скачать книгу бесплатно
– Я с ним не разговариваю, я на него дуюсь! Тоже мне, читака нашелся! И сам не ест, и другим не дает! – заявила малышка.
Когда Хорошист уехал и скрежет его велосипеда затих в березовой роще, мутантики стали готовиться к экспедиции. Из-за карликов, спаливших во время первого нашествия их дом, вещей у них было немного. Шерстюши привыкли путешествовать налегке, лишь с небольшим рюкзаком за плечами, в котором хранилась провизия на несколько дней пути. Кроме еды Бормоглотик и Пупырь захватили с собой оружие – по большой брызгалке с водой из ручья, которая при столкновении с карликами была надежнее булавы или меча. У Бормоглотика был с собой небольшой перочинный нож со множеством лезвий, щипчиков и открывалок, который подарила ему на Новый год Трюша и которым мутантик с двумя пупками очень гордился.
Мумуня, возясь с расхныкавшимися малышами, едва сдерживала слезы, а Пупырь, чтобы поддержать бодрость духа жены, громко и фальшиво насвистывал «Чижика-пыжика».
– Не волнуйся, мамуля! Мы попросим дедушку Умника, и он каждую ночь будет посылать тебе письмасны! – пообещала Трюша.
– Надеюсь, у меня не будет бессонницы и я смогу их посмотреть! – невесело пошутила Мумуня.
– Ну, берегись, Карла! Я вышел на тропу войны! – воскликнул Бормоглотик, закидывая рюкзак на плечи. Из него послышалось недовольное кваканье жабы Бибы.
– Присядьте на дорогу, чтобы путь был легким! – предложила Мумуня, и мутантики послушно уселись на диван, сложив руки на коленях. Внезапно раздался вопль Пупыря, и он подскочил метра на полтора. Оказалось, что папа-мутантик по рассеянности сел на пружину.
– Удачное начало опасного пути! Хорошая компания подобралась: старик на скейте, растяпа Хорошист да наше пузатое сокровище! Если у вас не будет в пути приключений, значит, я не знаю жизнь! – фыркнула Мумуня.
Глава 3
Воздушный шар
Даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время.
Дедушка Умник
Лучи восходящего солнца нерешительно проникли сквозь ставни в мрачный зал реактора и упали на лицо Рыжей Карлы. Королева рывком приподнялась на медвежьей шкуре, увидела карту, лежавшую рядом на полу, и мгновенно обо всем вспомнила.
– Подъем! Хватит дрыхнуть! – Повелительница стала трясти Требуху, которая спала на ступеньках трона, подложив под правую щеку измазанные жиром ладони. Рядом с толстухой громко похрапывал, словно чихал, начальник телохранителей Пуп, даже во сне сжимавший в руке короткую массивную булаву – символ своей власти.
Когда Требухе надоело, что кто-то ее трясет, она, не просыпаясь, превратилась в штангу. Убедившись, что ни разбудить, ни оторвать толстуху от пола не удается, королева взялась за Пупа.
– Эй, недотепа, вставай! Мы выступаем! – крикнула она ему в ухо.
Но перебравший накануне начальник телохранителей заткнул ухо пальцем и перевернулся на другой бок. Тогда Рыжая Карла прищурилась и хлопнула в ладоши, призывая стражу.
– Значит, не желаете просыпаться! Ладно, сурки, дождетесь у меня! Облить их водой! – приказала она.
По распоряжению королевы в зал вбежал карлик Глюк с лейкой. Как только первые капли попали на Требуху и Пупа, те с диким воплем вскочили.
Пуп увидел в руках Глюка лейку, которую тот не успел спрятать за спину, и мстительно нахмурился.
– Ну спасибо тебе, Глюк! Спасибо, дружок! – прорычал он.
– Спасибо не булькает! – робко хихикнул карлик и тотчас получил такой удар, что не устоял на ногах.
– Пуп, Требуха! Проснулись, а теперь марш в поход! – заявила Рыжая Карла, выходя из-за трона.
– В поход? В какой? – поразился начальник телохранителей, потирая обожженные водой места.
– За сокровищами Черного пирата! Возможно, экспедиция займет у нас много месяцев. Ты рад, Пупочек? Не вижу в твоих глазах восторга! – насмешливо заметила королева.
Обомлевший Пуп разжал ладонь, и булава, символ его власти, с грохотом упала на плиты пола.
– Что стоишь, лысый череп? Живо собирай солдат! – рявкнула Карла, и начальник телохранителей пулей вылетел из зала.
Требуха, быстро оправившись от удивления, робко спросила, куда они направляются.
