Звёздный десант

– Напоминаю про уговор, Уварр.

– Уварр помнит уговор! – рявкнул торок, резко разворачиваясь к хола. – Ты уже получил, что хотел!

– Я просил всех.

– Ты просил сына вождя и его друзей. Ты получил! Эти были сами по себе!

– Ты понимаешь, о чем я говорю! Не нарушай уговор!

– Не угрожай Уварру, хола! Твоя грязная магия не страшна Уварру! Уварр может убить тебя одним ударом!

– Уварр может. А что Уварр скажет Роррагу, когда холин не получат того, что им нужно, чтобы сделать обещанное для Роррага? Уварр готов говорить с Роррагом, и объяснять, почему холин не могут сделать обещанного?

– Уварр выполняет уговор! – уже значительно тише сказал вожак тороков. – Уварр не дурак. Уварр знает, что магам холин нужен чистый элива. А этот саккх хола не нужен. Хола жадный и хочет забрать саккха. Зачем тебе саккх?

– Это дело холин. Ты не поймешь. Подарок для Роррага сложный. Саккх может пригодиться.

– Хорошо, хола, Уварр отдаст саккха хола, но после того, как поиграет с саккхом сам. Саккх должен шутить, Уварр любит смеяться!

Хола пробормотал что-то, чего Ал был не в состоянии понять. Видимо говорил на языке холин, которого не знал Энол.

– Эй вы, бездельники, собирайте обоз. Тороки идут на встречу с Роррагом!

– А с этим что делать? – спросил один из тороков. Ал с трудом повернул голову, и краем глаза увидел тело в знакомой одежде. Надар. К лежащему на земле полукровке приблизился маг. Наклонился над телом, послушал, осмотрел раны.

– Огненные осы вадаров прошли насквозь. Он жив. Его половинка крови элива может вылечить его.

Уварр выслушал хола, при этом наблюдая, как его солдаты стаскивают пожитки и трофеи к трем повозкам, запряженным шестью рукатами – огромными травоядными животными с мощными гороподобными спинами, широкими лбами и толстыми рогами, торчащими вперед. Нос их имел мягкое рыло, скорее похожее на короткий хобот, а в дополнение к рогам морда была украшена еще и бивнями – довольно пугающее сочетание. Тороки, как Ал узнал из памяти Энола, испокон веков использовали этих могучих и выносливых зверей в хозяйстве.

– Тогда бросьте этого саккха в клетку! К остальным. Если выживет, продадим. Или будет мясом для воинов.

* * *

Грубая скрипучая повозка уже вторую неделю тащилась по степи. Ал безразлично смотрел на проплывающий мимо однообразный пейзаж. Лес сменился пятнами кустарников, затем потянулись покрытые высокой травой равнины. Трава постепенно становилась жестче и ниже, на двенадцатый день появились большие участки практически голой земли. Воздух стал сухим и жарким. Воды не хватало. Израненное тело гекона залечивалось, восстанавливалось, но без должного питания оно постепенно истощалось, и Ал бездвижно лежал в клетке целыми днями, экономя силы. Эриса откололись от обоза на третий день пути, и повернули в сторону леса. Какие мотивы связывали их с тороками, было загадкой. А маг-хола остался. Он все время шел рядом с первой повозкой, вернее, большим дощатым фургоном, на огромных колесах. Время от времени черный колдун заглядывал внутрь, что-то проверяя. По ночам, когда обоз останавливался на ночлег, он приказывал отводить эту повозку подальше в сторону, и оттуда были слышны ужасные крики и мольбы о помощи. Алу казался знакомым этот голос, а когда он его узнал, то метался в клетке всю ночь, словно безумный зверь. Но клетка выдержала: толстые прутья были ветками гласка – дерева прочнее железа. И веревка, которой все время были связаны его руки за спиной, тоже выдержала. Все приемы и ухищрения по освобождению от пут, которых гекон за свою жизнь узнал немало, оказались бесполезны. Узлы не расслаблялись, волокна не перетирались. Ничем, кроме магии – будь она не ладна – это было невозможно объяснить. Магия этого мира победила его, как и предсказывал Энол.

