скачать книгу бесплатно
– Если родители в будущем помогут перевезти твой рюкзак, то лучше к ним. Родители – это святое, про них не надо забывать. И не надо откладывать любую возможность встретиться с ними.
Была в его голосе такая грусть, что меня задела. Правда, не столько в отношении родителей, сколько сына. Он и так меня столько дней не видел. А потому я определилась.
– Ты прав, давай к родителям.
Сказав так, мне стало легче на душе. И не только из-за того, что мне действительно хотелось не на полупустую квартиру с долгоиграющим ремонтом, а домой. Нет, бросив взгляд на заднее сидения, а именно на тяжёлую сумку, я поняла, что не придётся на своих плечах тащить этот неподъёмный груз от набережной реки Смоленки до метро и так далее. И кто-то скажет, что можно было бы вызвать такси, но тратить выданные мамой наличные не хотелось. Они бы мне ещё пригодились, и так на день рождения Вадика существенно потратиться пришлось.
В общем, я назвала нужный адрес и даже обрадовалась, что так вышло. Макс кивнул головой и на следующем перекрёстке повернул на верную улочку. Видимо, город он знал как свои пять пальцев и мысленно уже составил маршрут. Во всяком случае, мои разъяснения, как ему лучше доехать, ему не понадобились и ни в какие пробки мы не попали. Ехали быстро и с ветерком. Меня так и подмывало приоткрыть окошко, чтобы высунуть руку на улицу. Солнышко светило, день был прекрасным.
– А ты сам когда-нибудь мунтов видел?
И отчего мне вспомнилось про эту мерзость?
– Да, видел. Даже вблизи.
– Правда? – я заинтересованно посмотрела на Макса.
– Мне часто приходится работать под прикрытием. Всё внешность. Она такая своеобразная, что никто не видит во мне разведчика.
– И какие они мунты? Такие же как на фотографиях?
– Да. Они намного выше людей, у них средний рост это два метра двадцать. Сами по себе большей частью щуплые, вытянутые, но сложены пропорционально. Кожа красноватого оттенка. Разница по полу размыта, хотя она есть. Просто тут мы их культуру плохо знаем. А самое неприятное в них это тёмно-серые перламутровые глаза без белка, – Макс вдруг нахмурился и исправил себя. – Нет, вру. Самое неприятное – это их манера себя вести. Они почти не используют мимику, говорят и действуют как роботы. Только что двигаются плавно.
– И о чём ты с ними разговаривал?
– Насть, – скосил он на меня предупреждающий взгляд и с упрёком помотал головой.
– Ладно. Молчу-молчу, – печально вздохнула я, но ему показалось необходимым напомнить.
– У нас режим секретности. Я не просто так держу язык за зубами.
– Знаю. Но мне порой так интересно!
– Тогда просто включи голову, – он ненадолго прикоснулся пальцем к виску. – На высший уровень разведки я не тяну, поэтому все мои задания с мунтами связаны с их карательными пунктами. И о чём мне там с ними говорить? Ну, подумай.
– Э-э-э. Напомни, карательные пункты это?
– Тебе про них ещё ничего не показывали разве?
– Мне столько всего за эти дни показали и рассказали, что я уже ничего не помню!
– Даже не знаю, завидовать мне тебе или ужасаться, – приподнял один уголок рта Макс. Другая часть его лица так и осталась серьёзной. Та, которую обожгло. Внешне я не видела никаких шрамов (видимо, медики постарались на славу), но, не иначе, процедуры вышли ощутимо болезненными, раз он до сих пор старался сохранять неподвижность мышц.
– Лучше объясни.
– Обычно людей забирают на космические станции и там уже преобразовывают. Однако по всей планете разбросана сеть карательных пунктов. Там также занимаются трансформацией, но большей частью в «призраков», в «глаза» и тому подобных тварей для слежки и вынюхивания. Самая сильная единица, что там создаётся, это «пузатые». Знаешь, кто это?
– Нет. У меня все названия в голове перемешались.
– Они очень опасны. Могут жечь огнём хлеще напалма, даже камни плавят только так. Эффективны на расстоянии до трёхста метров, но обычно больше пятидесяти им не требуется. Обладают абсолютной устойчивостью к физическому урону. Их можно либо пытаться гранатами рвать, либо по ключевым кристаллам стрелять.
