скачать книгу бесплатно
Голова кружится, мир перед глазами вплывёт, и всё кажется далеким и нереальным…
– Ну что, Руслан, одумался? – хоть у меня и нет сил на то, чтобы поднять голову, я узнаю его голос и даже чувствую… облегчение? – Готов вернуться?
Дальше я уже ничего не слышу. Меня обволакивает темнота.
Глава 15
– Я бы не советовала тебе это делать, она снова может попытаться его убить…
– Я советов у тебя не спрашиваю, иди и скажи ей как за ним ухаживать, а я пока перенесу его туда.
Я словно нахожусь где-то между сном и явью: слышу, что они говорят, и знаю, кто говорит, но в то же время не чувствую своего тела и плохо понимаю о чём разговор. Не могу двинуться или открыть глаза, в голове практически нет мыслей, да и заставить себя думать я тоже не могу…
Слышу, как кто-то, выходя из комнаты, хлопает дверью. Резкий звук сразу же выводит меня из ощущения парализованности. Сначала я чувствую тупую боль в левом бедре, которая растет, заполняя мозг, не давая мне думать ни о чём другом, кроме как о ней.
Слышу, как кто-то идёт к тому месту, где я лежу. Открываю глаза, но не вижу ничего, кроме размазанной фигуры. Смаргиваю, но это не сильно помогает.
– Зря ты очнулся … – фигура уже подошла ко мне вплотную, и по голосу я узнаю Вальнара. – Сейчас будет очень больно, и лучше бы ты этого не чувствовал…
Он кладет свою руку на мою рану, и мой мозг разрывается на части от боли.
***
Все то время, что я нахожусь без сознания, в моей голове творится какой-то бред.
Вот я оказываюсь в пустом детском доме и блуждаю по пустым коридорам. Когда я добираюсь до кабинета директора, становится темно и ужасно холодно. Передо мной закрытая дверь, которую, я чувствую, что открывать нельзя. Но я себя не слушаюсь, открываю дверь. В следующую секунду из мрака комнаты появляются стебли-щупальца. Они хватают меня за ноги, рывком отрывают от земли и стараются затащить в кабинет. Я судорожно хватаюсь за косяк двери, но плющ дёргает меня с такой силой, что мне не получается удержаться. Я влетаю в комнату и ударяюсь о стену. Растение стремительно обвивает меня, и сколько бы я не предпринимал попыток вырваться из сжимающих меня колец – всё бесполезно. Наконец, оно добирается до моей шеи, затем головы, и я сдаюсь, позволяя плющу-каннибалу обвить меня до конца. Я уже прощаюсь с жизнью, когда неожиданно появляется надежда – в комнату заходит Яна, в руке она держит кинжал и, поигрывая им, улыбается. Я хочу крикнуть ей, чтобы она подошла и спасла меня, но рот уже закрыт плющом. Она медленно приближается ко мне. Широко улыбаясь, поднимает оружие и… втыкает его в мою грудь. И смеётся…
В следующее мгновение я бегу через лес. Бегу бесконечно долго, всё время обо что-то спотыкаясь и падая. Наконец я вижу, что мне остается преодолеть совсем немного расстояния. За деревьями просвечивается дорога, на которой стоит машина, а рядом с ней стоит Виктор Николаевич, он, улыбаясь, смотрит на меня и ждет, когда я до него добегу. С надеждой приобретя второе дыхание, я прибавляю ходу. Когда мне уже остаётся всего несколько шагов до тренера, до ушей доносится хруст веток… в следующее мгновение я падаю – мучительно долго и медленно. Упав, я ощущаю, как мою спину протыкает кол – я не чувствую боли, но от чего-то уверен, что умираю. И перед глазами только клочок серого неба…
Инара
Он лежит передо мною. Если захочу, я могу убить его, и никто не сможет мне помешать. Мне ничего не стоит вонзить лезвие в его сердце, и на нем закончится колдовское проклятие. Просто надо вонзить и всё. Вонзить и все…
Но я не могу! Я не могу убить невинного человека, который спас мне жизнь, который сам не по своей воле оказался здесь.
Но если я не убью его, он станет Колдуном и, возможно, тогда он истребит и меня, и всех моих родных!
Но я же не могу быть в этом уверена… Как я смею решать судьбу этого парня?!
Я смотрю на Руслана, будто ожидая, что он сейчас откроет глаза, и я сразу пойму, что мне делать – убить его или оставить в живых. Но он продолжает лежать, и грудь его мерно поднимается и опускается.
Он очень сильно похож на Вальнара, как будто это его близнец, но моложе. Если представить, что это Колдун, то я с лёгкостью смогу убить его. Но, как только я пытаюсь представить, что на месте Руслана лежит Вальнар, то сразу вижу, как сильно они отличаются.
