скачать книгу бесплатно
Уроки вожделения
Элла Казанова
Дэйнара Эштон – любящая дочь, девушка строгих моральных правил и настоящая леди. Лорд Кройд – само воплощение порока, имеющий репутацию распутника, картежника и жестокого беспринципного человека. Оскорбленный отказом Ары, он превращает жизнь её семьи в кошмар наяву. Чтобы спасти близких, девушка решается прийти к своему палачу с унизительным для неё предложением…
Элла Казанова
Уроки вожделения
ПРОЛОГ
Сердце грохотало о ребра с такой силой, что грозило вот-вот проломить их, ладони вспотели, в ушах шумело, а напряжение достигло невыносимого максимума.
Тогда сидящий за столом мужчина первым нарушил тишину.
– И чем же обязан вашим визитом в столь неурочный час, мисс Эштон?
Стоящая в центре комнаты девушка прерывисто втянула воздух, но ответила спокойным негромким голосом.
– Думаю, вы знаете, чем, лорд Кройд.
Мужчина приподнял уголок губ и откинулся в кресле, не отрывая от неё холодного взгляда. Его гладко выбритое лицо осталось совершенно бесстрастным, только в глазах зародилось какое-то глубокое пугающее мерцание.
– Не имею ни малейшего представления. Просветите меня.
Пальцы слегка подрагивали, а жар камина опалял и без того пылающие щеки, но Ара не отводила прямого взгляда от мужчины в кресле. Хотя кабинет был довольно просторным, а от маркиза её отделяло не меньше полудюжины шагов и широкий полированный стол, девушке казалось, что они стоят вплотную, что он заполнил собой все пространство, что она чувствует на своей коже его дыхание.
Крупная широкоплечая, но не массивная фигура – тело зверя, по ошибке заключенное в костюм джентльмена, коротко стриженные вопреки моде волосы, отливающие сталью, словно припорошенные вечным инеем, и обманчиво мягкие движения. Этот мужчина вызывал в ней неприязнь и… неконтролируемый страх. Маркиз был похож на затаившегося хищника: расслабленная поза, ленивое движение пальцев, которыми он крутил сигару, словно раздумывая, закурить или положить обратно в шкатулку, к остальным – все демонстрировало, что разговор ему неинтересен, почти скучен. Вот только серые глаза, неестественно светлые, почти прозрачные, пристально наблюдали за каждым жестом Ары, а тонкие ноздри время от времени трепетали, словно втягивали аромат добычи.
И от этого взгляда, от загустевшего воздуха, от смеси запахов – сигары, горячих углей, дорогого парфюма, а за всеми ними запаха этого мужчины, – волоски на её шее поднимались, а пальцы в перчатках потели, но девушка не позволяла страху прорваться наружу, отразиться на лице.
– Полгода назад вы просили у отца моей руки, – тихо начала она. – И вам было отказано.
На последнем слове её голос все-таки дрогнул, а уголок рта маркиза приподнялся ещё немного. Его пальцы небрежно вернули сигару в шкатулку.
– Вы передумали? Боюсь, я тоже: понял, что брак не для меня. – Крышка ящичка с щелчком захлопнулась, как мышеловка. – Да и обстоятельства, увы, изменились: дочь преуспевающего графа была куда как более завидной партией, чем дочь разорившегося и, по слухам, находящегося на грани помешательства.
Дэйнара на миг прикрыла глаза – этого ответа она ожидала, – и продолжила.
– Да, была. До того отказа. До него у нас действительно все шло хорошо. А через неделю после… сгорели все отцовские фабрики.
– Несчастья случаются сплошь и рядом, достаточно одной неосторожной искры, – насмешливо заметил маркиз, откидываясь в кресле.
Ара не думала, что можно ненавидеть ещё сильнее. Оказывается, можно.
– Все пять сгорели в одну ночь. А ещё через месяц богатейшая медная жила резко истощилась, – последнюю фразу девушка произнесла с легким удивлением. Если одновременные пожары на фабриках ещё можно было объяснить слаженным поджогом, то как объяснить истощенную жилу, она не понимала, но чувствовала причастность сидящего напротив и даже не предложившего присесть ей мужчины.
