скачать книгу бесплатно
Майор вытаращил глаза, не зная, должен ли он верить словам матроса, но так как он ничем не рисковал, позволив Мигелю объясниться, то приготовился слушать с самым сосредоточенным вниманием. Его собеседник между тем продолжал:
– Не важно, как я узнал, но знаю наверняка – неопровержимым доказательством чему служит брильянт, – что, с одной стороны, вы притворялись, будто принимаете живейшее участие в судьбе графа де Бармона, у которого вы, не в упрек вам будь сказано, посредством этого притворного сострадания выманили значительную сумму денег, а с другой стороны, вы изменяли ему без стыда и совести, оказывая услуги его врагам, от которых также получали хорошую плату. И не станем задерживаться на этом, – сказал Мигель, движением руки останавливая майора, который хотел что-то сказать. – Видите ли, я вбил себе в голову, что, несмотря на интриги врагов, граф будет освобожден, и освобожден именно мною. Вот мой план – слушайте хорошенько, господин комендант, потому что дело это касается вас больше, чем вы, по-видимому, предполагаете… Граф узнал о смерти кардинала Ришелье. Это я передал ему известие в письме герцога де Бельгарда. Вы видите, я знаю все или почти все. Он тотчас попросил вас к себе, вы явились. О чем вы говорили? Говорите начистоту, я слушаю вас.
– Зачем мне пересказывать вам наш разговор? – насмешливо спросил майор.
– Для моего личного удовольствия, – ответил Мигель, – и для вашей собственной пользы. Не спешите радоваться, майор, вы все еще в моих руках. Говорите, это в ваших же интересах.
– В моих интересах? – удивленно переспросил майор.
– Не беспокойтесь, когда придет время, я вам все объясню.
Старый офицер подумал и наконец решился говорить, дав себе слово, если представится случай, заставить матроса дорого поплатиться за причиненные беспокойство и унижение.
– Граф де Бармон, – начал комендант, – просил меня съездить в Париж для переговоров с герцогом де Бельгардом, чтобы привезти ему приказ об освобождении, который герцог должен был получить от короля.
– Хорошо. А когда же вы намеревались ехать в Париж?
– Я и уехал.
– А-а! – сказал Мигель, смеясь. – Вы, кажется, слегка заплутали в дороге. И это все?
– Почти.
– Гм! Стало быть, есть еще кое-что?
– Почти ничего.
– Все равно, говорите, я очень любопытен. Граф ничего вам не обещал?
– Обещал.
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч, – нехотя сказал майор.
– Э-э! Сумма хорошая, а вы собирались заработать ее довольно странным образом. Но не будем об этом. А не желаете ли вы вернуть себе брильянт и к тому же получить пятьдесят тысяч, обещанные вам графом?
– Вы насмехаетесь надо мной?
– Напротив, никогда еще я не был так серьезен. До прибытия графа в крепость вы были бедным человеком, всю жизнь перебивались кое-как и, сидя, как сова на старой стене, на вашем острове, подвергались риску умереть без единого су. Вот уже года полтора, как ваши дела совершенно изменились. Из тех денег, которые вы выманивали у графа, и из тех, которые давали вам его враги, вы успели сколотить довольно кругленькую сумму. Предположим, вы получите пятьдесят тысяч от графа и я возвращу вам брильянт – это составит состояние совершенно независимое, позволяющее вам провести остаток жизни в радости и довольстве. Согласны вы на это?
– Конечно. Но пятьдесят тысяч я не получу, а брильянт вы у меня забрали.
– Это правда, но я уже говорил, что от вас, и только от вас, зависит опять получить его.
– Что же я должен сделать?
– Вот этого я и ждал от вас, майор! Стало быть, вы согласны вступить в переговоры?
– Я вынужден. Разве у меня есть выбор в данную минуту?
– Выбор есть всегда, стоит только захотеть, майор, и вы это знаете так же хорошо, как и я. Поскольку вы человек умный, то должны понимать, что, когда составишь себе состояние более или менее честными средствами, надо сохранить его во что бы то ни стало. Поэтому вы с большим вниманием будете выслушивать предложения, которые, как вы можете догадаться, я приготовился сделать вам.
