скачать книгу бесплатно
– Однако уже два дня, как ее нет, – сказала Энн. – А они до сих пор не приехали, и Честер запретил отпускать к ним детей. Местные новости распространяются быстро, однако до Лидса день пути, и если Честер ничего им не сообщил, то они, возможно, еще не знают, что она пропала.
– Было бы крайне подозрительно, если бы он не известил родителей о том, что случилось с их дочерью, – задумчиво сказала Эмили. – И Честер сам это понял бы.
– Дело в том, – сказала Энн, – что содержимого этого ящика недостаточно, нам нужно больше. – Эмили заметила, что сестра избегает прямо глядеть на ящичек из-под чая, который она поставила посреди стола: в хоршенькой деревянной коробочке был не чай, а фрагмент неизвестной кости, галька и человеческий зуб. Эмили находила в высшей степени желательным и разумным хранить все собранные ими улики вместе и на виду, так, чтобы они помогали им в их размышлениях, однако она знала, что, когда на ящик смотрела Энн, она видела в нем не просто ключи к разгадке преступления, но фрагменты некогда живого человека, чья жизнь оборвалась так трагически и внезапно. Сжалившись над чувствительностью сестры, Эмили захлопнула крышку.
– Мы полагаем, что нам удалось выяснить некоторые обстоятельства убийства, – задумчиво продолжала она, – но мы до сих пор даже не задавались вопросом – почему? Что могло подтолкнуть Роберта Честера к убийству молодой жены и матери своих детей? Что вообще может толкнуть человека на такой поступок?
– Вряд ли это была алчность, – предположила Шарлотта. – Честер состоятельный человек, он владеет почти всей землей вокруг Честер Грейндж.
– Тогда это могла быть ревность, – сказала Энн и опустила глаза. Ей явно было неловко от того, что она собиралась сказать.
– В чем дело, Энн? – насторожилась Эмили. – Говори.
– Я видела мужчину, когда тот бесновался от ярости и ревности так, что наверняка убил бы обидчика, будь у него хотя бы малейший шанс. Мистер Робинсон, когда он узнал, что произошло между его женой и нашим братом в Торп Грин… Как он бранился тогда… – Эмили наблюдала за тем, как напряглось лицо Энн, пока та заново переживала воспоминания о жестоком унижении, которое ей пришлось пережить, когда тень позора легла на ее собственную репутацию из-за того, что натворили ее брат и та женщина… – Его чуть удар тогда не хватил. И, я уверена, попадись ему тогда на глаза Бренуэлл, он бы его изувечил.
Эмили нахмурилась при мысли о том, что их брат пал жертвой похоти, но вдруг ей пришло в голову, что, сидя за столом, она не узнает ничего нового, и, видимо, в надежде, что перемена угла зрения поможет ей освежить восприятие, она соскользнула на пол, где обеими руками обняла за шею Кипера.
– Значит, ты полагаешь, что Элизабет Честер могла… совершить опрометчивый поступок? – сидя под столом, услышала Эмили голос Шарлотты. Теория Энн представлялась ей вероятной, и хотя воспитанные молодые особы из хороших семей никогда не говорили о подобных вещах, Эмили и ее сестрам пришлось, ведь их единокровный брат вернулся домой со скандалом, чуть ли не прямо из постели миссис Робинсон, даже запах ее гадких духов еще не выветрился, – так, по крайней мере, казалось Эмили. Вот и теперь от одной мысли об этом ей стало так противно, что она уткнулась носом в остро пахнущую шерсть Кипера, чтобы прогнать мерзкий образ.