– И в этом тоже виноват я? – приподнял бровь он.
– Фермеры один за другим отказались от аренды и съехали с земли, а отца исключили из клуба, который посещал ещё его прадед.
– Должно быть, за долги, – вежливо заметил маркиз.
Девушка не отрывала от него серьезного взгляда:
– Возможно, я многого не понимаю, но далеко не глупа, лорд Кройд. Поэтому это я вас спрашиваю: чего вы хотите?
Мужчина не торопился с ответом, лениво рассматривая её, и Ара еле сдерживалась, чтобы не стиснуть пальцы в кулаки. Ни один джентльмен не позволил бы себе так откровенно её разглядывать. Но маркиз, разумеется, не джентльмен.
– Снимите плащ, – негромко велел он.
Помедлив, Ара потянула за тесемки и позволила плотной ткани соскользнуть на пол. Взору маркиза открылся её обычный повседневный наряд: наглухо застегнутое платье с высоким воротом-стоечкой, сколотым камеей, а из-под длинного подола не видны даже кончики туфель. Каждый дюйм кожи укрыт тканью, открытым оставалось только лицо, но Ара чувствовала себя сейчас такой уязвимой, словно стояла перед маркизом в нижней сорочке или… вовсе без неё. Одним только взглядом этот мужчина словно сдирал с неё тонкий муслин, трогал, щупал, прикасался, оставаясь на месте. Взгляд спокойно опустился к её груди, задержался, а потом снова поднялся к лицу.
– Снимите перчатки и шляпку.
Ара снова послушалась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, а виски сдавливает все сильнее.
Распустила атласный бант под подбородком, приподняла и положила в кресло боннет. Мягкий завиток упал на плечо, тогда как остальные волосы остались собранными в высокую простую прическу. Перламутровые пуговички, которых на каждой перчатке насчитывалось ровно двенадцать штук, долго не давались дрожащим пальцам, но мужчина не подгонял.
Безмолвно наблюдал за каждым её движением, и тишину нарушал лишь шелест ткани и шорох пламени в камине. На стенах гуляли тени, словно всматривались в происходящее, а булавка в шейном платке маркиза вспыхивала обжигающим янтарем.
С каждой секундой Аре становилось все труднее дышать. Голова кружилась, в горле пересохло, и внутри все изнемогало от глупого желания обхватить себя за плечи, закрыться от того непонятного, пугающего и подавляющего, что исходило от этого мужчины, схватить плащ, выскочить в ночь и бежать, бежать без оглядки до самого дома, лишь бы больше не видеть ледяных колющих инеем глаз, внушающих ей такой животный ужас пополам с ненавистью.
Избавившись от второй перчатки, Ара снова застыла, но на этот раз опустила глаза, не в силах больше смотреть ему в лицо. Особого облегчения её оголившимся до предела нервам это не принесло: она ощущала маркиза каждой клеточкой своего тела, ощущала, как оседают пылинки на шторы, как огонь выедает нутро углей в камине, как мягкий ворс ковра упирается в кожаные подошвы туфель, и мастика впитывается в свежеотполированную мебель.
– А теперь скажите, Дэйнара, мне отказал ваш отец или… вы? – в мужском голосе больше не звучало и тени насмешки.
Ара не видела смысла лгать, да и что-то подсказывало, что маркиз сразу почует фальшь.
С трудом, но все же она подняла глаза, вновь посмотрев прямо.
– Отец сомневался… – она запнулась, – из-за вашей репутации.
– А вы?
– А я не сомневалась. Я уговорила его отказать вам.
Повисла тишина, и, казалось, даже пламя в камине застыло, боясь шевельнуться и привлечь внимание хозяина дома.
В кабинете стало тихо. Очень тихо. И как-то темно. Только глаза маркиза светились двумя пульсирующими точками, вгрызаясь в глаза Ары, не отпуская их, пока кончики его пальцев выбивали дробь по столу.
