скачать книгу бесплатно
Муж совсем не понял то состояние, в котором она находилась. Собственные яркие эмоции затмевали для него всё происходящее вокруг. Поэтому он подтолкнул девушку к стеллажу.
– А все наши снимки теперь вот здесь. И представляешь, – Антон отошёл от неё и взял в руки одну из фоторамок. – В этой я обнаружил фото за фото. Но убрал ту, которая сверху была. Фотографий с Турции у нас много, а вот с Орска только эта распечатана.
– С Орска? Это база отдыха такая? – выдавила она из себя вопрос в попытке всё же отвести взгляд от картины. Однако, тут же пожалела, что сумела посмотреть на мужа. Отчего-то он с недоверием уставился на неё.
– Инга, ты чего? Какая база отдыха? Город это. Во второй год знакомства ты меня к своей бабушке потащила. Я всё переживал, что еду в такую глушь, а это оказался лучший отдых в моей жизни.
– К какой бабушке? Ты о чём? – начала сердиться Инга. – Бабушка Нина всю жизнь в Москве прожила.
– Так я о Зое Александровне.
– Какой ещё Зое Александровне? – уже на полном серьёзе разозлилась Инга. – Принеси мне лучше чай, а? Пить хочу ужасно.
– Я о Зое Александровне Орловой, – настойчиво произнёс супруг, не сходя ни с места. – О маме твоего отца.
– Слушай, хватит уже выдумывать!
Она резко развернулась и, взяв чемодан, разместила его на диване, чтобы было удобнее разбирать вещи. Такая деятельность напоказ утихомирила мужа. Он всё же пошёл на кухню, и вскоре оттуда послышалось шипение воды, нагреваемой электрическим чайником. Инга же, по размышлении, почти всю одежду бросила в корзину для грязного белья. Не то, чтобы она ощущала потребность в стирке, просто это позволяло несколько отсрочить возвращение перенёсших путешествие нарядов на полки и вешалки шкафа. Остальное легко нашло своё место в ящиках комода и в ванной. Поэтому чемодан вскоре вернулся к привычному состоянию сборщика пыли на антресоли.
– Вот и чай, – едва она закончила своё нелёгкое занятие, бодро произнёс муж.
Чай он подал ей на подносе, на котором расположилось блюдечко печенья в виде сердечек. Такая мелочь тут же приподняла ей настроение, Инга даже расщедрилась на благодарность.
– В такие моменты я понимаю, что люблю тебя.
– Тогда садись на диван и вытягивай ноги. Помассажирую ступни.
– Нет, я определённо люблю тебя! – довольно заключила Инга, но тут же сникла, ощущая, как от лжи похолодело на сердце. Глаза непроизвольно посмотрели на журнальный столик, где остался лежать платок Риевира. Муж, видимо, проследил за её взглядом, потому что сам подошёл к столику. Он поднял платок и с интересом начал рассмотривать его помятую мягкую ткань и особенно вышивку.
– В этом месте рисунок другой, – указал внимательный супруг на один из уголков платка. – Напоминает некую замысловатую руну. Оберег какой-то на языке Острова?
«Или имя», – сделал предположение разум, но вслух Инга постаралась как можно более беспечно произнести:
– Не знаю, если честно. Мне платок был нужен, а остальное как-то не интересовало на тот момент.
«И как люди умудряются изменять? Я вот тут без вины виноватая и то с тысячу полулживых объяснений», – со злостью подумалось ей.
– Я его тогда себе возьму, а? Красивый.
– Нет, – решительно отказала Инга.
– Ты же такими не пользуешься. Только бумажными.
– Да, и поэтому хочу этот как салфетку под вазу использовать. Сам видишь, кругляш её дна не оттирается уже.
Она не поленилась встать и, взяв платок да аккуратно расправив его помятые края, расстелила его на низенькой тумбочке, Для этого ей предварительно пришлось поднять огромную стеклянную колбу с узким горлышком. Её Инга притащила ещё с учёбы и давным-давно использовала для цветов.
Супруг в смирении пожал плечами. Она же вернулась на диван и с улыбкой поинтересовалась:
– И где мой массаж?