– Плывем через океан, – коротко ответила королева.
При словах «плыть» и «океан» фаворитка вздрогнула, но попыталась скрыть страх. Внезапно в голову ей пришла тревожная мысль, она метнулась на кухню и, разогнав поварят, при ее приближении бросившихся прятаться в пустые котлы, стала набивать мешки копчеными вороньими и грачиными лапками.
– Маловато будет, надо с собой силки захватить! – бормотала толстуха.
Спустя десять минут во дворе реактора Рыжая Карла провела смотр той части войска, которую она брала с собой в дальний поход.
Бешеный Блюм вопил гнусавым голосом матерого сержанта:
– Отделение! Равняйсь, сми-ирно! По беспорядку номеров р-рассчитайсь! Всем стать одного роста! Головы вобрать, животы выпятить!
На асфальте с проросшими сквозь него травой и кустарником в полном боевом снаряжении переминались с ноги на ногу готовые выступить карлики. Здесь были наши хорошие знакомые: Кука, Глюк, Обалдуй, Цыкающий Зуб, Жлоб, а также Кукиш, Свиное Рыло, Трам, учительница Грымза, шпион Нытик и повар Хапчик с поварятами Дрызгом и Бумом. Вдоль строя ходили Бешеный Блюм и Собачий Хвост, успевшие прийти в себя после вчерашнего купания.
Вначале некоторые карлики пытались шутить над вождями, решив, что водные процедуры поубавили их обычную спесь, но сразу поплатились за это. Через несколько минут эти ниспровергатели авторитетов со множеством шишек и переломов лежали в лазарете, залечивая раны, сопели от возмущения и жевали лейкопластырь – единственное лекарство, которое признают жители взорвавшейся АЭС.
Все карлики, а особенно Блюм и Хвост, были увешаны оружием, как елочными игрушками. Чего у них только не было: и копья, и арбалеты, и метательные кинжалы, и булавы, и мечи, и кнуты с крючьями, и небольшие полукруглые щиты с острым выступом в середине! За спиной у Собачьего Хвоста висело подводное ружье внушительного вида, запасные металлические стрелы для которого хранились в колчане.
Одетая как для военных походов, Рыжая Карла произнесла короткую, но пламенную речь:
– Карлики! Мы отправляемся на край земли за Мечом-кладенцом! Наша дорога будет долгой, и возможно, не все вернутся, но те, кто не струсит, прославят свои имена! Обещаю отважным богатую добычу! Когда Меч окажется у меня, нам покорятся земли и не будет во всей Подлунной народа могущественнее карликов! Каждый из вас, слышите, каждый станет правителем одного из мутанародов, а я буду верховной повелительницей! Хотите ли вы идти за мной, мои воины?
– Да, королева! Мы с тобой до конца! Да здравствует Рыжая Карла! – раздались нестройные выкрики, и, воодушевленные обещаниями, карлики стали размахивать над головами оружием.
– Я буду повелителем мутанарода! – пискляво вопил Кукиш, молотя по воздуху палицей.
– Ты фначале фопли фытри, фофефитель! – язвительно посоветовал ему Цыкающий Зуб.
Стоя в строю рядом с Глюком, карлик Жлоб вытащил поломанный калькулятор и, нажимая на все кнопки подряд, стал считать:
– Значит, так, Глюк, за тобой должок! На случай если ты погибнешь, давай рассчитаемся прямо сейчас. Ты должен мне два кусочка стержня. Два – это один и один. Один плюс один равно одиннадцать, прибавляем нолик, который ничего не значит, и получается сто десять! Гони денежки!
– Размечтался, одноглазый! – Глюк выбил у вымогателя калькулятор и зашвырнул в пруд.
– Полезешь доставать! – рассвирепел Жлоб и бросился на обидчика с копьем, но Бешеный Блюм их растащил.
– Совсем сдурели! Здесь повелительница! Скажи спасибо, Глюк, что она не бросила тебя в пруд! – заорал он.
Опасаясь, как бы ее вдохновленные обещаниями подданные не начали потасовку, королева приказала воинству выступать.
Она забралась в повозку с колесами, сделанными из крышек канализационных люков, в которую были впряжены сорок красноглазых собак, и щелкнула бичом. С лязгом и скрипом колымага тронулась.
– Подождите меня, Ваше Величество! – Из реактора, размахивая руками, выбежала Требуха с мешком окорочков и на ходу вскочила в повозку.