Гекон с друзьями были не единственными пленниками. Перед обозом шагала огромная толпа разных существ, связанных за шеи грубой веревкой, видимо, такой же неразрушимой, как и та, что сковала руки Ала. Пленники шли безвольно, не сопротивляясь и не пытаясь бежать. Раз в день их кормили недоваренными или вовсе сырыми злаками. Гекону тоже пододвигали в клетку кривую грязную миску с этой снедью. У него не было врожденной или воспитанной брезгливости, к тому же за многие годы сражений он прошел через такие испытания, что миска с недоваренной и перепревшей кашей была только источником энергии, а никак не унижением. Он ел, ныряя лицом в кашу, голый, со связанными руками, справлял свои потребности через дыры в днище, вызывая радостный хохот стражников-тороков, шагающих рядом, и думал не о своей наготе или смехе охраны, а только о выживании. Бесправное орудие военных и политиков – за время своей службы он бывал на допросах, подвергался пыткам, его насиловали, выдумывали различные издевательства и истязания, но это не оставило в его психике никакого следа. Ведь для него главным было одно: он выжил. А его враги – нет.

На седьмой день пути к обозу присоединился еще один отряд тороков, и вечером, когда караван стал на ночлег, Уварр приказал надеть на шею гекону железный ошейник с толстой цепью, и двое громил вытащили его из клетки на потеху воинам. Тороки сидели у костров, расположенных полукругом, жрали мясо и пили какое-то гнусное пойло. Предводитель новой шайки громко хлопал по ногам и хохотал, увидев голого пленника, а потом в пьяном угаре стал подначивать вождя-конкурента.

– Уварр, ты стал совсем слаб! Ты держишь на цепи этого жалкого саккха, будто он – двуглавый сорон. А ведь у него даже нет орехов между ног! Ха-ха! Может быть, ты уже без цепи не можешь обуздать и своих ска?

Уварр начал закипать, и вскочил, хватаясь за ручку своей дубины, усеянной железными шипами.

– Убью!!!!

– Стой, Уварр! – Из тьмы выступила темная фигура в плаще до земли.

Торок гневно повернулся к нему:

– Не влезай в дела тороков, хола!

– Это и мои дела, торок, – голос тьмы во тьме. Холодный настолько, что охлаждает даже бурлящую торокскую кровь. – Рорраг не одобряет ваши стычки. Ты знаешь, зачем он собирает все кланы. Ты желаешь затеять междоусобицу? Убьешь Дарата, и клан его отца начнет войну с твоим кланом. Хочешь все пояснять Роррагу?

– Я не потерплю таких оскорблений! – торок в ярости использовал язык равных, не называя себя в третьем лице.

– Накажи его, – спокойно продолжал маг, – но не так. Пусть саккх убьет Дарата.

– Саккх!.. Да-а! Саккх убьет! Он умеет. Он умеет шутить. Смешно шутить. Уварр посмеется!

– О-о! Да-а! – тороки клана Уварра поднимали свои кружки, радостно выкрикивали, и тут же предлагали ставки на бой. Воины Дарата ставили в ответ, чувствуя легкий выигрыш.

– Что, Дарат! Не побоишься сразиться с грязным саккхом? С сакхом-ко? Может, у тебя самого нет орехов?

– Я разорву твоего саккха! А потом разорву тебя! – оскорбленный вождь воздел в небо огромный топор. – Дарат убьет тебя! И заберет твой клан! – с этими словами он повернулся к Алу и заревел.

– Иди, и убей его, чужак. Или он убьет тебя, – послышался леденящий голос за спиной.

– Может, оружие какое подашь, маг?

– Покажи, что умеешь. Оружия не будет. Иди, он уже приближается, – и колдун отступил во мрак.

