуретке. В сумрачной тишине звяканье поставленной Костей на стол чашки разнеслось как колокольный звон.
Они еще долго так сидели. Витя – скорчившись, и Костя – сочувственно притихнув. Потом Витя встряхнулся, потер лицо ладонями и резко встал:
– Пойду я. На вечерню опоздаю, – и направился к двери.
Костя проводил его до порога, но там Витя замешкался, смотря куда-то в сторону, тихо проговорил:
– Знаешь, Костя, у меня в последнее время такая заморочка… Кажется, что все кругом – только сон. А настоящий Виктор валяется где-то в постели и переворачивается с боку на бок. В каком-то другом мире, где полно механизмов и нет ни Церкви, ни Магов. Странно, да?
И он, не прощаясь, вышел на улицу.
Костя вернулся на кухню, стал быстро и ловко убирать со стола, наводить в доме привычный идеальный порядок.
На душе было тошно.
«До чего же людям нравится создавать себе проблемы. И при этом они тщательно прячут истинные причины, закапывают их под ворохом слов, делают вид, что беда совсем в другом. И начинают войну с тенями. Вернее с Тенью самого себя. Обзывают то, потаенное, злом и, не щадя живота своего, ведут жесточайшие бои с неотъемлемой частью собственной личности. И ведь ничем им не поможешь! Говорить в лоб – только обидятся и причислят тебя к кровным врагам. Пытаешься косвенно подтолкнуть – не помогает. Они слишком ослеплены борьбой».
Блюдечко выпало из рук и с жалобным звоном разбилось.
Костя присел на диван, уставился в пространство.
«Жалко их. Ох, как жалко! Витю, который пытается убежать от самого себя и своих чувств. Не понимающего, что любовь не может быть греховна, что уродливой и некрасивой делает ее именно подавление чувств. Юру, который играется в Силу. Купается в собственной свободе и независимости, мощи и известности и не замечает тех, кто с ним рядом. Вернее замечает только тогда, когда они ему полезны. А это вывернется изнанкой. Нельзя постоянно только брать… И жалко Лену. Бедная ты моя. Как же тебя угораздило так вляпаться? Ты думаешь, что я не знаю о твоей беде? Нет, не о той, игрушечной, в которую впутали тебя Юра с Витей. О настоящей. Как же ты можешь так жить? Я бы не смог. И что ты будешь делать, когда они узнают? И ведь ни помочь тебе, ни взять часть твоей ноши. Это ведь только вспугнет тебя, порвет ту ниточку, которая нас связывает. Которую мы оба называем дружбой, даже не разобравшись в том, что это такое. А как тогда я буду жить? Я ведь не могу без тебя. Мне плевать, с кем ты, и что ты к кому чувствуешь. Лишь бы тебе было хорошо, и ты была рядом. Ведь любовь, это когда другой человек для тебя важнее самого себя. Тебе сейчас нужен друг. Гораздо больше, чем любимый – с ними-то у нас все в порядке. Ни ты Юрку с Витей, ни я Анжелу ни на кого не променяем. Хотя не пойму я, при чем здесь обмен? Почему любовь должна быть одной-единственной, и какие ограничения может наложить на это штампик в паспорте и обряд венчания? Если Бог – это Любовь?! Ну, ладно, я буду другом, если ты хочешь этого. Или, по крайней мере, попытаюсь оставаться только им. Но разве это тебя спасет, когда откроется скрываемое? Разве смогу я защитить тебя от самой себя? И что же мне с вами всеми делать?!»
Бездонные карие глаза. Золотистые лучики вокруг черных омутов зрачков. Только они. Остальные черты такого знакомого и милого лица отошли на второй план, растворились. Остались только глаза, внимательно и чуть настороженно глядящие на него, в него. Они сопротивляются напору, не впускают внутрь, как никогда не впускали, даже в самые интимные мгновения их встреч. Как бы тонкая ледяная пластинка прикрывает их и защищает от напора Юриного взгляда.
Но тихие слова и плавные жесты уже сделали свое дело. Пластинка тает, сменяясь легкой туманной поволокой, которая уже не защищает, а ослабляет Лену. Та еще может вырваться. Махнуть головой, смежить веки, оттолкнуть Юрия. И все останется по-прежнему. Но что-то не дает ей этого сделать, и Юра тщетно пытается понять – что? Это не любопытство. Вернее, не только любопытство. Какая-то скрытая, но несокрушимая сила таится там, в таких, казалось бы, знакомых глазах.