Но почему они так похожи?
В Секуавеллии такое часто случается – совсем незнакомые люди похожи, как две капли воды. Но это же не Секуавеллия… Неужели это просто совпадение, или же какой-то замысел Вальнара?
Неожиданно, Руслан вскрикивает и начинает метаться на подушке. Лоб у него покрыт испариной, а губы что-то шепчут. Пока я размышляла, то не заметила, как его состояние ухудшилось. У него снова поднялась температура.
Я это принимаю как знак. С облегчением отметаю мысли об убийстве парня и подхожу к тазику с тряпками и холодной водой. Подло будет убивать человека, когда он беспомощен.
Глава 16
Открываю глаза и жмурюсь от яркого света, бьющего из окна прямо в лицо. Я снова нахожусь в комнате той девушки, которая мне угрожала, только теперь я лежу на полу, на толстом, мягком матрасе, и укрыт тонким одеялом.
Опираясь локтями, пытаюсь сесть. Мне удается не с первого раза. Голова кружится и во всем теле чувствуется неприятная слабость. В конце-концов я сажусь и осматриваю помещение. Ничего не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз, кроме постели, на которой я сижу. И, похоже, сейчас раннее утро, потому что девушка лежит на кровати спиной ко мне и спит.
Сколько я здесь провалялся? Несколько часов? День? Два? Может, вообще неделю. Не знаю. И не знаю, как мне узнать, так как разговаривать с маньячкой не хочется, а других людей в помещении нет.
Кстати! Я не чувствую никакой боли в бедре. Неужели они целиком вылечили мою рану?
Убираю одеяло с ног и смотрю на место, где должно находиться ранение. Его нет! Нет даже следа от него! Словно мне привиделось, что я упал в яму и напоролся на кол.
Я ощупываю кожу, но не нахожу признаков повреждения. Даже шрама нет. Может мне правда всё это приснилось? Но если это был сон, то он был ужасно реалистичным.
Опираясь на стену и пытаясь не шуметь, чтобы не разбудить девушку, пытаюсь встать. Ноги, как ватные.
– Не советую, – голос спокойный и равнодушный, но всё равно, сердце у меня останавливается и ускоряет ход от неожиданности. – Ты еще слишком слаб, и тебе нужно восстанавливать силы.
Девушка уже сидит на кровати и смотрит на меня с любопытством. И только сейчас я обращаю внимание на то, что я в одних трусах.
– Я себя хорошо чувствую, – говорю, но всё равно сажусь обратно на матрас, ощущая головокружение.
Она встаёт и, подойдя к тазику, умывается. Приглаживает волосы, моет лицо, затем поворачивается ко мне – продолжает меня рассматривать.
Наверное, я ужасно выгляжу…
Неприятное ощущение напряжения становится сильнее. Не свожу глаз с неё, а она с меня. Прошлый раз я не успел хорошо её разглядеть, а точнее были не те обстоятельства, чтобы ее разглядывать, но сейчас замечаю, что она довольно симпатичная и, если бы не условия нашего знакомства, то уверен, мое отношение к ней было бы совсем иным. Черты лица ровные и правильные – небольшой носик, светло-красные полные, немного сжатые губы, темно-коричневые волосы убраны в длинную косу, открывая лоб и пронзительные карие глаза. Ее подтянутую фигуру подчеркивает обтягивающий чёрный костюм на ремне, а в кожаных ножнах на боку висит кинжал. Она где-то моего возраста, но по ее постоянно серьезному выражению лица и глаз, можно дать гораздо больше лет.
Вскоре мне надоедает на неё смотреть, ложусь на спину и устремляю взгляд на балки, поддерживающие крышу. Наверное, за побег меня поселили с этой сумасшедшей. Не могли хотя бы кинжал забрать, а то мало ли что…
Слышу, как она подходит ко мне, и, наклонившись, трогает мой лоб. Не знаю почему, но меня это пугает. Откидываю её руку и вскакиваю.
– Что ты делаешь?!
Голова от резкого движения закружилась. Я опираюсь спиной на стену, но продолжаю смотреть на неё. Она, похоже, тоже пугается – кладёт руку на рукоять кинжала, но, увидев, что я не лезу в драку, руку убирает.
– Я всего лишь хотела проверить, есть ли у тебя температура, – выставляет руки ладонями вперёд, видимо, показывая, что не хотела причинить мне вред. Увидив, что я не очень-то ей и поверил, она закатила глаза и тоном уставшего от тупости ребенка взрослого добавила: – Если бы я хотела тебя убить, то сделала бы это, пока ты был без сознания.
С этим не поспоришь.
