скачать книгу бесплатно
Не! Видали? Я звоню из автомата, у меня сорока двушек в кармане нету, стоять тут и бросать их в прожорливый автомат, у меня и три-то только с трудом нашлось, а он матом и трубку бросать…
Я опять набираю. Бросаю последних две копейки!
– Ты! Сука! – тут же заорал он нехорошим голосом. – Кончай тут наяривать! Я спать лег только утром, а ты не даешь мне выспаться! Если ещё раз позвонишь, я вырву провода из стенки! – и опять трубку бросил!
Такого трамвайного хамства я никак не ожидала! Я нашла у прохожих ещё одну двушку и опять поперлась в автомат.
Вот хам, так хам. – Пело мое нутро, о чем я ему и сообщила:
– Я тебе не сука! Я девушка и не надо тут обзываться! А ты хам трамвайный! Счас как приеду – точно мало тебе не покажется!
– Давай, давай, ковыляй! Я тебе твои ковылялки повыдергиваю! Это же надо, какая доставучая! – стал возмущаться он. – Ей говорят человеческим языком, а она как об стенку горох! Наглая сучка, кончай наяривать, дай проспаться! – уже взмолился он.
Не, нууу, мы это, человеческий язык понимаем. Когда человек просит человеческим языком, по-другому, это же совсем другое дело. Поэтому я трубку тихо так положила, и в общагу двинулась.
У нас с Борей была договоренность. Если что-то очень спешное, он мог мне в общагу позвонить, но наши вахтерши они, как и все вахтерши в общественных местах, самые главные начальники, а особенно в строительном общежитии. Смотрят на тебя свысока, морду воротят, голоса себе подобрали, как по заказу. Помните, сказку про козлят? Там волк себе спец. голос заказал, под козу? А наши вахтерши голоса себе заказывали «под волка». Поэтому звонить часто было противопоказано. Мало того, что они старались с помощью великого русского языка, пересыпанного матом, очень громко донести тебе кто и зачем звонил, так ещё докладывали начальству и унижали перед ним, как могли, обзывая звонившего чем-нибудь непотребным.
Но в тот день, часов в пять, Боря набрался смелости и позвонил.
Вахтерша орала, как резаная, на весь лестничный проем. Орала так, что мне стало слышно на втором этаже в комнате:
– Нинка! Иди к трубе! Тебя тут на блядки вызывают!
И это в семьдесят третьем году, мне, скромной девушке из провинции, из семьи, где никто и никогда не ругался матом изначально! И на все окружающее пространство. Ужас, да и только!
Я, вся краснея и бледнея, пошла к телефону.
– Нинуля. – скромно сказал мне Борис. – Я приглашаю тебя в гости сегодня вечером часов в восемь. У меня гость в доме.
– Я в курсе. – скромно ответила я, косясь на вахтершу. – Я с ним уже побеседовала.
– Я тоже в курсе, что уже побеседовала. Он сказал, что будет извиняться.
– Таак!!! – Тут же заорала вахтерша «волчьим голосом». – После одиннадцати я дверь закрою! Имей в виду. – и выдала проходящим мимо девчонкам тираду: – Все имейте в виду! Я вам тут блядство прекращу! Ходют и ходют мужики, ходют и ходют, мало этого, в окна лезут! Вот домой приедете, там пускай в окна кто хочет, тот и лезет, а тут у меня ни-ни! – она потрясла пальцем в пространство.
В Борином доме, ещё на лестнице было слышно, что в квартире много гостей. Стоял настоящий, загульный гвалт. Даже соседские тормоза явно не работали, значит, коллектив уже «принял на грудь», раз плевать хотели на них.
Боря открыл дверь весь красный и взъерошенный. Вид у него был довольный и уже «подогретый» спиртным.
– О! Проходи! – подхватил он меня под локоть и буквально потащил в комнату, где и сообщил всем громко: – А вот и она!
Коллектив так грохнул от хохота, что я даже опешила, но поняла, только что была в подробностях озвучена наша утренняя перепалка.
