скачать книгу бесплатно
– Из-за мужа грохнули певичку, – рассуждали зеваки, – он денег наворовал. Сидит сейчас. А она здесь у нас прятала миллиарды долларов в пещерах, говорят, пытали её, но она не призналась. Жадюга. Всё им денег мало. Народ грабят, – вертели головами по сторонам зеваки, в надежде увидеть приезжих богатеев.
Наш народ знает всё. Он сам же выдвигает кучу версий, сам их и опровергает. Несчастье всегда приходит неожиданно, к нему нельзя подготовиться. Это счастье мы ждём и выпрашиваем у Бога, а несчастье, как удар под дых.
А молодёжь Морегорска надеялась увидеть столичных звёзд на похоронах Лилианы, но из певиц приехала только одна звёздочка, карьера которой близилась к закату и малоизвестный композитор, который в последнее время писал Лилиане песни. Звёздочка хоть и была очень маленькой величины, и по телевизору её почти не показывали, но многие её узнали. Одета она была столь вызывающе и ярко, что добропорядочные граждане города возмущались вслух, не зная, кто она такая и что здесь делает. Чем больше блеску, тем пустее нутро. А молодёжь цинично ржала, несмотря на то, что присутствуют не на «Камеди клаб», а на скорбном мероприятии. А вот композитор был искренен в своей печали и много хороших слов сказал о певице на прощании. Имя композитора никому ничего не говорило, но он писал музыку неплохую, песни грустные и тоскливые, и речь его была такая же, как раз к месту. Видимо, одна Лилиана и платила ему деньги за его мелодии. Потом в столичной жёлтой прессе появятся слова соболезнования от звёзд крупной величины, где они ссылаются на пандемию и поэтому объясняют своё отсутствие на похоронах. Много фальшивых слов было сказано в прессе и на помоечных ток-шоу на телевидении. За это наши звёзды и мини-звёздочки получали деньги и потому ходили на них. Эксперты на этих ток-шоу сидели с умным видом и рассуждали о мужьях певицы, об её творчестве, вспоминали её былые заслуги. Потом забывали, за что им платят деньги на ток-шоу, и переходили на другие, более скандальные темы. Интересно, где они находят этих экспертов, разношёрстная публика глупых и алчных людей. Среди них бывают и порядочные, но это большая редкость. А в связи с пандемией туда ходили только те, кому нужны были деньги хоть какие. Публики не бывает в такое время на
Книга 4. Глава 2
этих шоу и вместо зрителей стоят на стульях их картонные фотки. Цирк уехал, а клоуны остались. Естественно, и про Лилиану было несколько шоу, где её коллеги по цеху изображали скорбь и пришли в тёмных одеждах, рассказывали о былой дружбе и о покладистом характере певицы, пришли и фрики с непроверенной информацией об её первом муже, пришли и недоброжелатели, и обиженные домработницы, и няни. Клоунада и только. Но все знали, что певица уже не была интересна шоу-бизнесу, в последнее время она не выступала сольно, у неё не было заказников, иногда про неё вспоминали и приглашали в сборные концерты вместо тех артистов, кто по каким-либо причинам не мог приехать. Она пыталась заработать деньги на корпоративах, на свадьбах или рекламой. Как могла, пыталась сохранить свой имидж.
Смерть молодой женщины, матери троих детей – это большая несправедливость, – это вопреки законам природы. Природа сама готовит человека к смерти, постепенно уменьшая его силы и годы, и человек умирает в преклонном возрасте, уже подготовленный Жизнью и Богом. А когда вот так обрывается молодая жизнь, остаётся много вопросов к Всевышнему. Так и мать Лилианы, Валентина Сергеевна, смотрела куда-то вглубь себя, сидя в церкви, стоять она не могла и вопрошала: «За что, Господи? За что?»
