скачать книгу бесплатно
– Больше всего это было похоже на ларингоспазм, если судить по справочникам и по тому, что я знаю, – ответил Скрипач и снова обернулся к двери. – Я сам сперва не разобрался, подумал сначала, что у него эпилептический припадок – тонические судороги, недержание, цианоз, пульс упал. Пробовал помочь дышать, почти ничего не получалось, до такой степени были зажаты мышцы. Николай сделал укол димедрола, и через несколько минут Ит начал дышать сам. Сначала мы подумали, что димедрол помог, но это оказалось не так.
– Да, у нас в колоннах эпилепсию запросто димедролом лечат, – осуждающе покачал головой Федор Васильевич. – Чего им вообще только не лечат… Что еще?
– После приступа он заснул, я остался с ним. Через три часа приступ повторился. Интенсивность была ниже, но этот приступ произошел уже без стресса и на фоне, во-первых, сна, а во-вторых, лошадиной дозы димедрола, который в некотором смысле седативный, если я правильно понимаю. Во время приступа он так и не проснулся.
Федор Васильевич кивнул.
– Под утро он нам с Колей выдал третий приступ, слабее двух предыдущих, уже без угрозы для жизни. Язык он, правда, себе прокусил – но тут мы, двое идиотов, виноваты. Надо было подстраховаться, а мы расслабились. Это когда уже в кабину поднимали…
– Симптомы были одинаковыми?
– Да, – кивнул Скрипач. – Во второй и третий разы чуть слабее, чем в первый. Я справился сам…
– Как именно?
– Растирал грудину камфорным спиртом, массировал шею. После третьего приступа он проспал почти восемь часов и, проснувшись, ничего не помнил. Мы решили ему не говорить про это.
– Почему?
– Чтобы не добавлять лишнего, ему и без того досталось. Так вот, дальше. Я наблюдаю за ним постоянно…
– И что?
– Было еще пять приступов за это время, причем все – ночью, во сне. – Скрипач нахмурился. – Какие-то слабее, какие-то сильнее. Снимал сам, чуть не по часу каждый раз сидел, массировал. Но я не о том. Приступы – это следствие. Должна быть причина. То, что это происходит каждый раз в лежачем положении, натолкнуло меня на некоторые мысли, и я хотел попросить вас кое-что проверить.
– Думаете, травма? – прищурился Федор Васильевич. – Вообще возможно. Если это происходит вследствие притока крови к какому-то поврежденному участку, в котором возникает отек… да, может быть.
– Мне кажется, что это так. Не исключено, что можно помочь, поэтому я хотел спросить – есть возможность хотя бы обследовать?
– Конечно, есть. Томография, анализы, энцефалограмма… А в общем и целом он как?
– В общем и целом, слава богу, гораздо лучше, – улыбнулся Скрипач. – Отъелся, отоспался, на человека стал похож. Подтормаживает, правда, временами и соображает похуже, чем обычно, но это проходит – сейчас он уже почти прежний.
– Планы на будущее какие-то появились? – поинтересовался Федор Васильевич.
– Хотелось бы в Америку сходить с нашей командой, – погрустнел Скрипач. – Но это зависит от того, что врачи скажут.
– Хорошо, – кивнул, соглашаясь, Федор Васильевич. – Через сколько выходит караван?
– Через две недели. Время в запасе есть, поэтому… – Скрипач прислушался. – А, вот и он.
– Здравствуйте. – Ит приоткрыл дверь в кабинет и кивнул Федору Васильевичу. – Не помешаю?
– Ит, давай сюда, мы тут как раз тебя обсуждали, – позвал Скрипач.
– Глазам своим не верю. – Федор Васильевич откинулся на спинку стула и уставился на Ита. – Вы действительно… Скрипач предупредил, но я не ожидал, честное слово.
– Простите? – Ит, кажется, слегка удивился такой реакции на свое появление. – Что-то не так?
– Да все, наоборот, так. – Федор Васильевич встал, подошел к Иту и уставился на него. – Совершенно другой человек!..
