скачать книгу бесплатно
Мне недоставало ее очень. И поэтому, на всех своих выходных я возвращался в родной город к моему отцу. Он улыбался, прижимался ко мне немного колючей щекой вместо отцовского поцелуя и всегда спрашивал: «Почему ты опять приехал один?»
Отец всегда говорил, что если я почувствую себя плохо, то обязан прийти к нему и честно сказать. Но, когда я ему, смеясь, говорил об Алисе, он очень сердился, и почти ненавидел ее. «Она не разобьет тебе сердце, сынок! Я не позволю! Смотри, как она похожа на свою мать. Разве женщина должна быть такой жесткой, такой неприятной и злой?» Он всегда старался взять на себя хотя бы часть моего горя. Мы оба лишились поддержки, любви жены и матери, и он снова и снова хотел взять на себя часть моей душевной боли.
Мы старались только улыбаться друг другу эти дни. Вспоминали маму, иногда вместе смотрели мои детские видео с ней, скрывая свои слезы. А потом уходили по своим комнатам. Ей, в последний год, каждую ночь снились страшные сны о том, что она ищет меня в темноте. Отец думал, что она просто очень сильно скучает, но оказалось, что так проявляла себя незаметная и очень тяжелая болезнь. Она у нас не пережила даже первую химиотерапию, печень была уже разрушена.
А потом мне приходило время возвращаться в Москву, и отец провожал меня по ночному воздуху до станции. Ехать было недолго, всего полтора часа, но я чувствовал, что он будет скучать.
– Приезжай, как сможешь, хотя бы на денек. – Всегда улыбаясь, веселым голосом просил отец.
– Папа, ты будешь в порядке, я точно тебе не нужен здесь?
– Пока у меня все хорошо! Не волнуйся! Мне некогда по тебе скучать! – отец смеялся.
Я понимал, что он это делает, только для того, чтобы мне было легче оставлять его одного. Если бы с нами сейчас была мама, она бы не выпускала моей руки до самого поезда и смотрела грустными глазами.
– Я люблю тебя, папа. Скоро увидимся.
Он всегда ждал, когда уедет моя электричка и, улыбаясь, разок, махал мне рукой.
К моему очередному возвращению третья комната, у которой менялись «постояльцы» весь год, снова была занята. Сняла ее грациозная, как танцовщица, румяная и длинноволосая Лиза, из колледжа искусств. Сразу расставила везде живые цветы и оставила повсюду за собой легкий весенний аромат духов.
Она еще не узнала, как меня зовут, но сразу сообщила, что я с ней иду на выставку французского импрессиониста, потому, что «Ты должен пойти со мной и увидеть это!»
Наша медсестра Алёна встречалась с «медбратом». Мы почти не пересекались, потому, что он работал по вечерним и ночным сменам. Парню было, на вид, всего лет восемнадцать, довольно приятный и спортивный, с добрыми глазами. Я был уверен, что этого мальчишку медбрата будут слушаться даже самые вредные пациентки. Слушаться, смущаться, и совать ему конфеты в карманы халата.
И да, я был счастлив вернуться из дома, чтобы видеть всех этих людей рядом. Снимать квартиру и жить одному, я точно не хотел. Потому, что слишком много счастья потерял, пока был в армии.
Глава 3.
Утром меня разбудил громкий, ритмичный стук. Я решительно вскочил, натянул джинсы, распахнул шторы и открыл дверь.
– Ты еще не готов? Так и знала!
Улыбка Лизы осветила комнату, как лучи южного солнца.
– А я уже заждалась. Не могу дома сидеть, пойдем со мной! Обещал же!
На самом деле не обещал, но и не отказался. Я быстро ответил Лизе, что мне надо пятнадцать минут, и закрылся от солнечной улыбки в комнате.
День обещает быть активным, судя игривым глазам и по копне блестящих волос, завязанных в высокий «конский хвост». Никаких чудесных локонов для свиданий девушка не завивала.
Хотя, может быть, Лиза будет вести себя как леди, ведь она одета в светло серый строгий костюмчик и белую футболку. Значит, все будет прилично, и по-дружески.
У Лизы была чистая белая кожа, яркие губы и румянец. А глаза ее светились, как у азартной молодой кошки.
Насколько я своим мужским взглядом оценил – она употребляла мало косметики и вообще не подкрашивала губы, они и так пылали.
Когда мы уже провели вместе в дороге и на выставке целых четыре часа, я понял, что Лиза красива, умна, и не считает свою внешность главным достоинством, то есть даже вообще не обращает на себя внимание.
Все, что было у нее – сияло красотой и первозданной формой. Она ни разу не достала пудру, помаду. Ни разу не поинтересовалась у меня, как она выглядит, и не искала попутно магазин с косметикой.
Она не поправила ни разу волосы, и только в конце похождений завязала хвост в аккуратный пучок балерины на репетиции.
Чем так сильно отличалась от Алисы, которая, как Мэрилин Монро, крутила юбкой, хлопала ресничками и постоянно «поправляла» свои губки, носик, глазки. Зеркальце появлялось в руках Алисы с невероятной быстротой и так же быстро исчезало, но губки вновь блестели и волосы лежали то на одну, то на другую сторону, всегда распущенные.