Бабушка Галина Фёдоровна Гладкова сидела рядом с прямой спиной, в чёрной шляпке с вуалью, кое-как державшейся на её седой голове и тихо говорила: «Ну что ж, последняя кровиночка ушла. Жди, Петя, меня, после Лилиных сороковин приду. Но я хочу узнать, кто с ней это сделал?» Рядом со старушкой сидела молодая девушка, дочь певицы, она прилетела из Москвы. Её каштановые волосы струились по спине, из огромных тёмных бархатных глаз не пролилось ни слезинки. Она молча сидела, как будто отбывала повинность. Спокойствие – сильнее эмоций. Потом уж жёлтая пресса напишет, что дочь певицы – двадцатичетырёхлетняя Мария Сосновская вела себя странным образом, как будто смерть матери её вовсе не касалась. Мария прилетела одна, без своего отца, олигарха Сосновского Станислава Ивановича, и сразу же после похорон улетела. Никто не задавал ей лишних вопросов, никто не пытался удержать. Только бабушка Валентина Сергеевна горестно вздохнула и попросила внучку остаться на поминки.
– Бабушка, я не могу, извини. Мне надо быть в Москве, и папа себя плохо чувствует. Я уеду сразу после похорон.
За руку Машу Сосновскую держала красивая ухоженная женщина лет 40—45, она как будто пыталась удержать девушку. Это была Марина Подольская, известный в Морегорске косметолог, близкая подруга певицы ещё со времён учёбы в медицинском училище. С ней майор уже беседовал на следующий день после убийства Лили и ничего полезного для себя не вынес из их разговора. А полезное для майора было только одно: кто же всё-таки мог убить Лилю и за что.
Рядом с матерью певицы сидела пожилая женщина, полная, с короткой стрижкой, её седые волосы отливали голубизной. В советское время многие женщины оттеняли свои седые волосы синькой, и у них они были голубыми, как у Мальвины из сказки про Буратино. Не знаю даже, есть ли сейчас синька в продаже. Это была свекровь певицы, мать её второго мужа, известного чиновника Шашкова Ильи Матвеевича. У женщины покраснело лицо, и видно было, что ей дурно, ей подавала воду и лекарства рядом сидящая женщина, вся в чёрном, держала её за руку и что-то тихо говорила. Пожилая женщина только кивала ей в ответ. Майор сначала не узнал женщину в чёрном, даже поменял место нахождения своё в рядах друзей и родственников, стоящих сзади скорбящих женщин, хотел её внимательно разглядеть. Потом внимательно вглядевшись, очень удивился. Это была
Книга 4. Глава 2
няня малышей-мальчишек, детей певицы – близняшек Матвея и Лёвы. За эти три дня женщина очень изменилась, лицо осунулось, под глазами залегли чёрные круги, уголки губ опустились ещё ниже. Измождённая, бесцветная и унылая, она ещё пыталась успокоить свекровь певицы. Няня – Афанасьева Татьяна Ивановна была невзрачной женщиной лет пятидесяти, спокойной, образованной, доброй и чуткой, а главное, очень любящей своих подопечных, она в них души не чаяла, как впрочем, и они в ней. Интересно, что она здесь делает, и с кем остались дети? Неужели няня оставила детей с кем-то из посторнних, майор был в недоумении. Асият тоже была здесь, она стояла позади старой женщины – бабушки певицы, и предупреждала любой её жест и желание, она была ангелом-хранителем Галины Фёдоровны. Ася была нужна всем. Кого-то увещевала, когото шёпотом успокаивала. В этом деле были пока только вопросы, ответов он не находил, но только пока. Говорят, что убийца всегда приходит на похороны своей жертвы, это преступник на место преступления ни-ни, ногой не ступит, а на погребение жертвы придёт, посмотрит и возрадуется, убийцы по своей сути почти все моральные уроды. По этой причине и майор Золотарёв Александр Сергеевич пришёл на отпевание певицы. Он хотел увидеть эмоции на лицах людей, оплакивающих Лилиану, его одноклассницу, по сути хорошего человека, дочери, внучки, матери и жены. Кому это понадобилось её убить? Против кого вообще совершенно это преступление? Это ещё предстояло ему выяснить. На первый взгляд, дело это оказалось простым и понятным, и даже подозреваемый уже взят и сидит в СИЗО. Хотя против него и нет никаких прямых улик, и посадили его до выяснения обстоятельств дела на трое суток, но начальство считало, что дело раскрыто и причём очень оперативно. Полковник Филатов, непосредственный начальник майора запретил ему глубже копать, зная его характер. Но Золотарёв понимал, что это не так, он объяснил начальству, что они ошибаются, что любой мало-мальский знающий адвокат разнесёт в пух и прах их обвинения. Геннадия, гражданского мужа Валентины, матери певицы, они прихватили на всякий случай. Он пока парился в камере. С ним надо было что-то решать, прямых улик и доказательств против него не было. Интуиция подсказывала Золотарёву, что Геннадий тут не причём, но интуицию к делу не пришьёшь, нужны были факты «за» и «против», а их у него не было. Надо было определить главное направление поиска убийцы, а для этого в первую очередь надо определить мотив, майор оказался в растерянности. Всех, кого можно было подозревать, ну никак не могли быть убийцами. Но майор умел собираться в критические минуты и принимать решение, и оно, как правило, было верным. Главное – не считать, что дело провалено. А проявить упорство и повторно изучить каждую деталь. Убийство было резонансным, находилось на контроле в Следственном комитете в Москве, и морегорских сыщиков торопили. В противном случае грозились отправить в Морегорск столичных оперов, которые здесь никому не были нужны. Весь мир можно условно поделить на две категории людей: на тех, кто теоретически способен на убийство, не считая военных и других силовиков, у которых убивать людей – это профессия, и на тех, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не сделает этого, даже если будет угроза их собственной жизни.