– Да говорите же, наконец! А я решу, позволяет ли мне честь принять их, или я должен отказаться.
Мигель Баск рассмеялся в ответ на эту спесивую речь, которой майор старался замаскировать свое согласие.
– Вместо того чтобы ехать в Париж, – сказал Мигель Баск, – возвращайтесь на Сент-Маргерит, ступайте к графу, скажите ему, что он свободен, и вместе с ним вернитесь на люгер, который будет вас ждать. Когда вы с графом окажетесь на люгере, мы снимемся с якоря, и тогда я возвращу вам брильянт, отсчитаю пятьдесят тысяч, а так как вы, без сомнения, не захотите после этого вновь принять начальство над крепостью, я доставлю вас и ваше богатство, куда вам будет угодно, туда, где вы сможете наслаждаться им без опасения.
– Но что я скажу графу, – заметил майор, – чтобы убедить его, будто он освобожден по приказу короля?
– Это меня не касается. Это ваше дело, черт побери! Вы обижаете себя, любезный майор, заставляя меня сомневаться в силе вашего воображения. Ну? Принимаете ли вы мое предложение?
– Кто докажет, что вы меня не обманываете и что, когда я выполню все свои обязательства, вы так же строго выполните и ваше?
– Даю слово честного человека. Пусть я и простой матрос, но мое слово стоит слова дворянина.
– Допустим… – ответил майор и опустил глаза под сверкающим взглядом Мигеля.
– Итак, решено?
– Да.
– Хорошо. Эй, Нико! – закричал Мигель Баск.
Хозяин люгера явился с быстротой, доказывавшей, что он в продолжение всего разговора находился поблизости.
– Я здесь.
– Где мы сейчас находимся? – спросил Мигель Баск.
– В пяти милях от Сент-Маргерит.
– Хорошо. Будем держаться здесь до рассвета. На восходе солнца подплывем к острову.
– Хорошо.
– Господин комендант, кажется, желает немножко отдохнуть. Не можешь ли ты разместить его где-нибудь, чтобы он мог поспать часа три-четыре?
– Ничего не может быть легче. Спать нынешней ночью мне не придется, так же как, впрочем, и тебе. Стало быть, моя каюта в распоряжении господина майора, если ему будет угодно.
Комендант действительно чувствовал себя разбитым, и не только от усталости, но и от пережитого за этот вечер волнения. Уверенный, что ему нечего опасаться, он без церемоний принял предложение хозяина люгера и ушел в каюту, дверь которой Нико вежливо распахнул перед ним.
Оба моряка вернулись на палубу.
– На этот раз, – сказал Мигель Баск, – кажется, мы все придумали хорошо и наш план удастся.
– Готов согласиться с тобой! А все-таки с этим старым бакланом трудно было справиться!
– Не так уж и трудно, – рассмеялся Мигель, – кроме того, у него не было выбора. Волей-неволей он должен был согласиться.
Как и было решено, всю ночь люгер крейсировал на расстоянии пяти миль от берега. С восходом подошли к острову. Возле берегов ветер стих, так что потребовалось довольно много времени для того, чтобы судно вошло в гавань. Там люгер лег в дрейф. Нико спустил шлюпку, а Мигель Баск отправился в каюту предупредить майора.
Комендант уже проснулся. Освеженный сном, он смотрел теперь на все более трезво и понимал, что предложенный ему способ выйти из затруднительного положения, в которое он сам себя от жадности поставил, был для него даже выгоден. Почти весело поздоровался он с Мигелем Баском, без всякого внутреннего сопротивления пожал руку, протянутую ему, и спросил:
– Где мы теперь?
– Мы на месте, майор.
– Уже? Не кажется ли вам, что немного рано выходить на берег?
– Уже девять часов.
– Так поздно? Черт побери! Кажется, я неплохо поспал. Я чувствую себя отлично.