И дело было вовсе не в том, что Эмили совсем не интересовалась плотскими желаниями; да, она была дочерью сельского пастора, но перед ней был распахнут целый мир английской литературы, от Чосера до Байрона, и черпать оттуда подробности разных скандальных происшествий она могла без труда. Просто среди ее знакомых, как близких, так и дальних, не было того, с кем ей захотелось бы свести столь близкое знакомство. Да и сама мысль о такой возможности вызывала у нее легкую брезгливость, хотя она ни за что бы в этом не созналась. Кроме того, в тех, кого она не обязана была любить по причине кровного родства с ними, она вообще не находила ничего привлекательного. Да и то сказать, что в них хорошего? Взять хотя бы жителей Хоэрта: блуд, измены, пьяные драки, смертоубийства. И ходить далеко не надо, чтобы все это увидеть, достаточно спуститься на несколько ярдов по склону холма – и окажешься среди этих самых людей, живущих бок о бок со смертью, – среди них несет свое служение их отец. Из ее окна открывался вид на кладбище: могилы на нем были переполнены мертвыми младенцами, которых было так много, что им даже имена не успевали давать, а отмечали их на могильных камнях номерами.
Жизнь вообще отвратительна, коротка и жестока. Вот люди и торопятся урвать хоть немного счастья, где и когда могут, – все, включая Бренуэлла. А другие люди мстят им за это.
– Эмили? – Судя по тому, как нетерпеливо Шарлотта пристукнула ножкой, произнося ее имя, она делала это уже не в первый раз. – Эмили, что ты там делаешь, внизу? Впрочем, неважно, что именно, главное, что это совсем не подобает леди.
– Думаю, – ответила Эмили, выглядывая из-под камчатной скатерти. – Мэтти говорила, что Честер буен во хмелю. А мы знаем, что алкоголь способен менять личность человека. И, если нам удастся найти подтверждения неверности Элизабет, то мы найдем и причину – мотив для убийства. Надо возвращаться в Честер Грейндж.
– А что вы там обнаружили, в Честер Грейндж? – В комнату, а заодно и в их разговор, ввалился Бренуэлл – всклокоченный, огненноволосый, с торчащей из брюк рубашкой, он плюхнулся на диван и повалился на спину. Хотя бы не пьяный, подумала Эмили и с облегчением заметила, что его пальцы выпачканы чернилами: верный признак того, что он либо писал, либо рисовал. Может быть, он наконец выберется из тенет своего горя. Эмили надеялась на это всей душой, ведь, судя по ее опыту, безответная любовь если и добавляла чего-то к характеру человека, то лишь занудства.
– Ужасные вещи, Бренуэлл. – Она улыбнулась брату. – Твои рыжие волосы побелеют от потрясения, как только ты услышишь.
– Отчего-то я сомневаюсь, что нашего брата еще можно чем-то потрясти, – пробормотала Шарлотта. – Однако я согласна, нам надо вернуться и добиться приглашения в дом, и я, кажется, знаю как.
Шарлотта расправила плечи, явно очень довольная своим планом, и одного этого было достаточно, чтобы Эмили, при всей своей любви к сестре, вмиг настроилась против.
– Ну, давай выкладывай, – подзадорила она Шарлотту. – Как, по-твоему, нам попасть к Честеру, если не под чужой личиной?
Плечи Шарлотты сразу опустились на полдюйма.
– Не понимаю, чем плоха эта идея.
– Так ты предлагаешь нам переодеться? – Эмили расхохоталась. – И в кого же? В бродячих актеров?
– Я предлагаю вам с Энн пойти в деревню Арунтон и поговорить там с местными, – продолжила Шарлотта, решив, видимо, не сдаваться перед насмешками Эмили. – В доме Честера мало прислуги, но я уверена, если деревенские возят что-нибудь в Грейндж, ухаживают там за лошадьми или просто арендуют у Честера землю, то они наверняка все видят и все знают, даже если ничего не говорят. Тем временем Бренуэлл вымоет волосы, причешется и, прикрываясь выдуманной личностью – например, врача, недавно приехавшего в эти места и ничего не знающего об исчезновении миссис Честер, – придет представиться хозяину дома и предложить свои услуги семье, а я пойду с ним как его сестра, которая недавно овдовела и оказалась на попечении брата.
– Вообще-то, Шарлотта, у Честера есть глаза, – сказала Эмили с широкой издевательской усмешкой. – Большие и черные, и он хорошо тебя ими рассмотрел.