Я смотрелась, и что же увидала? За столом восседала вся наша пингвиновская компания, уже порядком подвыпившая, а слева, во главе стола сидел тот, кого Боря называл Владимиром Высоцким, собственной персоной! Прямо под фотографией. Точно в той же позе, и даже в похожей рубашке, точно так же нога за ногу и в руках гитара. Как будто сошел с фото и уселся за стол. Я опешила от неожиданности.
И ведь не предупредил же, гаденыш Борька.
Все ещё дружно ржали, когда Владимир встал и подошел ко мне очень смешной, типа, элегантной походкой, чуть подвиливая задом, взял мою руку, поцеловал и со смехом сказал:
– Мадам! Смею представиться! Хам трамвайный!
Компания заржала ещё громче. Я тоже не удержалась, потому что это, и, правда, было очень смешно! Мы дружно покатились со смеху. Володя хохотал громче всех и даже приседал. На глазах у него выступили слезы.
– Если честно. – сказал Владимир, после того, как их утер. – Меня ещё в жизни никто не называл хамом трамвайным. Честное слово! – Это где-то даже полезно! Когда тебя опускают на грешную землю и нежные, молодые, красивые девушки называют хамом. Я вам за это песню спою. А зовут вас как? – он прищурил один глаз.
– А друзья зовут меня Нинуля. А вообще-то меня не зовут. Я сама прихожу, когда сочту нужным. – почему-то нагло сказала я и сама на себя очень удивилась. Чего это меня-то в хамство опять понесло. Оно что ли заразное? Но Володя не обиделся, хотя выделил выпукло мою кривую реплику.
– Ну, вот и обменялись любезностями по новой. – он пошел к столу.
– Господи! – спохватилась я, озвучивая свою мысль. – Чего это меня-то в хамство понесло? Вы меня простите. Это от неожиданности. Вместо того, чтобы петь вам дифирамбы про ваши песни, я вдруг в другую сторону. – выдала я и совсем опешила. Мой язык лепил такую ахинею, что мне стало стыдно. Что может подумать человек? Дура, она и есть дура. Из провинции. Хорошо хоть, что никто этого не знал. Я ж для всех была «из Питера»! Поэтому я заткнулась и присела бочком на диван. Стульев свободных уже не было.
Володя протренькал по струнам и вдруг запел про богатырей. При этом в куплетах, где про русалку, которая совсем недолго берегла свою честь, стал смотреть только на меня, для чего даже развернулся.
Я даже обиделась. Я ж, между прочим, свою честь к тому времени очень даже сберегла.
Когда он допел до конца я и спросила:
– А это вы кого имели в виду под этой русалкой? Меня, что ли? Так я между прочим. Девушка. – сказала очень гордо! потому что считала, что сей факт заслуживает мужского внимания.
Он заржал как лошадь, а все тут же подхватили и выдал:
– Знаете анекдот!? У армянского радио спросили: много ли девушек в городе Ленинграде? На что армянское радио ответило: выдайте дуре самокат и пущай сваливает из города Питера!
Все опять заржали, а теперь Боря выдал:
– А она уже свалила в город Владивосток по направлению!
Народ грохнул со смеху, а я сидела, как оплеванная и краснела. Володя это усек и сказал ласково:
– Да, ладно! Не обижайся. Это я так. К слову. А вообще ты это принципиально, или почему? Я про девичество.
– Я хочу по любви чтобы было, чтобы красиво, чтоб сердце ёкало… – сказала и опять покраснела, но от своей бестолковости. – Кто такие вещи обсуждает по-пьянке?
– Правильно! – сказал Володя. – Ты честь береги и отдай только по любви! На самом деле это очень важно! Настоящий человек себя не на помойке находит, а настоящая девушка это вообще подарок судьбы! Молодец! Я тебя зауважал! – сказал и наклонил голову, как в поклоне, положив руку на сердце. Получилось как-то театрально, но зацепило. Все о чем-то задумались. Правда, ненадолго.