Но спросил он прежним холодным бесстрастным тоном:
– Итак, что вы готовы мне предложить?
Ему не нужно было пояснять вопрос: Ара ждала его, пожалуй, с той самой секунды, как переступила порог этого кабинета четверть часа назад. Нет, ещё раньше, дома, когда приняла решение.
– Себя.
– Кажется, мы уже выяснили, что брак меня более не интересует.
Маркиз явно не намеревался ей помогать, хотя все прекрасно понял.
– Я тоже не о браке, лорд Кройд.
– А о чем же?
– Я сделаю то, чего вы от меня хотите.
– Наивное и безрассудное дитя: вы так уверены, что знаете все о моих желаниях?
Ара не собиралась играть в его игры. Она пришла сюда не за этим, и хватит уже оттягивать, пора покончить с фарсом.
– Я проведу с вами ночь. И позволю делать с моим телом все, что пожелаете. Если взамен вы оставите меня и мою семью в покое.
Он смотрел на неё так долго, что Ара, у которой перед глазами то темнело, то плыло, а в груди давило и обрывалось, внезапно испугалась, что все-таки лишится чувств. Унизительно и мелодраматично.
А потом маркиз откинул голову и расхохотался. Звук буквально разорвался в напряженной тишине кабинета и показался таким чужеродным, что девушка вздрогнула.
Отсмеявшись, маркиз вновь устремил на неё взгляд, в котором не было ни капли веселья – все тот же холод, – и медленно произнес, глядя Аре в глаза.
– Когда я имею женщину, то хочу, чтобы она стонала и текла от удовольствия подо мной. Чтоб не заматывалась в монашеские тряпки, а хорошо знала, любила и принимала свое тело, и желала меня до исступления, чтобы умела дарить и получать наслаждение. А вы ведь к тому же ещё и девственница, верно?
Ара вспыхнула от стыда – никогда прежде она не слышала таких откровенных слов ни от кого и даже не все поняла, – а ещё ярости: какое он имеет право даже сомневаться в её чести?! Впрочем, ответа маркиз не ждал, продолжив:
– Исходя из этого, а также из того, какой ненавистью горят ваши восхитительные глаза, заключаю, что ни вы, ни я не получим удовольствия от реализации вашего интересного, но, увы, не заманчивого предложения. Уж простите, если разочаровал: вы, как вижу, подготовились – даже платье светлое надели, собираясь принести себя в жертву чудовищу. Но ни в эту, ни в другие ночи мне не нужна девушка, которая будет, сцепив зубы, терпеть мои ласки, считая секунды до окончания постыдного, по её мнению, акта, почитая себя праведницей и великомученицей. Иными словами, прекрасная Дэйнара, мне не нужно бревно на костре моей похоти.
Он замолчал, глядя на неё спокойно и отстраненно, а Ара чувствовала, что задыхается. Наверное, та же подруга Сесиль в такой ситуации ударилась бы в слезы или и впрямь лишилась чувств, но Аре хотелось схватить с каминной полки китайскую вазу и швырнуть в голову маркизу. Стереть это выражение превосходства и ледяного безразличия с его лица.
Вместо этого девушка резко развернулась и бросилась к двери, позабыв про плащ и шляпку с перчатками. Но стоило потянуть дверь на себя, как чужая рука с щелчком захлопнула её, а сама Ара оказалась притиснута спиной к створке, и по обеим сторонам от головы прижались ладони маркиза, поймав в ловушку.
Щеку обдало горячим дыханием, а лицо мужчины оказалось так близко, что она могла рассмотреть светлые, будто тоже прихваченные инеем, кончики ресниц, и даже через платье чувствовала тяжелый жар его тела, от которого её отделяли считанные миллиметры и тонкая ткань.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, от испуга и непонимания: как он мог оказаться рядом так быстро? Так нечеловечески быстро? Ведь секунду назад расслабленно сидел за столом…
Девушка даже не сразу поняла, что погасли все светильники и камин – только угли мерцали в очаге рассыпавшимися рубинами, обрисовывая фигуру маркиза красноватым ореолом.
