скачать книгу бесплатно
Но этот аромат совсем другой – тяжелый, дорогой. В нем все гармонично, начиная от верхних нот каштана и заканчивая глубоким ароматом кардамона. Запах для настоящего мужчины, а не мальчика.
Я вздрогнула от своих мыслей.
Макс тут же обеспокоено посмотрел на меня.
– Испугалась? – спросил он, внимательно наблюдая за сменой эмоций на моем лице.
Сейчас взгляд молодого человека совсем не походил на тот, что был в раздевалке. В эти минуты в нем сквозило беспокойство и неподдельное участие.
– Спасибо, – пробормотала я, находясь в плену его синих глаз. Казалось, они утягивают меня в самые глубины океана.
– Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя глаза, как у оленёнка? – дразнящая улыбка коснулась уголка его рта.
Я лишь растерянно замотала головой, сама не понимая, зачем обманываю.
– Ангелина?
Я порывисто обернулась на окрик. Неподалёку от дороги, возле припаркованной красной «Audi A3», стояла Татьяна. Она сжимала в руке связку ключей, и весь ее вид кричал о том, что она чем-то очень недовольна и обеспокоена.
Мужчина неохотно выпустил меня из крепких объятий.
Не оглядываясь, я поспешила навстречу тренеру.
Татьяна, не отводя взгляда от моего защитника, распахнула дверь машины, приглашая сесть на переднее сидение.
– Я отвезу тебя домой, – сухо ответила она на мой вопросительный взгляд, после чего громко захлопнула дверь красного автомобиля.
ГЛАВА 3
Как только Татьяна припарковалась неподалёку от моего подъезда, я поблагодарила женщину и хотела уже выйти, но тренер меня остановила.
– Лина?
Я обернулась, вопросительно глядя в ее идеально подведённые коричневой подводкой выразительные синие глаза.
Татьяна тяжело вздохнула и нервно сжала руль изящными пальцами, унизанными дорогими кольцами с камнями. Кажется, изумруды…
– Линочка, ты знаешь, что ты для меня намного больше чем просто ученица. Да что уж там скрывать? Ты мне, как родная. Скажу прямо. Те ребята, что арендуют зал… Держись от них подальше. Хорошо? – она проникновенно посмотрела на меня, будто силясь прочесть мысли. – Как у вас дела с Димой?
Я тут же вспыхнула, ощущая неловкость. Что она теперь обо мне подумает? Есть парень, а я зажимаюсь с первым встречным. Но ведь я не виновата, что на меня напал тот огромный дегенерат! И вообще, Гром сам схватил меня. Где же здесь моя вина? Неужто тетя Таня не знает, насколько редко обычно я иду на контакт с незнакомыми?! А вдруг она посчитала, что в моих глазах не любопытство, а какой-то интерес к этому Грому? Это что же получается?! Раз она так подумала, то и все остальные тоже? Я мысленно дала себе оплеуху. Какая стыдоба! Поёрзав на сидении под внимательным взором тренера, я все же решилась ответить:
– Да, конечно, тетя Таня!
После моих слов она почти облегченно выдохнула. Ранее жесткая и напряженная линия плеч тренера смягчилась, принимая более расслабленные очертания. Подкрашенные персиковой помадой губы дрогнули, на них заиграла довольная улыбка.
– Вот и славно. Беги, Ангелиночка! Завтра рано вставать. Тренировку никто не отменял.
Я суетливо подхватила светлый рюкзак и, быстро повернув дверную ручку автомобиля, выскочила наружу. За считанные минуты преодолев расстояние до дома, оказалась в своём стареньком исписанном вдоль и поперек краской подъезде. Вандалы постарались! Ну, как вандалы? Витька – сосед с третьего этажа.
Он учится в художественной академии. Выражаясь его словами, преподаватель давит Витькин потенциал, поэтому свои художества сосед решил увековечить на стенах нашего дома. Впрочем, никто не был против. Даже участковый, иной раз, задумчиво сложив руки за спиной, останавливался на этаже, чтобы оценить художества Витьки.
Еще три шага по крутым чистым ступеням и передо мной родной третий этаж.
Спустив тяжелый рюкзак с плеча, я нажала на дверной звонок, прислушиваясь к доносящимся из квартиры звукам.