Антон не стал перечить, а действительно приступил к массированию ступней. От удовольствия хотелось даже мурлыкать, а потому, когда руки мужа с лаской двинулись выше по её ногам, Инга искренне расстроилась. Ей абсолютно не хотелось никакой близости. Всё-таки мужское и женское желание были различны. Женщинам намного важнее настрой на занятие любовью нежели физическая потребность. А, несмотря на всю нежность, этот мужчина Ингу давно уже только раздражал. Однако, испытываемое чувство вины заставило её почувствовать себя актрисой…
Чувство вины. Чувство ответственности перед обществом. Чувство долга перед супругом. Чувство беспомощности перед взятыми на себя обязательствами.
… Прекрасная комбинация для крепкого брака. Не так ли?
День двенадцатый. Вечер
Первоначальное волнительное ожидание ответа давно сменилось раздражительностью. Вчера Риевир даже обрадовался, что в служебке автобусной станции никто не остался на ночное дежурство, пользуясь тем, что некий лишившийся дома Владыка обещал за всем присмотреть. Обрадовался потому, что некому было наблюдать, как он бродит из угла в угол в надежде дождаться утра, добраться до интернета и вновь проверить почту. Нет, конечно, Риевир не только этим занимался. Он то начинал точить меч, то приступал к перебиранию снятого с одного из автобусов двигателя, то пытался отмыть копоть от чайника. В общем, делал всё и ничего, и при этом непоследовательно, суетливо, безрезультатно… Выспаться у него при таких занятиях и мыслях не получилось, зато довелось осознать, что, возможно, Остор оказался прав в своём решении перенести отплытие корабля на более раннее время. Парень сам осознал, что его симпатия оказалась чрезмерно глубока.
Горький червячок сумел прогрызть глянцевую кожуру спелого яблока, впился в сочную мякоть и повредил плод.
Рассудить, что вероятная глубина испытываемых им эмоций могла бы стать не столь огромной, если бы не осуществилось решение хоть как-то возобновить общение с Ингой, Риевиру при этом не довелось. Он только испытал огромное разочарование и озлобленность на весь мир, когда ответа в почте так и не обнаружил.
Любовь вопреки всегда воспевалась поэтами. Но вот безответное чувство походило разве что на страницы банального женского романа.
Однако, думы в голове Риевира по итогу приняли верное направление и заключили, что некая девушка из большого мира изначально никаких отношений с ним поддерживать не хотела. И (от этого было особенно неприятно!) в целом оказалась права. В чём ему её обвинять?
Прежде всего, никаких романтических поощрений с её стороны никогда не возникало. У неё имелась своя и наверняка счастливая жизнь с мужем. Да и некий вероятный «любовный треугольник» на таком расстоянии друг от друга выглядел откровенной глупостью. У Инги имелся официальный запрет на любое новое посещение Острова, а он не мог Остров покинуть. Так что разум вновь и вновь твердил, что это очень и очень хорошо, что никто ему не ответил.
Вот только сердцу всё равно было тоскливо! И потому, едва было принято очередное решение больше почту не проверять, к Риевиру подкралась крайне липкая и противная мысль.
«А что, если с ней что-то произошло?» – рассудил он.
Отчёт Остора мог привести к любым последствиям. Может, дело завершилось не только рабочими проблемами? Ингу могли осудить или ещё чего-то. Может…
– Занят? – вместо приветствия спросил Стийер, едва кончик его длинного носа проник в кабинет Риевира.
– Минутка найдётся.
Долговязое тело приятеля тут же просочилось внутрь комнаты, и он плотно закрыл за собой дверь.
– У меня к тебе просьба есть.
– Какая?
– Может, найдёшь где ещё переночевать? Я бы сегодня сам подежурил.
– Хм, – даже поперхнулся от сказанного Риевир. – Вообще-то уже вечер, а гостевых предложений мне как-то не поступало.
– Могу с Нэвиром поговорить. Он мне ответную услугу должен.
Никаких моральных неудобств от предложения своему Владыке свалить куда подальше этот островитянин не испытывал. В этом был весь Стийер.
– Хм, а с чего это тебе так служебка понадобилась? Сабантуй какой-нибудь устраиваешь?
– Ага, – не стал отпираться тот, но подробнее объяснять ничего не стал, а потому Риевир, которому далеко как не хотелось ни с того ни с сего искать комнату для ночлега, решил, что без достойной причины уступать Стийеру он не станет. Ни за что.
