скачать книгу бесплатно
Один и тот же человек может быть гостем разных типов.
Причем один и тот же человек может выступать в разных ролях в разных эфирах разных СМИ, а может переключаться на разные типы во время одного эфира.
Таксист из Нью-Йорка (реальный человек), например, в одном эфире предстает в разных ипостасях: рассказывает о работе таксистов в Нью-Йорке; рассказывает, как сейчас работают таксисты в Екатеринбурге; рассказывает, что нужно в их работе изменить; оценивает последствия принятия законопроекта для отрасли. Это и личность, и представитель группы, и специалист, и очевидец с какой-то историей из жизни таксистов.
Или уже упоминавшийся бывший начальник цеха УВЗ Холманских. Когда он рассказывает о том, как изнутри выглядит президентский самолет, он очевидец («Мне нельзя об этом рассказывать»). Когда отвечает на вопрос, почему президент взял его с собой, он специалист («Не знаю»). Когда отвечает на вопрос, будет ли он претендовать на кресло мэра Нижнего Тагила, он политик («Не скажу»).
Не все гости равны
Но есть гости базовые, основные, без которых разговор по теме «Законопроект о такси» не может состояться. И наоборот, такой разговор состоится, даже если эти гости в эфире будут поодиночке.
В данном примере это политик и специалист – они говорят по теме, по сути, говорят о законопроекте.
Есть гости, которые иллюстрируют тему. Это типичный представитель (таксист) и очевидец (попал в аварию на такси). Они очень уместны, но обсудить законопроект можно и без них.
И есть гости – украшения, они не высказываются собственно по теме, о законопроекте: звезда с опытом работы таксистом и личность с рассказом о такси в Нью-Йорке. Как любые украшения, они приятны, но необязательны.
Количество гостей в студии
В одном выпуске инфошоу «События. Итоги дня» на ОТВ у нас бывало человек по сорок, если считать артистов хора. Но это за полтора часа в сумме, в пяти тематических блоках.
«Говорящих» гостей, то есть тех, кто участвует в интервью, у нас в студии может находиться максимум пятеро одновременно, исходя из технических возможностей студии. Но это плохо, это уныло: пять сидящих в ряд человек. Так было только один или два раза, и то не нарочно – так получилось, мы не виноваты, они сами пришли.
Поэтому будем считать, что максимальное количество гостей в первом самом длинном блоке – четыре человека на 16?18 минут. Оптимальное – трое-четверо.
В блоках длительностью 10?12 минут оптимально двое гостей, возможно – трое, возможно, но нежелательно – четверо. Родитель и мелкий ребенок при этом считаются за одного.
Больше – плохо. И потому, что у зрителей в глазах начнет рябить, они просто не запомнят, кто все эти люди. И гости ничего толком сказать не успеют. Четверо на 16–18 минут это примерно по 4 минуты на человека, куда еще меньше-то?
Да, есть разговорные программы, где одновременно может находиться и больше пятерых участников. Но тогда они говорят последовательно, не одновременно участвуя в разговоре. Или это в большей степени шоу, чем интервью, тогда и надо, чтобы у зрителей рябило в глазах.
На радио количество человек, беседующих в студии, не должно превышать трех, не считая ведущего. Если их больше, то слушателям трудно, а иногда и невозможно идентифицировать каждого участника. Иначе придется каждый раз напоминать слушателям, кто говорит.
Гость имеет право выбирать, с кем он будет в эфире
И гость имеет право знать, кто будет в эфире, кроме него.
Разные у людей бывают отношения. Кто-то с кем-то в один эфир ни за что не сядет. Ну и, соответственно, тут уже нам приходится выбирать: кто из гостей нам дороже и нужнее. Иногда приходится извиняться: «Ок, мы вас понимаем, простите за беспокойство, тогда в другой раз».
Иногда можно договориться о том, что гости заходят в студию по очереди, а сейчас выручают Skype и Zoom: люди формально в одном в эфире, но в разных помещениях, может быть, и в разных городах.
Давным-давно был случай, когда гостей в студию заводили не просто по очереди, а по разным лестницам. Депутат Антон Баков обвинил другого депутата, Павла Федулёва, в организации убийства своих друзей, тоже депутатов. Оба согласились прийти в эфир. У обоих вооруженная охрана – можете представить накал страстей. Решили, что лучше им друг друга вообще не видеть – всерьез опасались перестрелки.
Федулёву, кстати, лет пятнадцать сидеть осталось.
Гость ставит условия
К сожалению, мы не можем приказать гостю явиться в эфир или привести его под конвоем (было бы удобно).