– О да, зато у меня есть хитрость, – гордо ответила Шарлотта. – Я надену под шляпку густую черную вуаль, так что он не увидит моего лица! И пока Бренуэлл будет занимать его разговором, я прокрадусь в комнату миссис Честер и поищу там каких-нибудь свидетельств того, что у нее был любовник! – И она победоносно откинулась на стуле, довольно сияя глазами. – Разве не отличная мысль?
– Гм… – Эмили прикрыла ладонью рот, подавляя смех, который так и рвался из нее наружу.
– Что еще? – спросила Шарлотта.
– Просто… – начала Энн и тут же прикусила губу.
– Да в чем дело? – Шарлотта ждала ответа.
– Моя дорогая сестренка. – Бренуэлл скатился с дивана, бросился на колени перед Шарлоттой и взял ее руку в свою. – Тебя можно узнать не только по лицу. Ты отличаешься особым… телосложением: ты ведь крохотная, прямо как фея. Ростом не выше эльфа. Именно это пытаются сказать тебе сестры. Вот почему тебе понадобится не только вуаль, чтобы скрыть лицо, но и ходули, чтобы возместить недостаток роста, если ты хочешь остаться неузнанной. И… – Бренуэлл приложил к губам палец, показывая Шарлотте, что он еще не закончил. – Эмили тоже не подходит для этой роли, она слишком высока, ходит решительно, а выражение лица у нее такое… один раз глянешь – вовек не забудешь.
– Ну так пусть никто на меня и не глядит, я буду только рада, – ответила Эмили, ничуть не обиженная.
– К Честеру пойдем я и Энн, – продолжал Брэнуэлл. – Ибо мы двое обладаем не только способностью менять наружность, подобно хамелеонам, но и бездной очарования, так что птицы слетают к нам с ветвей. – И он сделал рукой фатоватый жест.
– И где же эти птицы, которых вы так очаровали? – Эмили улыбнулась и повертела головой. – Где вы их прячете?
Бренуэлл пожал плечами.
– Только за одним из нас тянется по Йоркширу след из разбитых сердец, Эмили, – сказал он.
– Не уверена, что следует во множественном числе говорить о твоем сердце, действительно многократно разбитом в разных местах, – улыбнулась Эмили.
– А что, по-твоему, мы с Бренуэллом сможем выведать у мистера Честера такого, чего мы еще не слышали вместе? – спросила Энн.
– Я надеюсь, – подчеркнуто сказала Шарлотта, – что вы встретите Мэтти и сможете еще раз оценить, как ей живется в Честер Грейндж. И, может быть, пока ты будешь искать свидетельства несчастья в комнате его жены, Честер разговорится с человеком, повидавшим свет, с доктором медицины, и откроет ему что-нибудь новое о своей ситуации. И это подскажет нам, какой шаг предпринять дальше…
– Я бы сказала, что Бренуэлл повидал не столько свет, сколько пивные по всему свету, – буркнула Эмили и ткнула брата локтем, а тот ответил ей тем же.
– И, если ты все же настаиваешь на том, чтобы взять с собой Энн, – обратилась к Бренуэллу Шарлотта, – то мне придется идти с Эмили в деревню и там упражняться в очаровании, остроумии и добродушии, в надежде расположить к себе местных.
– В таком случае, – отвечал тот, – рекомендую начать с местного паба. Подвыпивших людей провести легче.
Глава 9. Энн
– Мы никого не ждем, – заявила миссис Кроули, едва открыв дверь, и со своей обычной теплотой и радушием зыркнула на рыжеволосого молодого джентльмена и его юную спутницу. Энн уже замечала, что в разговоре она всегда держала голову чуть повернутой, пряча обезображенную сторону лица – возможно, она поступала так бессознательно, и все же этот жест сообщал характеру этой властной, безжалостной женщины некую толику человечности.
– Конечно, нет, дорогая леди. – Бренуэлл улыбнулся и поклонился, снимая шляпу одним отточенным движением. – Но, может быть, мистер Честер не откажется уделить мне всего одну минуту? Меня зовут Патрик Хардуэлл, мадам, я врач, в этих местах недавно, только начинаю практиковать. Мы с сестрой хотим лишь представиться всем почтенным семьям в этих местах.