Глава 3
То злосчастное утро ничего страшного не предвещало, – в тёплом ласковом ветре было всё: и пряный запах прошлогодней
весны, и мокрые ожившие ветки, и пьянящее дыхание пробудившейся к жизни зелени. Проводив своего гражданского мужа Геннадия на работу, а он уходил рано к семи часам, Валентина Сергеевна стала готовить завтрак для дочери, её любимую шакшуку. Уже было поздно, а Лиля всё не спускалась со второго этажа, где находится её спальня. Свекровь поела кашку вместе с детьми и ушла к себе, включила телевизор на всю громкость и тихонько под него посапывала. Няня была в детской и во что-то с детьми играла. Валентина хотела позавтракать вместе с дочерью и спокойно поговорить. Вчера вечером случился неприятный инцидент: муж пришёл с работы поздно и выпивший, и дочь с ним повздорила, учуяв запах алкоголя. На свою беду Геннадий зашёл на кухню попить водички, а там чаёвничали Лиля с бабушкой, дети уже спали, няня гладила детские вещи, а бабушка с внучкой мирно беседовали. Они были всегда очень близки и часто вели долгие беседы. Бабушка просто светилась от счастья, такая старая и такая удивительно красивая. Красота старости. А внучка Лилечка просто была нерельно хороша: в ней невероятным образом сочетались холодная северная красота бабушки и южная яркая привлекательность матери. После смерти сына, а потом и мужа, Галина Фёдоровна перенесла всю свою любовь на внучку. А тут этот хахаль её снохи зашёл, шумит, брякает стаканами, бабушка сделала ему замечание, внучка подхватила, они зацепились языками с Геннадием и пошло-поехало. На шум пришла няня, потом со второго этажа спустилась мать певицы, её спальня с мужем тоже находилась, как и дочкина, на втором этаже, только в другом крыле. Она пыталась увести своего гражданского мужа, оправдывала его поведение тем, что он немного выпил, у них на работе был корпоратив в честь мужского праздника, в доказательство Гена со всей дури шлёпнул пакет, где лежал подарок, который подарили женщины-сотрудницы на День защитника, о стол прямо рядом с лицом бабушки, там что-то звякнуло, разбилось, как потом оказалось, парфюм. Бабушка разоралась, как базарная баба. А когда она орёт, её перекричать никому не удаётся. Её хвалёные европейские спокойствие и педантичность за время жизни в России куда-то подевались, или их вообще не было… А Гена решил выяснить с ней отношения.
– 45 лет живёт Валя в вашем доме, а вы её ненавидите, за что? Вы думаете, я хочу здесь жить? Да ни за что. Валя уговорила, говорит, не будет же свекровь одна жить, она больная.
– Ну, пусть Валька и жила бы, а ты кому нужен? – бабушке палец в рот не клади, её фальшивое дружелюбие просто испарилось. Этот Геннадий её раздражал, она не могла снохе простить, что она предала память её сына. Галина Фёдоровна прекрасно понимала, что сноха ещё не старая, что она много лет после смерти мужа была одна, что всегда отвергала ухаживания мужчин, но в этот раз согласилась на Генкино предложение, и то с подачи дочери, и вот уже четыре года они живут вместе.