Пуп тоже хотел забраться к королеве, но Карла его вытолкнула, заявив, что ему не мешает пробежаться, чтобы растрясти жирок. Требуха, также не отличавшаяся стройностью, затихла как мышь, опасаясь, как бы и ее не выставили из повозки.
За королевой на колеснице загрохотал по асфальту Бешеный Блюм. Суровый вождь подгонял собак, подсчитывая, насколько он опередит Собачьего Хвоста. Блюм не замечал, что, держась за тонкую веревку, привязанную к его колеснице, за ним на трехколесном велосипедике буксируется его молодой враг.
Кука, Обалдуй, Свиное Рыло и Жлоб ехали на самокатах, а Кукиш с Глюком – на детских педальных машинках, и было смешно и одновременно страшно смотреть на мрачных широкоплечих карликов, которые с серьезным видом используют этот забавный транспорт.
Нытик превратился в большое колесо со спицами и, быстро вращаясь, катился по дороге, лишь немного отстав от королевских вождей.
– И как у него голова не закружится? У меня бы точно закружилась! – завистливо ворчал Свиное Рыло.
Он держался за ручки самоката и отталкивался ногой от земли. Кукиш с Глюком сосредоточенно нажимали педальки своих машин, время от времени, так как гудки у них не работали, покрикивая «би-би».
Остальные карлики, придерживая бряцающее оружие, бежали размеренной и неторопливой рысцой, и должно было пройти много часов, прежде чем они начали бы уставать.
Рыжая Карла вела воинов к высохшему затону. Довольно плохо, как все мутантики, зная географию, она собиралась скакать по его дну до океана, найти в прибрежном порту сохранившийся корабль и доплыть на нем до необитаемого острова.
Не останавливаясь, чтобы сделать привал, реакторное воинство оставило позади Странный лес, наискось пересекло равнину и до наступления сумерек совершило переход в добрых восемьдесят километров.
Лишь увидев, что красноглазые собаки, мчавшие колесницу, начинают уставать, королева натянула поводья, остановилась и, спрыгнув на землю, впервые за день обернулась.
Они с Требухой были совершенно одни в степи, и лишь четверть часа спустя к ним начало подтягиваться уставшее войско. Вначале в клубе пыли показался Бешеный Блюм, за ним на буксире – Собачий Хвост, Нытик, самокатчики и последним, высунув язык, приковылял начальник телохранителей Пуп.
– Что тащитесь, как черепахи? Стыдитесь, я – слабая женщина – настолько вас опередила! – рявкнула Карла, со свойственной правителям небрежностью забывая, что в ее колесницу впряжены сорок лучших собак.
Видя, что подданные вконец вымотаны и сегодня едва ли смогут продолжить путешествие, повелительница смилостивилась и устроила привал. Вскоре посреди равнины запылали костры, над которыми на вертелах жарились кабаньи туши. Между кострами, отгоняя зубастых карликов и грозя ошпарить их кипятком, деловито сновали повар Хапчик и его подручные Дрызг и Бум.
Хапчик был мрачнее тучи: находясь у всех на виду, он впервые в жизни ничего не мог украсть. Вынужденная честность приводила его в негодование, и он то и дело орал на голодных карликов, осмелившихся слишком близко подойти к котлам и тушам.
– Знаю я вас, ворье! Одно у вас на уме, как бы что слямзить! Катитесь колбаской по улице Спасской! – вопил старший повар, размахивая разделочным ножом.
Поужинав и швырнув Нерпе кость, Рыжая Карла пересела поближе к потрескивающему костру и приказала Пупу и Требухе превратиться в широкую кровать.
– Выступаем с рассветом! Хвост, прикажи выставить ночную стражу! – распорядилась она, расстелила на импровизированной постели шкуру и заснула.
– Перекусить, что ли? Эй, малый, а ну, подвинь-ка тот мешок! – проскрипела Требуха, вынужденная стать спинкой кровати.
Кое-как толстуха высвободила одну руку и стала жевать вороньи крылышки. Если бы это увидел человек неподготовленный, он наверняка решил бы, что спятил: кровать с торчащей из нее рукой, поедающая птичьи лапки!
– Тебе-то хорошо, тетушка, ты – спинка, а я матрас: на меня вся тяжесть приходится! – уныло пожаловался начальник телохранителей.
Хвост и Бешеный Блюм расставили вокруг походного лагеря ночную стражу, с ненавистью покосились друг на друга и, не выпуская из рук оружия, прилегли на походные деревянные щиты, которые, помимо защиты от стрел и копий, служили для переправы через неширокие водоемы.
– Надеюсь, ты не вернешься из похода, Хвост! Я с удовольствием буду присутствовать на твоих похоронах, – сказал Блюм.