– Ух, тогда тебе меня не гнать, а приглашать надо. Чего я? Дурак, что ли, в компании не выпить? Я тоже хочу повеселиться, – улыбка на его лице сменилась угрозой. – Или тебе моё общество вдруг разонравилось?
– Не, просто в этой компании ты третий лишний будешь. Я с Тийритэ условился там, – приятель с самодовольной улыбкой показал жест, откровенно объясняющий, чем он планирует заниматься. – Так что извини, но все приглашения отменяются.
Не сказать, чтобы служебка подобного никогда не видывала. Парни все там работали молодые, жёнами обзавестись успели немногие. Сам Риевир одно время тоже пользовался предлогом дежурства, чтобы проводить ночи с Лэйетэ наедине. Но их встречи продлились недолго. Девушку слишком рано призвал Храм, и она выбрала путь служения. В считанные дни её лицо покрыли старушечьи морщины, а чёрные густые волосы поседели. А вскоре она и погибла, сдерживая Хозяина Острова.
Риевир печально вздохнул от собственных тяжёлых воспоминаний и с подозрением уставился на Стийера. Его насторожило то, какое имя тот назвал. Этот гуляка ни с кем никогда не завязывал длительных отношений, а Тийритэ…
– С Тийритэ? Ты не хвастаешь часом? – с сомнением произнёс он. – Она же та ещё недотрога. И вы с ней никогда не ладили.
– Она намекнула, а я поддержал.
–Да ну. Ты это серьёзно, что ли?
– А чего такого? Может, надоело ей какого-либо принца из книжки ждать? Решила на деле всех героев испытать и остаться с самым способным, ха!
От собственной шутки Стийер рассмеялся. Риевир же не стал докапываться до дел двух взрослых людей, хотя интуиция отчётливо просигналила ему о неких неурядицах с девушкой. Как-то странно она вела себя в последние дни.
День тринадцатый. Около шести утра по местному времени
Антон всегда причислял себя к жаворонкам, а Ингу к совам. Поэтому то, что жена сумела без будильника проснуться раньше его, могло бы и удивить, если бы не то, как это произошло. Супруга неожиданно резко села на кровати и истошно завизжала во весь голос.
– Нет! Нет! Я хочу выбраться отсюда! Нет! Выпустите меня! Выпустите!
– Тихо, родная. Тихо, – он щёлкнул переключателем ночника и суетно обнял Ингу.
От света жена открыла глаза, но вместо того, чтобы испуганно прижаться к нему в поисках утешения, лишь изумлённо и даже с неким подозрением уставилась.
– Чего тихо-то? – с возмущением осведомилась Инга. – Я храпеть, что ли, научилась? Ты чего меня так будишь?
Её суровые слова заставили Антона потерять дар речи. Смутные подозрения, что последствия поездки на Остров всё же имеют место быть, приобрели новое подтверждение. Вчера он совершенно случайно подловил Ингу на некоторых моментах, о которых нормальный человек вряд ли бы забыл. Но тогда Антон списал всё на длительный эмоциональный стресс. Просмотренные им медицинские отчёты откровенно успокаивали нежели приносили чувство тревоги. Поэтому подозрение улеглось на покой.
… До такого вот события.
– А что тебе снилось? – ответил он вопросом на вопрос.
– Вообще не помню. Сколько там времени?
– Без десяти шесть.
Мысленно Антон уже раздумывал, была ли у Инги просто ретроградная амнезия или всё же ретроантероградная. С подобным он, как педиатр, ни разу не сталкивался, а потому путался в точном определении. Всё же забытый ночной кошмар скорее относился к конкрадному типу амнезии нежели к антероградному. Однако, озвучивать свои вероятные диагнозы вслух Антон, будучи человеком благоразумным, пока не собирался.
– Тогда, пожалуй, лучше просыпаться. Всё равно надо через сорок минут вставать и тебя на работу собирать. А так чего-нибудь повкуснее на завтрак приготовлю, – Инга погладила его по щеке и после чмокнула в губы.
«Всё же ретроантероградная», – с ужасом заключил Антон и, мягко отодвигаясь, доверительно произнёс вслух.
– Инга, я же вчера при тебе звонил Ане и договорился с ней сменами поменяться. Разве не помнишь? У меня сегодня выходной. Завтра вот выхожу, а потом пятница, суббота и воскресение только для нас двоих.