– Ключевым кристаллам?
– Да, это кристаллы управления. «Пузатые» почти не имеют своего разума. Если разрушить их связь с оператором, то пропадёт сигнал, дающий команду поддерживать стойкость к повреждениям.
– А почему их «пузатыми» прозвали? Выглядят, типа, как мешки, что ли? Ну, чтобы огненную жидкость в себе держать, да?
– Нет. Огонь они благодаря вживлённым кристаллам генерируют и как именно – это ты к нашим умникам иди спрашивать. Но принцип очень похож на лазерное излучение. А прозвали их так потому, что все они женщины и у них сильно раздут живот. Некогда они беременных баб кому-то напомнили, вот и прижилось.
– Ничего себе бабы… До трёхста метров огнём-то палить!
– Обычно расстояние куда как меньше, – напомнил Макс. – Их точечно перемещают на нужную позицию. Ту, откуда удобнее по какой-либо базе нашего Сопротивления вдарить. «Призраки» всё разнюхивают, «пузатые» жгут. Думаю, ты поняла цель карательных пунктов? Это наша самая большая головная боль. Они не дают нашему брату набрать силу.
– Я до сих пор одного понять не могу. Почему вы действуете тайно? И почему эти мунты уничтожают вас тайно? Я думаю, нашествие таких «пузатых» новости бы осветили! Значит, всё под маскировочным полем, да?
– Верно. А тайно всё по простым причинам. Мунтам нужны человеческие ресурсы и, находясь в тени, им проще их добыть. Мы же боимся, что если раньше времени всколыхнём планету, то нас просто-напросто грубо обратят в рабов. Всё человечество я имею в виду. И поэтому нет, сначала надо добыть сведения как противостоять этим гадам, нужно стать с ними на один технологический уровень. И для этого первое дело разведка, для которой важно что? Тишина. Так что всё, что мы можем из активных действий, так это организовывать партизанские вылазки. Ударить то здесь, то там. Дать врагу понимание, что он не лишил нас зубов.
– Ударить здесь, ударить там, – вслух задумалась я. – И много уже получилось сделать?
– Достаточно, чтобы дожила до своих лет и думала, что вокруг тебя мир во всём мире.
Глава 7
Я решила попросить Макса остановить машину на углу дома по одной серьёзной причине. Отсюда детскую площадку хорошо скрывала дворовая растительность, из окон родительской квартиры местность тоже не обозревалась. В общем, идеальное место для высадки. Самое то, если цель не только вернуться домой, но и не нарваться на близких раньше времени. Даже обоснование, почему надо высадить меня именно здесь, а не у подъезда, выглядело простым, понятным и совершенно логичным.
– Как из кармана повернёшь, сразу тормози где-нибудь, – своевременно попросила я. – Не надо вглубь ехать, там машина на машине, разъехаться проблематично. А расстояние в два подъезда уж я сама пройду.
– Ладно, – не стал спорить Макс. Он как раз повернул во двор и смог по достоинству оценить плотность парковки. Хрущёвские дома, сжатые со всех сторон бюджетными многоэтажками, казалось находились в осаде. Узенькая улочка, петляющая между ними, была переполнена транспортом.
– Сюда давай, – я указала на пространство, чудом оставшееся свободным. Не иначе совсем недавно его кто-то освободил, иначе стоять нам на аварийке. И пусть вряд ли моя высадка была бы долгой, но ехавший за нами водитель мог бы и на сигнал нажать. А мне никогда не нравились такие ситуации.
– Угу. Сюда встать как раз получится.
Макс в два приёма ловко разместил машину на пригодное для парковки место и уставился в боковое стекло. Красный седан, что ехал за нами, уже пытался разъехаться с чёрным джипом. Женщина за его рулём нещадно тупила.
– Вот, видишь какой ужасный двор? Правильно сделали, что именно здесь встали, – довольно заключила я.
Как говорится, на воре шапка горит. В другое время я или внимания не обратила бы на эту ситуацию, или пошутила б на тему талантливого вождения. Однако именно в этот час мне бессознательно требовалось добавить нотку убедительности к ранее сказанному.