– Тем лучше, это хороший знак. Вы помните все наши договоренности, не правда ли?
– Конечно.
– И вы исполните их добросовестно?
– Даю вам честное слово и, что бы ни случилось, сдержу его.
– Мне приятно слышать это. Вы, кажется, лучше, чем мне поначалу показалось.
– Ба-а! – рассмеялся майор. – Вы меня еще не знаете!
– Шлюпка готова. Идемте.
– Вперед. Теперь я так же тороплюсь закончить это дело, как и вы.
Майор спустился в шлюпку, которая тотчас направилась к берегу. С сильно бьющимся сердцем Мигель, стоя на палубе, тревожно провожал взглядом легкую шлюпку.
Глава XI
Прощай, Франция!
Как только майор де л’Урсьер сошел на остров Сент-Маргерит, в крепости поднялся переполох. Накануне, оставляя остров, комендант объявил, что отсутствие его продлится неделю, а может быть, и все две. Помощник его, капитан, которому он передал командование на время своего отсутствия, поспешно бросился навстречу майору, горя любопытством узнать причину столь скорого возвращения.
Поначалу майор отвечал уклончиво, мол, известия, полученные им в дороге, заставили его немедленно вернуться. Беседуя таким образом, они вошли в крепость, и майор в сопровождении помощника отправился прямо в свой кабинет.
– Милостивый государь, – сказал он, как только они остались одни, – немедленно выберите из гарнизона десять решительных человек. Поручение, которое я даю вам, весьма ответственное. Исполнение его может принести вам большие выгоды. Но все должно оставаться в глубочайшем секрете. Это государственная тайна.
Капитан с признательностью поклонился. Очевидно, ему было лестно доверие начальника. Майор продолжал:
– Велите высадить себя на берег немного ниже Антиба и придержите лодку, она понадобится вам для возвращения. Устройте все таким образом, чтобы войти в город ночью, не привлекая к себе внимания. Разместите ваших людей, как считаете нужным, не возбуждая их недоверия, но так, чтобы иметь их под рукой в любую минуту. Завтра, в десять утра, явитесь к губернатору, вручите ему письмо, которое я вам дам, и будьте готовы исполнить его распоряжения. Вы поняли меня?
– Совершенно, господин комендант.
– Подчеркиваю, я прошу вас соблюдать величайшую осторожность. Помните – от успеха этого поручения, вероятно, зависит ваша карьера.
– Полностью повинуюсь вам, господин комендант. Я надеюсь, что по возвращении я получу от вас только похвалы.
– Надеюсь… Ступайте же. Вам надо выйти через полчаса. Пока вы собираетесь, я напишу письмо.
Капитан, почтительно поклонившись, удалился в самом лучшем состоянии духа и пошел готовиться к отъезду, не имея ни малейшего представления об измене, замышляемой майором.
Под начальством майора де л’Урсьера был гарнизон из пятидесяти солдат, подчиненных трем офицерам, одному капитану и двум поручикам. И этот самый капитан, помощник де л’Урсьера, мог оказаться помехой в исполнении задуманного плана, – коменданту пришлось бы придумывать, как объяснить подчиненному отсутствие письменного приказа об освобождении графа. После удаления капитана с майором оставались лишь два офицера, которые, в силу незначительности занимаемых ими постов, не могли позволить себе никаких сомнений в действиях начальства и не рискнули бы не исполнять приказаний, тем более что де л’Урсьер за все десять лет на должности коменданта крепости ни разу не подал ни малейшего повода к оскорбительным для его чести предположениям.
Вынужденный обстоятельствами изменить долгу и навсегда удалиться за пределы отечества, майор хотел извлечь из своего неприятного положения максимальную выгоду. А предпринятые им меры предосторожности позволяли надеяться, что, когда измена его откроется, сам он будет уже находиться вне всякой опасности.
При этом майор не лишен был похвального чувства справедливости, весьма неожиданного в таком человеке и при подобных обстоятельствах: он не хотел, чтобы другие разделили с ним тяжесть его предательства, не хотел навлекать подозрений в сообщничестве на бедных офицеров, которые обязаны были повиноваться ему по долгу службы.