Взгляд миссис Кроули скользнул по Энн, так надолго задержавшись на расплывчатом пятне за темной вуалью, что девушке стало немного не по себе. Весь вечер накануне они с сестрами добавляли к вдовьей вуали слой за слоем, но Энн все равно не была уверена в том, что ее не узнают. Как и в своих чувствах по поводу возможного раскрытия ее инкогнито: восторг мешался в ней с ужасом, и только сейчас она поняла – последний определенно выигрывает.
– Мы никого не принимаем, – повторила миссис Кроули. – И вы наверняка знаете почему, и так же наверняка пришли сюда с надеждой – вдруг да удастся поглазеть на место, где бедную молодую женщину похитили прямо из собственной постели?
– Дорогая леди. – Бренуэлл убедительно изобразил шок и уязвленное самолюбие одновременно. – Мы с сестрой ничего даже не слышали о подобном исчезновении – мы пришли лишь засвидетельствовать наше почтение. – И он небрежно показал на сестру рукой. – Моя бедная сестра недавно овдовела, образования у нее нет, умом она тоже не блещет, зато простодушна и мила и совсем не обладает склонностью к досужим сплетням.
Энн под плотной вуалью медленно закипала, в ее голове уже роились планы скорой и кровавой расправы над старшим братом.
Миссис Кроули подумала и сделала шаг в сторону, пропуская их в дом.
– Вы – человек ученый, врач, а мистер Честер в последние дни сам не свой от беспокойства, – только поэтому я вас и впускаю, но не удивляйтесь, если ему вздумается вышвырнуть вас вон пинком под зад.
– Всего несколько минут его времени – о большем я и не прошу. – Бренуэлл снова поклонился, но миссис Кроули только фыркнула, повернулась и пошла прочь.
– Я ей понравился, сразу видно, – улыбнулся Бренуэлл, приглаживая волосы и поправляя очки.
Откуда-то из глубины дома показались два пса Честера и пошли к посетителям, но, не дойдя до них нескольких шагов, встали, оскалились и негромко, угрожающе зарычали.
– А я отменный враль, верно? – сказал Бренуэлл и, нервно помахав рукой псам, добавил: – Добрые свирепые песики, не убивайте меня, ладно?
– Будь ты отменным вралем, – буркнула Энн, – я бы сейчас была гувернанткой в Торп Грин.
– Какой роскошный дом, – продолжал Бренуэлл как ни в чем не бывало, словно замечание Энн не коснулось его ушей. – Готов поспорить, коллекция вин здесь превосходная.
– Бренуэлл, думай лучше о цели нашего визита, – напомнила ему Энн. – Иногда ты бываешь так похож на Эмили: тоже готов принять любую свою фантазию за реальность; это слабость, от которой ты должен избавиться, если хочешь когда-нибудь стать независимым человеком.
– Зато фантазии намного приятнее правды, – то ли вздохнул, то ли улыбнулся Бренуэлл. – Разве тебе самой не было безумно скучно в Торп Грин? И разве ты сама, представься тебе такая возможность, не искала бы развлечения так же, как и я? И разве кто-нибудь на моем месте не рискнул бы предположить, что я заслужил твою вечную благодарность уже тем, что освободил тебя от рабства?
Энн было что ответить на это заявление брата, однако ее ответ требовал времени, которого у нее как раз не было. Поэтом она лишь вздохнула под вуалью и несколько раз подняла и опустила ногу, стукая каблуком в пол с равномерностью метронома.
– Утихни, женщина, – не выдержал Бренуэлл. – Помни: ты простодушная и милая. В тебе воплощены лучшие качества женщины: послушание и кротость.
Не в силах больше сдерживаться, Энн неожиданно и сильно пнула брата в голень, – тут как раз вернулась миссис Кроули, и Энн, пользуясь преимуществом невидимости, широко улыбалась, наблюдая, как Бренуэлл закусил губу и выкатил глаза, чтобы не вскрикнуть от боли.