Дверь открыл папа, сразу отступая назад, чтобы я прошла в узенький коридор.
– О, доча! Наконец-то, а то я уже весь извёлся. Хотел Татьяне звонить и ругаться, что так долго ребёнка моего эксплуатирует.
Отец держал в одной руке деревянную лопатку, блестящую от подсолнечного масла. На нем красовался синий передник с изображением красной спелой виктории*. Я дарила его на восьмое марта… маме.
Машинально принюхавшись, я тут же уловила чудесный аромат картофеля.
– Ну, па-ап! – захныкала, как маленькая девочка. – Ты же знаешь, мне нельзя картошку. Ещё и жаренную… Еще и с лучком, – жалобно заканючила я, направляясь на кухню, на ходу скидывая рюкзак на пол.
– Да, черт его знает, чем тебя мама кормила. Я ж это… Ничего толком не знаю.
Отец замер, наблюдая то, как я уже залезла в сковородку пальцами и схватила самый, по моему мнению, аппетитный кусочек картошки и замерла, не донеся его до рта. Вкусно! Соленый, с корочкой… Ммм, объедение! И главное же, что ничуть не хуже, чем у мамы. Я скривилась, чувствуя, как на глаза вновь набегают слёзы. Вот и аппетит пропал. Горло словно сдавил невидимый стальной обруч.
– Ну, что ты, доча? – заметив мое состояние, отец поспешил обнять.
Сильные, привыкшие к тяжелому труду руки в ласковом жесте прошлись по моим распущенным волосам.
Через минуту я, все ещё всхлипывая, запрокинула голову, чтобы заглянуть в обеспокоенное, уставшее, папино лицо.
– Пап, а если ей станет хуже?
Отец нахмурился. Его кадык нервно дёрнулся, поднимаясь, а затем опускаясь вниз по горлу.
– Так она ж это… с врачами в больнице. Ну, что ты, Ангелиночка! – он провёл ладонями по моей спине, желая успокоить.
Только сейчас я заметила, насколько уставшим выглядит отец.
Губы сурово поджаты, меж бровей залегла глубокая складка, а под всегда добрыми карими глазами залегли так похожие на гусиные лапки морщины, на которые раньше я никогда не обращала внимания. Неужели у него и раньше было так много седины? А еще эта щетина…
– Пап, ты садись, – настала моя очередь беспокоиться.
Отец послушно присел на скрипнувший видавшие виды табурет, затем порывисто сорвал с себя передник и бросил его на соседний деревянный стул.
Пока я накладывала ему в тарелку жареный картофель, он задумчиво ковырял ногтем клеенчатую скатерть, за что, несомненно, получил бы нагоняй от матери, будь она рядом.
– Ребёнок, я тут подумал, – папа, наконец, оторвал взгляд от скатерти и сцепил пальцы в замок.
По его поведению я поняла, что сейчас он скажет что- то очень важное.
– Операция очень дорогая, но ты и так в курсе. Я решил, что заложу машину, – выдал отец на одном дыхании.
По побелевшим костяшкам на его пальцах я поняла, чего папе стоило произнести это вслух. Даже если он уже давно обдумывал такой вариант, наверняка, ему очень сложно далось это решение. Ведь грузовая машина, без преувеличения, – кормилица нашей семьи.
Я звучно поставила тарелку на пустой стол.
– Пап, эта машина так много значит для тебя, – начала я осторожно, обращаясь отцу. – Как же ты работать будешь?
Отец уже лет двадцать занимался грузоперевозками. Машина не раз вытаскивала нас в самые сложные времена.
Папа задумчиво смотрел на стену несколько минут, затем, словно решившись, глубоко вздохнул.
– А черт его знает, Ангелинка. Выкрутимся! Квартира есть, выживем. А там того и глядишь, машину обратно выкуплю, – хлопнув в ладоши, сказал отец.
Я видела, как его глаза зажглись огнём. Да, папу теперь не переубедить. Впрочем, нужно ли это? Ведь маме требуется срочная операция, а денег больше достать негде.
Я присела рядом с отцом, наблюдая, как он начал с аппетитом уплетать собственноручно приготовленное не хитрое блюдо. У меня же из-за всех переживаний пропал аппетит. Через пару минут, уставшая, полная беспокойства о будущем и здоровье мамы, я отправилась в душ. Возвращаясь в свою комнату после, заглянула в спальню родителей.