Он написал губернатору Антиба подробное письмо, где рассказал о задуманной им измене, которая уже свершится, когда губернатор прочтет это послание. В письме он изложил причины, вынуждающие его действовать подобным образом, взяв на себя всю ответственность за этот поступок и полностью снимая со своих офицеров и солдат подозрения не только в каком-либо соучастии, но и в осведомленности, даже косвенной, о своих намерениях.
Исполнив эту обязанность, майор запечатал письмо и оставил его на столе в ожидании возвращения своего помощника. Теперь де л’Урсьеру уже нельзя было отступать – надо было во что бы то ни стало идти вперед и преуспеть в задуманном. Крах составленного плана был чреват верной гибелью. Эта мысль избавила майора от последних сомнений и вернула ему спокойствие, необходимое для того, чтобы действовать хладнокровно, то есть в соответствии с обстоятельствами, в которые он попал.
Вошел капитан:
– Я готов, господин комендант. Солдаты уже находятся в рыбачьей лодке. Через десять минут мы покинем остров.
– Вот и письмо, которое вы должны отдать в собственные руки губернатору Антиба. Помните мои инструкции?
– Я исполню их в точности.
– Итак, прощайте! Да хранит вас Господь! – сказал майор, вставая.
Офицер поклонился и вышел. Майор, стоя возле приоткрытого окна, провожал взглядом капитана до тех пор, пока тот, выйдя из крепости, не сел в рыбачью лодку, которая тут же подняла парус и поплыла при попутном ветре.
– Уф! – выдохнул облегченно майор, закрывая окно. – С одним делом покончено, теперь перейдем к другому.
Но прежде старый офицер, запершись в комнате, стал жечь одни бумаги, откладывая другие, потом он сложил кое-какие вещи в легкий саквояж. Взять с собой надо было только самое необходимое, иначе можно было возбудить подозрения. Старательно упрятав под плащом небольшую железную шкатулку, очень тяжелую и, вероятно, набитую деньгами, он отпер дверь и позвал дежурного. Солдат явился.
– Попроси сюда поручиков де Кастэ и де Мерсея, мне нужно поговорить с ними, – сказал майор.
Поручики немедленно явились, весьма заинтересованные столь неожиданной аудиенцией: комендант не имел привычки беседовать со своими офицерами.
– Господа, – сказал он, отвечая на их поклон, – приказ короля заставил меня поспешно вернуться, чтобы доставить нашего заключенного, графа де Бармона, в Антиб, куда уже отправился ваш капитан с конвоем, достаточным для того, чтобы пресечь всякую попытку к бегству со стороны заключенного. Я действовал таким образом потому, что королю угодно, чтобы этот переезд графа из одного места в другое выглядел внешне как освобождение заключенного. На время моего отсутствия, которое продлится не более двух дней, вы, господин де Кастэ, как старший по чину, должны принять командование крепостью. Я не сомневаюсь, господа, что вы справитесь со своими обязанностями.
Офицеры поклонились, а майор продолжил:
– Прикажите, чтобы заключенного привели ко мне. Я извещу его об освобождении, – тут майор позволил себе ухмылку, значения которой офицеры не могли понять, – а вы тем временем велите отнести все его вещи в шлюпку контрабандистского люгера, на котором я вернулся. Ступайте, господа.
Граф де Бармон очень удивился, когда Ла Гренад отворил дверь его тюрьмы и пригласил следовать за ним, пояснив, что его хочет видеть комендант. Граф думал, что майор отправился в Париж, как они условились накануне, и не понимал причины его появления в крепости после данного им торжественного обещания.
Еще одно обстоятельство крайне удивило графа: с тех пор как он был заключен в тюрьму, комендант никогда не требовал его к себе, а, напротив, всегда сам приходил к нему. Еще больше он удивился, когда Ла Гренад сказал, чтобы он уложил вещи в сундук и запер его на ключ.
– Но для чего эти нелепые предосторожности? – спросил граф.