Скрипач, довольно улыбаясь, наблюдал за этой сценой. Видно было, что он явно горд собой. Всего лишь месяц – и вот так. Да, вот так. Потому что это уже действительно был Ит, почти что тот самый Ит, настоящий Ит, а не та бледная тень, которую Федор Васильевич видел до этого момента. Во-первых, Ит теперь весил уже около своего законного полтинника, а не сорок, как в тот момент, когда Скрипач загнал его в караван. Во-вторых, исчезло затравленное, унылое выражение, лицо разгладилось, сгорбленная спина распрямилась. Да, уже почти сам – чуть прищуренные глаза, вежливая полуулыбка, аккуратно расчесанные волосы (долго они матерились, пытаясь привести их в порядок), забранные в хвост (Фэб, разумеется, конечно, Фэб, но если Иту от этого лучше, то почему бы и нет?), нормальная одежда – добротная рубашка, джинсы, французские берцы из мягкой кожи. Стройная, тонкая фигура – но уже без той болезненной худобы, которая была раньше.
– Ну что? – самодовольно спросил Скрипач. – Хорош?
Ит с укоризной посмотрел на него, Скрипач ответил безмятежным взглядом.
– Действительно, хорош, – согласился Федор Васильевич. – Вообще вы оба стали похожи на…
Он осекся.
– На помесь людей и рауф, – подсказал Скрипач. – Я лично ничего не имею против того, чтобы называть вещи своими именами.
– По-моему, вас этим фактом порядком достали, – заметил Федор Васильевич.
– Ваша правда, – легко подтвердил Ит. Сел на стул рядом со Скрипачом. – Это действительно так.
– Но почему? – недоуменно спросил Федор Васильевич.
– Потому что это аномально и неправильно, – пожал плечами Ит. – Зато здорово помогает в работе.
Скрипач хмыкнул.
– Особенно если речь идет о работе шофером, – заметил он. – Так, Ит. Сиди теперь и слушай, что тебе скажет Федор Васильевич. Это важно, так что…
Тот кивнул.
– Собственно, все просто, – осторожно начал Федор Васильевич. – Мы бы хотели вас обследовать. Это не займет очень много времени и…
– Но зачем? – удивился Ит. – Я вполне нормально себя чувствую.
– Это не так, – вдруг сказал Скрипач. – Прости, но это действительно не так. У тебя есть проблемы, о которых я пока что не говорил.
– О чем ты? – Ит разом посерьезнел.
– Помнишь тот приступ, из-за которого ты едва не задохнулся… ну, когда я… в общем, в том кемпинге? – Скрипач решил не уточнять подробностей. Ит осторожно кивнул. – Нечто подобное у тебя повторялось еще пять раз за это время. Во сне. Слабее, чем в тот раз, но было. Поэтому…
– Почему ты не сказал мне сразу?
– Потому что хотел дать тебе отдохнуть, – объяснил Скрипач. – И, мне кажется, это удалось.
– Ответ принят, – пристально посмотрел на него Ит. – И что в итоге?
– Мы бы хотели попросить вас пройти обследование. Сделать томографию, сдать анализы, – принялся перечислять Федор Васильевич. – Часть анализов можно сделать в лаборатории физиологии, они вполне справятся, часть, в том числе рентген, я попрошу…
– Хорошо, хорошо, – остановил его Ит. – Я согласен. Но… Рыжий, впредь говори мне все, не откладывая, ладно?
– Ладно, – согласился Скрипач.
– Я так понял, что вам лучше не тянуть с этим всем, поэтому давайте с завтрашнего дня и приступим, – предложил Федор Васильевич. – Где вы остановились?
– Помните, я комнату снимал? – спросил Скрипач. – В том же доме, только на этот раз у другой бабки. Условия не фонтан, но две недели вполне перекантоваться можно, и, опять же, от вас близко.
– Хорошо, – покивал Федор Васильевич. – Значит, завтра в девять утра я вас жду.
– Девять утра… – мечтательно протянул Ит. – Вы не поверите, но я до сих пор не выспался, а в караване вставать приходится в полшестого. Спать до восьми… а говорят, чудес на свете не бывает.
– Это дрыхло проспало весь Стамбул, – пожаловался Скрипач. – Мы там сняли комнату и из этой комнаты выходили за пять дней в город всего три раза, на два часа каждый, не больше. Все остальное время…
– Слушай, перестань, – попросил Ит. – Хватит меня позорить и делать из меня какого-то инвалида. Ну спал. Ну да. Ну и что?