– Значит, без оружия придется. Не впервой, – Ал сделал решительный шаг, дернув цепь, – ослабьте хотя бы, дайте возможность драться.

Его охранники стали вытравливать цепь, при этом не отпуская ее совсем. Дарат приближался, громко топоча ногами. Торок был очень велик и силен. Но еще – молод и пьян. Ал спокойно ждал, обострив все свои чувства. Сейчас этот дурак ударит топором. Эх-х… красиво было бы подставить цепь под удар, но это не головид. Так можно только упустить возможность для правильного маневра. Или саму жизнь. Дарат поднял топор над головой и резко рубанул, одновременно сделав длинный шаг вперед. Ал лишь немного сдвинулся. Лезвие просвистело совсем рядом с плечом, и встряло в землю. Торок потянул топор назад обеими руками, и в этот момент стремительное тело гекона взметнулось вверх. Ноги скрестились в воздухе и обхватили шею воина. Ал крутнулся, и огромная туша полетела через него, врезаясь головой в землю. Гекон отчетливо слышал хруст позвонков, но для верности не разжимал ноги. На поляне слышно было только потрескивание пламени в кострах. Молодой вождь неподвижно лежал в смертельной хватке ног. Все… нет сердцебиения. Ал молча встал, гремя цепью.

– Х-х-а-а!!! Саккх умеет шутить! Одним прыжком! Х-х-а-а! Дарат сдох, как поганый бабат!

– О-о-х-р-р! – грянули глотки уварровых воинов. Тороки Дарата, потупив взор, снимали с шеи амулеты в уплату долга.

– Саккх, ты сегодня хорошо шутил для Уварра. Шути так и дальше для Уварра, и Уварр будет добр к тебе! Дайте ему мяса!

Ала потащили в клетку. Сразу четверо воинов-тороков держали цепь, а еще шестеро сопровождали их с оружием наизготовку. Цепь продели сквозь прутья клетки, и затянули его внутрь. В ту ночь он впервые получил мясо, и старался не думать, откуда тороки берут его, не выходя на охоту. Съев все без остатка, он лег на дно клетки и запустил программу восстановления. В темноте истошно вопил знакомый голос.

* * *

На пятнадцатый день вдали показался невысокий горный хребет. Из разговоров охраны следовало, что это – граница Диких Земель. Дальше начинались владения тороков. Ал теперь каждый день получал мясо, моля богов, чтобы оно не было плотью кого-то из его друзей. Он быстро восстанавливал силу и набирал запас. Его руки до сих пор были намертво связаны за спиной, так что тороки просто втыкали кость с мясом в щель между прутьями клетки, и Ал обгладывал эту кость. Если же у охранников было настроение повеселиться, то они бросали его на пол клетки, и смотрели, как «грязный саккх» пытается откусить кусок от ускользающей еды. Практически каждый день Уварр устраивал бой между пленником и одним из воинов. Теперь не насмерть, а только для развлечения. Тороку полагалось иметь только гладкую дубинку, а гекону – вообще ничего. Руки ему тоже не развязывали, лишь отпускали цепь, чтобы он мог двигаться по полю битвы. Ал знал самые смертоносные приемы, и потому даже одними ногами мог драться очень эффективно. Поэтому, каждый вечер один из воинов отправлялся на лечение, а один раз гекону удалось переломать противнику обе ноги, и того добили его же соплеменники. Уварра эти бои неизменно приводили в прекрасное настроение, и гекон каждый раз получал дополнительную порцию мяса, от чего становился еще сильнее и проворнее. Но победить свои путы все так же не мог. Время от времени к его клетке подходил черный маг, шептал что-то, и веревка, которую Ал тер накануне с таким старанием, снова восстанавливалась, да еще и больно впивалась в плоть, наказывая за попытку освободиться.

Количество пленников явно уменьшилось, и Ал отгонял от себя мысли о приятелях-элива. Надара вытащили из своей клетки уже на четвертый день, решив, что он достаточно окреп. Энол страдал в руках хола, подвергаемый непонятным обрядам каждую ночь, а об Илате не было известно вообще ничего.