Поэтому приглашение гостя – это просьба прийти.
Гость ничего нам не должен.
Мы понимаем, конечно, что если уж человек решил потратить свое время, выполняя нашу просьбу, то какой-то свой интерес у него есть.
Кто-то сознательно «работает лицом»: люди, которым по роду деятельности нужна публичность и известность, политики, те же адвокаты.
Кому-то интересно посмотреть, как телевидение устроено внутри.
Кто-то тщеславен, и ему нравится быть в числе людей, которых зовут в «телевизор».
Ну и, в конце концов, поход на телеканал или радиостанцию – это какое-никакое событие. «Мама, смотри, я в телевизоре!»
Но все-таки – мы позвали, значит, нам оказывается любезность, и гость может ставить условия, имеет моральное право.
Вот обычные просьбы гостей, не связанные собственно с интервью, с тем, что происходит в студии. И мы эти просьбы выполняем. Как правило, если что-то не сломается.
• Обеспечить парковку.
• Встретить у входа в телекомпанию, у входа в здание, где расположена телекомпания, на парковке, за шлагбаумом, перед шлагбаумом на парковке.
Это просят редко, просят менеджеры звезд, и мы встретим, конечно, хоть за, хоть перед шлагбаумом. Мы встретим звезду с той степенью почтения и восхищения, что она ждет. Иначе мы получим звезду с испорченным настроением и плохое интервью – мы себе не враги.
Кроме этого, легко и просто:
• Чай/кофе.
• Сфотографировать в эфире, до эфира, после эфира.
• Помочь выбрать, в какой одежде идти в эфир.
• Рассказать, как получить запись интервью.
Но есть просьбы, которые мы не выполним:
– Покормить. Не конфетами, конфеты у нас есть, – настоящим обедом. Иногда просят.
– Оплатить проезд, если гости не из Екатеринбурга.
– Заплатить гонорар за участие в программе. У нас нет на это бюджета.
– Обеспечить проезд на парковку для автобуса, который на парковку не помещается.
Это была арт-группа Soprano Михаила Турецкого. Попросили парковку – ок, разумеется. Они подъехали, их менеджер раздраженно звонит: почему не встречаете, почему шлагбаум не поднимается, почему нас не пускают на парковку? Оказалось, девушки из Soprano, четыре из них, передвигаются на автобусе таких размеров, что на парковку он просто не поместится, не влезет и не вылезет. Пришлось артисткам пройти метров пятьдесят.
Что делать, если гость сильно волнуется?
Успокаивать, объяснять, что это нормально, разговаривать. Я иногда начинаю рассказывать какие-то истории, болтать, чтобы гость ко мне привык и тоже на меня настроился. То есть беседа начинается еще до того, как мы войдем в студию, продолжается в студии, человек привыкает, успокаивается, и не очень заметно мы переходим к записи: сидим будто как раньше, продолжаем тот же разговор.
Если гость сам признается, что сильно волнуется, можно сказать: «Прекрасно! Это правильно, волнуйтесь дальше».
Признать проблему, как известно, – наполовину ее решить, очень помогает.
А вообще, все в большей или меньшей степени волнуются.
Женщины волнуются еще и о том, как они выглядят, а не только о чем они говорят. Тут помогает посещение гримерки и заверение гримера, что выглядит гостья прекрасно.
Волнение естественно. Когда знаешь, что на тебя сейчас смотрят сотни тысяч человек, невозможно не волноваться.
Гость пришел, но в эфир идти отказался
Светлана Камынина, сериальная актриса, не первой величины звезда, в Екатеринбурге на гастролях. Организаторы ее предложили в эфир ОТВ, в «События. Итоги дня». Мы согласились взять, почему бы нет.
Настроение у нее было дурное, раздражало все: стены, пол, ведущие, гримерка, гример. Раздражение нарастало, нарастало, наконец гостья развернулась и ушла.
Я пришел из студии, где записывал другую программу. Смотрю, глаза у всех круглые, лица удивленные. Что случилось? – спрашиваю. Рассказали.
Самый большой шок был у организатора гастролей Камыниной, который к нам ее приводил.
Но бывает, гости не доходят даже до здания, где расположена студия.
Что делать, если гость не пришел?
Любимый мой режиссер Сергей Соловьев до нас вообще не дошел. Мы его ждем на запись – его нет. Звоним организаторам – те не понимают, куда он пропал, он же пошел к нам. Оказалось, режиссер пошел из Ельцин-центра на телевидение, но был так очарован красотами осеннего Екатеринбурга, что решил погулять по городу. Правда, ходят слухи, что причина куда менее романтична и куда более банальна. Неважно. Зато я, пока готовился к разговору, и много нового из биографии режиссера узнал, и «Черную розу – 2» пересмотрел, всё не зря.