Федор Васильевич засмеялся.
– Ит, вы после всего, что с вами было, так еще год спать будете, наверное, – предположил он. – И это вполне естественно. Любой на вашем месте…
– Ерунда, – махнул рукой Ит. – На отработках мы порой по полгода нормально не спали, и ничего.
– Ит, отработка и это вот все – две большие разницы, – возразил Скрипач, вставая. Ит поднялся следом за ним. – Пойдем мы, Федор Васильевич. Хоть по городу прогуляемся, что ли. В ломбард, опять же, надо заглянуть, хотел кое-что заложить. Деньги есть, времени навалом, а выспаться этот вот, – беззлобный тычок Иту под ребра, – и ночью запросто успеет.
– Ну, тогда до завтра, – улыбнулся Федор Васильевич. – Надеюсь, у вас все будет хорошо.
Когда за ними закрылась дверь, Федор Васильевич тут же утратил веселость. Подошел к книжным полкам, закрывавшим большую часть глухой стены кабинета. Пробежался пальцем по корешкам, вытащил какой-то том, несколько минут сосредоточенно его листал, потом закрыл, сунул обратно на полку. Вытащил следующий, открыл на оглавлении, закрыл. Сел обратно за стол, нажал кнопку селектора и произнес:
– Данила, сходи в библиотеку, дружок. Выпиши названия, мне много нужно… ага, ага. Да, душа моя, спасибо. Запиши тогда на себя, хорошо? Вот и славно. Как принесешь, зайди ко мне вместе с книжечками. Надо нам с тобой будет кое-что проверить.
Он отжал кнопку, подпер подбородок рукой и задумался.
* * *
– …рамолиционная киста. Вы были совершенно правы, Скрипач. Это действительно последствие аксонального повреждения.
– Как такое могло произойти? – Скрипач сидел напротив Федора Васильевича, на его лице появились озабоченность и тревога.
– К сожалению, запросто. Он получил очень серьезную травму головы, и помощь ему вовремя не оказали. Да даже если бы и оказали, киста все равно вполне могла возникнуть. Хуже другое – удалить ее мы не можем. Это слишком опасно.
Скрипач потер висок.
– Насколько опасно? – спросил он.
– Киста расположена в нижнем отделе мозга, отвечающем за дыхание…
– И?
– И если мы что-то сделаем не так, он просто перестанет дышать, и никто его не спасет. Скрипач, простите, но мы за такое не возьмемся. – Федор Васильевич опустил глаза. – Да никто в мире не возьмется, ни за какие деньги.
– И что будет дальше? – Голос Скрипача вдруг неуловимо изменился, в нем появилась требовательная жесткая нотка.
– Дальше… если киста не станет увеличиваться, то все так и останется – приступы, когда она будет сдавливать сосуды и нервные окончания, вызывая мышечный спазм и спазм дыхательного центра, и которые будут проходить сами рано или поздно…
– А если она увеличится?
– Скрипач, вы сами знаете ответ, и я бы попросил вас не заставлять меня произносить его вслух, – нахмурился Федор Васильевич.
– Хорошо. Что-то, кроме операции, можно сделать?
– Только поддерживающая терапия, – развел руками Федор Васильевич. – Я бы даже не рискнул давать препараты, влияющие на мозговое кровообращение, чтобы не спровоцировать процесс. А у вас дома что-то возможно сделать, как вы считаете?
– Думаю, что возможно. – Скрипач на секунду прикрыл глаза ладонью. – Уверен. Ну что ж… значит, нам надо искать дорогу домой, – подытожил он, вставая.
– Скажите, а вы намерены… ну… как-то поставить его в известность?
– Да, конечно. У нас врать друг другу не принято. – Скрипач покачал головой. – Ладно, постараемся справиться. Кстати, а может, ему спать повыше? Я обратил внимание, что с двумя подушками он спит вполне нормально.
– Разумеется. Спать повыше, не нервничать по возможности – видимо, на поведение кисты влияет кровообращение. Вообще он вполне может компенсироваться, такие случаи известны. Думаю, нам лучше будет все-таки вместе ему про это сказать. Вдвоем проще, согласитесь.