Торокский отряд постепенно пополнялся новыми воинами. Иногда с ними приходили и пленники, которых привязывали к остальным. Горы приближались.

Еще через три дня изрядно разросшийся караван вышел на террасу между скалами, усыпанную серыми валунами, и там встретился с еще большим обозом, который стоял лагерем, видимо, поджидая их. Лагерь, был весьма значительного размера, и хорошо устроился на ровной площадке рядом с небольшим водопадом. В центре его стоял просторный шатер вождя – пожилого, но очень сильного и крепкого торока по имени Кхур-Дар – главы одного из крупнейших кланов и нынешней правой руки самого Роррага. С ним были не только воины, но и женщины-тороки (то есть ска), дети, рабы, а еще целая куча гобов, которые бегали на кривых ножках между повозками. Увидев клетку с пленником на цепи, мелкие уродцы сгрудились вокруг, хохотали, тыкали в него пальцем и кривлялись – до того момента, как один из охранников рассказал им про участь Гока. Тогда гобы, вереща от страха, убежали подальше от страшного саккха. Потом пришли торокские дети, кричали, насмехались, и пробовали кидать в него камешками. Уварр рявкнул на них и запретил портить свою потешную игрушку. Ближе к вечеру поглазеть на него пришли и ска. Они перешептывались, показывая на его промежность друг дружке, но потом кидали сквозь прутья кусочки разной еды и смеялись, глядя на то, как он подбирает их с пола зубами.

Вечером в кочевом дворце вождя устроили званый ужин. Рабы приготовили богатое угощение, расстелили мягкие шкуры, разожгли жаровни, которые бросали на стены танцующие пятна оранжевого света. На вечерний пир пригласили Уварра и еще пару предводителей кланов, был там и маг хола. Повозку с Алом подтащили поближе к шатру, чтобы Уварр мог повеселить публику чуть позже, так что гекон мог видеть тени пирующих на ткани шатра и слышать их разговоры.

– Уварр! Что за урода ты возишь в клетке?

– Это мой трофей. И подарок Роррагу.

– Уварр! Этот саккх мой, – прошипел ледяной голос.

– Убедишь в этом Роррага! Ха!

Злобное шипение и бормотание хола.

– Увар! – голос Кхур-Дара дрожит от злости. – Это не поясняет, зачем ты поставил его клетку за шатром.

– Хочу повеселить всех вас. И тебя, славный Кхур-Дар. Этот саккх умеет развеселить.

– Не до веселья нам сейчас. Ты знаешь, зачем Рорраг собирает все кланы? Ты знаешь, зачем я здесь?

– Рорраг приказал – мы идем.

– Ох-хо…. Вы, молодые, стали совсем глупыми! Вырождаетесь. Как и все вокруг! Вот это – причина, по которой мы здесь. А теперь ты, и все вы, слушайте меня внимательно. Наша земля умирает. Поля не дают урожаев, хоть мы и наказываем рабов. Мы вынуждены пускать их на мясо. А новых брать не от куда! Наши походы за стену мира не приносят добычи. За последний год из трех проходов только из одного мы смогли получить хоть что-то полезное. Те миры пусты и разграблены предыдущими поколениями наших воинов. А вадары создали такое колдовство, которое мы не можем одолеть. В прошлом году Харабир повел туда войско в три сотни клыков, а вернулось трое, истекших кровью от укусов их огненных ос.

– Прости, что перебиваю, вождь, – прошептал тихий голос, – но этот бледный саккх тоже ходил туда. И вышел оттуда…

– Не время говорить об этом! Сакха отправьте в загон к остальным пленникам. Повозки пригодятся нам для других целей. Их и так не хватает!

– Но Кхур-Дар! – протестующий возглас Уварра, – его нельзя вытаскивать из клетки. Он убивает воинов со связанными руками. Одними голыми ногами!