– Взаимно, старик! Что касается твоих похорон, то их можно ускорить! – ответил молодой вождь и красноречиво прикоснулся к подводному ружью.
Обменявшись любезностями, ненавидевшие друг друга вожди погрузились в сон. Над лесом взошла полная луна, и наступила ночь – первая ночь великой экспедиции за сокровищами Черного пирата.
А сейчас вернемся немного назад, чтобы узнать, как дела у шерстюш и лобастиков.
В полдень, когда дедушка Умник на скейте,[3 - Дедушка Умник плохо ходил, а скейтом управлял мысленно.] Бубнилка, Хорошист и Отелло встретились у ручья с Пупырем, Бормоглотиком и Трюшей, карликов уже и след простыл, и даже пыль от их колесниц и самокатов давно улеглась.
Ловко цепляясь за ветки, мутантик с двумя пупками забрался на верхушку самой высокой в лесу сосны и постарался с нее рассмотреть направление движения реакторных карликов.
– Эй, Бормоглот, видишь что-нибудь? Куда они пошли? – крикнула снизу Трюша.
Мутантик покачал головой. Хотя ни врагов, ни поднимаемой ими пыли он не заметил, Бормоглотик не сразу слез с дерева, любуясь открывшимся ему видом Мутатерриторий. Вокруг раскинулся лес, в котором кошачий мутантик вырос и который знал так же хорошо, как свое болотце.
У ручья шумел камыш, покачивались вершины – в лесу множеством оттенков желтого, красного, зеленого и оранжевого бушевала осень.
– Нашел их, Бормоглот? – снова крикнула Трюша.
– Не-а, ничего не видно! – донесся сверху голос ее жениха.
– Вот уж не думал, что нам когда-нибудь придется искать, и кого – карликов! «Во, блин, дела!» – как сказал бы Вильям Шекспир, – невесело усмехнулся Отелло.
Он был унылый лобастик, часто жаловался на жизнь и портил всем настроение. Со своим братом Хорошистом Отелло ссорился чуть ли не со дня рождения, и они вечно цеплялись друг к другу. Больше всего на свете Отелло любил приписывать Шекспиру всякие забавные фразы и часто повторял стишок собственного сочинения: «Кто Шекспира не читает, ни фига о нем не знает!»
– А если настроиться на мысли карликов и по мыслям узнать, где они сейчас? – предложила Трюша.
– Хм, можно попробовать! Только не отвлекайте меня вопросами и не мешайте сосредоточиться! – Пошатываясь на слабых ногах, дедушка Умник перебрался со скейта на пень и, закрыв глаза, стал массировать виски.
– Он настраивается на телепаточастоты карликов! – прошептал Отелло на ухо Пупырю.
– Что такое «телепаточастоты»? – удивился Пупырь. Шерстюш знал все философские толкования бытия и все трактаты по метафизике, но ничего не понимал в телепатии и телекинезе.
– Диапазон распространения мыслеволн! – зевнул Отелло. – У каждого мозга собственный вектор направленности и интенсивность телепаточастот. Как сказал бы Вильям Шекспир, «сумма углов в квадрате не мотивируется таблицей умножения».
Пупырь не понял ни слова, но, не желая признаться в этом, глубокомысленно кивнул.
Прошло несколько минут, прежде чем дедушка Умник вновь открыл глаза. Его странствующее в заоблачной выси сознание вернулось в тело.
– Что, дедусик, нашарил думалки карлюсиков? – спросила Бубнилка.
– Нашарить-то нашарил, да что толку? Если бы ты знала, какие тупые мысли у этих карликов! Они думают о чем угодно, только не о том, что нам нужно! – с раздражением проворчал Умник.
– Ты ни фигасики не узнал, отец? – разочаровался Хорошист.
– Почему не узнал? Разве я начинающий телепат, чтобы вернуться ни с чем? Пошарив по пустым головам, в конце концов я проник в мысли начальника телохранителей! – хитро улыбнулся старый лобастик.
– Пупа?
– Его самого! И зол же он! Ругает королеву упрямой Карлухой, потому что она не взяла его на колесницу. По обрывкам его мыслей мне удалось выяснить, что карлики направятся к океану по высохшему затону, найдут корабль и поплывут на необитаемый остров, где зарыты сокровища.
– А где находится остров? – спросил спустившийся с сосны Бормоглот.
– Пуп не знает, потому что карта у королевы.
– А в ее сознание нельзя забраться? Дедусик, пожалуйста, попробуй! Ты же умеешь! – Бубнилка прижалась к старику.