В лице мужчины не осталось ни капли ледяного безразличия – теперь он хватал ртом воздух, пытаясь справиться с дыханием, сбившимся вовсе не от быстрого бега, а в глазах отражался такой голод, что Аре стало плохо.
– Выпустите меня, – потребовала она дрогнувшим голосом. – Вы ведь уже добились того, чего хотели: унизили меня, доказали превосходство, отомстили. Так что ещё вам от меня нужно?
Он склонился ниже, совсем низко, приблизив лицо вплотную.
– Думаете, мне нужно было это? – в его охрипшем голосе, казалось, проскользнуло легкое удивление. – Отомстить?
Ара была в конец сбита с толку, а думать, когда тело дрожит от неконтролируемого ужаса, и любое неосторожное движение грозит соединить их губы и тела, не получалось.
– Если не это, тогда что? Вы ведь отклонили мое предложение, а больше мне нечего предложить.
Маркиз все-таки не выдержал и ткнулся носом в ямку у основания её шеи, втянул аромат кожи, и Ара застыла, чувствуя, как ключицу плавит жар его дыхания, а по спине сползает ледяной пот, и дрожат колени.
Мужчина наконец поднял голову, но не отстранился.
– Вы меня боитесь?
– Нет.
– Боитесь, – без улыбки констатировал он. – Я почувствовал это ещё с другого конца комнаты. И правильно делаете: я не тот, перед кем можно помахать красной тряпкой, а потом сбежать.
Ара не ответила, потому что он был прав. Только смотрела в пронзительно-светлые глаза, в которых схлестнулась вечная мерзлота зимнего океана и жар раскаленной добела стали. Наверное, она боялась не его, а того зверя, который прятался внутри, и которого она инстинктивно чувствовала за всем этим внешним лоском и обманчивой сдержанностью.
И судя по срывающемуся дыханию, по напряженным мышцам, по хриплому голосу, маркизу непросто было сдерживать его.
Наконец он немного отстранился, не убирая ладоней от стены.
– Я не отказывался. Лишь сказал, что не желаю женщину, которая не желает меня. Но у меня есть к вам иное предложение.
– Какое?
– Вы на месяц переселяетесь в мой дом. Не в этот, – добавил он, заметив, как она огляделась и нахмурилась. – Моей целью не является оповестить весь город, что вы живете у меня. В загородный особняк.
Девушка настороженно смотрела на него.
– В качестве кого?
– Моей гостьи.
– Переселюсь и… что потом? Что я должна буду делать в этом вашем доме, и что ждет меня через месяц?
– Будете выполнять небольшие… задания. Отдыхать, гулять на свежем воздухе, вести привычный образ жизни, насколько это возможно, делить со мной трапезы, постель, а в конце указанного срока покинете мой дом. И акции вашего отца, вложенные в оставшиеся две фабрики, резко подскочат в цене, владельцы клуба принесут ему свои самые горячие извинения за досадную ошибку, как и арендаторы, а медь вернется в жилу.
За этим будничным перечислением девушка даже не сразу уловила главного. Уловив, не сдержала горькой усмешки.
А ведь на какую-то долю секунды она почти поверила, что он действительно предоставляет ей выбор.
– Значит, несмотря на свое глубокое отвращение к бревнам, вы все-таки собираетесь принудить меня разделить с вами постель.
– Вы не поняли: я не буду вас принуждать. Вы захотите этого добровольно.
Мгновение-другое Ара пыталась осмыслить услышанное, а потом чуть не расхохоталась, хотя веселье было последним, что она чувствовала в этот момент. Девушка с вызовом вздернула подбородок:
– А если не захочу?
Маркиз слегка пожал плечами.
– Тогда через месяц просто уедете обратно домой, в лоно семьи, дела которой резко поправятся. Но вы захотите, мисс Эштон.
Сам тот факт, что она ведет с маркизом этот безумный разговор, не укладывался в голове. Но на кону было больше, чем её бесчестье. Гораздо больше.
– И если я соглашусь жить у вас, вы обещаете, что не будете касаться меня?
