скачать книгу бесплатно
– Пробку сама сумеешь вытащить или помочь?
– Я не…
– Потрогай, – разрешаю я с улыбкой.
Малышка заводит руку за спину, нащупывая блестящий от масла стоппер между ягодицами.
– Только не дергай, – предупреждаю я. – Вынимай мягко и нежно.
– Ладно, – пищит малышка и подрывается с постели, совершенно голая и босиком выбегая из спальни. Я смеюсь ей вслед:
– Первая дверь налево! А потом в душ – дверь напротив! – и с наслаждением растягиваюсь на постели, зная, что этой ночью нам предстоит еще как минимум один заход.
Через пятнадцать минут, услышав, что в ванной комнате зашумел душ, я неторопливо встаю и, прихватив с собой бутылек масла, отправляюсь туда.
Приоткрыв дверь ванной, я ныряю внутрь, тут же упираясь взглядом в наполовину прозрачную стенку душевой кабинки. Изнутри она запотела и покрылась каплями воды, но я все равно отчетливо вижу изящный женский силуэт. Дав Тасе еще несколько минут побыть наедине с собой и помыться после очаровательного и тщательно спланированного мною конфуза, я захожу к ней. Малышка вздрагивает, прижимаясь к кафельной стене:
– Я не думала, что ты…
– Захочу присоединиться? – договариваю я за нее. – Ты же сама сказала: моя квартира – небезопасное место, смирись.
– Тебе недостаточно того, что было? – шепчет она, заглядывая несмело в мои глаза. Я в ответ улыбаюсь:
– А тебе достаточно? – и моментально считываю ее судорожный вздох и мурашки на коже. – Так я и думал.
10 глава. Больно не будет
Это очень просто – соблазнить девушку, если знать, на какие кнопки нажимать, какие слова шептать на ухо, когда быть нежным, а когда чуть грубоватым… Соблазнить парня тоже легко, схема примерно такая же, вот только Тасе она пока совершенно недоступна, и в этом особое очарование: маленькая, доверчивая, наивная, совершенно обнаженная пташка бьется в моих руках, заставляя член снова становиться твердым.
– Я обещал, что дам вам познакомиться поближе, – шепчу я с улыбкой, и малышка невольно опускает глаза вниз, натыкаясь на набухающий стояк, тут же краснеет и отворачивается, закусив нижнюю губу. Тогда я беру ее руку в свою и, мягко направляя, заставляю обхватить член тонкими пальцами. Одно только ее прикосновение меня будоражит, а уж страх и любопытство, перемешанные в ее взгляде, и вовсе сводят с ума. Тася осторожно проводит ладонью по стволу, касается запястьем тугой головки, потом чуть смелеет и сжимает член пальцами. Тот в ответ твердеет и наливается кровью прямо в ее руке, начиная пульсировать тонкими венками.
– Он приятный на ощупь, – растерянно говорит девушка.
– А ты ждала, что он будет противным? – усмехаюсь я.
– Не знаю…
– Он не только приятный на ощупь, но и может делать очень, очень, очень приятно твоему телу, как ты могла убедиться, – я прижимаю ее худенькими лопатками к кафельной стене, а сам приближаюсь к ее лицу, чтобы поцеловать, но она меня останавливает:
– Но и больно тоже может.
– С чего ты это взяла? – я искренне удивляюсь. Не будь она девственницей (уже нет, впрочем), я бы давно закончил с этой бессмысленной болтологией и снова выебал ее, но сегодня приходится быть хорошим мальчиком и разговаривать, разговаривать, разговаривать.
– Я не дура, я понимаю, зачем ты… – начинает она.
– Что? – я поднимаю бровь, дожидаясь, когда малышка сама озвучит то, что я уже и так прекрасно понял.
– Зачем ты залил в меня масло и…
– И зачем же я это сделал? – я ухмыляюсь.
– Хочешь трахнуть меня сзади, – отвечает она то ли напуганно, то ли рассерженно. Я киваю, не собираясь спорить:
– Хочу. Но при чем тут боль?
– Это будет больно, – с твердой уверенностью заявляет она.
– Ты пробовала? – я хмурюсь.
– Нет. Но моя подруга…
Я закатываю глаза и решительно ее останавливаю:
– Никаких подруг, малышка. Тут есть только ты и я. И я обещаю тебе, что больно не будет.