– Может чего-нибудь серьезное тебе спеть? – спросил он прямо у меня. – Заказывай.
Народ молча, как завороженный, наблюдал за нашей дискуссией.
– Мне ваша «банька» очень нравится. – тихо сказала я – Тем более, что у меня мама сибирячка, а деда моего «утащили из Сибири в Сибирь», и мне кажется, что именно два здоровых охранника. Я под вашу «баньку» всегда плачу.
– Да! Точно! – встрял Боря. – Сам видел, как она украдкой слезы роняла. А я и не понял – почему? А это из-за деда?
– И из-за бабки. За нашей фамилией долго почему-то по Сибири гонялись, пока почти всех мужиков не перебили. Чем она им не понравилась? Правда, мой дед у Деникина в офицерах служил, в Белой армии, но, потом же к красным переметнулся! Я его не осуждаю, может, выхода другого у него не было, но красные ему все равно дворянства не простили. Мы считались долго «детьми врагов народа», пока после Хрущева не получили реабилитацию.
– Так ты коммуняк не любишь? – хитро так спросил Володя, прищурив один глаз.
– Терпеть не могу. А за что любить? За то, что моя мама сиротой осталась, за то, что её дальние родственники выгоняли на сибирский мороз, и она в собачьей будке с Тузиком в обнимку спала?
– А почему ее в датский дом не сдали? Тогда всех «врагов» в детские дома сдавали. – удивился Боря.
– Какой детский дом! Мои деды были богатые. У нас дом до сих пор в селе «Преображенка» Тобольской губернии, самый большой. В нем чего только не было. И контора Председателя колхоза вместе с Райкомом, и школа с другой стороны вход, потом библиотека, а в последнее время клуб. Поэтому четверых детей по домам разобрали, а добро поделили.
Все сидели молча, и думали, каждый про свое.
– Давайте за наших дедов, которые прошли страшные испытания. И не все выжили посла них, к сожалению. – поднял тост Володя Белошапкин.
Все чокнулись и выпили, а Высоцкий начал тихо, в полголоса:
– Затопи ты мне баньку по белому
Я от белого свету отвык,
Угорю я и мне угорелому,
Пар горячий развяжет язык…
И запел дальше, а я сидела, как завороженная и даже не дышала! До меня вдруг доехало, что вот сейчас в моей жизни происходит что-то очень важное! Вот сейчас меня по темечку стукнуло яблоком, и я должна буду сказать «эврика»…
Честное мое слово! Когда поет настоящий артист, когда он ТАК поет, что сжимается сердце, а к горлу подступает комок, тогда не важно, что там какие люди думают или не думают! Просто я сидела на краюшке дивана, а напротив меня сидел Настоящий Человек с Большой Буквы и пел ИМЕННО МНЕ, песню, от которой и так в горле комок першил, а тут тормоза мои совсем отказали, и из глаз просто посыпалось…. Я их даже не утирала….
Он допел…. Наступила тишина. Просто гробовая! И вдруг в дверь кто-то позвонил. Мы все аж подпрыгнули и переглянулись! Сказать, чтобы мы тут орали или ещё чего, типа били посуду, тогда да! А так сидит завороженная компания разинув рот, а один АРТИСТ поет вполголоса песню…. И что???
Боря пошел открывать дверь. Мы насторожились. Особенно я. В Бориной квартире под диваном, на котором я сидела и в шкафу, за моей спиной, было битком набито «товаром»!!! Ужас сжал мое горло, не успели просохнуть слезы….
В коридоре кто-то с кем-то поговорил, потом Боря вернулся один с очумелыми глазами, и молча протянул Володе телеграмму.
Володя развернул сложенный листок и прочел текст вместе со знаками препинания:
– Боря тчк. Срочно сообщи Володе тчк. Я получила визу зпт. вылетаю Москву через четыре дня тчк. Марина. Тчк…
Все молча уставились на Володю. Он подскочил, как ужаленный, и вдруг резко преобразился. Куда девались морщинки у рта, куда мешки под глазами? Лицо враз помолодело, расцвело, и он вдруг сказал именно мне:
– А ты говоришь, что любви нет! Есть! Е-Е-Е-сть!!! Ещё как есть! Урра!!! Она прилетает!
