скачать книгу бесплатно
Осознание хуже удара тока.
Эмбер в обмороке. Заражение в её крови, но почему-то на щеках сразу шрамы, а не раны.
Мы должны были идти к Рему, а не лазить по шахтам.
Я забыла о нём. Я никогда о нём не думала. Но в последнюю нашу встречу он сказал:
– Эй, Кар, а я буду работать в пекарне в отеле, в который ты заселишься! Заходи, я на первом этаже около фитнес-зала. Там зелёная дверь, за ней длинный коридор, но ты не волнуйся, иди вперёд, и попадёшь ко мне. Я дам тебе лучший пирожок.
Он ещё так радостно это говорил, будто мы видимся с ним каждый день, и заходим в гости друг к другу по выходным.
Как будто мы в сказке:
Пойдёшь направо, то сё найдёшь. Пойдёшь налево другое найдёшь.
А за зелёной дверью пекарню отыщешь.
Дошёл ли вирус до туда, жив ли ещё мой знакомый?..
Всем сердцем теплится мысль, что с ним всё в порядке. Даже мало общаясь, он нить моей обычной жизни. И сам по себе хороший человек.
Эмбер необходимо помочь, но как я не знаю. Ею пульс такой слабый…
А если она умрёт, прямо в этом дурацком отеле, так и не выйдя на свежий воздух…
Внутри меня ураган из различных эмоций. Каждая эмоция и мысль пытается вытеснить другую.
Мне страшно. Я не ощущаю, как дышу. Сердце бьётся беспокойно, а потом вовсе заходит в бешеном ритме.
Я не смогу поднять Эмбер, я могу лишь оставить её здесь, и поторопиться к Рему. Объясните ему, что происходит – если он ещё не в курсе.
Пекарня и отель соединены, но вроде бы относятся к разным зданиям.
Я чётко слышу голос женщины: "Молитесь, молитесь!"
И я молюсь.
Молюсь, пока беру первый попавшийся нож. Молюсь, когда бегу мимо повара, размахивая ножом. Молюсь, когда разрезаю его кожу лезвием. Молюсь, наступая на его кровь. Поскальзываясь.
Молюсь и в шахте, ползя ниже и ниже.
Снова перекладина за перекладиной, но уже осторожнее, чтобы не задеть себя ножом.
Молюсь, когда бегу к зелёной двери.
Меняю молитву, когда острая боль пронзает живот, и мне приходится остановиться.
Совмещаю сразу все молитвы, что знаю, когда приходится остановиться в коридоре, ведущем в пекарню. Боль жгучая и острая. Боль выворачивает внутренности.
Становится туманно. Зрение теряется.
Держусь за стенку. Иду на свет и звуки. Пекарня так близко
Остановка. Иду. Остановка. Иду.
Постепенно забываю, куда так тороплюсь.
Боль застилает глаза, но очертания Рема как ангельский облик.
Его старший брат ближе ко мне. Он сидит или стоит – не понимаю.
Он словно во мгле. В тёмно-сером облаке.
Колени мои сгибаются. Пытаюсь прокричать имя Рема. Но изо рта скулёж, и никаких слов.
Я в сером облаке, где и Барет.
Он замечает меня.
Я смотрю на Рема.
Смотрю на Барета.
– Помог…
Темнеет.
Темнеет.
Темнеет.
Тело невесомо. Лечу.
Глаза надо мной. Прекрасные. Серо-зелёные. Ярче всего остального. Один немного косоглазит. Как это красиво.
– Помо…
Ещё попытка сказать.
Серо-зелёные глаза Рема застилает чернота.
Часть 2
Кайра
Веки слиплись.
Голова тяжёлая, будто на ней кирпичи.
Много кирпичей.
Голоса. Звуки. Холод.
В черноте закрытых глаз вспышки из белых геометрических фигур.
Взрывы боли по всему телу. Терпимо, но неприятно.
– Эй, не трогай её! Она приходит в себя. Барет, убери от неё руки!
Знакомый голос.
Мне он нравится.
Он как мостик, по которому я должна пройти, чтобы вылезти из этого ужасного состояния вспышек яркого света, несвязанных мыслей.
– Холо…
Язык опухший. Губы жжёт. Говорить тяжело. Сказала ли я вообще хоть что-то? Всё такое вялое, медленное.
Дрожь от холода накладывается на боль.
– Ей холодно, – говорит другой голос, не тот, что слышала вначале. Этот грубее. Не так приятен слуху.
– Я понял!
Шуршит одежда. Шаги.
Телу становится тяжелее. Теплеет.
– Ты держишь в своей комнате зимние вещи? Зачем тебе эта куртка летом?
– Ночью холодно.
– Настолько?
– Отвали, это последнее о чём мы должны думать, – он сердится. Это понятно и через шум в ушах, раздражающим навязчивостью.
– Принеси ей ещё воды и геля.
Шаги. Они удаляются.
Пытаюсь разомкнуть веки.
Один глаз открывается. Следом второй.
Я где-то лежу. Тут тусклый свет, он не режет глаза.
Рем.
Давление в голове увеличивается, когда воспоминания придавливают к подушке.
– Я боялся, что ты умрёшь.
Рем держит меня за руку не сжимая. Отпускает, когда я перевожу взгляд на его лицо.
– Ты пришла в пекарню, почти падая. Вся в крови. Плакала.
Он не может смотреть мне в глаза и дальше. Отворачивается:
– С окровавленным ножом.
– Как… ты…
Вздыхаю. Буквы не подъёмные.
– Вывел… меня из обморока?
Поднимаю одну руку, но сначала вытаскиваю её из одеяла и коричневой куртки. Зимней. Хочется улыбнуться, но никак. Не получается.
Трогаю щёки. Левую и правую. Провожу пальцами по шрамам.
Я заражена.
– Я видел, как проявились эти шрамы.
Барет, старший брат Рема, входит в комнатушку со стаканом в руке с мутной водой.
Он чуть не роняет стакан, встречаясь со мной глазами.
Рем подскакивает к нему. Аккуратно берёт стакан и возвращается ко мне. Бережно вливает мне воду в рот. Глоток за глотком. Меня трясёт. В животе разливается тепло, боль постепенно отступает.
Сухие губы снова приняли эластичность.
Рем не даёт допить до конца.
– Понемногу. Ты ещё ослаблена.
– Что это?
– Это от отравления.
– Как ты понял, что это оно?
Рем и Барет смотрят друг на друга.
– Тебя стошнило, и ты держалась за живот.
Не думаю о позоре. Думаю о Эмбер.