Мне наконец удается отвлечь ее от разговоров: я намыливаю мочалку и принимаюсь покрывать ее обнаженное тело воздушной пеной. Молочно-белая кожа скользит под моими пальцами, я ласкаю ее грудь, сосредотачиваясь на твердых от возбуждения сосках, осторожно пересчитываю ребра, глажу бока и живот, ныряю между бедер, чтобы помассировать горячий клитор. Малышка обнимает меня за шею, прячется носом в плечо, смущаясь, и одновременно льнет телом к телу, позволяя члену утыкаться в низ ее живота.
Потом я разворачиваю ее спиной к себе, чтобы точно так же намылить ее спину, поясницу и задницу. Проникая пальцами между девичьих ягодиц, я использую уже не гель для душа, а заранее приготовленное масло, но малышка вряд ли замечает разницу, утыкаясь лбом в холодный запотевший кафель, царапая его пальцами и уже доверчиво отставляя упругий зад. Я мягко надавливаю на сжатое колечко сфинктера, принимаясь массировать, и оно быстро расслабляется под настойчивой лаской, впуская внутрь одну фалангу указательного пальца. Тася чуть вздрагивает, но я шепчу ей на ухо:
– Тебе не больно, – и она согласно выдыхает, позволяя себе слушать собственные ощущения, а не прокручивать в голове дурацкие рассказы подруг. Даже если их трахали бестолковые дилетанты и девчонкам правда было больно – к нам с малышкой это не имеет никакого отношения.
Я осторожно вкручиваю палец глубже, одновременно второй рукой лаская ее клитор, и она ерзает, сама еще не понимая, что инстинктивно раскачивается бедрами от одной моей ладони к другой, чтобы ощутить удовольствие сразу с обеих сторон. Зато мне это понятно: я вытаскиваю из нее палец и тут же проталкиваю сразу два, снова не встречая особого сопротивления. Тугой задний проход буквально всасывает мои пальцы, и я уже представляю, каково будет члену в этом узком, пульсирующем отверстии… Мне требуется еще какое-то время, чтобы полностью расслабить и подготовить ее, но когда девичья задница спокойно впускает три моих пальца, я решаю, что можно приступать.
Я целую сзади ее шею, плечи и лопатки, чувствуя, что на губах остается вкус мыла, но не могу иначе: слишком сладко она вздрагивает под моими прикосновениями. Я добавляю еще масла – на ее задницу и на свой член, – и приставляю лоснящуюся головку к пульсирующему колечку.
– Наклонись, – прошу я мягко, и она послушно выполняет просьбу, выгибая спину, упираясь ладонями в бортик душевой кабинки и максимально отставляя зад. Сверху на нас льется вода, а я обхватываю малышку за бедра и, осторожно раскачиваясь, начинаю погружать в ее задницу твердый член.
Тася мычит что-то нечленораздельно, инстинктивно дергается, сжимается на мгновение, но ее мычание быстро перерастает в глухой, сладкий стон. Я снова касаюсь ее клитора, а заодно запускаю два пальца в истекающее смазкой влагалище, заполняя малышку со всех сторон и сам пьянея от этого.
ТАСЯ. 11 глава. Опасный мужчина
Я ждала чего угодно: страха, стыда, боли, крови, рвотных позывов от отвращения и неприятия, – а получила лавину новых, странных, но таких приятных и завораживающих ощущений.
Страх и стыд – они есть, они на подкорке мозга, глубоко впитанные, тесно впечатанные в сознание за годы «правильного» воспитания: это – хорошо, а это – плохо, это – можно, а это – нельзя. Гулять с мальчиком при свете луны, целоваться на скамеечке, выходить замуж в белоснежном платье и воздушной вуали – это хорошо и можно, а умирать от исступления в сильных мужских руках, раздвигать ноги, подставлять задницу, впускать в себя длинные пальцы и твердый член, хрипло стонать, надрывая голос, – это плохо и нельзя. Никто не говорил со мной о сексе достаточно откровенно, тем более, о таком сексе… В нашем прогрессивном обществе это до сих пор табу. И даже рассказы подруг – это лишь крупицы правды, завуалированные теми самыми страхом и стыдом. Я убеждаюсь в этом, когда дело доходит до анального секса, и – вот это да! – вместо боли я получаю лишь болезненное удовольствие, тугое, тягучее, непривычное, странное, но раскачивающееся волнами кайфа между клитором, влагалищем и задним проходом, где нет нервных окончаний, но есть – его член, который ударяется изнутри в упругие стенки, скользит в масляной смазке, и словно таранит тело насквозь. Это совершенно другие ощущения, но… приятные.