– Фашистка ты старая, всех угробить хочешь, своих мужчин угробила, теперь за Вальку взялась? Убить тебя мало, старая карга, и любой суд меня оправдает, – Генка продолжал громко орать. Он был из тех мужчин, которые как выпьют, начинают болтать. Валя никак не могла поднять мужа со стула, на который он уселся, Гена как будто прирос к нему.
Книга 4. Глава 3
Галина Фёдоровна уцепилась за последнюю фразу Геннадия и стала кричать: «Он грозится меня убить, этот уголовник!»
Бабушке стало плохо, Лилиана наорала на Геннадия: «Вы бы уж помолчали, Геннадий, так хотя бы за умного сошли».
Няня позвонила Асият и побежала открывать входную дверь. Геннадий, зайдя в дом, закрыл все запоры, этого он не забыл сделать.
Асият прибежала тут же, следом за ней – муж. Эта семейная пара жила в их старом доме на правах помощников по хозяйству.
– Ася, Ася, – тихо произнесла старая женщина, так она называла Асият, – мне плохо, помоги, – она верила Асият как Богу. Асият – медсестра по образованию и ухаживает за женщиной очень профессионально, много раз спасала её.
– Галина Фёдоровна, моя дорогая, пойдёмте к вам в комнату, ляжем, успокоимся, у вас, наверное, давление поднялось. Сейчас магнезию поколем. Всё будет хорошо, поверьте мне, – журчащий, как горный ручей, голос Асият успокаивал старушку.
– Лили, деточка, проводи меня вместе с Асей, – дрожащим голосом попросила бабушка внучку. С рождения она звала Лилечку просто Лили.
– Пахлава, помоги нам Гену довести до второго этажа, – Валентина обратилась к Пехлеви-хану, мужу Асият. Такое вот величественное имя дали своему сыну подданные Ирана из Южного Дагестана. С лёгкой руки бабушки его стали звать Пахлавой, так понятнее и быстрее, а мужчина откликался – лишь бы хозяева довольны были.
Пахлава отстранил от себя Валентину и сам повёл Гену наверх.
– Что это с тобой, Генка? На тебя не похоже? С чего это ты так много выпил и базарить начал? – Пахлава явно был удивлён, Геннадия он знал хорошо, они приятельствовали.
– Сам не знаю, – довольно вразумительно ответил Генка, – на работе отмечали праздник, я выпил мало, это бабка меня довела, хотел водички выпить, а она завелась, поносит меня последними словами и Лилька к ней присоединилась. Не переносит на дух ни меня, ни жену мою Валентину, эта старая карга, фашистка проклятая, – и виновато замолчал, спохватившись, что сказал бестактность.
– Да уж. Это правда, – подтвердила Валентина, шедшая сзади, пытаясь как-то поддержать за спину мужа, чтоб он не упал.
Уложив Гену, Пахлава спустился на кухню. Тем временем няня уже прибрала всё на кухне.
– Пахлава, чай будешь, пока Ася освободится?
– Нет, Татьяна дорогая, пойду к себе. Мадиночка уже спит, ребёнок совсем один. Ася освободится и придёт сама.
Мадина – дочь Пехлеви и Асият, шести лет отроду, ангелоподобный ребёнок и лучшая подружка мальчишек-двойняшек, сыновей певицы Матвея и Льва.
На кухню пришли Ася и Лилиана, попросили у няни зелёного чая. Лиля расспросила Асю про свой старый чудесный дом детства. Особенно она любила чердак, на который она забиралась и мечтала. Здесь было сухо и тепло. Ароматные и пряные запахи лекарственных трав и сухофруктов кружили ей голову. Ася сказала, что на чердаке всё так же хорошо, и Лиля пообещала завтра прийти к ним в гости.
Няня принесла чай.
Лилиана любит чай «Билочунь» или в переводе «изумрудные спирали весны», и няня ей заваривает по особенному рецепту. Певица пригласила и няню к ним присоединиться. Бабушка заснула. Чай выпили, и Лилиана с лёгким сердцем поднялась в свои апартаменты. У неё на втором этаже были
Книга 4. Глава 3
своя спальня, кабинет её мужа, большой её кабинет, где стоял рояль и синтезатор и, естественно, ванная и гардеробные комнаты. Всё левое крыло второго этажа было предусмотрено для личных апартаментов певицы и её второго мужа.