Я не самый опытный в плане флирта, и не нашел предлога к ней прикоснуться по-мужски. Но только, когда мы улыбались друг другу, сидя рядом и отдыхая на скамейке в парке, Лиза меня быстро «чмокнула».
По-дружески, и в то же время нежно. А потом снова рассмеялась и сказала:
– Неожиданно, но приятно, правда? У меня папа так делал, когда мы гуляли в детстве!
Лизу я искренне полюбил в эти минуты. Но, сразу же, подумал, что не хочу больше быть никому «просто другом». У меня, конечно, уже был опыт с девушками, которые сами проявляли инициативу, но не вызывали душевных эмоций. С ними было достаточно простого мужского заинтересованного взгляда и «приглашения», на одну ночь, на неделю или две, не больше.
Поэтому я повел себя, так же. Начал бросать откровенно похотливые взгляды на ее грудь, губы и ноги. Наверное, именно от этого у Лизы пропало желание улыбаться.
А затем, я, усмехаясь, и намекая на продолжение, спросил, что она делает сегодня «очень поздно вечером». Заодно назвал ее зайкой, и многообещающе подышал в шею.
Лизонька, конечно, не залепила мне пощечину, но было очень заметно, что она обиделась. Увидела во мне как будто другого человека. Не романтического молодого парня, и не друга, а похотливого, наглого самца. Она была не такая, как все.
Этим же днем, «очень поздним вечером», я вспоминал о своих правилах съема, и о том, что она рассталась со мной… несчастной.
С такой девушкой, как Лиза, хотелось быть собой.
Поэтому я решился, вышел из дома в круглосуточный супермаркет, и купил такой же круглосуточный букет.
Стучусь в комнату Лизы. Она меня впускает. Молчит.
Я кладу на кровать цветы.
– Спасибо за день, и прости, что испортил настроение.
Лиза сидит, выпрямив спину и сдвинув аккуратные красивые колени. Ее ресницы опущены, она не смотрит на меня, кажется, что все ее женское существо как будто… сжалось. Она теперь боится меня?
Мне стало ее очень жалко. Совсем еще ребенок.
Я сегодня встречался с юной девушкой, которая смотрела на меня теплым и искренним взглядом. А что бы сделала Алиса, если бы я так осматривал ее, как в борделе, так шептал «что мы делаем с тобой сегодня поздно вечером, зайка?». Наверно, бросилась бы в объятия?
Наверное. Ведь с ней был наоборот, скромный парень, влюбленный, как щенок, крутящийся вокруг хозяйки. А Алиса тогда безжалостно откладывала встречи, управляла как марионеткой, и сделала теперь более удачный выбор.
– Я сражен твоей красотой, и просто перешел границу. Больше я так не сделаю, Лиз, прости меня.
– Хорошо. Спокойной ночи!
Лиза встала, легонько погладила меня по плечу и открыла дверь, чтобы я вышел.
Уже одно ее слово, сказанное таким приятным, спокойным голосом, и это прикосновение сделало меня вновь самым счастливым.
Утром я сбежал на пробежку, потом в шумный и горячий душ. А потом, никого в квартире не встретив, поехал на работу.
День прошел незаметно, и вот я снова рассматриваю людей в толпе в надежде увидеть знакомое лицо. Алиса где–то живет тоже, а вдруг мы снова встретимся с ней лицом к лицу. Она будет… какая она сейчас? Я представлял ее все той же девчонкой, как будто чувствовал ее быстрые горячие поцелуи при встрече и «ахи», о том, как она рада меня видеть. Сегодня я подумал о ней так ясно, как будто мы расстались только вчера.
Поэтому, оказавшись дома, я снова беру мобильный, открываю заветный номер…
Хочу позвонить, очень хочу. Как всегда держу палец над значком… Предчувствие? Судьба? Что это?
Я принял входящий звонок.
Глава 4.
Прохлада окутала меня сегодня, как будто осень уже проникла в комнату и засыпала своими, влажными от дождя, ароматными листьями. Окно осталось ночью открытым. Но холод я перенесу. Я не сомневался, что готов вытерпеть все что угодно, только бы избавиться от воспоминаний об Алисе.
Они нахлынули с новой силой. Наверное, потому, что я встретил девушку, которая вызвала, наконец, во мне теплые чувства… И этот звонок.
За дверью застучали торопливые шаги. Легкие. Лиза, наверное, неслась в безупречном платье на свою работу или учебу. Или куда она там могла лететь.
Я надеялся, что она забыла ту нашу встречу. Пусть будет так. Больше я не буду ее беспокоить, пока не разберусь с прошлым, и не смогу гарантировать искреннюю симпатию. Чтобы всерьез и надолго.
Обманывать я совершенно никого не хотел, особенно себя.
Сегодня вечером мне предстояло «свидание» с человеком, который поможет наконец выбраться из запутанной ситуации, в которой я оказался. Это подруга Алисы. Она назначила встречу. Так и сказала «Это будет наше с тобой свидание. Будем говорить о ней. Ты должен прийти, для тебя это будет важная информация».
