скачать книгу бесплатно
– И сам держись покрепче.
Я передал Хазику его бортовую аптечку и вылез. Я не знал, в каком состоянии находится яхта, но двигатели у меня под ногами ровно рокотали, и я убедился, что электричество в порядке, судно не вышло из строя и не дрейфует. Паруса были свернуты и закреплены. Пригнувшись, чтобы сохранить равновесие, мы взбежали по короткой лестнице и оказались в задней части просторного, ярко освещенного кокпита с тиковым настилом. На полу между сиденьем рулевого и обеденным столом темнели брызги и пятна. Кровь. Я подал знак Хазику – заходим.
Сразу за стеклянными дверями, спиной к нам, скрючившись сидела Виржини. Между горизонтальными полосками ее бикини отчетливо проступали позвонки. Когда мы вошли, она обернулась – под ввалившимися глазами глубокие тени; ноги, туловище и руки до самых локтей в красно-бурых разводах. Рядом лежал без сознания голый, не считая шорт, белый мужчина. Кровь темными потеками запеклась на его лице и шее, скопилась над ключицей. Голова была забинтована. На полу валялись задубевшие от крови тряпки.
Хазик проверил его пульс:
– Жив.
Виржини непонимающе посмотрела на меня, и я перевел ей сказанное.
– Все нормально. Это мой медик. Он поможет вашему мужу. Что случилось?
– Джейк, – произнесла она и задрожала. – Его зовут Джейк.
Я не стал настаивать на ответе. Объяснения подождут.
– Виржини, на борту есть кто-то еще? – Я оглядел салон.
Сброшенные на пол подушки были уложены в подобие импровизированной кровати, УКВ-микрофон на навигационной станции висел на проводе, точно черное сердце. Все остальное с виду было в порядке.
Она покачала головой.
– Только вы двое?
Кивок.
Я спросил мнения Хазика, и он сказал, что мужчина потерял много крови и необходимо перевезти его на «Патусан», где условия получше. Кроме того, так мы сможем гораздо быстрее доставить его в больницу. Я прикинул в уме – при полной скорости до Порт-Брауна дня четыре пути.
– Протянет ли он столько? – все так же по-малайски спросил я Хазика.
Он вгляделся в лицо мужчины.
– Возможно.
Виржини все еще сидела на корточках рядом с мужем. Я объяснил, что мы возьмем их на наш корабль.
– Это значит, что вашу яхту придется оставить, – сказал я. – Понимаете?
Она посмотрела на меня пустыми глазами.
– Ваша лодка, «Санта-Мария». Мы не можем отбуксировать ее так далеко. Нам придется ее бросить.
Каково ей будет покинуть яхту? Возможно, «Санта-Мария» – ее единственное жилье. Многие западные люди так поступают: продают свои дома по цене целой деревни и переселяются на лодки. Эта явно стоила больших денег.
– Виржини. Вы поняли, что я сказал насчет вашей лодки?
– Это не моя лодка.
Значит, его. Не время вдаваться в семантику.
– Хотите взять с собой на «Патусан» какие-нибудь вещи? (Если раньше она дрожала, то теперь ее затрясло всем телом.) Может, что-то из одежды?
Она посмотрела на мужа и покачала головой.
– Ваши паспорта?
– Их здесь нет. Здесь у нас ничего нет.
Возможно, она тоже перенесла какую-то травму головы?
– Должна же у вас на борту быть какая-то одежда, – настойчиво сказал я.
Она снова покачала головой. Я оставил ее. В правом корпусе находилась мастер-каюта. В рундуке я нашел мужскую и женскую одежду. Я схватил несколько платьев, непромокаемую куртку и вернулся в салон.
– Вот. – Я накинул штормовку ей на плечи. Когда я убрал руки, ее шея покрылась мурашками. – Вам это пригодится для поездки в тендере.