– Да, согласен. И погоди выходить. Пусть эти двое сначала закончат, а то там зона боевых действий. Пешехода ни за что не заметят.
– Ладно.
К счастью, за пару минут автомобили разъехались и каким-то чудом даже соседние машины не задели. Так что вскоре Макс скомандовал.
– Всё. Теперь можно.
Я давно расстегнула ремень, а потому с нетерпением ступила на асфальт. Макс тоже вышел на улицу. Он мимоходом осмотрелся и начал открывать заднюю дверцу, чтобы достать мою сумку. Я подошла ближе к нему, и вдруг… вдруг услышала такой знакомый звонкий голосок!
– Мамочка. Уря, мама!
Похолодев, я обернулась и увидела, как вдоль соседнего дома, держа Вадика за руку, идёт моя собственная мама. Во второй руке она несла продуктовую сумку, а потому я моментально поняла, что эти двое возвращаются из магазина привычной им дорогой.
Вот свезло же!
Вадик меж тем вырвался и побежал мне навстречу. Обидеть сына я не могла, а потому присела на корточки и развела руки в сторону, чтобы заключить радостного мальчишку в объятия.
– Мама, баба мне бибику купила. Красную. Поехали кататься? – он доверительно раскрыл ладошку и показал дешёвую маленькую машинку. Такие, как эта, регулярно покупались, ломались и выкидывались в мусор.
– Конечно, поедем, – уверила я малыша и, взяв его за руку, поднялась в полный рост.
Мама как раз подошла совсем близко и, судя по её широко раскрытым глазам, лошадиная внешность Макса произвела на неё то ещё впечатление. Затем она окинула оценивающим взглядом машину, рядом с которой я стояла, и смягчилась. Однако, прежде чем на её лице появилась приветливая улыбка, она всё равно перевела взгляд на Макса и непроизвольно вздрогнула всем телом.
– О, Настенька, ты вернулась, – с непривычно ласковыми интонациями произнесла мама, останавливаясь возле Вадика. – А чего не позвонила?
– Да как-то, – замялась я, но, видимо, маму ответ на этот вопрос нисколько не интересовал. Она как можно доброжелательнее поглядела на Макса и, стараясь улыбнуться ещё шире, осведомилась:
– А вы и есть Серёжа?
Макс вопросительно поглядел на меня, и я, проявляя чудеса кретинизма, утвердительно кивнула. Дельная мысль о том, что его можно выставить таксистом, пришла ко мне парой секунд позже. А слово не воробей.
– Да.
– Здравствуйте, Серёжа.
– Здравствуйте.
– Я Мария Сергеевна. Настенька мне о вас столько хорошего рассказывала.
– Да? Это приятно.
– Как вы с ней отдохнули? Хорошо сейчас загородом должно быть? Редко, когда апрель столь солнечный и тёплый выпадает.
– Мам, там шикарно оказалось. Турбаза хорошая, чистая, озеро рядом. Мы шашлыки делали, уток покормили. Около Приозерска природа клёвая, сама знаешь, – пришла я Максу на выручку.
Разумеется, я рассказала Грачу свою «легенду для родителей». Но меня терзали большие-пребольшие сомнения, что он такими несущественными подробностями с другом поделился. Во всяком случае, во время посиделки в баре, где был и Макс, Грач ни разу не обмолвился об этом. Да и остальная компания обсуждала вполне определённые вещи, мне пока не особо понятные. Моей личной жизнью никто не интересовался.
– Вот и хорошо, что съездили, – заключила мама и, доказывая, что не просто так она по молодости умудрялась в день на три свидания с разными парнями сбегать, пихнула мне в руки сумку с продуктами. – Донесёшь, Насть? Что-то я не могу. Сердце в последнее время пошаливает. Возраст.
Нет. Вот уж кому-кому, а моей маме не в бухгалтера надо было идти, а в актрисы! Она, тяжело вздыхая, прижала руку к груди и, словно до этого и не замечала огромного баула в руках Макса, встревожилась.
– Серёжа, вы же поможете Настины вещи к нам занести?
– Да, конечно.
– Вот спасибо.