Может быть, обсуждение наших с Алисой расставаний вообще не лучшее решение, но выбирать было не из чего.
Свидание было назначено «В холле ресторана».
Уже после работы я ехал, изо всех сил стараясь успокоить дыхание и не нервничать, продумывая вопросы. А что я действительно хотел бы знать?
Как живет? С кем спит? Как давно?
Я ожидал увидеть кого угодно, но только не саму Алису. Удобные диваны словно приглашали сесть и расслабиться, но она сидела с прямой спиной, как на приеме у врача. Бледная и серьезная.
Я невольно подумал, что лучше просто тихо развернуться и уйти. Ведь свидание мне назначила подруга Алисы. И вести разговор я планировал с ней.
Так… здесь можно поговорить в спокойной обстановке. Несколько деловых партнеров, несколько смеющихся девушек, мужчина с женщиной средних лет… Я встретился с ней взглядом.
Это были пустые глаза, без эмоций: «Ах, как я рада!». Она даже как будто вздрогнула. Встала, медленно подошла. Глаза так и не зажглись. Руки меня не обняли, и даже не погладили.
Тихо, почти шепотом сказала: «У нас на двоих заказан столик. Пойдем».
Нет, все, что мы представляем заранее никак не вяжется с действительностью. Этот человек… райская птичка… она превратилась в свою серую, даже темно–серую тень. Казалось, сейчас Алису окружает особая аура равнодушия.
Сердце мое подсказывало, что произошло что-то не очень хорошее. С ней, а может с ее семьей. Возможно поэтому она здесь. Нужна моя помощь.
Разумеется, от этой мысли уверенности у меня прибавилось, но в голове сразу зазвучал голос «тебя снова еще, и еще раз используют».
И все-таки мое тело реагировало на близость к этой девушке. Если бы она засмеялась, встала на носочки и мягкими сладкими губами поцеловала – я бы опять пошел на любое преступление, лишь бы снова быть с ней и чувствовать эти ласковые прикосновения.
Теперь я уже знал, что значит близость с совершенно незнакомой женщиной, или с той, которая знакома несколько дней, но по существу, до которой почти нет дела.
Мне нужно другое.
Когда уже чувствуешь искреннюю любовь, и потом лишаешься ее – не хватает физически «простых женщин». Каждый раз думаешь: «Не то, не она, не хочу больше». Неужели мне нужна только эта? Обманщица? Изменница? Предательница?
У нее всегда была выразительная женственность, фигура, полная грудь. Сейчас она мне кажется еще больше, практически идеальная.
Нет. Так нельзя! Я ни под каким видом не должен допускать такие мысли. Она предпочла другого и сделает это снова, даже если они сейчас расстались.
Когда мы, наконец, сели за столик, стало совершенно очевидно, что теплотой наше свидание не будет отличаться.
– Рад тебя видеть. – Сказал и понял, что не так уж и рад. Не в такой ситуации.
Ее голос был глухим и равнодушным.
– Не хотела встречаться, но ты остаешься для меня близким человеком, поэтому должен знать. Я беременна. – Сказала Алиса, глядя мне прямо в глаза.
– Поздравляю. – Я понимал, как глупо это прозвучало.
– Он меня бросил. Сразу как узнал. Хотя обещал, что этой осенью мы поженимся.
– И что ты решила?
– За меня уже решили. Аборт делать нельзя, поздно уже. На таком сроке одна надежда, что ребенок больной.
– По-моему, это очень плохо, когда ребенок больной. Это странно называть «надеждой».
– Ты не понимаешь. Я лишилась всего. Будущего. Карьеры. Учебы. Родители отказались от меня. Сказали, что я сама выбрала такой путь. Поэтому сейчас меня спасет только одно – если от ребенка можно будет избавиться по медицинским показаниям.
– Это как? – я действительно не понимал, о чем она сейчас говорит.
– Это когда врачи решают на комиссии, что или моя жизнь под угрозой, или ребенок может родиться настолько больным, что лучше его не рожать.
Я почувствовал, что она говорит другими словами «как бы я хотела, чтобы этого ребенка не было».
– Понятно.
– Что тебе может быть понятно? Ты не понимаешь как это тяжело. Меня целыми днями тошнит, я не могу даже думать о том, что придется его рожать, портить все, свою жизнь, фигуру, растить его одной в бедности!
– Это мальчик?
– Кажется да. Какая разница.
– Ты же не одна. У тебя есть подруга, родители. В конце концов, ты можешь уехать из большого города снова домой. Не выгонят они тебя на улицу. В крайнем случае, поживешь у моего отца. Он любит детей. Ты же знаешь.
– Да не о такой жизни я мечтала! И твой отец меня всегда ненавидел!
– Хорошо. А зачем тебе я?
– Это ведь ты хотел жить вместе? Я подумала, что может быть ты именно тот надежный и хороший друг, любимый человек, который всегда готов ради меня на все. Или это не твои слова?