Расслабляюсь и сажусь обратно на постель. Голова всё ещё кружится, но я пытаюсь не обращать на это внимания, так как девушка тоже садится на пол недалеко от меня, продолжая на меня напрягающе смотреть. Делая вид, что мне холодно, закутываюсь в одеяло и, наконец, решаюсь её спросить:
– Сколько я здесь провалялся?
– Один день, – она продолжает смотреть на меня, не сводя глаз. Это уже раздражает.
– Ааа… понятно…
Хотя, нет! Мне ничего не понятно. Почему меня поместили к ней, если я Вальнару так важен?! Она ведь мне угрожала, может, даже убила бы, если не плющ! Да, и вообще, что она так на меня смотрит, как будто я невиданный зверь какой-то?!
– Может, хватит на меня так пялиться! Что, никогда парней не видела?
Я, конечно, знаю, что со спятившими нельзя так разговаривать, а то они могут накинуться, но мне плевать! Надоело уже это молчание и этот пристальный, изучающий меня взгляд!
Она краснеет и опускает глаза. Между нами повисает напряжение, но она не сдвигается с места, разглядывает пол. Я же уже начинаю жалеть, что на неё сорвался, может, это была единственная возможность познакомиться со своим будущим сокамерником.
– Ладно, извини… – прокашливаюсь и только сейчас понимаю, как сильно хочу пить. – Нам, наверное, стоит начать сначала… – последние слова звучат ужасно глупо, но сказанного не воротишь, и я продолжаю – Я Руслан.
Протягиваю ей руку для пожатия. Она непонимающе посмотрела на нее, потом перевела изучающий взгляд мне в глаза, словно не понимая, что я от неё хочу. Затем до неё будто доходит, она медленно, как-то неуверенно вкладывает теплую ладонь в мою.
– Инара.
Глава 17
У них у всех такие странные имена? Вальнар, Гева, Инара… Я никогда не слышал даже похожие по звучанию! Ну да, я же из другого Мира. Как я мог их слышать?
– Тебя тоже перенесли сюда из параллельного Мира?
Её явно удивляет мой вопрос. Она сцепляет руки и опускает взгляд на пол.
– Нет.
Инару похоже напрягает то, что я начал интересоваться ею. Она выглядит так, словно сомневается можно мне доверять или нет. Но нерешительность длится недолго, за какую-то долю секунды лицо девушки каменеет, переставая выражать какие-либо эмоции. Она поднимает глаза и сухо спрашивает:
– Значит ты не из нашего Мира?
– Не знаю, но Вальнар сказал, что он меня перенёс из моего Мира сюда…
– ВальнАр.
– Что?
– Говориться ВальнАр. Ударение на вторую «а».
– Аааа…
Между нами снова повисает неловкое молчание. Просто не знаю о чём разговаривать с девушкой из другого Мира. Даже не знаю, принято ли у них общение между мужчинами и женщинами. Конечно, возможно, они все мне врут, что я из другого Мира. Но в это уже сложно не верить.
– Почему они тебя здесь держат? – знаю, что, скорее всего, она мне не ответит, но попытаться всё же стоит. Да и о чем нам еще говорить, как не о совместной проблеме – о заключении в башне.
Девушка реагирует именно так, как я ожидал. Она игнорирует вопрос, встаёт и отходит к окну, словно мигом забыла о моем существовании.
Вот и прекрасно! Теперь она совсем не будет со мной разговаривать. Ладно, не хочет об этом разговаривать не надо.
– Где моя одежда?
Я не ожидаю ответа, но она все-таки делает мне одолжение. Ее тон сухой и спокойный:
– Принесут к завтраку вместе с едой.
И только сейчас я замечаю, как сильно проголодался. Лучше бы не спрашивал. От голода сводит желудок и челюсть. Сколько дней я не ел? Если в первый день я сбежал с завтрака и один день провалялся без сознания, то, выходит, что два. Ну не так уж много, но все равно есть хочется ужасно.
Чтобы хоть как-то отвлечься от разъедающего меня изнутри голода, встаю и подхожу к тазику. Пол холодный, и ноги мгновенно замерзают. Вода в ёмкости прохладная, но я, не обращая на это внимание, умываюсь. Холод сразу же снимает с меня усталость и головокружение, но также пробуждает жажду. Если бы в этой воде не умывались я и Инара, то, возможно, начал бы пить прямо из таза.
Оборачиваюсь, собираюсь вернуться на свою постель дождаться завтрака и своей одежды, как боковым зрением замечаю, что Инара повернулась и смотрит на меня, не сводя глаз.
Она, что, боится, что я на неё нападу? По-моему, должно быть наоборот – не я же ей угрожал.