Ася немного посидела, пошла снова в комнату к старой женщине, проверила её дыхание, наказала няне, чтобы в случае чего, сразу её позвала, всё-таки бабушке уже за 90 лет, и ушла. Они с мужем жили в старом домике, который раньше принадлежал бабушке и её мужу, там провела детство певица и её отец. Няня закрыла за Асей двери, все замки и запоры, включила внутридомовую сигнализацию и пошла к себе. Её комната была смежной со спальней малышей и двери всегда открыты, чтобы она видела мальчиков. В доме наступила тишина.
Глава 4
Этот пронзительный, душераздирающий крик заставил всех вздрогнуть. Бабушка Галина Фёдоровна, аж вскочила с кровати, хорошо хоть не упала. Мальчики одновременно заревели, они играли в своей комнате и няня с ними тоже. Няня вскочила и побежала на второй этаж, крик раздавался оттуда. Геннадия не было дома, он рано встал и ушёл на работу, после вчерашнего инцидента он даже не зашёл на кухню выпить чашечку кофе. Кричала Валентина. Потом крик внезапно затих и раздался грохот упавшего тяжёлого предмета, Татьяна быстро поднялась и сама заорала. Бабушка, тяжело дыша, пыталась подняться по лестнице, но ей это не удавалось.
– Галина Фёдоровна, звоните Асе, пусть сюда идёт немедленно, – няня подошла к перилам второго этажа и крикнула вниз.
– Что там, Таня, что упало?
– Валя. В обморок упала. И Пахлава пусть придёт, – пока бабушка поплелась за своим телефоном, еле передвигая больными варикозными ногами и шаркая по полу тапочками, Татьяна спустилась вниз, набрала Асю, потом схватила из аптечки нашатырь и снова побежала наверх, попросив бабушку присмотреть за мальчиками.
Асият прибежала тут же, бабушка показала ей рукой наверх, мол, поднимайся туда. Как только Асият вошла в комнату певицы и увидела картину, открывшуюся её взору, она попятилась и вскрикнула высоким истеричным голосом. Бабушка схватилась за сердце, оно ухало и отдавалось в середине груди острой болью. Галина Фёдоровна никак не могла подняться по лестнице на второй этаж и присела на ступеньки. Она услышала крик Аси и поняла, что произошло что-то ужасное. Ася очень сдержанный и спокойный человек и просто так кричать не будет. Дети заплакали и пришли к своей прабабушке, и уселись с ней на лестнице.
Пехлеви успел вовремя. Увел Галину Фёдоровну к ней комнату. Успокоил детей и усадил в игровой комнате.
– Ася, Ася, – закричал Пехлеви куда-то наверх, – бабушке плохо. Где ты?
– Накапай ей валокордина 30 капель, всё у неё на тумбочке, и поднимайся наверх, – ответила ему жена.
Когда Пехлеви вызывал полицию и скорую помощь, Валентина Сергеевна сидела на краешке кровати своей дочери, Ася сбегала вниз, принесла ей успокаивающие капли, а она всё твердила:
– Что с Лилечкой? Что с Лилечкой? – слово «умерла» она никак не могла произнести. Земля разверзлась перед матерью, когда она увидела дочь мёртвой с пробитой головой и растёкшейся лужей крови, половина которой впиталась в белый пушистый ковёр. Валентина провалилась в адскую кипящую лаву зловещей бездны, и притом она почему-то жива и всё понимает, а ей давно пора заживо сгореть от такого горя, а она дышит. Валя не могла понять, почему она не умерла, как только увидела своего ребёнка.
Пехлеви приказал женщинам ничего не трогать пока не приедет полиция.
Ася пошла к своей подопечной, сделала ей укол, успокоила, как могла, объяснив все крики тем, что Валентине стало плохо, когда приехала полиция, старая женщина уже спала. Няня пошла успокаивать детей и тоже уложила их спать, дневной сон у мальчишек сегодня начался пораньше.
Наревевшись, они быстро заснули.