А пелена поволоки растворяется и теперь уже между их глазами, между душами нет ничего. Они срослись в одно целое…
ЮРИЙ ОТШАТНУЛСЯ.
В последний момент, когда возник полный контакт, он вдруг ясно понял, что перед ним совсем другой человек. Что Лена, которую он знал, всего лишь грань, а может и просто маска этой новой, незнакомой женщины, стоящей перед ним. По его спине прошел холодок, а в мозгу пронеслась тоскливая мысль: «Что я наделал!»
А женщина стояла перед ним, и Юра чувствовал, как она холодно и беспристрастно оценивает его. Еще мгновение – и он увидел самого себя. Увидел ее глазами, ощутил ее чувствами, в которых привязанность и дружба были лишь частью, и не самой главной.
Он чуть не закричал от боли. Нет, то, что было между ними, даже с натяжкой нельзя было назвать любовью… Но все равно…
Неимоверным усилием воли Юрий подавил нахлынувшие чувства. Давно не применяемой мантрой погасил горечь утраты. Осталась только пустота там, где раньше, возле сердца, пульсировала любовь.
«Да, за все надо платить… Только стоит ли Сила любви?» – пронеслась в его голове чья-то мысль. Его? Ее?… Какая разница…
А Лена тяжело вздохнула и тихо произнесла:
– Я пошла.
Он ничего не ответил.
Круто развернувшись и чуть не потеряв при этом равновесие, женщина взмахнула рукой и нетвердой походкой направилась к переливающемуся впереди Провалу.
Юрий как бы разделился на трех человек. Один, скорчившись от одиночества и боли, тихо выл. Второй, предвкушая новые знания и новые Силы, потирал руки. А третий… был Леной. Он видел ее глазами, слышал ее ушами, чувствовал ее душой, или тем, что было у той вместо нее.
Хмурый растерянный Юра оставался все дальше и дальше позади, но Лена чувствовала, что энергетическая нить, связывающая их, все так же крепка. Хотя…
«Нельзя было соглашаться. Он расстроен и плохо контролирует ситуацию. Я могу вмазаться черт знает во что, – и вдруг волна отчаяния смыла холодные мысли. – Как же я без него?!! Ду-ура!!! Ну, зачем, зачем?!…»
Но секунду спустя тренированная воля скрутила эмоции в тугой, чуть барахтающийся и постанывающий комок. К серой пелене Провала Лена подошла как всегда собранным капитан-командором Службы Безопасности. От той, забившейся в уголок несчастной женщины – только подсыхающие полоски слезинок на щеках.
Рука коснулась прохладной туманной поверхности и без сопротивления проникла внутрь. Провал отозвался серией радужных переливов и россыпью тусклых огоньков.
Лена глубоко вздохнула и сделала шаг…
Мир заколыхался, теряя знакомые очертания… И обрел четкость.
Перед Леной был узкий обшарпанный коридор без дверей, с редко висящими тусклыми лампочками.
Лена обернулась. Сзади серела влажными камнями стена, а по окружности метра полтора в диаметре – тускло светился голубой ободок. Лена попробовала коснуться стены, но рука провалилась вглубь.
«Вот и обратный выход» – спокойно подумала она и двинулась вперед по коридору. Тот, круто повернул, изменился. Теперь он – и пол, и потолок, и стены – был из светящегося упругого вещества, а по обе стороны на равных расстояниях виднелись прямоугольники закрытых дверей с наборами кнопок возле них.
Это было чем-то похоже на лабораторный корпус подземного технического центра в Сенеже.
Лена прошла мимо дверей, даже не пытаясь их отпереть. И вдруг увидела приоткрытую. Осторожно надавила на нее, сделала шаг в темноту…
И очутилась на берегу моря.
Ласково перешептывались волны, яркое Солнце положило теплые ладошки на голые плечи.
Лена заулыбалась, подставляя ему лицо.
– Здравствуй, – тихий баритон заставил ее круто обернуться, взметнув волну зазолотившихся под Солнцем волос.