– Наверное, отвлеклась на что-то, – искренне удивилась жена, но всё равно потянулась и встала с кровати. – Во мне сегодня столько бодрости, что, кажется, есть шанс изменить целый мир.
– Может, тогда испечёшь пирожков по рецепту из Орска?
– Что такое Орск? База отдыха?
Внутри него словно сердце остановилось. Инга даже не помнила, что вчера уже задавала этот же самый вопрос. Господи, следовало как можно скорее выяснять, являлось ли всё это прогрессирующим бедствием или же по прошествии времени само собой вернулось бы на место!
– Да это так, для красного словца. Хочется домашней выпечки и только. Ты давно ею не занималась. Соскучился.
– Может, тогда вафли? Не охота длительно возиться с тестом.
– Хорошо, – не стал спорить Антон. – Только побольше напеки. Они долго не портятся, а сегодня вечером к нам наши родители приедут. И Сергей подъехать собирался. Остальные, кстати, рассчитывают, что ты позвонишь и поблагодаришь за букеты.
– Обязательно. Как за девять часов перевалит, так сразу и наберу. Они как раз только-только на работу придут, а, значит, разговоры длительными не станут.
– Ну, Инга, зачем ты так? Вообще-то, друзья за тебя переживали.
– Я за себя тоже переживала, – фыркнула Инга и, прежде чем скрыться за дверью ванны, протяжно добавила. – Вот только не хвалю себя вслух и не глажу по головке.
Понимая, что вести разговор на эту тему бессмысленно, Антон вздохнул и поднялся с кровати. Затем зашёл на кухню, набрал в чайник воды. После чего вернулся в комнату и, скинув постельное бельё на кресло, стал собирать диван. Обычно такая уборка в их семье не делалась, и оттого в однушке становилось крайне тесно. Однако, ожидаемые гости требовали чистоты… и пространства. Взгляд же нет да нет, а возвращался к картине, с каждым часом напрягающей его всё больше и больше. После замечания Игната изображение и правда стало казаться живым. Хорошо ещё, что художник изобразил затылок беловолосого страхолюда, а не лицо. Иначе бы руки, так и чешущиеся, чтобы накрыть полотно какой-либо плотной тканью, всё же собрались бы осуществить задумку.
– Почему именно она? – требовательно поинтересовался Антон, едва супруга вышла из ванной. При этом он кивнул головой в сторону картины.
– Хозяин гостиницы, где я жила, подарил. Дружелюбный такой старикан, тебе бы понравился, – ответила Инга и даже расцвела в улыбке. – Он, кстати, и есть автор.
– А, – протянул Антон с грустью. Ему вмиг сделалось ясно, что от картины будет крайне сложно избавиться. Подарок, да ещё который нравится, украдкой вынести на помойку не получится. – Как этого старикана зовут хоть?
– Арьнен. Или, как говорил его внук, месье Арьнен.
Девушка произнесла последние слова с таким акцентом, что Антон улыбнулся. Да и то, что дарителем оказался какой-то старичок, принесло ему облегчение. Инга же подошла ближе к нему и начала складывать постельное бельё.
– Мне так комната больше нравится, – довольно произнесла супруга, закончив своё занятие. – Давай каждый день диван убирать, а?
– Это же именно ты всегда была против. Мне не сложно.
– Тогда так и поступим… Кстати, кого мне за цветы-то благодарить? Букетов пять, а список контактов на телефоне у меня значительно длиннее.
– Ну, родители и Сергей, правда уже без своей девушки, сегодня приедут. Так что ты решай сама, станешь их набирать или нет. А так, Игнат с Вероникой. Маша сумела прийти.
– Что за Вероника?
– Вообще-то твоя подруга детства. Арсентьева Вера.
Антон ощущал, что земля уходит у него из-под ног. Одно дело выкидывать из памяти моменты о чём-то крайне неприятном. О тяжёлой болезни там, об утрате. Возможно, о людях с некими неприятностями связанными, но… но не так же! Не всё же подряд.
– Не. Такой у меня не было.
– А Игнат вопросов не вызывает? – уязвлёно спросил он.
– Если этот тот, с которым мы одно время по выставкам картин ходили, то нет.