– Г-м-м… Возможно, ваш саккх имеет ценность… Вот что. Отправьте его к остальным, но в клетке. Утром разберемся, что это за саккх такой.

– Но Кхур-Дар!..

– Кхур-Дар сказал сделать! Уварр выполняет! – рык наполнил шатер.

– Уварр выполняет, великий Кхур-Дар.

Послышались раздраженные шаги, прошелестел полог шатра, голос Уварра отдал резкие приказы, а немного погодя несколько рабов под присмотром восьми тороков сняли клетку с платформы и потащили к скалам, где в расщелине был устроен загон для живой добычи. Но до прихода рабов Ал успел увидеть, как в шатре появилась высокая тень.

– Приветствую тебя, Улаван, – вождь говорил с плохо скрываемой насмешкой.

– Приветствую тебя, вождь Кхур-Дар, – произнес голос с явным эливийским акцентом.

* * *

Рабы натужно хрипели, затаскивая тяжелую клетку с массивным телом вглубь расщелины.

– Туда, заталкивайте ее туда, к стене, – орал старший стражник. Клетка грохнула по голому камню. – Позовите кузнеца. Пусть прибьет эту цепь к скале. Мне не нужны сюрпризы!

Молот пригвоздил пленника к каменной стене, и стражники направились к выходу.

– Не сбежит?

– Как же он сбежит? – кузнец поднял факел над головой, и оранжевое пламя осветило его фигуру. Ал отметил, что тот с похож на обычного крупного человека, гражданина Республики. – Да и путы на нем волшебные. Как он их снимет? И клетка из гласка…

Старший охранник с силой подергал цепь: «Не сбежит. Но вы двое стойте у выхода. Мало ли что! Не спать. Замечу – сдеру шкуру!» – и с пятеркой подчиненных отправился к костру отдыхать и есть мясо. Двое оставшихся с завистью смотрели им вслед.

Ал лежал на дне клетки, камень расщелины холодил сквозь дыры в деревянном полу. Некоторое время спустя среди пленников началась возня и суматоха. Рабы зачем-то перемещались с места на место, словно живой водоворот. Внезапно у клетки послышался знакомый голос:

– Ал! Это ты? Ты здесь?

Ал рванулся навстречу этому голосу:

– Надар! Дружище! Ты жив!!! Как я рад это слышать!

– А уж как я рад…

– А Илата?

– Тоже жив. Но привязан с другой стороны. Нам пришлось заставлять всех переходить по кругу, чтобы дойти до тебя. Я сказал им, что ты – наш шанс на спасение. Но вижу, что я им солгал, – по морю голов, обращенных к говорившим, пробежал безутешный стон.

– Вот тут ты неправ.

– Не понял. Я не должен был разочаровывать их, и продолжать врать?

– Нет, ты неправ в том, что шанса нет.

– Как?! Ал, не давай мне ложной надежды. Я не вынесу, если все снова сорвется!

– О, ч-черт… я же забыл….

– Что? Эх, я был прав…

– Ваша проклятая магия – я забыл про нее. Не знаю, получится ли то, что я задумал. Но Надар, мы обязаны попытаться!

– Что ты задумал?

– Я должен умереть. И переродиться. Чтобы освободить нас всех.

Надар молчал, вглядываясь в светящиеся, как у ночного зверя, глаза.

– Мы попытаемся. Что надо делать?

Ал помедлил, собираясь с духом.

– Отгони их подальше, насколько хватает веревки. А потом подползи ко мне и приблизи сюда лицо. Я скажу это тебе на ухо.

Послышалась возня, тычки и возмущенное сопение. Лицо Надара прижалось к прутьям.

– Надар, помнишь наш разговор, про мое рождение?

– Помню. Что именно?

– Злая, темная магия, которая меня создала… Ее нужно выпустить. Другого выхода нет.

Надар задумчиво молчал.

– А это не опасно?

– Опасно. Я даже не обещаю, что все останутся живы.

– Но шанс есть?

– Может быть. Если магия этого мира не окажется сильнее.