Незнакомый, вернее, смутно полузнакомый мужчина стоял рядом. Он был высокого роста, безупречного сложения, с волевым, серьезным и добрым лицом положительного киногероя.
– Я ждал тебя, Лена, очень долго ждал, – он коснулся ее локтя сильными и нежными пальцами. – Пойдем, я заказал ужин.
Мгновенный вихрь – и они сидят на скалистой террасе, а легкий столик между ними уставлен цветами, винами и лакомствами. Его рука нежно покрывает ее ладошку.
«Дальше!»
Тропические сумерки. Яркая луна и цвырканье цикад. Мягкие губы страстно блуждают по ее лицу, шее, груди. Сильные руки притискивают ее к чужому разгоряченному телу. Прерывистое дыхание и срывающийся шепот:
– Лена, Леночка, пожалуйста, будь моей.
«Дальше!!»
Неразбериха, переплетение тел. И яростный нежный огонь, рвущийся из глубины вместе со стоном и чистым экстазом полета.
«Дальше!!!»
Она стоит, прижавшись к стене в сырой и вонючей подворотне. А он, невысокий и гибкий, звеня шпагой, дерется с тремя гнусного вида мразями. Нет, уже с двумя…
«Дальше!!!!»
Таинственный грот – и они на лодке, с зажженными факелами, взявшись за руки. Отблески огня высвечивают сталактиты и сталагмиты, россыпи драгоценных кристаллов и непонятные письмена, отражаются в темной воде и его восхищенных и ласковых глазах.
«Дальше!!!!!»
Она бежит рука об руку с длинным очкастым парнем по упругому покрытию плавно загибающегося вверх коридора. Они подбегают к большому окну. За ним россыпи звезд и огненный цветок восходящего солнца, расцветивший немыслимыми переливами красок огромное полушарие висящей под ними планеты. Они радостно смеются, и парень, поспешно сняв очки, нежно ее целует.
«Дальше!!!!!!»
…Рывок. Как за волосы. За душу.
Тошнотворное ощущение протаскивания себя сквозь себя. Безжалостно яркое солнце и твердый камень, впившийся углом между лопаток.
Лена застонала, с трудом поднимаясь на локтях.
Пустырь. Развалины. Туманная завеса прохода. Ссутулившийся, уходящий прочь Юрий. И на все это – наползающая пелена прорвавшихся потоком слез. Немой крик разбитой вдребезги души:
«За что меня так?!!»
Глава 3. Служба
Три дня подряд Юра приходил на пустырь. Он появлялся здесь утром и одиноким призраком скитался по покрытой ухабами и кочками территории, иногда присаживаясь в траву и подолгу глядя на переливающуюся радужными сполохами поверхность Провала. Потом, уже ближе к вечеру, он, ссутулившись, уходил прочь, так и не решившись подойти к поблескивающей границе и сделать шаг за нее.
На четвертый день все повторилось в том же порядке. Бесчисленные круги вокруг развалин, усталость и равнодушие в конце дня. Бросив последний сумрачный взгляд через плечо, Юра побрел домой узким, заросшим травой переулком, завернул за угол, вышел на широкую мощеную улицу, ведущую к центру города.
– Юрий Сергеевич, подождите, – раздался сзади спокойный голос.
Юра обернулся. В десяти шагах от него, чуть опершись рукой о стену дома, стоял неприметный человек в сером костюме мелкого служащего.
– Я хотел бы с вами поговорить.
– Интересно, о чем? – настороженно отозвался Юра.
– Об этом, – человек в костюме махнул рукой в сторону пустыря.
– Почему со мной?
– Ну, вы в самом деле… С кем же еще?
– Извините, а кто вы, собственно, такой?
– А вы не поняли?
– Понял. А все-таки?
– Ну, скажем, Посредник. Представитель одной организации.
Юра сощурился, резко спросил:
– Это – ваших рук дело?
– В какой-то степени… – чуть растерявшись, начал Посредник. – Но это между нами, ладно?
– Вы действительно такой простак, или притворяетесь?
– Притворяюсь, – честно сказал Посредник.
– А вы психолог, – улыбнулся Юра и чуть расслабился. – Даже раскалываетесь вовремя…