Тоска заполнила сердце, когда я увидела, как отец в одиночестве смотрит телевизор невидящим взглядом. Как же не хватает мамы! В груди невыносимо щемило…
Слегка прикрыв дверь в свою комнату, я устроилась на кровати, укрывшись легким розовым одеялом. Вот ничего не могу поделать с собой, даже летом укрываюсь. Мама всегда смеется и спрашивает, в кого я такая мерзлячка. Даже для меня самой было неожиданностью то, как громко прозвучал всхлип в тишине комнаты. Один, затем второй, третий… Кусая себя за пальцы, я рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Не знаю, сколько я убивалась, но явно достаточно долго, поскольку наволочка была мокрой почти насквозь. Нос перестал дышать и припух.
«Прекрасно! Завтра буду выглядеть, как чучело», – вяло подумала, глядя в потолок.
Мои мучения прервал звонок на сотовый. Телефон громко завибрировал на прикроватной тумбочке.
Смахнув слёзы, я протянула руку, решив ответить настырному абоненту, хоть и не хотелось делать это. Мелодию я сразу узнала – это Дима.
– Алло? Да, Дим? Нет, я не плакала, – постаралась ответить твёрдым голосом своему парню.
Несколько минут я ещё слушала, как Дима отчитывал меня за то, что мы стали мало видеться. А ведь это сущая правда. Скоро выступление и я танцую главную партию. Сейчас репетиции на первом месте и никак иначе. Но, все же, я пообещала, что обязательно исправлю это и довольный парень предложил встретиться после занятий в академии. Недолго думая, я согласилась. Ну а что? Пусть несет мой тяжелый рюкзак.
Попрощавшись и положив трубку, я еще долго думала о том, правда ли Дима любит меня? Ведь он мог понять, как мне сейчас тяжело и как-то пожалеть, успокоить, а вместо этого я услышала лишь упреки.
«Он просто сильно скучает!» – тут же одернула себя.
С Димой мы познакомились ещё в школе, где-то в пятом классе. Он мне сразу понравился. Умный не по годам мальчик из интеллигентной семьи. Его мама работала учителем в той же школе, а отец – самый настоящий военный инженер. Нас с детства нарекли женихом и невестой – так и продолжается по сей день. Все знают, что рано или поздно Ангелина Алексеевна Макарова выйдет замуж за Дмитрия Сергеевича Соколова.
Тяжело вздохнув, я чуть сильнее стиснула пальцами одеяло. Димка очень дорог мне, но последнее время все чаще меня посещали мысли, заставляющие задуматься над тем, правильно ли я поступаю. Ведь нет между нами того огня, что показывают в кино, той страсти, что сметает все на своём пути и от которой загораются ярче звезды на небе.
Глядя в потолок, я неожиданно вспомнила наглые синие глаза с длинными черными ресницами. Зажмурившись, отогнала прочь видение. Такое странное сочетание… Обычно у брюнетов глаза карие или хотя бы зеленые. Хотя вот мой Димка блондин, а глаза как раз-таки цвета шоколада. Да и я сама… В общем, кто ее поймёт – эту генетику?
Я ещё долго не могла уснуть, вспоминая дерзкий взгляд, который скользил по мне в раздевалке. Эти воспоминания будоражили, вызывая странные непонятные ощущения.
*Виктория – (от др.-рус. клуб «клубок, шарообразное тело») – название крупноплодных видов растений рода Земляники (Fragaria) семейства Розовые[1], а также их плодов.
ГЛАВА 4
Ангелина
Черт, как же я опаздываю! Татьяна будет недовольна. Главное правило тренера – это строгая пунктуальность и дисциплина. Запыхавшись, я словно ураган залетела в зал. Девочки уже стояли у станка, прорабатывая позиции. Увидев в другом конце зала тягающих штангу вчерашних «спортсменов», растерянно замерла. Мои глаза выделили лишь одного среди всех.