Все почему-то подскочили тоже и засмеялись, как будто Марина прилетала именно к ним. Кто такая эта Марина я понятия не имела, но тоже, была очень рада, тем более, что он вдруг подхватил меня с дивана и закружил по комнате, стукая моими ногами всех подряд. Кружил и повторял:
– Едет, едет, едет… она едет!!! Ты хоть это понимаешь!?
Тут я осмелела и спросила прямо у его лица:
– А кто такая эта Марина?
Он сначала опешил, а потом поставил меня на пол, посмотрел внимательно, и опять весь расцвел:
– Это самая красивая девушка на свете и я её люблю!!! Ты это понимаешь? И она ко мне едет! Понимаешь?
– Не-а! – честно сказала я, глядя ему в каждый глаз по очереди. Я, правда, не понимала. Нет, я понимала, что Марина едет, но не понимала, при чем тут какая-то виза. Я такого названия даже не знала. – При чем тут какая-то виза? И что это за виза? – наконец выдавила я из себя это мучительное слово.
– Глупенькая девочка. Она у меня иностранка! Француженка! – понимаешь?
– Аааааа!!! А что, она из самой Франции едет?
– Вот в том-то и дело! Я ждал этого дня полгода! Понимаешь? А мы тут сидим! А надо собираться! Я ее вообще так давно жду!!! Боря! Ты поедешь со мной? Я один не доеду. Опять где-нибудь тормознут.
– Хорошо! Я поеду с тобой. – ответил Боря и сказал уже мне. – Пойдем на кухню.
Я пошла. Я все поняла. Чем больше денег мы зарабатываем, тем круче у Бори аппетит. Денег, значит, нету! Не-ма-е! Но спросила сначала про наше, бабское: – А кто это Марина? И что за сложности приехать? Сел себе и езжай! Были бы бабки. Да?
– И да и нет. Марина, это Марина Влади. Знаешь такую актрису. Французскую? Она в фильме «Колдунья» играла. Видела?
Вот тут я аж подскочила:
– Что! Сама Марина Влади? – я совершенно опешила. Представить себя так близко от своего кумира, было что-то невероятное! Она в то время была для меня именно что кумиром. Я даже волосы отрастила и носила под нее. Да тогда все девчонки грезили Мариной Влади! Мне вдруг показалось, что я ее даже вижу рядом…, с собой, но не с…. – Она что, его любимая девушка? В жизни бы не сказала! Он же такой! Нууу, обыкновенный! Ну, АРТИСТ, да! Поет классно, но она же, по-моему, такая длинная. Она в фильме так скачет по полям и лесам, волосы развиваются, белые, класс! Красивая. Очень красивая! Он же ей до плеча! – высказала я своё резюме и представила Высоцкого рядом с Влади. Мне, лично, он был до бровей. Когда он меня крутил, это было хорошо понятно.
– Глупенькая ты. Девушка, потому что! В кровати все равны и одинаково любимы. И длинные и маленькие. Я вот маленьких люблю. Но я про другое. У тебя бабки есть?
– А сколько надо?
– А сколько есть? Все давай. Я решил, что ключ от квартиры тебе оставлю, ты потом тут все это сама «сдашь» и мой долг вычтешь, а остальное Вовке Белошапкину отдай. Я ему что-то там должен. Хорошо?
– Да. Хорошо. Только они все у Лены. Я в общаге не держу, там у меня эти, алкашки.
– Звони, значит, Лене. Пускай берет тачку и сюда.
Лена приехала только через пару часов. Оказалось, что все мои деньги она держит у мамы в деревне. Пришлось ехать на такси в деревню и обратно. За это время от жалостливо-тоскливой темы мы перешли к радостным.