Все мое мироощущение сосредотачивается ниже пояса, где каждый глухой толчок вызывает спазмы и раскатывается щекочущими волнами по всему телу, разбегается мурашками по раскрасневшейся коже. Сверху на нас льется вода, но я словно не замечаю ее, утыкаясь лбом в холодную кафельную стенку, упираясь дрожащими пальцами в бортик душевой кабинки, вставая на кончики пальцев и отставляя послушно задницу. Инстинктивно, по наитию, не задумываясь, хорошо это или плохо, можно или нельзя. Если мне нравится – то какая разница, что подумали бы другие? Никто не узнает. Это только мое. Мое – и этого мужчины с темными глазами.
Сама того не замечая, я выписываю бедрами восьмерки, ерзая задницей от его пальцев к члену и обратно. Удовольствие накрывает волнами, которые становятся сильнее и чаще, превращаясь в судороги, выплескиваясь из меня хлюпающей смазкой и гортанными стонами. Собственные крики слышатся как будто со стороны: словно это кричу не я, а кто-то другой, смелый и откровенный, а не девчонка, впервые в жизни занимающаяся сексом… Конвульсии захлестывают с головой, перед глазами пляшут черные точки, потом свет меркнет, накрывает оглушающий оргазм, и в конце остается только горячая вода, хлещущая упругими струями по затекшей, изогнутой пояснице и между напряженных лопаток.
– Ты живая, малышка? – спрашивает Максим наполовину шутливо, наполовину серьезно, обнимая меня за талию и помогая принять вертикальное положение. Лицо мне заливает вода, но я все равно становлюсь напротив него и заглядываю в глаза, неуверенно отвечая:
– Вроде бы…
– И тебе не было больно, – это он уже не спрашивает, а говорит с уверенностью в голосе.
– Мне было хорошо, – киваю я, заливаясь краской.
– И так будет всегда.
Перед глазами у меня снова темнеет – просто от слабости, – так что мужчина подхватывает меня на руки и, замотав в огромное пушистое полотенце, несет обратно в спальню.
– На сегодня все, – говорит он.
Я неуверенно кошусь на плетку-семихвостку, которую он принес из своей красно-черной комнаты и оставил на краю постели. Она и сейчас выделяется черной кляксой на белых простынях. Мужчина перехватывает мой взгляд и усмехается:
– Я передумал насчет порки. Не сегодня. В следующий раз.
Меня ведет от одного слова «следующий». Я нерешительно спрашиваю:
– Ты собирался меня выпороть?
– И выпорю, – обещает он. – Но сейчас тебе нужно поесть и отдохнуть.
– Ладно, – лепечу я послушно.
– Я приготовлю тебе сырники, будешь?
– Буду, – я уже слышу, как урчит живот, потому что за эти пару-тройку часов я ужасно проголодалась.
– Хорошо. Можешь пока посмотреть, где я работаю. Это секретный элитный секс-клуб на окраине Москвы. Вход только по специальным приглашениям или за большие деньги. Ну, или по блату, – он подмигивает, а потом ставит на мои обнаженные и еще чуть влажные коленки свой лэптоп, открывает браузер и загружает какой-то сайт.
– Он закрытый, – замечаю я, увидев вместо полноценной страницы только черную рамку с панелью входа: логин, пароль.
– Разумеется, – Максим быстро вбивает какие-то цифры, и сайт оживает, расцвечиваясь в уже знакомые красно-черные тона. – Думаю, разберешься. И мое имя в списке мастеров тоже найдешь.
Он уходит, оставляя меня наедине с ноутбуком. Устраиваясь поудобнее и упираясь лопатками в спинку кровати, я принимаюсь с интересом изучать новую для меня тему. И первым же делом открываю тот самый список мастеров. На фотографиях представлены мужчины, все они в черных масках с узкими прорезями для глаз, но я все равно сразу узнаю Максима. Под его фотографией написано на английском: MAX. Я несмело кликаю на имя.
Передо мной появляется целая галерея фотографий в красно-черных декорациях игровых комнат, где Макс – главный герой. На большинстве снимков он раздет только по пояс, на нем черные кожаные штаны и тяжелые ботинки на шнуровке, но также есть несколько фотографий, где он полностью обнажен. Листая фотографии, я едва справляюсь с эмоциями.
Вот он стоит над обнаженной и привязанной, судя по всему, к андреевскому кресту девушкой, в его кулаке зажата длинная тонкая трость, а на коже девушки видны багровые следы от ударов.
На другой фотографии уже другая девушка висит головой вниз, между ее обнаженных бедер руки Макса. Он заталкивает в бедняжку внушительных размеров черный искусственный член, на сосках у нее гирьки, во рту кляп.
Девчонка на следующем кадре лежит в каком-то подобии гинекологического кресла, залитая вперемешку горячим красным воском и спермой, а Макс держит ее за горло, явно придушивая, и одновременно трахает в задницу.