Еле-еле Пехлеви спустил Валентину вниз. Некогда хрупкая женщина разом отяжелела и никак не могла передвигать ногами. Усадив её в кресло и поручив жене, Пехлеви побежал открывать ворота полицейским и врачам. Обе машины одновременно въехали во двор. На удивление, приехали быстро, наверное, только потому, что Пехлеви сказал, что преступление произошло в доме известной певицы Лилианы. А что это преступление, никто из домочадцев не сомневался, следы преступления были налицо, для этого не надо быть криминалистом. Кровь, разбитая бутылка. Халатик цвета жемчуга валялся на кровати, а певица была в пижаме от этого красивого ночного бельевого комплекта, отделанного дорогими кружевами.
Первым в комнату певицы зашёл майор Золотарёв, возглавляющий опергруппу, он пригласил своего криминалиста и врача скорой помощи. Врач сказал, что ему здесь делать нечего, к большому сожалению. Спустился вниз, поинтересовался самочувствием Валентины, сделал ей укол. Спросил у Аси какие лекарства она дала старой женщине, после того как Ася попросила посмотреть и Галину Фёдоровну, одобрил её действия и удалился. Валентину Васильевну клонило ко сну. Она тихо что-то бормотала, разговаривала сама с собой. Видно было, что женщина находилась в неадекватном состоянии – сильный стресс дал о себе знать. Асият и Татьяна так и не смогли уговорить женщину подняться к себе в комнату на второй этаж. Няня поспешила к детям, увидев, как они мирно спят, няня вернулась на кухню. После разговора с криминалистом Золотарёв приказал оперативникам провести обыск. Они порылись в вещах певицы, потом перевернули платяной шкаф у Валентины, даже в корзине с грязым бельем что-то искали. То же самое проделали и на первом этаже во всех комнатах. Захватив с собой вещественные доказательства, в том числе и халатик певицы, криминалист ушёл. Няня и Ася, спросив у майора разрешения, можно ли прибраться, стали складывать разбросанные вещи: Ася – на втором этаже, няня – на первом. В гостиной майор разговаривал с Пехлеви.
– Как я узнал? Жена сказала. Ей Татьяна позвонила и сказала, чтобы бежала в хозяйский дом, что-то ужасное случилось.
– Татьяна – это кто?
– Татьяна – это няня малышей, – мужчина спокойно отвечал майору.
– Расскажите хронологию утренних событий, – майору надо собрать воедино всю картину, и начал он с Пехлеви.
– Я пошёл следом за женой, она поднялась на второй этаж и как закричит. Я испугался, хотел подняться, а тут бабушке плохо. Она сидит на ступеньках, видимо, хотела подняться на второй этаж. Я поднял её, отвёл к ней в комнату, уложил в кровать. Дети шли за нами. Потом детей отвёл в игровую комнату. Крикнул Асе наверх, что бабушке плохо. Ася сказала, чтобы я накапал ей валокордин и немедленно поднялся на второй этаж.
– Вы так и сделали? – майор педантично расспрашивал мужчину о каждой детали, – вспомните всё точно, – следствию важна каждая деталь.
– Всё говорю, как есть, – Пехлеви говорил как-то вдумчиво, – пытаюсь всё вспомнить. Я зашёл в комнату к Лиле, жена оттуда меня звала. Смотрю, Валентина сидит на краешке кровати, Татьяна держит её за руку. На полу лежит певица. Сразу было видно, что она мертва. Уточнил у жены, точно ли мёртвая Лилиана. Ася подтвердила, сказала, что проверила, и труп уже холодный. У меня жена – медик, в этом разбирается. Я быстро вызвал скорую и милицию. Я так и остался стоять у дверей. Позвонил тут же на 112, объяснил. А Ася спустилась вниз, принесла шприц, лекарство, уколола Валю.
– Дальше, что вы сделали?
– Я сказал, чтобы не подходили к трупу, и помог Валентине спуститься вниз. К себе в комнату она не хотела идти. Усадил её в кресло. И побежал открывать вам ворота. Вы вместе со скорой помощью приехали. Быстро отреагировали.
– Ясно. Когда вы последний раз видели певицу?
– Вчера поздно вечером. Я пришёл в хозяйский дом вместе с женой. Бабушке плохо стало.