– Я не хочу стать обедом у тороков. Я видел, как они разделывают еще живых… Я помогу тебе. Если нет другого пути, пусть зло убьет зло.

– Тогда ложись на пол, и просовывай руки в клетку. Я лягу поближе. Получилось? Так. Слушай меня. Нащупай мой пупок. И засовывай в него пальцы.

– Что???

– Слушай и делай.

– Делаю… о духи леса, что это?..

– Глубже! Двумя пальцами. Чувствуешь что-то?

– Да! Что-то твердое.

– Подцепляй и тяни. Есть? Тяни давай, это не очень приятно!

– Есть! Что это?

– Неважно. Что там? Покажи. Та-а-к. Вот эту штуку с двенадцатью горошинами засунь назад, и вот эту с треугольниками тоже… Не стони, так надо. А теперь нужно достать из этой… штуки четвертую… ягоду, синюю. Цветов не видишь? Ну пощупай поверхность, там должен быть выдавлен символ, вроде четырех клыков. Чувствуешь?

– Вроде да…

– Покажи пальцем мне перед лицом, какую выбрал. Да, она! Теперь подставь ладонь и надави сверху на эту выпуклость, ягода упадет тебе в ладонь…

– Ой, на пол упала.

– Лови, дурак!

– Вот! Нашел!

– Ф-ф-ух… Ну ты… Засунь то, что осталось снова мне в пупок. Затолкай все поглубже. А теперь давай мне ту ягоду в рот, и бегите. Если тут есть какие-то ответвления и щели, лезьте туда и не высовывайтесь. Давай!

Надар бросил «ягоду» в открытый рот, и стал толкать остальных пленников, шепотом объясняя им, что нужно прятаться. Ближе к выходу было ответвление, узкое и изгибающееся кверху, стоять там было просто пыткой, но Надар пинал и толкал всех, выполняя указание. Ал лежал на полу, и боялся, сам не зная, чего больше. Преобразование было кошмаром, но перспектива остаться в плену у тороков еще страшнее. Отступать некуда. Он с силой прижал капсулу языком к нужной точке на верхнем нёбе, хрустнула предохранительная перепонка, и капсула с новой формой провалилась в полость генного приемника. Но подействует ли? Гекон напряженно прислушивался к ощущениям, ожидая старта программы. Внезапно по телу пошли первые судороги. «Работает!» Ал почти с радостью закусил губу, чтобы не застонать от боли: нужно терпеть, сколько хватит сил. Стражники не должны прибежать раньше времени.

* * *

Уварр разложил на шкуру свои трофеи.

– Видишь, Кхур-Дар, какие диковины были у саккха. А вот это я нашел у высокородного элива.

– Что тут особенного, Уварр?! Я видел такие вещи и раньше. Что толку от них? Это лишь игрушки чужаков, бесполезные в нашем мире!

– Х-ха! Смотри, Кхур-Дар! – Уварр поднял какую-то блестящую штуку, и нажал на маленький выступ сбоку. Потолок шатра засиял нестерпимым светом, который вырвался из чужой вещи. Кхур-Дар потрясенно молчал, моргая заслепленными глазами.

– Дай! Дай это мне! Я хочу попробовать!

Старый вождь схватил добычу, и выбежал из шатра. «Как это»… – бормотал торок, – «а… вот, нащупал»

– О-о-х!!! – со всех сторон раздались удивленные возгласы тороков. Мощный луч ударил в склон горы, вырывая из темноты камни и чахлые кусты.

– Уварр! Это великая добыча!

– А я тебе что говорил! Этот саккх нам нужен! Если его амулеты действуют, то…

Дикий, ужасный звук разорвал ночь. Рукаты в страхе заметались на привязях. Бывалые воины почувствовали, как по спинам побежал холод. Крик раненного животного, боль разумного существа, вой ветра и шум водопада были слиты в этом кошмарном завывании, которое постепенно перешло в рык, а затем в хрип. И смолкло.