– Он вас примет, – сказала миссис Кроули, без долгих церемоний развернулась на каблуках и повела их в кабинет. Честера они застали за письменным столом – таким большим, что, окажись он в крошечной столовой их дома, то занял бы ее всю, от стены до стены, – над ним витали облака дыма, а по обитой кожей столешнице были разбросаны бумаги. На стене за спиной хозяина дома висел большой портрет очень красивой женщины в синем бархатном платье, щедро осыпанном бриллиантами, с большим рубиновым перстнем на пальце; она держала за руку мальчика лет двух. Глядя в ее печальные голубые глаза, которые, казалось, видели ее даже сквозь вуаль, Энн сразу подумала, что это наверняка первая миссис Честер, Имоджен, – на прекрасном лице женщины была написана такая скорбь, словно она предвидела свой горький конец. Сидя спиной к портрету, Честер держал в руке бокал, до краев наполненный темно-золотым напитком с красноватым отливом – наверняка не вином, в этом Энн была готова поклясться. Бренуэлл облизнулся.
– Мистер…? – обратился Честер к Бренуэллу, не удостаивая Энн взглядом.
– Хардуэлл, сэр. – Бренуэлл протянул руку, и мужчины обменялись крепким рукопожатием через стол. – Я бы сказал, что очень рад нашему знакомству, но, насколько я понимаю, совсем недавно вы стали жертвой неблагоприятных обстоятельств.
– Кроули говорит, вы доктор – какой именно?
– Э… а… медицины. – Бренуэлл кивнул с большой серьезностью.
– Скажите, вы что-нибудь знаете о том, как работает мозг человека?
– Разумеется, сэр. Ведь это моя специальность.
Энн пришло в голову, что скорость, с которой ее брат плетет разные байки, воистину достойна удивления, и, напротив, нет ничего удивительного в том, что и хозяин, и гость ведут себя так, словно они одни в комнате.
– Я совсем растерялся, Хардуэлл, – сказал Честер сиплым от волнения голосом. – Не знаю, что предпринять. Два дня и две ночи прошло с тех пор, как моя жена исчезла при самых пугающих обстоятельствах, и до сих пор не найден ни ее след, ни подозреваемый, на кого можно было бы возложить вину. А я… – Энн внимательно наблюдала за ним, когда он запустил пальцы в свою густую шевелюру. – Я просто схожу с ума от беспокойства, Хардуэлл. Что мне сделать, чем успокоить свой мозг?
– Сэр, – Бренуэлл опустился на стул напротив Честера, оставив сестру стоять рядом с собой, – лучший целитель утомленного мозга, который я знаю, – это сон, а если он бежит вашего ложа, то запаситесь лауданумом[3 - Лауданум – спиртовая настойка опиума.]: в Хоэрте на такой случай есть превосходный аптекарь. Обратитесь к нему, назовите мое имя, и он изготовит вам настойку, одна-две капли которой вернут вам здоровый сон.
– Одна-две капли мне не помогут, – рявкнул Честер. – Количество лауданума, которое может меня усыпить, почти равно тому количеству, которое может меня убить, и даже виски почти не помогает – так меня закалил порок. – Энн вздрогнула, когда он запустил недопитым бокалом в камин, где пламя на миг вспыхнуло ярче и тут же опало. Спрятав руки в складки юбки, девушка стояла, кротко опустив голову, однако ее глаза из-под вуали следили за каждым жестом хозяина дома, за сменой выражений на его лице. Она сразу заметила несоответствие в его поведении: широкие театральные жесты сопровождались хитрыми, расчетливыми взглядами – следовательно, в чем-то он играл, представлялся.
– Тогда, может быть, высказать вслух те мысли, которые не дают вам покоя? Демоны, которые снедают нас изнутри, ничего не боятся так, как яркого света, – жизнерадостно предложил Бренуэлл.
– Еще чего. – Честер состроил недовольную гримасу. – Что я, слюнтяй или юбка, чтобы плакаться?