Она плотно стянула воротник. Я подошел к штурманскому столу и поднял крышку. В пластиковой папке лежали судовые бумаги и несколько паспортов. Я сунул все документы в пустой мешок для спасательного жилета, запихнул туда платья и завернул верх мешка. «Патусан» предстояло удерживать на месте, пока Хазик не стабилизирует ее мужа. Оставалось надеяться, что к тому времени мысли Виржини прояснятся и перед отплытием мы сможем помочь ей собрать больше вещей.
– Готов? – спросил я Хазика, когда тот надел на Джейка шейный бандаж и перевязал ему голову.
Он жестами показал Виржини, чтобы прижимала бандаж, пока он не принесет из тендера носилки.
Переправлять раненых с корабля на корабль всегда непросто, тем более при волнении на океане и в глубокой темноте. Пока мы погружали Джейка в тендер и укладывали его на настил, возвращались к «Патусану» и переносили раненого на наше судно, Виржини не сводила с него глаз. Каким-то образом ей удавалось игнорировать океан, который вздымался, ревел и пенился вокруг, полностью сосредоточившись на муже, она сжимала его пальцы и что-то ему шептала. Позже я в этом усомнился, но тогда, помнится, подумал: вот она, настоящая любовь. Так смотрела на меня Мария.
Когда мы все выбрались из тендера, Юсуф, спустившийся с мостика, чтобы помочь, взялся за конец носилок, Хазик подхватил другой, и они понесли раненого по коридору. Только тогда она повернулась ко мне. Ее лицо блестело от соленой воды, воротник все еще был прижат к горлу.
– Идите к нему, – сказал я. – Все в порядке. Теперь он в безопасности.
Благодарный взгляд, который она бросила на меня, на ходу скидывая куртку, прежде чем сойти в недра судна, длился всего долю секунды, но этого хватило, чтобы меня захлестнуло чувство одиночества.
– Теперь вы в безопасности, – повторил я в пустоту.
3
Занимаясь дополнительной бумажной работой, порожденной этим неожиданным поворотом событий, я ощущал за плечом тень Марии. Призраки моих погибших детей проникли на мостик солоноватым запахом озона. Обычно я мог приказать призракам, чтобы оставили меня в покое, но в то утро они были настойчивы, и хотя я изо всех сил пытался не замечать их, работал я медленнее обычного. Поэтому прошло немало времени после того, как в небе забрезжил серый рассвет, прежде чем я снова увидел Виржини.
Кок накрыл завтрак в кают-компании. Я наполнил две кружки еще горячим кофе, захватил пару роти[7 - Роти – индийские лепешки.] и направился в лазарет, где Хазик устроил пациента. Виржини сжимала ладонь мужа, который так и не пришел в сознание, через металлическое ограждение. Она все еще была в бикини.
Хазик поймал мой взгляд.
– Отказывается надевать одежду, которую вы привезли, – пояснил он.
Я поставил кофе, положил сверток с лепешками.
– Медицинский костюм?
Он указал на шкафчик. На двух его полках хранились медикаменты, на третьей – медицинская одежда в целлофановой упаковке. Я вскрыл одну упаковку и вытряхнул сложенную зеленую футболку.
– Вот, – сказал я Виржини.
Она молча взяла футболку и натянула через голову. Футболка оказалась ей не по росту и напоминала верх от баджу-мелаю[8 - Баджу-мелаю – традиционный костюм малазийских мужчин, состоящий из удлиненной рубашки, свободных брюк и саронга.]. У меня сжалось сердце. Иногда после того, как мы занимались любовью днем, Мария поднимала с пола мою рубашку, заворачивалась в нее и садилась на край кровати – руки скрыты под тканью, ноги обнажены.
– Как пациент? – спросил я Хазика.
Он забрал у меня целлофановую упаковку, скомкал ее и бросил в мусорное ведро.
– Пока что стабилен. Само собой, здесь мы не можем сделать рентген, но при условии, что у него не начнутся судороги и нет внутреннего кровотечения, он должен продержаться до нашего возвращения в Порт-Браун.
– А что с женой? Ее ты осмотрел?
Она не обращала на нас внимания, сосредоточенно наблюдая за мужем.