Медленно и технично поднимая гантель, Макс посмотрел на меня из-под широких соболиных бровей, задержавшись пронзительными глазами на раскрасневшихся от быстрого бега щеках. Серые штаны обрисовывали сильные ноги, а черная футболка…
Слуха коснулся недовольный голос Татьяны, заставляя меня поспешно отвести глаза от бугрящихся мускулами смуглых плеч:
– Ангелина, переодевайся, не заставляй себя ждать. Ты здесь не одна!
Последние слова прозвучали, как намек, поэтому, не мешкая, я прошмыгнула в раздевалку. В темпе натянув лосины, принялась за боди с пачкой. Мне понадобилось меньше минуты, чтобы надеть пуанты и завязать шелковые ленты. Зеркало в раздевалке было большое, с подсветкой, от чего круги под глазами казались еще темнее, чем есть. Проклятый недосып и переживания! Я взволнованно провела пальцами по аккуратно собранным в пучок светлым волосам и напоследок закрепила сеточку прозрачными невидимками.
Как только я вернулась в зал, сразу ощутила на себе взгляд с противоположной стороны зала. Поборов желание оглянуться, поспешно заняла место у станка, рядом с остальными девочками. Где-то через час я почувствовала легкое головокружение. Сбившись со счета в партии, неловко оступилась, ощущая пронзительную боль в большом пальце.
Сразу послышался недовольный комментарий тренера:
– Ангелина, соберись! Если хотела устроить себе выходной, надо было сегодня не приходить.
Поджав губы от обиды, я упорно повторяла позиции одну за другой, стараясь не обращать внимания на головокружение и подступающую к горлу тошноту. Повернувшись влево, я наткнулась на злобный триумфальный взгляд Катьки Наумовой. Она не могла скрыть того, как рада, что меня отчитала Татьяна. Ну и гадина! Стерва! Совершенно потеряв счёт времени, я отрабатывала пируэт. В один из поворотов перед глазами замелькали огоньки, в ушах начал нарастать странный гул, а затем меня словно утянуло в зыбкую темноту.
В мир звуков меня вернуло прикосновение влажной прохладной ткани к лицу. Она прошлась по моему лбу так, как будто боясь прикоснуться сильнее, чем это требовалось. Материал заскользил вниз по трепещущим векам и коснулся пересохших губ.
– Где, черт возьми, врач? Я же сказал немедленно вызвать.
С трудом приоткрыв глаза, я увидела перед собой мощную шею и волевой подбородок.
– Я не понял, что значит – не вызвали?! – злился Максим, сидевший прямо возле меня на корточках.
Я слегка пошевелилась и поняла, что лежу на мате. Под головой у меня находилась чёрная кожаная куртка, свернутая рулоном.
Почувствовав мое движение, мужчина сразу же обратил все своё внимание на меня.
– Лежи, – слегка грубовато обратился он ко мне, хмуря широкие чёрные брови.
Макс поднял руку, в которой был зажат мужской зелёный платок и ещё раз провёл им по моим пересохшим губам. В ответ на прикосновение прохладной влажной материи, губы непроизвольно приоткрылись, пытаясь впитать в себя больше влаги. В них тут же впился коршуном острый взгляд, как огнём опаляя нежную кожу. Инстинктивно облизнула кончиком языка нижнюю губу, я ощутила, как краска вновь возвращается на лицо. Взгляд мужчины стал острее, даже можно сказать – агрессивнее. Его внешний вид совсем не вязался с тем, как Макс нежно продолжал прикасаться платком к моим губам.
– Тебе лучше?
Несколько раз смущенно моргнув, ответила:
– Да, – и сама удивилась тому, как тихо и безжизненно прозвучал мой голос.
– Максим, ей лучше?! – раздался совсем рядом взволнованный голос Татьяны.
Я сразу же повернулась в сторону тренера и слегка приподнялась на локтях.
– Все в порядке! Мне уже намного лучше.
– Я вызвала «скорую», но диспетчер предупредила, что машина приедет не быстро. Много вызовов… Ангелиночка, я тебя сейчас отвезу домой! Это, наверное, все от переживаний, ещё я… Ох, прости меня! Не знаю, что на меня нашло.
Максим хмыкнул и неожиданно твёрдо заявил:
– Я отвезу Ангелину. Ни к чему прерывать занятия.
Произнесенное этим мужчиной, мое имя звучало так… так странно, что я непроизвольно вздрогнула.