Нервно сглатывая, я долистываю галерею до конца. Последним поставлено видео, но я не успеваю нажать на плей: на пороге появляется Максим с дымящимися тарелками в руках, и я невольно вздрагиваю.
– Ты быстро.
– Ты тоже, – он садится на постель и кивает на экран. – Уже все пролистала?
– Ага.
– Видео лучше не смотри.
– Почему? – лепечу я.
– Не хочу, чтобы ты напугалась раньше времени. Там жесть с «Колыбелью Иуды».
12 глава. Предел
Кроме сырников, Максим приносит две кружки с горячим зеленым чаем. Он ставит все на большой деревянный поднос, предназначенный специально для завтраков в постель. Я несмело, исподлобья смотрю на мужчину. Сейчас он выглядит почти по-домашнему: босиком, в мягких штанах, которые он натянул после душа, и расстегнутой рубашке на голое тело, влажный ершик волос блестит в свете электрической лампы, взгляд теплый и спокойный. Он сидит напротив меня, сложив ноги по-турецки, и жует сырник, пачкая длинные пальцы жиром. Невозмутимый и совершенно очаровательный. Мне сложно поверить, что этот мужчина, такой терпеливый, заботливый и нежный, способен на какую-то, по его собственным словам, жесть. Но фотографии с закрытого красно-черного сайта это подтверждают: в стенах секретного секс-клуба Макс не иначе как… пытает женщин. Да, все они идут на это по доброй воле, но… Зачем им это? И зачем это ему? Неужели это действительно доставляет удовольствие?
Эти мысли будоражат и пугают, но вместе с тем риск и предвкушение опасности заставляют низ живота приятно ныть. Это мне не нравится. Я не хочу стать жертвой чьих-то садистских извращений. Но пока я не увидела все своими глазами, я все равно не верю, не верю, не верю… Он смотрит на меня слишком ласково. Неужели он правда может причинить настоящую боль?!
– О чем задумалась? – спрашивает Максим, заметив, что я перестала жевать свой сырник и пялюсь отрешенно куда-то в стену.
– Я хочу посмотреть то видео, – говорю я вдруг.
– Зачем? – мужчина хмурится, явно недовольный моим преждевременным интересом к его истинной сущности.
– Ты показал мне фотографии с сессий и свою игровую, – объясняю я. – Ты ведь надеешься, что я окажусь там рано или поздно?
– Окажешься, – он кивает, совершенно не сомневаясь в своих словах.
– Тогда я имею право заранее знать, что меня ждет.
– Тебя ждет удовольствие, – отвечает Макс.
– То есть, ты не будешь проделывать со мной все те жестокие штуки, которые проделываешь с другими девушками? – уточняю я с сомнением.
– Они хотели, чтобы я делал с ними эти «жестокие штуки», – иронично замечает мужчина.
– Почему?! – взрываюсь я, но и тут Макс остается невозмутим:
– Ты пока не понимаешь, но потом поймешь.
– И тоже захочу так?!
– Да.
– Ты меня совершенно не знаешь! – рыкаю я.
– Зато я знаю женскую природу. Она сильнее разума.
– Покажи мне то видео, – снова настойчиво прошу я.
– Нет. «Колыбель Иуды» – это наказание. Мне пока не за что тебя наказывать, так что можешь не переживать на счет этой «жестокой штуки», – фыркает он, и я сажусь в постели, полная ярости. В голову вдруг приходит дурная идея, и я резко сбрасываю на пол поднос со всем, что там находится. Кружки и тарелки бьются вдребезги, по белоснежным простыням и по полу растекается чай. Макс поднимает на меня глаза.
– Теперь меня есть за что наказывать? – спрашиваю я глухо.
Взгляд его темнеет, но голос остается спокойным:
– Это называется манипуляция. На будущее: со мной это не работает. Но я понял тебя, малышка. Ты хочешь сразу дойти до предела, понять, что самого плохого может с тобой случиться, чтобы потом не бояться. Интересный подход к Теме, хотя я его не одобряю. Но это твоя воля. Хочешь на «Колыбель Иуды»? Завтра, обещаю тебе. А вот что понравится – не обещаю. Но сейчас ты должна отдохнуть. Хочешь, отвезу тебя домой?
Это предложение как будто бы снова возвращает ему человеческий облик, а глаза светлеют. Меня словно раскачивают на качелях, и я не могу понять, кто передо мной: нежный любовник или лютый садист? Разум тихо шепчет: то и другое, – но я все еще не могу поверить, а потому отвечаю:
– Если ты не против, я останусь у тебя.