– Никаких признаков травм. Я обследовал ее на предмет сотрясения, но, похоже, она в порядке. У нее сильное обезвоживание, и ей не помешает хорошенько отъесться. Судя по всему, она недоедала.
– Раз сотрясения нет, значит, ей сейчас можно есть?
– Конечно.
Я поднял кружку, машинально приноравливаясь к движению «Патусана», чтобы не расплескать кофе. За без малого сорок лет в море это стало второй натурой.
– Держите, – сказал я Виржини, перейдя с малайского на английский, – вам нужно что-нибудь попить.
Она не ответила, тогда я позвал ее по имени и постучал кружкой по ограждению. Звон вывел ее из транса. Она уставилась на кружку, и у меня снова, как и на «Санта-Марии», возникло подозрение, что мы имеем дело с какой-то травматической реакцией. Мне нужно было выяснить, что случилось с ней и Джейком. Я был обязан подать подробный рапорт сначала начальству, а затем и соответствующим органам, особенно если раненый умрет. Рапорты, запросы, дознания – всем этим я был сыт по горло. Но это подождет, мой первый долг – забота о людях.
Я снова протянул ей кружку, и на этот раз Виржини взяла ее. Пальцы были темными от солнца, темнее моих собственных, а ногти – нежно-розовыми. Через мгновение она отняла ладонь от руки Джейка, чтобы обхватить кружку двумя руками. Ссутулив напряженные плечи, она принялась пить кофе. Отхлебнула, а затем наклонила кружку и осушила до дна. В тот момент это показалось мелочью, но позже, когда она рассказала мне свою историю и я лучше все понял, я вспомнил, как она это проделала, и задумался, насколько сильны в нас первобытные инстинкты – потребность в еде, воде, убежище, защита тех, кого мы любим.
Я положил на постель круглые лепешки, завернутые в вощеную бумагу.
– Вот. Makan.
Когда я бывал дома в увольнительной, так говорила Мария, ставя передо мной тарелку с наси-лемаком[9 - Наси-лемак – рис, отваренный в кокосовом молоке и листьях пандана, подается с острым соусом самбал.] или супом вонтон[10 - Вонтон – бульон с лапшой и пельменями.]; капитанша нашего дома отдавала мужу тот же приказ, что и нашим детям: Makan. Ешь.
Виржини отщипнула краюшку и нерешительно пожевала. Поначалу ей было трудно глотать, тело содрогнулось, но потом она взяла роти обеими руками, откусила большой кусок и, еще как следует не прожевав, снова впилась в лепешку зубами. Обе роти исчезли в мгновение ока.
– Простите, – сказала она, вытирая ладонью рот от масляных крошек.
Хазик протянул ей бумажное полотенце.
– Вам не за что извиняться, – ответил я. – Хорошо, что вы едите и пьете. Но теперь вам, пожалуй, нужно выспаться.
Я уступил ей свою каюту – единственная женщина на борту, она не могла делить спальное помещение с членами экипажа. Сам я собирался посменно с Юсуфом спать на его койке, пока не прибудем в Порт-Браун. Она не хотела оставлять мужа, но я перевел ей то, что сказал о его состоянии Хазик.
– Виржини, вы должны быть сильной ради него, а для этого вам необходим отдых. – Я видел, что долго уговаривать не придется, она падала от усталости.
Я отвел ее к себе в каюту. Когда она провожала меня до двери, глаза у нее уже закрывались. Замок щелкнул у меня за спиной, и я поспешил вернуться к работе, преследуемый по пятам моей семьей.
4
Я дал ей поспать шесть часов. За это время океан успокоился и покачивал нас мирно, как мать, баюкающая младенца. Я никогда не доверял спокойному морю: когда стихия разворачивается в полную мощь, хотя бы знаешь, с чем имеешь дело, и не окажешься застигнутым врасплох.