– Давайте вместе, вопросов нет. В общем, если киста не будет расти, мы говорим сейчас только о небольшом ухудшении качества жизни и ограничениях в пределах разумного, – заключил Скрипач. – Что ж, это ничего. Я думаю, мы справимся. Как вы считаете, идти в Америку ему можно или нельзя?
– Судя по тому, в каком состоянии он вернулся из Турции, идти ему не только можно, но и нужно, – улыбнулся Федор Васильевич. – Но только при условии, что вы будете следить за ним, конечно. Скрипач, я на всякий случай распоряжусь, чтобы вам дали кое-какие лекарства. Пусть будут. Очень надеюсь, что они вам не пригодятся… ну, кроме витаминов. Витамины принимать обязательно, полностью исключить алкоголь в любом виде, и следите, чтобы нормально ел и спал. Поосторожнее с нагрузками.
– В караване с нагрузками поосторожнее не получится. Нагрузки там для всех одинаковые. Хотя он же справлялся и, замечу, нагрузки ни разу приступы не провоцировали. – Скрипач задумался. – Но я все-таки не понимаю, почему вы раньше не заметили, что проблема существует? По-моему, она настолько очевидна, что…
– Почему не заметили? – Федор Васильевич включил селектор и приказал: – Данил, принеси карту и дело Ита, пожалуйста. И сгоняй в столовую, притащи нам компота, что ли. Жарища такая…
Через несколько минут в кабинет Федора Васильевича вошел секретарь Данил, высокий белобрысый парнишка лет двадцати. Положил на стол перед шефом две пухлые папки, стянутые шпагатом, поставил на маленький столик около двери эмалированный чайник и два мутных стакана.
– Благодарю, дорогой, – улыбнулся Федор Васильевич. – Знаешь, давай-ка я тебя сегодня отпущу пораньше. Боюсь, мы тут надолго задержимся, чего тебе нас ждать?
Данил просиял.
– Спасибо, Федор Васильич! – обрадованно ответил он. – Три дня за керосином успеть не получается, приходится хлебом с огурцами ужинать.
– Иди, иди, – подбодрил его шеф. – Все, до завтра… Вот, кстати, судьба. Мальчишка из детдома, мать пила, когда ему было шесть, утонула в канале. А парень – умница, кончил восьмилетку, подался в техникум, сейчас на вечернем учится, уже в институте, ну и работает. Потенциал хороший, голова просто отличная. Доучится, возьму к себе…
– К чему вы это говорите? – не понял Скрипач.
– А к тому, что «Лазурь», она не всегда во вред, – пояснил Федор Васильевич. – Не будь у Данилы некоторых склонностей, не добрался бы он до нашего института. Скорее всего спился бы, как его матушка.
– Давайте не будем заостряться на этой теме, – попросил Скрипач.
– Да ни боже мой! – замахал руками Федор Васильевич. – Я только к тому, что стесняться не нужно, и если вы живете вместе…
– Так. Стоп. Вы что, всерьез думаете, что мы… – Скрипач кашлянул. – Можно, я внесу ясность? Мы с Итом воспитывались в совершенно другой среде, понимаете? У Ита в молодости был сан, то есть он, по сути дела, священник. В нашем нынешнем окружении моральные нормы отличаются от ваших, но это не делает их менее жесткими. И если мы в силу обстоятельств делим одну кровать, то нам и в голову не приходит нечто подобное тому, о чем вы рассказали. Да, мы действительно спим вместе, но как еще я могу отследить, все ли у него нормально, если у меня нет ни приборов, ни датчиков, а есть только собственные уши и руки?
– А… извините, пожалуйста. – Федор Васильевич, кажется, даже слегка покраснел. – Мне, видимо, просто показалось…
– Именно что показалось, – подтвердил Скрипач. – Сейчас, кстати, лучше. А первую неделю он, бедняга, все никак не мог поверить, что весь этот ужас закончился. У меня в результате вся спина была в синяках – он во сне все время пытался в меня покрепче вцепиться. Николай оценил тогда… – Скрипач засмеялся. – Втроем ему руки разжать не могли.
– Да, он говорил, – покивал Федор Васильевич. – А с виду и не скажешь.