– Я лишь осмелился предположить, что…
– Скажите… – Честер умолк, отодвинулся к спинке кресла и погрузился в уныние столь тяжелое, что можно было видеть, как оно давит ему на плечи. – Вам когда-нибудь приходилось слышать, чтобы человек напился и под влиянием алкоголя совсем утратил память о событиях нескольких часов, последовавших за этим?
– Каждый божий день! – воскликнул Бренуэлл с энтузиазмом, ибо в этом отношении он и сам был настоящий эксперт. – Пьяный человек может наговорить разного, подраться и даже отведать определенных «утех», – тут он понизил голос, – а выспавшись, ничего не вспомнить об этом. Таков, к сожалению, удел всех пьяниц.
– А почему вы спрашиваете, сэр? – вырвалось у Энн раньше, чем она успела опомниться, до того она беспокоилась, что Бренуэлл упустит этот важный момент.
– Не ваше дело, мадам, – ответил Честер и резко встал. – Раз уж вы здесь, я хочу взглянуть на детей. Им сейчас тоже тяжело, и я не хочу, чтобы какая-нибудь болезнь привязалась к ним, пока они так огорчены.
– Конечно, сэр, – почту за честь.
– Френч! – Через открытую дверь Честер заметил в коридоре Мэтти и сделал ей знак войти. Увидев Бренуэлла, она открыла от изумления рот, а когда ее взгляд упал на Энн, она едва их не выдала. Но, вовремя сообразив, что здесь какая-то хитрость, девушка вмиг справилась с собой, и Энн с облегчением перевела дух – настолько, насколько ей позволяла густая вуаль.
– Патрик Хардуэлл к вашим услугам. – Бренуэлл отвесил Мэтти поклон.
– Матильда Френч, – нерешительно ответила та и сделала ему книксен.
– Где дети? – спросил ее Честер.
– Спят, сэр, – ответила гувернантка, глядя в пол. – Как всегда в это время дня.
– Хорошо, отведите к ним доктора Хардуэлла и его сестру, сейчас.
– Сэр… – Матильда снова присела, а затем не поднимала глаз от пола до тех пор, пока не отвела Бренуэлла и Энн подальше от кабинета хозяина, а заодно и от чужих глаз и ушей.
– Как, ради всего святого, вы сюда попали? Бренуэлл? И ты, Энн, ведь это же ты?
– Да, я, – сказала Энн и крепко обняла Матильду. – Мы здесь с тайной миссией, Мэтти. Ищем ключи и улики.
– Не знаю, к чему все это, – ответила та и озадаченно встряхнула головой. – Что вы здесь рассчитываете найти?
– Пока не найдем, не узнаем, – сказала Энн. – Покажи нам дом, насколько сможешь.
Глава 10. Шарлотта
– Не уверена, что мы сделали стратегически верный шаг, – сказала Шарлотта, заглядывая в окно пивной с улицы. Разглядеть в подслеповатое окошко, что делается внутри приземистого деревянного домишки, помнившего еще, вероятно, королеву Елизавету, было невозможно, да и незачем – что бы там ни происходило, воспитанной молодой особе не полагалось ни видеть этого, ни слышать. – И вообще, в этот час дня жителям деревни положено работать, а не проводить время в питейном заведении, разве нет?
– А Бренуэлл работает? – вопросом на вопрос ответила Эмили.
– Бренуэлл, по всей видимости, ни на одной работе не может удержаться надолго, – вздохнула Шарлотта.
– В общем, я внутрь не пойду, – решительно сказала Эмили. – Подожду лучше здесь. Или вернусь домой. Вернусь домой и подожду новостей.
– Каких новостей? – посмотрела на нее Шарлотта.
– Каких-нибудь? – с робкой надеждой ответила Эмили.
– Боюсь, что нет, Эмили, – нельзя участвовать в нашем предприятии, только когда у тебя есть настроение. Если уж ты решила стать детективом, то будь готова к опасностям и испытаниям.
– Я не против опасностей, – отозвалась Эмили. – Благовоспитанный разговор – вот самое страшное испытание для меня.