«Патусан» не трогался с места, дожидаясь разрешения к отплытию в Порт-Браун. Мне хотелось получить ответы хотя бы на некоторые из моих вопросов, прежде чем мы бросим «Санта-Марию», поэтому я отнес Виржини обед в каюту. Она расправилась с ним с той же жадностью, что и с лепешками. Две бутылки воды, которые я оставил возле койки, также были пусты.
Полулежа на моей койке и накрыв колени простыней, она нянчила в руках принесенную мной чашку чая. Я, выпрямив спину, сидел на стуле, который придвинул к постели достаточно близко, чтобы приступить к разговору, но не настолько, чтобы испытывать неловкость.
– Военный корабль, – произнесла она. – Они говорили нам, что есть какой-то военный корабль, но он не придет. Я два дня пыталась связаться с кем-нибудь по радиосвязи. А потом появились вы.
– Они? – переспросил я. – Кто такие они?
В дверь постучали. Дождавшись моего разрешения, вошел Умар.
– Сэр. – Меня удивила его почтительность и то, что он отдал честь, – обычно Умар пренебрегал такими формальностями. Виржини он коротко кивнул. – Вы это велели принести, капитан? – спросил он по-английски и протянул мне УКВ-рацию.
– Мичман, – отозвался я, и это тоже показалось неестественным. Мы не привыкли к присутствию посторонних. Я перешел на малайский: – Как будет время, найди радиолокационный отражатель и установи его на катамаране. Возьми с собой Ямата. (Ямат был моим механиком.) Пусть подождет тебя в тендере. – Я приказал бы ему затопить яхту, но она стоила целое состояние и не имела никаких повреждений, а я не хотел ввязываться в разборки со страховщиками. – Заодно проверь, транслирует ли на лодке АИС. Ночью система не обнаруживалась. Не выключай ее. Оставь один двигатель включенным, но на нейтрали, чтобы аккумулятор как можно дольше не садился. Мало ли куда отнесет «Санта-Марию», когда мы ее бросим. Только риска, что с ней столкнется какой-нибудь корабль, мне и не хватало.
– Сейчас, сэр?
– Необязательно. Но до заката. Радируй мне, когда будешь на месте.
– Слушаюсь, сэр. – Он двинулся к выходу.
– И вот еще что, Умар, – добавил я, – захвати для них там какой-нибудь одежды и осмотри напоследок яхту, чтобы не задерживаться, когда получим разрешение.
Он закрыл за собой дверь.
Когда мы остались наедине, я начал по новой:
– Кто рассказал вам о нашем патрульном корабле? И где вы находились?
Она опустила взгляд.
Что бы мы с женой ни обсуждали – учебу Адама, события в кампонге, наши планы на будущее, – мне приходилось ждать, пока она поразмыслит над своим ответом. Мария задумчиво склоняла голову, и в конце концов меня вознаграждал блестящий взгляд ее турмалиновых глаз.
– Остальные, – ответила Виржини. – Это они рассказали нам о военном корабле. Остальные на Амаранте.
Значит, она побывала на Амаранте. В последнее время туда мало кто добирается, но некоторые из этих иностранцев так упорны. Говоря «иностранцы», я имею в виду западных людей, потому что почти все они – приезжие с Запада, думающие, что острова вроде Амаранте – это рай, а полоска золотого песка – та самая утопия, которую они искали и которая исцелит все раны. Пожалуй, для заживления чьих-то поверхностных ран и впрямь хватает толики солнечного света и глотка соленого воздуха. Но раны других слишком глубоки. А третьих эти пляжи и прибрежные воды приводят к гибели, а не к перерождению.
Я хотел сказать все это ей, но вместо этого рассказал, что раньше мы патрулировали Амаранте несколько раз в год, но, поскольку остров очень далеко, а с ресурсами сейчас туго, центральное командование изменило наши обязанности.
Виржини продолжала смотреть на свои колени, ссутулившись, втянув голову в плечи, словно заняв оборону, и я не знал, как к ней подступиться.
– Вы с Джейком проводили на Амаранте отпуск? – попытал удачи я.
Она моргнула.
– Вроде того.
– А потом с ним произошел несчастный случай?