С тех пор у нас правило – заезжих звезд мы по возможности не планируем в эфир в тот же день, когда назначена запись.
Но что делать, если гость не пришел, заплутал, заболел, был вызван к губернатору, и мы об этом узнали за пару часов до эфира и найти кого-то другого никак не успеваем? Ставим повтор.
Многолетняя практика показала, что повтор хорошего интервью с интересным гостем на тему, не привязанную к моменту, на рейтинге сказывается самым благотворным образом.
Но ладно, если это программа с одним постоянным ведущим, а что, если, как у нас в инфошоу «События. Итоги дня», восемь ведущих, четыре «мальчика», четыре «девочки», эфир ведет разнополая пара, и сочетание ведущих в этой паре может быть любое, что делать в таком случае? Подобрать повтор с той же парой, что сегодня ведет эфир, да еще в той же одежде, невозможно. Тем более гость может и за десять минут до эфира сообщить, что он стоит в пробке и никак не успевает. Было принято решение подготовить повторы с хорошими вневременными гостями и показывать их в случае чего, не пытаясь попасть, так сказать, в масть.
Собственно, все это было рассказано, чтобы показать: если мы гостя позвали и он согласился, то он придет. Вероятность, что гость по дороге в студию куда-то денется, статистически несущественна.
Гость ушел во время интервью
Итак, гость заманен в студию – главная часть нашей работы выполнена. Чтобы человек встал из-под камер и ушел, бывает крайне редко. За тридцать два года в этом fucking show business знаю только два случая.
Первый был лет пять-семь назад. Пришел человек в агитационный эфир на каких-то очередных выборах. То есть этого гостя мы не выбирали, не приглашали, его прислал избирательный штаб «Единой России». Я спрашиваю:
– О чем вы будете говорить?
Гость улыбается (надо заметить, несколько странно) и отвечает:
– О выборах.
Объясняю ему, что об этом я как раз догадываюсь, но, если он подскажет темы, я смогу ему помогать в эфире. Это же агитация, особый режим, не интервью; у меня к этому человеку своих вопросов нет, и вообще я его первый раз вижу. Гость продолжает странно улыбаться и заверяет – он справится.
Ок, начинаем. Слава богу, это запись. Гость довольно бодро стартует, но говорит все медленнее, тише, взгляд становится расфокусированным, наконец он замолкает, продолжая странно улыбаться, молчит какое-то время и выдавливает: «Наверное, я больше не смогу».
Звоню в избирательный штаб, все это описываю, там только вздыхают. Не получилась агитация. Больше этого человека на политических мероприятиях никто не видел.
И второй случай, совсем недавний, прошлого года.
На этот раз гость «Акцента» – заведующая отделением одной из городских больниц. Признается, что первый раз на телевидении. Но в 2020 году это совершенно стандартная ситуация, когда медик, до этого ни разу не медийный, впервые приходит на ТВ поговорить на главную тему года. Все, разумеется, волнуются, кто-то больше, кто-то меньше, обычная история.
Но чтобы гость так волновался, я первый раз видел за 32 года в нашем шоу-бизнесе. Причем зияющая пропасть волнения открылась, только когда сели в студии писаться. Мы начали, записали минуты три, остановились, снова начали, записали три минуты, остановились. И так четыре раза.
Она говорила примерно так: «Для профилактики COVID-19… Боже, я что говорю… Для профилактики COVID-19, мы рекомендуем… Боже, что несу… Для профилактики COVID-19… Ха-ха, вы же это вырежете…»
Не видел такого никогда и надеюсь, никогда больше не увижу. И до сих пор радуюсь, что это был не прямой эфир – не выгребли бы никак. А ведь ничто не предвещало. До того как мы вошли в студию, волнение гостьи читалось, но самое обычное.
И это тот случай, когда никто не виноват: ни те, кто организовывал гостью, ни она сама. Никто не ожидал такой паталогической реакции не телестудию.
Можно ли подружиться с гостем?
Один и тот же человек может приходить в эфир десятки раз. Он, допустим, депутат, лет двадцать как депутат, хороший спикер, поэтому зовем его каждые два месяца, за двадцать лет это сто двадцать эфиров. Мы своих родственников, если они живут в других городах, так часто не видим. Какие-то личные отношения неизбежно возникнут.