Делая вид, что не замечаю ее взгляда, подхожу к матрасу и, сев на него и замотавшись в одеяло, отвечаю на её взгляд. Инара нисколько не смущается, но всё-таки отводит глаза.
Меня все еще напрягает царящее между нами молчание. Мне не встречались девушки, которые, если оставались со мной наедине в комнате, стояли бы и молчали. Ну, случаи, когда мы залипаем в телефонах не считаются.
Яна тоже любила говорить, а мне нравилось её слушать. Мне нравилось смотреть на её лицо, видеть её эмоции, слушать её голос. Она всегда умела из какую-нибудь мелочи сделать интересную тему для обсуждения… Интересно, что сейчас она думает, что делает? Волнуется? Обычно в это время мы вместе шли в школу, разговаривая о снах или о предстоящей учёбе…
И только сейчас я понимаю, что мы с ней больше не увидимся. Больше не пойдём вместе в школу, и я больше не буду слышать её голос. Больше никогда не увижу её. И Колю…
***
Младенцы быстро находят новый дом. Так, по крайней мере, говорят. Но я, оказавшись под государственным крылом, был с ним неразлучен. Возможно, в годы моего младенчества у всех семей и так было достаточно детей, а, может, и тут была задействована моя “везучесть”, которая привязалась за мной с самого рождения. Но, в общем, сколько я себя помню, я рос в детском доме. Я не знал другой жизни – четкое расписание и дисциплина, общие комнаты, выезды на яркие мероприятия, приход светлых и добрых людей всегда с грустными глазами и прочие прелести детдомовской жизни… Все было спокойно и привычно, пока я не пошел в школу.
В начальной школе я впервые оказался в кругу детей, которые не знают, что такое расти без семьи. Я не был привычен к такому обществу, а они не были привычны к таким как я. Да и тут моя “везучесть” насмехнулась надо мной – в моем классе больше не было детей из детских домов. Я оказался один. Сверстники коллективно пришли к мнению, что раз у меня нет родителей, значит я сам где-то сильно провинился, поэтому дружить с «плохим мальчиком» никто не хотел. Место рядом со мной за партой всегда пустовало, на переменах меня избегали, об общих играх и речи не шло.
Спустя пару месяцев самый высокий и задиристый пацан класса решил, что настало время “поговорить со мной по-мужски” и наконец разобраться, почему я живу в детском доме.“Разговор” вышел для него неудачным – драться паренек не умел, и я, наградив его крепким ударом по животу, так как до лица не доставал, заодно и укусил. Родители борца-лузера вскинулись и бросились разбираться с детским домом, в котором растут “бешенные” дети, но скоро отстали, а меня для приличия несильно отчитали и попросили больше никого не кусать. В итоге, я остался учиться в том же классе, только теперь меня боялись, как огня. И так прошло первое полугодие.
Сколько бы наш классный руководитель ни пыталась подружить класс со мной, ей не получалось. А я смирился со своим одиночеством. Так продолжалось, пока в начале второго полугодия в нашу школу не перевели мальчика с золотистыми густыми волосами и большими голубыми глазами, с длинными как у девчонки ресницами. Он сразу же завоевал расположение всех учителей и одноклассников. Со мной в первый день не общался, и я принял его как одного из своих одноклассников – как злейшего врага. Да вообще не принял его появление всерьез, даже имя не запомнил. Но на следующий день «Златовласка» поступил неожиданно для всех и в первую очередь для меня – встал рядом со мной, вогрузив на стол свой огромный портфель.
– Я сяду? – спросил так важно и спокойно, что я не мог отказаться.
Я отодвинул свои канцелярские принадлежности с его стороны стола и краем глаза принялся наблюдать за странным одноклассником. Он, разложив на парте свои сияющие новизной вещи, сел и замолчал, погладывая на меня. Я не знал, что от него ожидать, поэтому напрягся и уставился на свою тетрадку.
– У меня есть такая же, – снова прозвучал его голос, еще больше удивляя меня своей непосредственностью, никто из них еще так со мной не разговаривал.
– Что?
Златовласка наклонился и ткнул прямо в середину моей толстой тетрадки. Она была моим сокровищем, которое я с трудом упросил у Серёжи – одного из старшиков детдома. Она была ужасно толстая для занятий начальной школы, но зато на сером фоне обложки пестрела ярко-красная машина. Сережа сначала отнекивался и говорил, что мне такая “томина” ни к чему, но потом сдался.
– Тетрадка? – не сразу понял я.
– Машина.
Я никак не ответил мальчику, но его присутствие перестало меня напрягать.
– Меня Коля зовут.
– Руслан.
Коля серьезно потянул мне руку, и я ответил.