– Что это? – Уварр шептал, что было невероятно для торока.

Кхур-Дар выключил свет и негромко произнес: «Кажется, мы вызвали демонов этой магией»

– Демоны? Здесь? – Тихий но взволнованный голос хола послышался за спинами тороков.

– Готовь свою магию, колдун! Возможно, нам потребуется защита от демонов. Уварр, отправляйся к загону с рабами. Звук шел оттуда. Нужно проверить.

Уварр нехотя повиновался.

– Воины, за мной!

– Ну, что там такое?

– Не знаю, Уварр! Мы не заходили! – страж на входе в расщелину отвечал невнятно, и был явно испуган.

– Бабат! Сын бабата! Прекрати дрожать, и иди туда! Или я сам тебе оторву голову!

– Но вождь… Демоны…

– Нет там никаких демонов! Идите вдвоем! Быстро! Дерьмо руката! – Увар рывком развернул воина ко входу в расщелину и подкрепил приказ крепким пинком.

Двое тороков пробирались по дну расщелины, держа топоры наизготовку.

– Где пленники, Кадакар? – тихо спросил один из стражников, вглядываясь в темную пустоту расщелины.

– Не знаю… Кажется вон там, в трещине. Что они там?.. Эй, вы, зачем вы туда забились?

– Там. Оно там… В глубине… – с ужасом прошептал стоящий с краю раб.

Стражники придвинулись друг к другу, и осторожными шагами стали продвигаться в темноту.

Пусто. Лишь клетка одиноко стоит на камнях.

– А где саккх? Куда он делся? Смотри, цепь…

Кадакар потянул цепь, и она, звеня в пугающей тишине, вышла из клетки с целым ошейником на конце.

– Как это?

– Подойди ближе, посмотри. Там что-то темное на полу.

– Сам иди! Я не хочу встретить демона!

– Тогда вместе… Идем.

– Ты что-то видишь? Что это такое? – прошептал торок, по имени Кадакар, прижимая лицо к прутьям клетки.

– Не зна…

Черное копье стремительно ударило в грудь воина, пронзая ее насквозь. И в тот же миг длинная пасть, усеянная острыми, как бритва, зубами перекусила шею второму. Раздался дикий победный крик неведомой этому миру твари, грянул треск ломаемых прутьев из гласка – дерева, прочнее железа. Затем послышался скрежет когтей по отвесным стенам. И снова наступила тишина.

* * *

Бежать. Опасность. Вверх. Вверх. Тяжело. Мало сил. Хочу еду. Вверх. Вверх. Опасность. Правильное место. Ночной свет. Прятаться в тени. Между камнями. Тень. Хорошо. Можно есть еду. Хорошо. Еда. Много. Хорошо. Отдыхать. Восстанавливаться. Набирать силу. Лежать…

– Где эти вонючие бабаты? Почему до сих пор не возвратились!? Ты! И ты! Проверить!.. Хорошо! Идите вчетвером. Вперед, трусливое дерьмо! – Уварр бушевал у входа в пещеру, впрочем, не стремясь лично отправиться на разведку. Бесстрашные в любом бою, тороки теряли отвагу при одном лишь упоминании демонов. Древний, мистический страх сковывал их конечности, лишая сил. Позор и смерть трусу, но бояться демонов не зазорно.

Время ползло раздражающе долго. Воины притихли, настороженно озираясь во все стороны. Тихо. Только шумит ветер в камнях, и вдалеке испуганно подвывают рукаты. Нервы на пределе. Терпение иссякло. «Где эти грязные бабаты, дети бабатов?..» Послышался быстрый стук сапог по камням: из расселины появились посланные на разведку воины. Все четверо.

– Пусто, Уварр!

– Что значит, пусто?!

– Расселина пуста. Рабы забились в щели в стенах. А клетка разбита и пуста.

– Что с саккхом?

– Пропал. Цепь валяется на полу. И ошейник цел. Веревка тоже на полу. Узел не тронут.