Макс вынужденно повесил себе на плечо тяжёлую спортивную сумку. Затем, подумав, взял из моих рук пакет, а там закрыл машину, не забыв поставить её на сигнализацию. Мама ещё раз окинула любовным взглядом автомобиль и взяла за руку Вадика. После чего мы все вместе двинулись к дому. И вот тут мудрая женщина Макса уже ни о чём уже не расспрашивала. После того, как она расписала какой золотой мальчик Вадик, все её вопросы достались исключительно мне. Причём дурацкие и раздражающие вопросы. Как там на турбазе кормили? А можно ли туда с домашними животными? Много ли было детей? Борются ли там с клещами, а то сейчас самый сезон?
Я отбрехивалась как только могла потому, что видела мамину задумку насквозь. Она элементарно не желала дать мне перекинуться с Максом и словом, чтобы…
– Вот спасибо, Серёженька. А теперь не стесняйтесь, проходите.
– Простите, Мария Сергеевна, но у меня ещё дела.
– Да, мам. Ему ехать надо.
– Ой, ну какие дела? Вторая половина дня, – возмутилась моя мама.
– Я обещал другу с ремонтом машины помочь. Он меня очень ждёт.
– Тогда тем более проходите, – мама умудрилась встать в нашей маленькой прихожей так, чтобы своим телом потеснить Макса внутрь квартиры. – Ремонт дело долгое, кропотливое. На пустой желудок им никак нельзя заниматься. А я как раз домашних пельменей налепила.
– Сметану купили! Сметаны не было! – бодро вставил своё слово Вадик, которого я попутно раздевала резкими порывистыми движениями. Меня раздражала ситуация и раздражало то, что в столь тёплую погоду мама надела на ребёнка кипу вещей. Мальчик вспотел. Футболка под свитером была мокрой насквозь.
– Да-да. Я налепила, а смотрю – сметаны то и нет. Но теперь есть, так что давайте, Серёженька, проходите. Полчаса ваш друг подождёт.
Мамина настойчивость выглядела не особо вежливо, но Макс ей поддался. Возможно, не рискнул испортить некую мою легенду, возможно подумал, что до вечера у него действительно уйма свободного времени, которое надо куда-то деть. И почему бы взаправду не перекусить?
– Хорошо.
– Вот это правильно. Молодец! Настя, ты покажи гостю, где можно руки помыть. А я сейчас воду для пельменей поставлю.
Я согласно кивнула и продолжила стягивать с Вадика ботинки. Мама тем временем, совершенно забывая про "больное сердце", подхватила пакет с продуктами и умчалась на кухню с грацией балерины. И едва она там исчезла, я виновато посмотрела на Макса.
– Прости. Она бывает такая настойчивая.
– Ей просто интересно с кем её дочь дружит, – равнодушно пожал он плечами и перешёл к более важным вещам. – Мне сейчас знать надо, ты этого Серёжу себе для легенды выдумала или он настоящий?
– Был настоящий. Мы с ним на той неделе расстались.
– Ясно. Тогда хорошо, что я здесь оказался.
Голос Макса звучал спокойно. Он ничуть не выглядел злым или смущённым, но мне до его душевного равновесия было далеко. Я смогла только проворчать.
– Да чем же это хорошо?
– Если я сейчас создам у неё благоприятное впечатление, то тебе проще будет выполнять свою работу.
Я недовольно поджала губы и отвернулась, чтобы скрыть свои эмоции. Но Макс всё равно понял, что творится у меня на душе.
– Хочется, чтобы вместо меня здесь твой Грач стоял?
– Да, – не стала скрывать я.
– Тогда зря мечтаешь, он бы не стоял. Ему светиться нельзя. Так что всё равно кого?то другого попросил бы.
Объяснять, почему вместо Макса меня бы устроил не только Грач, но и вообще практически любой другой агент, я не стала. Во-первых, некрасиво отражением в зеркале попрекать. Парень же и правда не виноват, что таким родился. А, во-вторых, моё нежелание донести до Грача весть о существовании Вадика чем-то правильным даже мне самой не казалась. Я просто боялась этого. Боялась и всё. Даже, наверное, больше. Меня ужасало предположение, что нынче же вечером Макс встретится с другом и всенепременно растреплет, в какой анекдот я его втравила.