Настроение у всех было просто чудесным, как будто и правда к нам ко всем летела на крыльях любви очаровательнейшая женщина, красавица и умница, как рассказывал нам Володя – его Марина Влади!!! Поэтому за этими разговорами к приезду моей Лены все уже были сильно под шафэ, включая меня.
Лена привезла нам кучу денег, которые я и вручила Боре.
Дальше память делает кульбит, потому что на радостях от получения денег гонец три раза гонял в подворотню к знакомому дворнику (у Борьки именно там происходила основная алкогольная затоварка по ночам), и чем закончилось все это безобразие, я помню смутно. Прямо по-Высоцкому: – Только помню, что стены с обоями…
Мы все куда-то ехали прямо с сумками провожаться, по дороге заехали в ночной ресторан, оказывается для «капитанов дальнего плавания» во Владике были и такие, потом помню отрывками Аэропорт и ночной ресторан там, пока кто-то из наших добывал билеты, а в то время это была ну оооочень большая проблема.
Помню, как все хором пели что-то из Высоцкого и махали руками, провожая ребят за турникет, помню, пели и танцевали что-то типа сиртаки, в одну шеренгу около здания Аэропорта, пока на нас не наехал мильтон…, дальше не помню…
Проснулась я почему-то на раскладушке. И не одна! Было очень тесно, и кто-то сопел мне в ухо. Разлепив один глаз, второй придавил локоть, и не мой, я скосила его на то, что сопело рядом.
Это был ВОВА БЕЛОШАПКИН!!!
Ё! Моё!!! А он-то как попал ко мне на раскладушку? Я что, с ним «согрешила»!? От этой мысли я вся аж вспотела! Столько лет беречь эту долбаную «честь», чтоб потом в пьяном угаре?!!! Мама моя родная! Я что, совсем дура? Мне же он никогда не нравился. Володя был очень хорошим парнем, но не в моем вкусе. Он был очень полным и не совсем высоким. А нам же по молодости всем красавцев подавай! Особенно в «первую брачную ночь»!!! И вообще, как он умудрился взгромоздиться на раскладушку? Она же ему одному на пол попы как раз!
Я стала выбираться на волю. Это оказалось не просто. Одна из Володиных конечностей лежала поперек моего тела, ужав в раскладушку основательно, а приподнять ЭТО было делом нешуточным. Кряхтя и выворачиваясь, я из раскладушки вывалилась на бок, вот тогда и огляделась.
Оказалось, что мы с Леной ночевали в Бориной квартире. Она, как королевишна, на диване, а мы, понимаешь, вдвоем на раскладушке!!! Ни-фи-га-се-бе! Опять хамство трамвайное. Но что было самое удивительное, я спала одетая!!! А был, между прочим, март, а не лето, и я в теплом свитере. Вот почему я так вспотела! Конечно, если на свитер сверху положить Володю, то все вспотеют! Но это наводило на другую мысль: значит, я от приставаний отбилась! Побежал в ванную проверять свое состояние, и выскочила оттуда радостная! Он меня не тронул!!! УРРРААА!!!
Дальше рассказывать не буду, только в трех словах. Я же вам рассказываю про Владимира Высоцкого, на минуточку!
Из Владика я уехала навсегда только в конце мая месяца, а Боря вернулся из Москвы через пару недель. С диким хохотом рассказывал, как они летели в Москву. Такое приключиться могло только с ними. Они по-пьянке то ли посеяли где-то, то ли у них украли почти все деньги. То есть в карманах у Бори остались только те бумажки, которые были сдачей от дворника, а у Володи и того меньше. Но на них набежало это противное слово НО!!! Но в Новосибирске самолет совершил вынужденную посадку. Что-то там у них сломалось, а потом не пускала погода. Это именно об этом потом пел Высоцкий, собрав воедино все свои «задержки рейсов». Они сидели в Новосибирске три дня! Представляете, какое у Володи было настроение? Его любимая девушка уже в Москве, а он сидит посреди Сибири и тоскует!!!