– Где вы живёте? – майору надо было знать каждую мелочь о людях, которые имеют непосредственное участие к событиям, произошедшим в доме певицы.
– Здесь же, в этом же дворе в старом доме. Как въезжаешь во двор с правой стороны.
– Вы не местные, получается? У нас в городе живут люди разной национальности. Город испокон веков – интернациональный. Я думал, что вы местные, на русском языке говорите без акцента, чисто, – Александр Сергеевич призадумался.
– Так мы с женой и дома говорим по-русски. Мы из Дагестана, люди разной национальности, язык друг друга не понимаем. Учились в русской школе. Все на русском, – пояснил Пехлеви, – я – иранец, жена – лезгинка. Я и назван в честь известного иранского деятеля Пехлеви шаха. Просто они меня здесь зовут Пахлава, это сладость восточная. Им так удобнее, ну и пусть.
– Расскажите при каких обстоятельствах вы вчера видели певицу?
– Таня вчера позвонила, сказала, что бабушке плохо, пусть, мол, Ася зайдёт и я тоже.
– А вы зачем?
– Надо было Гене помочь подняться к себе в комнату, он малость выпил.
– Значит, есть и Гена, а кто это Гена? – майор постепенно вытягивал семейные нити этого большого дома.
– Это Валентины Васильевны муж, – удивлённо сказал Пехлеви.
– А вы так не удивляйтесь, – майор строго посмотрел на мужчину, – вы первый, с кем я начал беседовать. Дальше что было?
– Валентина осталась с Генкой, а я пошёл домой. Жена осталась ещё с Галиной Фёдоровной, потом пришла.
– А что этот Геннадий пьющий человек?
– Нет, что вы! – Пехлеви даже обе руки приложил к груди, – он вообще не пьёт. Он хоть и бирюк бирюком, а руки и душа золотые. На работе праздник отмечали вчера, женщины поздравляли, и Гена малость выпил. А Галина Фёдоровна стала к нему придираться, она его не любит – это и понятно. В семье нужно уметь понимать и прощать друг друга. Но Галина Фёдоровна не считает его членом своей семьи.
– Галина Фёдоровна – бабушка?
– Да. Бабушка. Он, получается, на место её сына пришёл. А сына уже десять лет как нет. Валя траур пять лет держала, очень мужа любила. А с Геннадием года четыре назад как сошлись окончательно.
– А где сейчас Геннадий?
– На работе. Валя говорила вчера, что ему утром на смену заступать, а он выпил.
– Хорошо. Спасибо. Хочу вас предупредить, чтобы вы не покидали территорию дома без моего разрешения. Принесите паспорта – свой и жены, и подпишите подписку о невыезде у лейтенанта Кузнецова.
– Так, где работает Геннадий, говорите?
– В санатории «Исток». Сейчас он в охране, сутки через двое, и ещё работает в хозяйственной части – рабочим. Золотые руки у мужика.
– А где этот лейтенант Кузнецов, у кого подписать? – Пехлеви всегда выполнял, что ему говорило вышестоящее начальство.
– Скоро подъедет. Вы пойдите за паспортами и приходите сюда. Никуда не отлучайтесь, пока я не разрешу. Никому не звоните и не сообщайте о случившемся. Пригласите вашу супругу.
– Хорошо, – Пехлеви кивнул головой и вышел.
Минут через пять зашла Асият.
– Здравствуйте, я – Ася, – женщина вздохнула и тихим голосом продолжила, – я ухаживаю в основном за бабушкой и помогаю в уборке дома, но не часто. Валентина сама справляется, но раз в неделю генералим с ней вдвоём. Как она переживёт это горе, – у Аси задрожал голос и появились слёзы.
– Успокойтесь, пожалуйста, выпейте водички, – майор налил из бутылки воды в стакан и протянул женщине.
– Спасибо. Извините.
– Я вам сейчас буду задавать вопросы, и вы мне предельно точно и, главное, честно отвечайте.
– Конечно. Мне скрывать нечего, – Ася посмотрела на майора своими глубокими чёрными глазами, как у горной газели.
– Когда вы в последний раз видели убитую?
– Лилечку я видела вчера поздно вечером, – и Ася рассказала всё, что вчера произошло и чему была свидетелем.
